Очередной объект удовольствия

— Ты как смотришь зайти после поручения в “Народный Выбор”? — Только после поручения. Сегодня был жаркий летний день. Скалы нагрелись от палящего солнца, вода у озёр не была более прохладной. Зонтик не спасал, а мороженое таяло прямо в руках. — Мне что-то… не хорошо, — остановился у очередного водоёма Чун Юнь, запыхавшись. — Может, мне пойти домой? — Где ты был четыре километра назад, Юнь-Юнь? – а Син Цю и не взглянул на него. — Не рассчитал… — Да, признаться, я ошибся, что позвал тебя с собой, но сделай мне на этот раз услугу. Я ведь без тебя не справлюсь, — и он улыбнулся. – Всё равно нам осталось не долго. Намочив лицо, волосы и спину, Чун Юнь вздохнул и продолжил следовать за своим другом. Природа Ли Юэ была незабываема, особенно в такой зной. Что-то неуловимое появлялось в этих желтоватых кустиках, просторных долинах с прожжённой травой, когда солнце стояло в зените. Песок своей белизной бил в глаза, и всё это Син Цю напоминало тёплое детство, как и это лето. — Помнишь это место? Здесь я показал тебе свой Глаз Бога впервые. — Ясно… — Это было очевидным решением, правда ведь? Дать мне Глаз Бога было обязательным… Не могу никого поставить на моё место. Как будто бы я был прирождён стать практиком клана Гухуа, но с Глазом Бога моё искусство выросло в два раза! — Давай просто дойдём до поручения, - отрезал Чун Юнь, знав, что Син Цю был готов начать свой долгий монолог. Последнего это нисколько не удивило, пусть слегка расстроило. Догадки Син Цю были верны, но одна вещь его не устраивала. И его предположения ещё более укрепились после выполнения поручения. Оно заключалось в чистке торгового пути Ли Юэ от небольшой группы хиличурлов. Как и ожидалось, поручение они выполнили без особых усилий, но, возможно, они бы управились гораздо медленнее, если бы не… — Получай, идиот! Катись в свою берлогу обратно, чёртов!.. д!.. из-за тебя мне приходится тут помирать от жары! Син Цю даже на секунду остановился в удивлении, когда услышал такие изречения от спокойного и сдержанного Чун Юня. — Захлопни свою пасть! Захлопнись! “А мне ж потом его тащить до гавани,” — вот, что не устраивало Син Цю. Удивительно странный день. Энергия Ян выходит из-под контроля Чун Юня, а он и не старается её снова подавить… “Нет, конечно, старается, но… — возразил сам себе Син Цю. – выходит у него плохо. Но он не падает в обморок и чувствует себя настолько, что может драться, причём в агрессивной форме. Может, это его подавление и вправду бывает лишним?” — Это и есть всё поручение? – оторвал с его раздумий более решительный тон. Син Цю довольно улыбнулся. Неужели настоящий Чун Юнь наконец-то откроется этому свету! — Значит, в “Народный Выбор”? — Давай, как солнце сядет, — предложил Син Цю, пытаясь сдерживать свой восторженный тон. — Если я сейчас выиграю, то платишь за меня ты, усёк? — Что? Не успел он опомниться, как Чун Юнь рванул к мосту города со всех ног. — Невообразимо, что ты впервые сам решил опустошить мой кошелёк! – крикнул вслед ему Син Цю, став догонять друга. Обыкновенный ужин в ресторане, пусть и самый дорогой, никогда его не разорит, но спор его чем-то зацепил. Возможно, тем, что Чун Юнь их сам никогда не делал, тем более таких детских. — Не выиграть тебе в такую жару! – он заметил, как его разгорячившийся друг спотыкается и в ту же секунду падает на землю. Догнав и тут же обогнав, Син Цю уже приготовился наступить на порог гавани, как вдруг что-то помешалось у него между ног. — Защищайся! — Только в обморок не упади, Юнь-Юнь! – парировав атаку двуручного меча, Син Цю лишь громко хохотал, увидев красное лицо нападающего. И всё-таки пришлось признать Чун Юню скорое поражение. — Считай, что я победил. — Нас прервали, так нечестно! — Неудивительно! Мы затеяли драку почти у города. Но ты не беспокойся за ужин, грозный мечник, — поддразнивал его Син Цю. – Я угощаю тебя сегодня за услугу. — И на том уж спасибо! Да, удивительный это был день. Прощавшись, Чун Юнь не проронил ни слова о своей энергии или каком-то дискомфорте. Значит, план работал, как надо. Значит, и предположения Син Цю были верны. — Ты хочешь… чего?.. — Именно! Вещь непостижимая логике, правда? — Не уверена, что это обрадует Чун Юня, если он догадается, но, зная его упёртость, это более чем понятно – брать всё в свои руки. — Я о том же. Склон Уван был тёмен и мрачен, как бывало всегда. Приходя сюда один, Син Цю чувствовал полную свою незащищённость. Каждое лёгкое движение чего-то иного, что таилось за каждым кустиком, за каждым холмиком, вызывало беспомощность, пусть он и был лучшим практиком клана Гухуа. Возможно, такие ощущения вызывались оттого, что он вовсе не знал, как обращаться с потусторонним без своего друга. “Как будто бы содрали какую-то весомую часть кожи с тела… Здесь всегда было так прохладно?” — Но ты же не забыл о планах Чун Юня? — продолжала Ху Тао, сидящая подле него. — Не забыл. А ты, надеюсь, не забыла об обещании. — Всё уже в хижине БуБу. — Отлично. Это лето поистине было одним из жарких, что помнили жители Ли Юэ, и трудно было работать, тренироваться, искать приключения даже таким привыкшим людям, жившим здесь не одно поколение. Жизнь этого многолюдного муравейника будто бы сместилось на несколько часов позже, когда безжалостное солнце прятало свои лучи за холмами, и на гавань спадал лёгкий бриз. — Шеф! Эй, шеф Сян Лин! Это лучшая лапша, которую я ел в своей жизни! — Сядь на ст…стой, остановись! — хохотал Син Цю на очередном вечернем перекусе в “Народном Выборе”. — только не на стол! — Сян Лин, я надеюсь, что ты слышишь меня, иначе сейчас меня услышит весь Ли Юэ, потому что это лучшая лапша в мире! Вот он, Чун Юнь. Громкий, смелый, разгорячённый, словно это летнее солнце, и прелестно наглый. Его лицо приобретало долгожданный румянец, и даже в эти голубые горячие глаза Син Цю было неловко смотреть, насколько их настроение до неузнаваемости поменялось. — Син Цю! Син Цю, ты хоть подними свои глаза на луну! Ты когда-нибудь её такой видел? Видел, а? Син Цю! — Луна сегодня действительно красива, — и что-то в этом дерзком взгляде появилось чужого, но такого, что хотелось скорее изучить. Что-то легко, но навязчиво трепетало в груди Син Цю рядом с таким Чун Юнем. Что-то, что жутко мешало урокам фехтования, чтению и поручениям от гильдии, но жадно жаждало добавки. — Сделай в следующий раз острее! И очередной вечер оказался незабываемым. Сегодня Чун Юнь пел, пел слишком громко, что пришлось выйти с заведения. Он светился ярче бумажных фонарей, а непривычно горячие его руки вновь схватили Син Цю, чтоб страстно признаться в очередной раз, насколько Ли Юэ прекрасен и насколько тяжело бывает экзорцистам в этом счастливом месте. Син Цю не предавал внимания этой болтовне в припадке. Он был погружён в ошпаривающие до глубины души прикасания Чун Юня. “Я нравлюсь ему,” — вот, о чём он мог только думать. — Я чувствую долг помочь ему, понимаешь? — он усмехнулся. — Иногда есть настроение побыть героем романа… — Придётся попотеть, сам знаешь, да? — Знаю. Но, Ху Тао, я очень признателен тебе за помощь. Без твоих трав ничего бы не произошло. — Энергия Ян выходит наружу как по маслу, правда? — Настолько плавно, что иногда я не замечаю этого. — Отлично! Раз ты у нас уже опытен, то расскажи, как это – раскрепощённый Чун Юнь? — С чего это тебе знать? — вдруг сказал Син Цю, сам не поняв, зачем такое ляпнул. — С того, что и я являюсь его близкой подругой. — Да, прости, сказал, не подумав… — Ну, ну, выкладывай! — Он громкий и очень смешно проявляет эмоции. Всему удивляется и радуется! Что за искренняя душа… Один раз взобрался на рыбацкую лодку, попросив причалить обратно, чтоб захватить детишек, которые хотели поглядеть на ночной Ли Юэ. Действительно незабываемая история! Ху Тао звонко засмеялась. — Тактилен до неузнаваемости. До этого времени я не помнил, чтоб он так часто обнимался, да ещё и не шипел, если я его трогаю! “Твои руки слишком горячие!” Ха! Теперь он сам горячее любой сковородки! “Он обнимал меня и держал за руки, как никогда меня не держал, — а сам Син Цю вновь переживал тот летний вечер в гавани. — Великие Архонты, видели они, как я хотел провалиться сквозь землю!” И он на секунду задумался, вспомнив те горячие руки вновь. — Надеемся, что на банкете он не подведёт. — В этом не сомневайся. И… “Я хочу вновь слышать его настоящего.” — …думаю, можно увеличить дозу. — Не доиграйся случаем, экспериментатор! “Я не позволю ему замкнуться в себе,” — вот, что двигало Син Цю продолжать попытки раскрепостить своего друга. И они явно были не без причины. — Мне страшно вспоминать то лето… — Всё было не так уж плохо! — Хочешь сказать, что я преувеличиваю? — Ну, может, капельку… — Ни в коем разе. Этим я занимался всю нашу дружбу, просто сейчас это делаю основательно! Я просто… просто не хочу допустить вещей, которые допускает он. — Ты очень заботлив, Син Цю. Чун Юнь явно благодарен тебе за это! Но тебе не кажется, что он сам может с этим справиться? — Сян Лин, что за глупости! Да если бы не тот ужин, мы бы никогда его не спасли от всего этого! — От чего же? — Да как ты не понима..! — и вдруг он застыл, переведя дыхание. — Прости, прости, я в последние дни на взводе... не знаю, что на меня находит. — Да, скоро отъезд. Я понимаю твои чувства, и не хочу тебя ничем обидеть, — послышалась быстрая шинковка на досочке прямо между беседующими. — Но Чун Юнь уже большой мальчик, чтобы сам себя контролировать. — Нет, Сян Лин, ты так и не поняла… — Да, знаю, — она совсем не расстроилась и даже улыбнулась. — Что ж, будь по-твоему! Как и заказывала Ху Тао, сегодня будут поданы мои лучшие острые и горячие блюда, специально для отъезда Чун Юня на Драконий Хребет! И она резко стукнула ножом по доске. Син Цю в первый раз нервничал за последнее время. Возможно, из-за присутствия обыкновенного Чун Юня рядом с собой он ощущал себя смущённо. — В последнее время плохо сплю... У тебя нет такого? — Да нет, — он отвёл взгляд, посмотрев куда-то вдаль. — Скорее всего, из-за жары у тебя такие припадки. Озеро Лухуа отражало бирюзу сегодняшнего голого неба. Очередная вылазка на природу сопровождалась беспрепятственными лучами солнца, и все силы, приготовленные для тренировки, были потрачены, поэтому пришлось сделать перерыв. Под песчаным деревом было не так уж жарко. Хотя бы солнце не било в глаза, и можно было любоваться открывавшимся с этого места пейзажем на бассейны озера. — Припадки? — Чун Юнь опомнился. — Ах, да… память слабо фиксирует что-либо на этой неделе… Слушай, Син Цю. — М? Чун Юнь немного помолчал. — Ты ведь рядом, когда я не могу контролировать энергию Ян, правда? — Да, ты всегда возвращаешься домой в целости и сохранности! — Это хорошо, значит, я в полной безопасности. Только, — он кашлянул. — в последние недели знакомые на меня странно смотрят… Честно говоря, напрягает. Я не сделал ничего плохого? — Я считаю, что они должны привыкать уже к такому тебе. Пусть говорят, что хотят, но даже при энергии Ян ты остаёшься собой, а “себя” нельзя собой же затыкать! Чун Юнь поник. — Нет, не согласен. — Опять ты за своё… — Везде должна быть дисциплина, чтобы не нарушать покой окружающих и собственную гармонию. Энергия Ян не только мешается в моей деятельности, но ещё и в духовном состоянии потупляет… — Поэтому я заявляю, что подавлять её не означает избавиться от проблемы. Нельзя оторвать кусок себя, даже всего самого плохого, и забыть о нём. Может, — Син Цю запнулся. — Может, ты бы был счастливее, если бы не подавлял энергию Ян. Чун Юнь смутился. Син Цю не смотрел на него, но напряжённое его лицо было точно посвящено своему другу. Он сжимал руки в кулаки, готовясь уже признаться, но вдруг передумал. — Я вполне счастлив, — продолжил после паузы Чун Юнь, встав с места. — Не думаю, что моя жизнь стала бы ещё счастливее, если бы я перестал контролировать энергию Ян. — Не узнаешь, пока не попробуешь, — с ухмылкой ответил Син Цю, опершись на поданную ему руку. Он тоже встал. — В этом и дело, ведь я всё забываю! Они оба засмеялись. — У нас ещё до ужина с Ху Тао весь вечер. Хочешь составить компанию на тренировке? — предложил Чун Юнь. — Пожалуй, в этот раз не откажусь. Не забудь зонтик. — Да, спасибо. “Поскорее бы ты вернулся, — думал Син Цю, улыбавшись своему другу, который вновь заблокировал его атаку на последней тренировке перед отъездом. Она была обыкновенной, но в последние миги перед расставанием всё кажется волшебным. Всё ещё напоминало детство, когда впечатления от мира ещё не притупились бесконечной рутиной. — Поскорее бы ко мне вернулся мой Чун Юнь! Который решителен каждое своё появление…” — Не витай в облаках! — И не собирался, Юнь! — Непохоже, непохоже! И теперь он атаковал. Клинок двуручного меча прошёл мимо Син Цю, но взгляд Чун Юня точно вонзился прямо в него. “Посмотри на гавань, Син Цю, посмотри! Детишки, вам тоже нравится?” И вновь перед глазами померещилась старенькая лодка с двумя детьми и Чун Юнем. Он не смотрел на Син Цю, разглядывал освящённый фонарями город, будто бы охваченный пожаром. “Такой приятный цвет. Напоминает всегда о доме. Прям как твои глаза, кстати, Син Цю, очень похожий цвет.” И Чун Юнь тогда также вонзил свой взгляд в него, улыбавшись. “Не урони запасное весло!” “Я держу, держу! — на миг всё помутнело, и гавань Ли Юэ на горизонте показалась огромным ярким пятном. — Неужели морская болезнь…” “Не городи чуши! Как у тебя может быть Глаз Бога гидро тогда?” Чун Юнь громко засмеялся, взяв Син Цю вновь за руки, положив весло рядом. “Посмотри на гавань. Разве это не чудо? Чудо сейчас сидеть вместе с наследником гильдии и детишками и глядеть на Ли Юэ! Тебе такого и не приснится!” И горячие его пальцы сжали чужие ладони. Син Цю, не сдержавшись, искренне ответил тогда: “Для меня чудо видеть тебя таким.” “Не смеши меня!” Смеявшись, он снова непрерывно смотрел на гавань, отвлекаясь на детские разговоры, доносившиеся рядом. Он отпустил одну из ладоней Син Цю, но другую продолжал осторожно держать. “Когда ко мне придёт мой Чун Юнь… Я хочу вновь ощутить его поцелуи.” Он был прав, Син Цю не забыл тот вечер. “Тебе уже лучше?” “Мне и не было плохо.” “Хочешь, причалим? Ты горячий. Эй, детки, я думаю, пора закругляться! Дай мне весло, я справлюсь.” “Неужели, и я сам?..” — Аккуратнее! — Святые Архонты! — Что-то ты совсем несобранный! — Давай перерыв. “Я тебя ещё раз спрошу, всё ли хорошо? Только не лги! Ты же знаешь, я не вынесу такого, не вынесу!” И он притворился, что хныкает, а потом засмеялся снова. Как они причалили, детки убежали в гавань, оставив их наконец наедине. “Тебе необязательно держать меня за руку.” “Только попробуй отпустить её и вправду, Юнь,” — думал тогда в шутку Син Цю. “А если упадёшь?” “Со мной всё нормально!” Но Чун Юнь продолжал держать его за руку, не решавшись отпустить с лодки. “Что такое?” “Какой же ты невинный, Юнь.” Он надеялся сделать сюрприз, припав к губам Син Цю, чтобы вновь услышать тот его звонкий смех. Но Син Цю как будто бы всё уже предвидел. Поцеловав наконец свой новоиспечённый объект удовольствия, он только больше получил той самой неги, которая появляется после выигранного спора, нежели какого-то эффекта сюрприза. — Тебе нехорошо? — А?.. Нет, всё в порядке. Это всё из-за жары, я думаю. — Давай расходиться тогда. Я тоже чувствую, что скоро… — он положил руку на грудь. — Вот зонтик. — Да, спасибо. “Я хочу своего Чун Юня, почему я это делаю?” — Хочешь отведу до гавани за мороженым? — Вроде, у меня оставалось одно где-то… — он стал беспорядочно искать своими ослабевавшими руками по карманам. — Правый задний. — Спасибо. “Зачем я это делаю?” — Зачем я это делаю? — слышался с комнаты Син Цю его поставленный голос. — Что за натура, что за безобразие! Что я творю-то? Он был зол на себя и разочарован своей интуицией. По-другому, кроме как интуицией, он свои неосмысленные действия назвать не придумал. — Я проявлял заботу к нему или я хотел побыстрее избавиться от Чун Юня? Я лишь просто… хотел его рук, — и он вдруг поднял свои горячие ладони к лицу. — Нет, я не хотел его рук, я хотел, чтоб ко мне прикасался тот Юнь, которого я совсем недавно узнал. Какой же он!.. Как же он мне приятен! Что не сказать о знакомом мне друге… И он вдруг замолкнул на секунду. — Ни в коем разе я не мог в него влюбиться. Скорее, это было слишком громким для меня словом… Есть предположения, что я влюблён, да! я влюблён в его руки, в его поведение, но не в самого его. Лицо Син Цю наполнилось растерянностью. Он присел на краюшек кровати, аккуратно и медленно опустив свою голову себе на колени. — Я не должен этого делать… Скорее, я и не делал. Он вздохнул. — Вот, кто я на самом деле. А ведь правду я знал.. Какой же я всё-таки… Зарыв руки в свои прямые волосы, зацепив пальцем серёжку, он решился просидеть в такой позе какие-то мгновения, надеявшись на благосклонность от своих мыслей. Тяжело было осознавать всю глупость Син Цю, которой, слабо говоря, можно назвать любовью… — …Даже не влюблённостью! Как же я мог пасть так низко… настоящий мальчишка-пижон, правду все говорили!.. Какая же это ерунда… “влюблённость” богатого мальчишки. И он вспомнил те горячие руки и вспомнил ещё раз, а потом обнаружил, что сам этих горячих рук никогда не дотрагивался. Ждав каждого несмелого шажочка от Чун Юня, он лишь подтверждал свою никчёмность, как любовника. “Это должно прекратиться. Юнь не должен стать моим очередным временным удовольствием, которое я получаю от вещей… Даже не живых! — и он осознал, что чувства от прибывания с тем Чун Юнем можно с лёгкостью сравнить с чувствами после удачной тренировкой, наивкуснейшего ужина или душещипательной оперы. Но совершенно это ощущение не было похоже на влюблённость. — ведь он по-настоящему в меня влюблён, что не могу сказать о себе.” — Эй, Чуни, Син Цю! Места вам специально рядом со мной! — Как приятно, спасибо! — Как дела, Юнь? Давно не виделись! Слышала, всё готовишься к Драконьему Хребту? Чун Юнь присел подле Ху Тао, которая какими-то странно весёлыми глазами глядела на него. — Ну, можно и так сказать. — Если под подготовкой к путешествию, ты имеешь ввиду стонать под зонтиком каждый день, — подколол его Син Цю, сев рядом с ним. Они усмехнулись. — Да, сейчас трудно тренироваться в такую жару, — согласился Чун Юнь. — Ну-ну, — Ху Тао положила свой подбородок на подпёртые локтями ладони, улыбнувшись. — Не голодные? Тут уже принесли закуски. — Я, пожалуй, пойду закажу себе хо… — Что ты, Юнь! Не утруждай себя, всю еду я уже заказала. — Даже мне? — Даже тебе. — Холодную лапшу? — Лучше! Син Цю вздохнул, а на лице Ху Тао вдруг появились сомнения. — Я пойду помою руки, — сказал он, встав со своего места. — Чуни, не против, если мы тебя оставим? И она взяла Син Цю за плечо, потащив к уборной, к умывальником. — Чун Юнь совсем не такой, о котором ты рассказывал! — Это потому, что сейчас он в норме. Я надеялся после блюд… — Ах, а горячее будет только через час… Ну, хорошо. Только бы, чтоб он не воротил нос. — Посмотрим. “Я так хочу его увидеть вновь, тогда почему продолжаю контролировать его энергию Ян?” — Син Цю! Иди сюда, скорее! Ха-ха-ха! Повсюду были смех и песни. Духота наконец разбавлялась прохладным воздухом с открывавшихся официантами ставней. Далеко уже был тёмный вечер, и где-то за жидкими облаками проглядывали звёзды. Щёки Син Цю разгорячились, как и у всех гостей в “Народном Выборе”. То ли это было от такого замечательного праздника, полного вкусностей, сплетен и весёлой компании, то ли от того, что щёки разгорячились не только у Син Цю и гостей, но и у Чун Юня. “Как же хочется к нему… но нельзя! Нельзя, нельзя! Я дал себе слово!” Но какой имеет вес это слово, если его голова сейчас взорвётся от нетерпения! “Это последний вечер, когда я вижу его таким! Последний, а может быть, и самый лучший!” И он глядел жадно на болтающего Чун Юня, который улыбался и стоял в такой незнакомой его натуре смелой позе. Весь он выглядел до страха интересным, и грубого взгляда оторвать было невозможно, насколько хотелось исследовать это непонятное существо, заставляющее Син Цю терпеть такие чужеродные… “…муки? Нет, не похоже.” — Почему сидишь чернее тучи, м? — окликнули его. — Что ты! Просто, кажется… ха-ха… я не рассчитал свои силы и остроту еды Сян Лин. Думаю, мне нужно выйти на свежий воздух. Так Син Цю и поступил. — Син Цю, эй, Син Цю! Ты знал, что сегодня будут фейерверки? Ты куда идёшь? А десерты? Ты же любишь десерты, Син Цю! — Знаю я ваши десерты, снова морковку положите! — пытался он отшутиться, но его тон собеседника не устроил. Син Цю игнорировал отклики, действительно почувствовав себя не в порядке. “Нет, Чун Юнь, отойди от меня. Уйди, уйди, уйди, уйди! Я не хочу чувствовать себя тем самым!.. тем самым мальчишкой-пижоном! Во мне есть и другие чувства, кроме получения удовольствия! Я не такой! Но ты, Юнь, заставляешь меня думать обратное своим присутствием!” — Тебе плохо? — В “Народном Выборе” оказалось так душно, поэтому я решил немного прогуляться. Со мной хочешь? — Почему нет! “Архонты, просто уведите его уже куда-нибудь от меня подальше!” — Подними голову, Син Цю, погляди, какая сегодня красивая луна. “Пожалуйста, коснись моих рук снова, Юнь.” — Есть у тебя глупая привычка, как размышлять, глаза в пол опускать. “Коснись своими добрыми руками меня вновь.” — Небо сбивает своей красотой, чтоб смотреть на него, когда думаешь. — Поэтому ты не смотришь на меня, когда думаешь? “Это был подкол от Юня?.. Ох, Архо…” Они посмеялись. — Может быть. Син Цю, улыбавшись и глядев хитрыми глазами на собеседника, положил ладони, как бы невзначай, на его горячее плечо. Он водил пальцем по узору какое-то время, а потом сделал вид, что стряхнул что-то с рукава. Так он собирался впервые сам коснуться руки того Чун Юня. Но не получилось. Друг резко свернул на улицу потише и у́же. — Тебе уже лучше? — Мне и не было плохо, Юнь. — Тогда почему ты продолжаешь глядеть в пол? — Уличаешь, что недоговариваю? Хорошо, Юнь, хорошо… секрет моего поведения раскроется, как только мы окажемся у причала. И он демонстративно вскинул руку с кружевным рукавом в сторону моря. Что удивило Син Цю, так это то, что Чун Юнь не придал этому внимания. Он даже не предложил на перегонки, просто продолжил свой невинный разговор о красоте Ли Юэ. “Неужели он не хо… тогда почему он, — и вдруг снова прервал он себя, коснувшись рукой своей щеки. — Я совсем ничего не понимаю… почему он так и не коснулся меня?” — Значит, я красив, как небо… — Кто тебя знает, Юнь. Ты, скорее, как луна. Всё время прячешься за облаками, а как выйдешь, то покоряешь всех своей… — Безрассудностью? — Красотой! — Син Цю засмеялся. — Что ты сегодня так пессимистично со мной! Я бы предпочёл обыкновенное твоё поведение… тем более, в такой приятный вечер. — И в чём заключается моё обыкновенное поведение? — Хитрюга! — Син Цю тыкнул пальцем его в бок, а потом ещё и ещё раз, как понял, что Чун Юню там щекотно. — Ну уж нет, ты меня не проведёшь! Что-то продолжало яростно трепетать, и вдруг руки задрожали, покраснели пальцы. “Не заставляй меня так нервничать перед тобой.” Прохлада била в нос, контрастировав с нагревшимся организмом. От такого вскоре побаливала голова (или это было от стресса, который не падал с начала прогулки?) Его друг не умолкал, как бывало обыкновенно этому его состоянию. Чун Юнь говорил медленно, с какой-то ещё неизведанной усталостью, которую Син Цю в таком тоне никогда не слышал. Что-то в его голосе появилось томного, бархатного, словно листья шелковицы, которые росли здесь неподалёку. И нежность этого существа продолжалась в его походке и в том, как он поворачивал голову к собеседнику, как старался заглянуть под чёлку в опущенные ниже горизонта глаза Син Цю. “Он приятнее всякой… перины, — вскоре усталость от такого насыщенного дня одолела лёгкую тревогу. И колыбельная манера говорящего заставляла его чувствовать дремоту. — Сейчас бы, конечно, на циновку, в такую жару… хотя, хотелось бы остаться с ним подольше.” — …И пусть для экзорцистов я смех да и только, я не сдамся, как и не сдастся никто на моём месте. Путешественник – помнишь его? – путешественник вдохновил меня не сдаваться. Очередная неудача лишь подталкивает меня к успеху, вот, что я решил. И спасибо тебе, Син Цю, что продолжаешь давать мне поручения на охоту духов! — Я же говорил, это была шутка… — он захихикал, вспомнив те ложные поручения. — Вот, почему мне будет трудно уехать на Драконий Хребет. Я совсем забыл, что такое изоляция. — Ох, мне кажется, ты драматизируешь. Всё-таки, ты не один едешь, а тебя позвал путешественник. — Я буду скучать по Ли Юэ. Оторвать человека от своей родины – вот он ужас. — Напрашивается тогда вопрос… — Зачем? Ты умён, Син Цю, ты должен был догадаться. Эта аномальная жара не даёт мне покоя. Косые взгляды знакомых, насмешки, появились из воздуха какие-то проблемы… Что за досада! Я не помню ничего большую часть времени… Моя энергия Ян всесильная, и больше ничего не остаётся мне делать. Син Цю сделал паузу, подумав. — Знаешь, — начал он не сразу. — Сказать честно, я был не в восторге от твоей затеи. Всё-таки продолжительный срок, перепады температуры, что будет твориться с тобой… только небеса и знают. Но если план мой оказался провальным, то можно попробовать что-нибудь другое… Чун Юнь не придал его словам совершенно никакого внимания. “И даже ничего не скажет?” — Дойдём до причала и по домам, правда? Там пейзаж будет куда красивее или… — Син Цю остановился, когда не заметил за собой идущего Чун Юня. Дремота его спала, как собеседник замолчал. — хочешь вернуться? И он наконец взглянул в его глаза. “Архонты!..” Знакомый спокойный взгляд, сосредоточенный на нём, глядел взаимно и был слегка удивлён. — Юнь, — в груди защемило. — Подловил, значит, ты меня снова, — и он нервно засмеялся. “Я столько всего рассказал ненужного!” А тот лишь улыбался. — Ты всё время был под контролем, как я понимаю? — Ну, — он пожал плечами. — Я прибывал в каком-то состоянии… и даже помню что-то. Правда, смутно. Син Цю вздохнул. — Прости меня. Я хотел во всём признаться позже, когда будут хоть какие-то пло… Но не договорил. Заметил, что Чун Юнь хотел что-то сказать. Судив по его лицу, он был чем-то воодушевлён. “Он не злится на меня?” — Я красив, как луна? И его щёки зардели, а руки стали суетливо искать себе место. Син Цю рассмеялся, насколько невинно было это существо перед ним. Он совсем забыл, что тот Чун Юнь и этот, что прогуливался вместе с ним – один и тот же человек. И говорит ли тогда влюблённость его не в того Чун Юня, а скорее… — Ты тоже красивый, Син Цю. Син Цю не смог сдержать смешка. — Я сказал что-то не то разве? — Да как ты можешь так нагло меня смущать… — и он хихикнул ещё раз, когда Чун Юнь подошёл к нему поближе. — Теперь можешь смотреть на меня? — Как видишь. — И на небо тоже можешь? Взгляни же, какая красивая сегодня прощальная ночь, — и он задрал свою голову вверх, улыбавшись. Син Цю последовал его примеру. Звёздная пыль рассыпалась, как недавно рассыпалась солонка на полном недоеденных яств столе в “Народном Выборе”. Неполная луна кокетливо прикрывалась тонким подобием облачка, а небо, словно густые чернила, растекалось на дальних горизонтах, оставляя синеватый след за собой. “Значит, глупостью было суждение, что я получаю удовольствие только от того Чун Юня. Какой-то драматизм… Я никогда не был безразличен к нему! ” И Син Цю поцеловал в щёку страстно глядящего куда-то за пределы небесного покрова Тейвата. — Вот, о чём я так долго размышлял, — признался он и улыбнулся, когда бледное лицо Чун Юня снова раскраснелось. Он взял того за руки и, борясь со своими нервами, прислонился к губам Син Цю так небрежно и неуклюже, что сквозь поцелуй последний снова усмехнулся. — Что такое? — спросил Чун Юнь озабоченно шёпотом. — Не обращай внимания, — Син Цю, освободив свои ладони, коснулся горящих щёк его, прикоснувшись губами вновь. “Может, и нет ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие. Может, чтобы не впадать в пучину эгоизма, своё удовольствие стоит не создавать, а… искать в собственном окружении?” Син Цю чувствовал, как, по сравнению с твёрдым станом Чун Юня, он был готов упасть от тряски в коленях. Опустив руки на его плечи, он вдруг почувствовал тёплые касания на своей спине, от которых глаза под веками сами закатывались. “Мне приятен Чун Юнь и настоящий.” Но вскоре он увидел перед собой его крепко закрытые глаза. — Спокойно… спокойно, тихо… — он стал глубоко дышать. “Да! Да, Чун Юнь, не сопротивляйся, выпусти его!” — Не хочешь искупаться? Я могу тебя подтолкнуть. — Нет, нет, — он усмехнулся, пусть и тяжело. Чун Юнь прижался к нему, опустив голову на плечо. — Сейчас, нужно время… — Ты хорошо держишься, — он ободряюще постучал ладонью его по плечу. — Спасибо. — Только стоит ли? — Да иди ты!.. ох… — дыхание его участилось. — лучше бы жара стояла, не так долго бы отходил. Син Цю хмыкнул. Он широко улыбался, прижимая к себе Чун Юня ближе и ближе. “Настоящий…” — и не верив происходящему, снова он коснулся губами его светлых волос, скользив рукой по плечам долгими поглаживаниями. — Так горячо. — Наслаждайся моментом. На Драконьем Хребте таких объятий не сыскать. — Ты хороший человек, Син Цю. Хорошие люди все отлично обнимаются. — Когда мы ещё сможем так обняться? — Как только жара спадёт, я приеду сюда обратно. А жара казалась бесконечной. Долгие месяцы расставания ждали Син Цю впереди и дотошно скребли грудь после своего упоминания. — На Драконьем Хребте живёт один алхимик. Я бы хотел, чтоб ты зашёл к нему и спросил про энергию Ян. — Ты же никогда не был на Драконьем Хребте, — заявил, недопонимав, Чун Юнь. — Он мой коллега и оформитель моих произведений. Я ведь тебе рассказывал, забыл? — Кажется… ох, проклятая энергия Ян… — Эй! Я же вижу, как ты краснеешь! — смеявшись, он снова ткнул его в бок. — Так и скажи, что не слушал! — Ладно, ладно! И так, горячо разговаривав всю дорогу, они покинули молчаливый причал, полный лишь одного тихого бриза да и только. Ли Юэ ложился спать, и “Народный Выбор” вскоре приготовлялся к закрытию. А завтра начнётся новый знойный день, полный для кого-то приключений, а для кого-то одних обыкновенностей. Син Цю глядел одной жаркой ночью на луну, окаймлявшую яркое гало и стадо облаков. Он с теплотой в груди вспоминал те страстные разговоры Чун Юня у причала. “И всё-таки как мало ему нужно было, чтоб раскрепоститься передо мной, — подумал Син Цю и улыбнулся, касавшись ладонью горящих своих щёк. — и сколько усилий пришлось приложить мне, чтоб моё удовольствие продлилось куда больше обычного… Ох, Юнь… молю Архонтов, чтоб на этот раз всё было по-другому.”