Созвездие Хамелеон

      Проснуться на следующее утро не заболевшей было чем-то, сродним чуду. К тому моменту, как я вернулась в гостиную, уже минуло за полночь — нахождение на Астрономической башне и такая поздняя прогулка по коридорам замка не имели ничего общего с теплом и уютом. Остальные еще спали — я вылезла из-под одеяла и зябко прошлепала к своему шкафу. Выглаженная с вечера одним из заклинаний, когда-то давно подсказанных мне Джинни, свободная рубашка и простые черные брюки висели на спинке стула — почти вся форма, за исключением галстука, о котором я в спешке забыла. Покопавшись на дне чемодана, я выудила оттуда красно-золотой предмет — бросила его на стул и стала быстро переодеваться, ежась от утреннего холода. Под моей вчерашней толстовкой была свободная футболка — в ней я и заснула, устав и не имея никакого желания выуживать из шкафа пижаму, перебудив всех соседок.       Застегивая рубашку, по привычке бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Это зеркало мы поставили в комнате, наверное, лет пять назад — благо Хогвартс против нововведений в интерьер не возражал. И так и замерла, неверующе глядя на свое тело — в мутном утреннем свете, едва пробивающемся через шторы, на левой груди аккурат над границей бюстгальтера, разместилась россыпь родинок.       Которой, определенно, никогда раньше на мне не было. А даже если бы и была — на моих глазах она точно никогда не складывалась в абсолютно четкий многоугольник, где каждая из родинок была точно вершиной, а соединявшие их почти прозрачные перламутровые линии с темными фиолетовыми вкраплениями — сторонами.       Так. Я осела на кровать, сжимая в руке красно-золотой кусочек ткани. Просто устоять на ногах в этот момент показалось мне самой большой сложностью в жизни. Эмоции грозили выплеснуться наружу — но были настолько противоречивы, что я могла только неподвижно сидеть, не отрывая взгляда от своего отражения.       Сначала испытала щемящую радость — я так давно ждала этого момента, так долго представляла, каким будет мое Созвездие и где оно будет расположено, так часто гадала, с чем оно может быть связано — и вот теперь, наконец, оно появилось на моем теле. Первой мыслью было как можно быстрее найти Рона и сообщить ему радостную новость — и я ухватилась за нее, даже на автомате начиная застегивать рубашку, но…       Кадрами замелькали в голове все недавние воспоминания, связанные с Роном. Ссора на публике, быстрый секс в его комнате, дорога до Хогвартса — события последних дней отнюдь не вызывали у меня никаких сильных положительных эмоций, а потому я даже в теории не могла объяснить, почему Созвездие появилось сегодня.       Но отсутствие каких-либо положительных эмоций ведь касалось Рона, так? А вчера… страшная догадка заставила меня сжать в руках галстук с такой силой, что кончики ногтей впились в ладонь, но я не придала этому никакого значения. И тут же захотела рассмеяться, чтобы выкинуть из головы только что пришедший в нее бред.       В самом деле, я же не думала о том, что Созвездие появилось из-за вчерашнего спасения меня Малфоем? Боже мой, да я, должно быть, тронулась мозгом, если позволила себе задуматься на эту тему хотя бы на мгновение. Малфой — мой соулмейт? Смешно. Чувство юмора у судьбы, конечно, странноватое, но даже она не может быть настолько больной извращенкой.       Я лихорадочно прокручивала в голове все возможные варианты. Джинни рассказывала, что Созвездия у нее и Гарри появились далеко не сразу — а только в прошедшем июне, когда между ними произошел разговор с признаниями, перетекшими потом в их первую ночь вместе. Хотя они встречались еще до того, как мы покинули Хогвартс в поисках крестражей — Цефей не спешил обосноваться на их телах. Тогда я подумала, что наше с Роном время еще не пришло, и эта мысль меня вполне устроила — только иногда возникала фоновым дискомфортом в моменты ссор или обсуждений совместного будущего, вроде мечтаний об именах будущих детей.       Мне нужно было убедиться.       Вдруг это из-за вчерашнего инцидента с юбкой? Может, я в очередной раз умилилась его неаккуратности… Я фыркнула вслух, решительно выбрасывая из головы подобную мысль. Впору было признаваться самой себе, что такие ситуации не вызывали никого умиления — скорее смирение с легким, горчащим на кончике языка оттенком раздражения.       Но и это «спасение», на мой взгляд, явно не тянуло на какой-то особенный момент в наших с ним взаимоотношениях. В «наших», серьезно? В моих с ним и его со мной взаимоотношениях. Мы ведь ненавидели друг друга с одиннадцати лет — с чертовой первой встречи. У нас не было тогда даже малейшего шанса завести что-то вроде дружеских отношений — слава магглорожденной на несколько шагов опережала каждое мое личное знакомство. Что же касалось его самого в глазах маленькой Гермионы — какой-либо интерес к персоне младшего Малфоя испарился моментально, стоило ему открыть свой мерзкий рот в сторону моих друзей. Да уж, когда-то он советовал мне пойти и сдохнуть где-нибудь, а теперь…       Последняя фраза заносчивого слизеринца отозвалась в голове настолько ярко, будто бы тот стоял сейчас рядом. Я даже подавила желание пугливо оглядеться по сторонам, чтобы проверить, точно ли Малфоя нет в женской спальне. Только природная рациональность удержала меня от этого — и я снова яростно помотала головой, ощущая, как щеки начинают подозрительно алеть.       Мерлин, из его уст это звучало как что-то совершенно обычное. Будто бы отс… заняться оральным сексом в благодарность за что-то было так же естественно, как дышать. Выдохнув, я решительно выбросила из головы все то, что касалось вчерашнего дня, и быстро завязала галстук на шее слегка подрагивающими руками. До сегодняшних факультативов было еще много времени — я планировала позавтракать и прогуляться по территории, но в свете последних событий мои планы значительно изменились.       Студентов в Большом зале было немного — но среди них, разумеется, был тот, кого я сейчас хотела бы встретить меньше всего. Увидев платиновую макушку Малфоя, я на секунду остановилась в дверях, как вкопанная — но он не выказал никаких эмоций, просто встречаясь со мной на секунду безразличным взглядом и тут же вновь утыкаясь в свою кашу. Это давало надежду — может, Созвездие связало меня не с ним, а если и с ним, то он не заметил, а если и заметил, то не сопоставил факты… От волнения кусок в горло не лез. Вяло пережевывая маленький кусочек тоста и с трудом, наконец, его проглатывая, я отложила бутерброд обратно на тарелку. Щедро запила кофе — если быть точной, вообще проглотила полную кружку напитка за пару секунд, не особо обращая внимание на его температуру, и тут уже встала из-за стола, подхватывая свою сумку и устремляясь туда, где, наверное, я могла бы найти хотя бы направление, в котором сейчас мне стоило двигаться.       Мадам Пинц уже сидела на своем рабочем месте — как всегда, строго-собранно поздоровавшись, она не задавала мне никаких вопросов и не выказывала и толики удивления — должно быть, до сих пор хорошо помнила, как часто на прошлых курсах я приходила в библиотеку одной из первых. Я тоже вежливо пожелала ей доброго утра и скользнула между стеллажей, устремляясь в один из самых дальних отделов запретной секции — мое разрешение на посещение этого, несравненно, более полезного чем вся остальная библиотека отдела, было теперь перманентным. Хмыкнула, вспоминая, как на первом курсе Гарри пришлось пробираться сюда под мантией невидимкой, и подумала о том, что наверняка многое бы отдала пару-тройку лет назад за то, чтобы вот так вот запросто пользоваться некоторыми из представленных здесь бесценных талмудов.       Нужный мне стеллаж, посвященный феномену Созвездий, располагался далековато от столов для чтения — я провела рукой по корешкам книг, интуитивно выбирая себе сразу несколько в дополнение к уже лежащему на сгибе руки тому «Развернутая классификация Созвездий в современном магическом мире», взятому мной самым первым. Я уже держала эту книгу в руках раньше, курсе на пятом, но тогда — скорее для удовлетворения собственного любопытства. Тогда мне была безумно интересна вся эта тема с Созвездиями — и увесистый фолиант, существующий во всяком случае в магической Англии в единственном экземпляре, не мог не стать объектом моего первостепенного внимания. Она вроде бы не содержала в себе никакой опасности — единственной отличительной чертой этого тома было то, что внутри него содержались все существующие ныне Созвездия, связывающие волшебников, хотя бы один из которых был жив на данный момент. Здесь не было ни имен, ни фамилий, ни каких-то еще намеков на личность обладателей меток — только в точности, повторенные по цвету и форме изображения, подписанные названием Созвездия и четкой датой и временем их появления. Для человека, который знал, что искать — поистине страшная вещь.       Мой выбор остановился еще на двух книгах — но, едва я села за стол, «Связанные» Матильды Вескербергер и «Переплетенные души: азы» Райвиола Берншопа отправились на его дальний край, а я, в нетерпении распахивая первую книгу, уже коснулась палочкой поочерёдно нынешнего года, месяца и вчерашнего числа. С каждым прикосновением к древним страницам сердце в груди колотилось все быстрее — казалось, оно выпрыгнет аккурат в тот момент, когда пришедшие в движение после прикосновения к одиннадцати вечера в движение страницы остановились, открывая взору ровные ряды заключенных в прямоугольники изображений множества созвездий самых разных форм и оттенков — от чисто-белых и полупрозрачных до ярких, огненно-красных и угольно черных. Затаив дыхание, я пролистнула пару страниц — и на четвертой шумно сглотнула, смотря на точную копию моей собственной метки.       «Chamaeleon, 23.25»       Приложила руку к груди, где находилось такое же изображение, как и то, на которое я смотрела сейчас, не отрывая глаз. Мое созвездие было изображено точно таким же, каким и было в действительности — все шесть граней Хамелеона переливались строгим, перламутрово-белым свечением с небольшими вкраплениями темного фиолетового оттенка — как будто капля темной краски, сорвавшаяся с кончика кисточки, упала в стакан с прозрачной водой. Цифры, следовавшие за названием, к моему ужасу указывали то самое время, в которое Малфой наверняка подхватывал мое неуклюжее тело, повисшее между пришедшей в движение лестницей и площадкой.       Мысли спутывались, разбегались в стороны, как стайка потревоженных бродячих кошек, отказывались складываться в единую, ужасающую мысль, теперь без всяких сомнений очевидную для меня: моим соулмейтом был Малфой. Мозг, грозящийся взорваться от перенапряжения, однако, уже просчитывал ситуацию и искал выходы — как это бывало всегда в такие моменты.       По каким бы то ни было причинам, Малфой до сих пор не пришел к подобному выводу. А если и пришел — еще точно не успел подтвердить его или опровергнуть. Я покосилась на лежащую надо мной книгу — все еще единственную возможность так или иначе методом нехитрых сопоставлений времени появления метки и собственных встреч с другими людьми проверить, кто является твоим соулмейтом. Скорее всего, он не знал точного времени — но наверняка знал день, а как староста школы точно имел доступ в эту секцию. А если знал — хотя бы в теории — о существовании подобной книги, то уж тем более…       Я действительно не могла поверить, что все произошедшее дальше было совершено моими руками. Взмах палочкой — и охранные чары на книге становятся видимыми, подсвеченные голубой дымкой. Еще пара взмахов, несколько сложных заклинаний, произнесенных так тихо, что были даже не слышны в пустом помещении — они появились в моем арсенале в военное время — и дымка рассеялась. Завершающий шаг — невербально примененное уменьшающее — и быстрый, вороватый жест, с которым уменьшенная до размера моего мизинца древняя книга исчезла в глубине кармана мантии.       Я перевела дух, вставая и взмахом палочки возвращая на место не понадобившиеся мне тома. Скатала в трубочку оставшийся пустым пергамент, взятый для конспектирования, и на негнущихся ногах покинула Запретную секцию, впиваясь пальцами второй руки в ремешок сумки и усилием воли заставляя свое лицо принять хотя бы близкое к спокойному выражение. Прошла мимо мадам Пинц, скомкано попрощавшись, пробормотав, что уже нашла нужный материал, и на секунду замирая в дверях библиотеки — вдруг я проглядела хотя бы какое-то защитное заклинание, и сейчас они взорвутся безумным воем, как было однажды, когда какая-то шестикурсница с Пуффендуя попыталась под мантией стащить том о зельях привлекательности, но не озаботилась проверкой защиты.       Вылетев из помещения, я широкими шагами понеслась по коридору, не особенно продумывая свой маршрут. Щеки аллели почти так же, как когда Малфой шутил свою похабщину, от осознания сделанного — я действительно только что украла из библиотеки Хогвартса одну из самых ценных книг, представленных там. А почему? Из совершенно иррационального, глупого страха, связанного с возможными последствиями того, что слизеринец догадается, с кем именно его связал чертов Хамелеон!       Почему-то перспектива того, что для Малфоя раскроется эта истина, ужасала меня во много раз больше, чем сам факт случившегося. Может, дело было в глубоком шоке, а может в том, что я не особенно хотела завести детей — а это был, пожалуй, единственный минус обладать разными Созвездиями с потенциальным будущим мужем. Я знала несколько примеров парочек, которые жили вот так, вдвоем, всецело посвящая себя друг другу. А вот Малфой… что предпримет он, когда все-таки узнает? В самом деле, явно не женится на мне, чтобы подарить своему чистокровному роду продолжение! Наверное, в его представлении проще позволить Малфоям сгинуть в небытие, но не разбавить свою чистую кровь потомством от грязнокровки. Может, попробует провести какие-нибудь черномагические ритуалы, чтобы завести ребенка с… ну той же Асторией, а может, предложит мне суррогатное материнство, как это сделал один из магглорожденных волшебников, чтобы не отказываться от любви, но при этом воспитать ребенка? Хотя, конечно, вряд ли он вообще знает, что это такое.       В боку закололо, и я чуть замедлила шаг, оглядываясь и с удивлением обнаруживая себя почти у того самого кабинета, где должен был пройти факультатив по рунам. Я даже обрадовалась такому повороту — было еще слишком рано, и я легко могла просидеть там оставшиеся полчаса до начала урока, чтобы привести мысли в порядок и успокоиться. Уже сделала пару шагов, но заметила кое-что странное — дверь уже была чуть приоткрыта. Несколько раз глубоко вздохнув, я осторожно пошла по направлению к ней — все же было интересно, кто заявился сюда в такую рань.       Стараясь ступать бесшумно, тихонько скользнула ближе. Вытянула шею, прислушиваясь — и едва не подпрыгнула на месте. Узнавание на секунду затопило мое сознание, холодной волной ужаса прокатываясь по всему телу. Один из голосов определенно принадлежал Малфою.       Только из книг я знала, что судьба будет беспощадно сталкивать меня с ним, как это и подобало в случае проявления одинаковых Созвездий. Будучи достаточно практичным, не склонным романтизировать действительность человеком, я даже не думала, что это будет настолько заметно. Из всех людей, посещавших древние руны, я могла бы застать здесь кого угодно — но, разумеется, наткнулась именно на Малфоя. Подавив в себе желание зло фыркнуть, тихо втянула носом воздух, пытаясь успокоиться. Уже вознамерилась развернуться и пойти куда-нибудь в другое место, чтобы обдумать свое открытие — но природная любознательность взяла верх. Еще одним маленьким шажком до упора пододвинувшись к двери и стараясь не думать о том, что будет, если кто-нибудь из однокурсников заявится сюда так же рано, я вновь попыталась вслушаться в происходивший там диалог.       Малфой говорил очень тихо и вроде бы безразлично, но… может, мне только казалось, что в его голосе проскакивали искорки паники. Я услышала громкий хлопок, какой бывает, когда учебник со всего размаху шлепается на парту — и едва не подпрыгнула, зажав рот ладонью. Вчерашний случай не лучшим образом повлиял на итак пострадавшую психику.       — Да я в душе не ебу, Забини.       До моего слуха донесся ехидный смешок упомянутого слизеринца. Теперь я хотя бы знала, с кем говорит староста мальчиков.       — То есть ты трахнул какую-то девку, не удосужившись даже спросить ее имя, а проснулся с Созвездием? И сейчас не можешь вспомнить не то, что факультет — а вообще курс своей…       — О, просто заткнись.       О, Мерлин. Мои глаза в ужасе расширились, когда смысл сказанного между ними медленно достиг моего сознания. Мозг заработал, сопоставляя детали. После вчерашнего патрулирования Малфой, по-видимому, напился настолько, что провел ночь с какой-то студенткой. Проснулся утром с Хамелеоном на груди — и, похоже, решил, что среди всех хогвартсовских юбок случайно наткнулся на ту самую.       Наглости старосты мальчиков не было пределов — такой была моя первая мысль. Разумеется, он не планировал сидеть тише воды ниже травы, ожидая, пока к чистокровным ученикам — и к нему в особенности — начнут относиться хотя бы приемлемо и делая все для восстановления репутации. Малфой не стеснялся выпивать в здании школы — и, судя по всему, в компании таких же, как он. Я была готова поклясться, что в его постели… вернее, с ним в кабинете явно была не гриффиндорка.       Вопреки здравому смыслу, далее я прокрутила в голове словосочетание «трахнул в пустом кабинете» и передернулась от отвращения, против воли примерив на себя роль этой девчонки, а только потом — подумала, что, в общем-то, сейчас все шло не так уж и плохо. Он очевидно даже не попытался сопоставить события вчерашнего патрулирования и появление Хамелеона — что было мне очень даже на руку. Оставалось только надеяться, что он так и не вспомнит о том, с кем занимался любовью сегодняшней ночью — и не побежит проверять наличие у этой девчонки Созвездия на груди. Или что она, разумеется, знать не знающая о какой-то там метке, не заявится к нему с просьбой повторить.       — Да забей, — я встрепенулась, понимая, что все еще стою под дверью кабинета, — может, это вообще не она.       — А кто? — устало произнес в ответ голос Малфоя, — не Грейнджер же, в самом деле.       Я вздрогнула, услышав свою фамилию, и, казалось, совсем перестала дышать.       — Ты и ее тоже?.. — с долей иронии поинтересовался Забини, и я в очередной раз за эти несколько минут почти передернулась от отвращения.       — Я просто патрулировал с ней перед той вечеринкой, — Малфой вздохнул, прежде чем убийственно спокойно ответить. Я представила себе взгляд, которым он наверняка сейчас просверлил своего друга — тот самый, которым он смотрел на меня в коридоре у кабинета директора.       Второй слизеринец фыркнул.       — И что теперь? Будешь пытаться искать свою благоверную?       — Буду почаще приглядываться к тем, кого трахаю, — в тон ответил Малфой, — может, наткнусь, когда пойду по второму кругу.       Я отшатнулась от дверей, едва услышав последнюю фразу. Еще стараясь не шуметь, отошла на метр, резко развернулась и понеслась по коридору в сторону ближайшего туалета.       Сердце колотилось так, будто готово было прямо сейчас выскочить из груди — судя по подкатывающей тошноте, прямо через горло — и самостоятельно, вперед меня пошлепать по коридору к уборной. Рывком дернув дверь на себя и с грохотом захлопнув ее, я в три больших шага достигла раковины, грубо дернула кран и, набрав в ладони обжигающе-холодной воды, тут же погрузила в нее пылающее лицо. Мне хотелось вымыться целиком просто от осознания того факта, с насколько мерзким человеком я теперь была связана. Яростно стряхнув капли с рукавов мантии, я оперлась двумя руками о края раковины и уставилась в зеркало, висевшее над ней.       Я не знала, чем заслужила это. Растрепанная девушка с блестящими от воды все еще алыми щеками, почти испуганными карими глазами и искривленным от отвращения ртом, смотревшая прямо на меня из зеркальной глади, тоже не знала.