Рождество 2021

Джон обожает Рождество. Ему нравятся все атрибуты этого праздника. И даже то, что Иисус родился весной, его не смущает. Поэтому он с удовольствием наряжает две ёлки. Одну для Рози, Шерлока и миссис Хадсон и другую. Для Джима в тайной квартире на Пикадилли. Их роман закрутился совершенно неожиданно и спонтанно. Джон был уверен, что счастлив в браке с Шерлоком, и даже не думал смотреть на сторону, когда вдруг встретил в пустом переулке Мориарти. — Чёрт! — воскликнули оба, а Джон схватился за пистолет. — Нет. Нет-нет-нет, ты не выстрелишь в меня, Джонни-бой, — пропел Джим, приближаясь, а затем схватил Джона за запястье и отвернул ствол в сторону. Раздался оглушительный выстрел. Пуля застряла в кирпичах старинного дома. Они смотрели друг другу в глаза и обоих трясло. Адреналин выплёскивался с бешеной силой, так, что закладывало уши. И вдруг Джим притянул Джона к себе и, охватив за шею, поцеловал. Это было так странно, так неожиданно, так аморально! Это было так похоже на Шерлока, когда они только начали встречаться не как друзья, а как любовники… — Хочешь?..- спросил Джим, отстраняясь. И лишь раздвоенного языка не хватало этому змею-искусителю, но он и обычным языком очень хорошо владел. Джон думал, что возбуждения сильнее, чем после поцелуя с ненормальным убийцей, быть не может, но, когда Мориарти бесстыдно предлагающе облизнул губы, просто застонал и, сунув пистолет в карман куртки, прислонился к стене и расстегнул брюки. — Вот так-так, — молвил Джим, опускаясь перед Уотсоном на колени. Жалеть было нечего, на Мориарти были старые потёртые джинсы. И можно было ничего не добавлять, оба поняли, что имеется ввиду. Джон даже на миг напрягся, осознав, что изменяет Шерлоку, но тут же расслабился, точнее забыл обо всём, когда Джим взял его член в рот до основания. — Чёрт! Мог ли я подумать? — простонал через пару минут Уотсон. — Что я так отлично сосу? — весело отозвался Мориарти, выпустив изо рта член. — Не надо сарказма, не сейчас! У меня внутри целые крепости рушатся. Я в ужасе. И в сильнейшем возбуждении. Выебешь меня, Джим? — Ну, да… Повернись к стене и ноги раздвинь. Упрись ладонями покрепче. — Джим, я два года в браке, кому ты объясняешь? У меня ещё и смазано там всё, потому что никогда не знаешь, когда на него найдёт! — Заткнись. Не хочу думать о нём. Джим вошёл в Джона в несколько сильных толчков. Тот застонал от наслаждения. — Неплохо Шерлок тебя растрахал, однако, — заметил Мориарти. — Ты же не хотел думать о нём! — Это получается непроизвольно. Уммм! Они оба почти достигли пика наслаждения, когда из-за поворота появилась группа подростков и начала улюлюкать, завидев Джима и Джона. — Пошли вон! — Уотсон направил на них пистолет, и тех словно ветром сдуло. — Забавно, вроде бы я здесь злодей, — рассмеялся Джим, — а пистолетом в детей целишься ты. — Заткнись. Давай уже закончим, пока ещё кто-нибудь не появился. Странно, но после этой совершенно безумной вспышки страсти, ни один из мужчин не чувствовал смущения. Небольшое недоумение, возможно: как это вообще могло произойти? Поправляя одежду, они молчали, а потом Джим сказал: — Я хочу ещё. Дай мне свой номер телефона. — А спросить меня, хочу ли я, ты не хочешь? — усмехнулся Джон. — А разве нет? — вздёрнул брови Мориарти. — Вот ведь, повезло так повезло. Ты такой же, как Шерлок. Ни один из вас не допускает мысли, что вам могут отказать! — Ну-у-у, да. А ты хочешь отказать? — Нет. Просто бесит. Возьми визитку. — Как же это меня заводит! Честный-честный Джон Уотсон изменяет Шерлоку с его врагом, его ночным кошмаром! — Джим расплылся в улыбке, а потом резко посерьёзнел. — Не вздумай проболтаться! И в душ сходи в своей больнице до прихода домой. Холмсы не должны узнать, что я в Лондоне. Пусть я и отошёл от криминала, меня здесь быть не должно. — А какого хрена ты вообще жив? — Вдруг пришёл в себя Джон. — Нет, блять, это всё точно не сон, мне бы такое никогда не приснилось! — Ну спектакль это был, спектакль для Шерлока. Меня, видишь ли, поставили перед выбором: вечное заточение в Шеринфорде или уход со сцены. И я выбрал свободу. В мире много интересных вещей помимо криминала. А Шерлоку я нагло врал. О! Жаль, что тебя там не было! Какой спектакль я разыграл! — Да и он не хуже, — нахмурился Джон. — Майкрофт в курсе, что ты жив, как я понимаю. Джим слегка кивнул, поджав губы. — Мда, а для Шерлока ты действительно ночной кошмар. Он винит себя в твоей смерти. Ему было бы намного легче, сиди ты в Шеринфорде. — Только попробуй проболтаться! — Нет, нет. Это просто мысли вслух. Я пойду, пожалуй. У меня уже полчаса, как приём начался. А потом всё понеслось по нарастающей. Сначала они встречались раз в неделю, потом пару раз, а затем чуть не каждый день. И не всегда целью был секс, иногда они просто пили кофе и болтали о разных мелочах, порой гуляли по Гайд-парку, смеясь над выступающими там придурками… Короче, начался обычный роман. И угрызения совести у Джона смешивались с бешенным восторгом от того, что он завладел умами двух гениальных людей. И телами. А Джим начал понимать, что нашёл в этом маленьком докторе Шерлок. С ним было невероятно легко. И он был очень заботлив, приносил чувство покоя и, в то же время, заводился с пол оборота. Эти прекрасные качества скрашивали его некрасивость. Впрочем, чем дольше смотрел на Джона Джим, тем красивее он для него становился. А начиналось ведь всё с того, что раз нельзя приближаться к Шерлоку, то хотя бы к его мужу… Это было странное противоречивое чувство. Ревность, нежность, страсть и ещё что-то. *** В замке скрипнул ключ, и вошёл Джим. — Привет! — обрадовался Джон. — Привет! Как же ты всё красиво устроил. Ёлка с раритетными украшениями… — Купил на блошином рынке. — И стол, накрыт, как в ресторане. — Я в ресторане и заказал. Оплатил твоей картой, кстати. — Пустяки. Ты постарался на славу. Джим обнял Джона и поцеловал. — Я… — У меня ещё и подарок для тебя есть, — перебил Джон, — не знаю только, понравится ли. Джон выскользнул из объятий и достал из-под ёлки пакет. — Не стал красиво упаковывать, чтобы не помялся. В пакете лежал мягкий серый свитер. Джим, смеясь, приложил его к щеке. — Совсем не колется. Спасибо! — Примерь, прежде чем спасибо говорить. — Как скажете, сэр, — усмехнулся Джим и, скинув наконец куртку и футболку, надел свитер. — Действительно, совсем не колется. И наконец-то мне будет тепло! Спасибо! — он быстро поцеловал Джона и наклонился, чтобы достать из кармана куртки небольшую коробочку. — У меня тоже есть подарок. Очень скромный по моим понятиям. Открой. Джон развязал синий бант и откинул крышку. Внутри лежал серебряный браслет. На пластине было выгравировано «всегда с тобой». Цепочка была крепкой и надёжной. — Это… Это прекрасно. Но как я объясню это Шерлоку? — Переверни пластину. На обратной стороне было выгравировано: Я люблю тебя. Всегда твоя Г.* — Ну да, понимаю. Подарок сестры, — рассмеялся Джон. — Именно, — кивнул Джим. — Но «Г» может означать и герой. То есть, меня. — Хочешь сказать, что влюбился в меня? — Нет. Люблю. Влюблённость мелочь. Она случается постоянно. А вот любовь не так часто посещает наши сердца. Я хотел из платины, но подумал, что будет недостоверно. Некоторое время оба молчали, не глядя друг на друга, а потом Джон взял Джима за руку и прошептал: — Кажется, и я люблю тебя. Только мне от этого страшно. Для меня не секрет, что можно любить двоих, троих даже. Но тебя… — Знаешь, нахуй эти разговоры. И ужин подождёт. Пойдём поебёмся. Спальню освещал только свет из гостиной, когда двое мужчин быстро снимали с себя одежду, чтобы прижаться друг к другу нагими телами. — Ложись, — шепнул Джим, а потом без проволочек насадился на член Джона. — Великолепно! — промурлыкал он, выгибаясь назад.- Безумно прекрасно! Джон обхватил пальцами член Джима. Пара минут, и оба мужчины кончили. — Как хорошо, мне невероятно хорошо с тобой, — Джим улёгся на Джона, зарывшись носом в его волосы. Пах тот самим собой, Шерлоком, духами Рози, ёлкой и индейкой, чуточку медикаментами и печеньем миссис Хадсон. Великолепно, словом. — Мне тоже. Но при этом невероятно страшно, — отозвался Джон, поглаживая спину Джима.- Что случится, когда о нашем романе узнает Шерлок или Моран? Надеюсь, просто пристрелят. — Да тьфу на тэбе три раза, — рассмеялся Мориарти и, вскочив с постели, накинул чёрный шёлковый халат с белыми птицами. — Я тоже, блять, переживаю. У нас с Себастианом, конечно, свободные отношения, но одно дело одноразовый мальчик, и совсем другое — Джон Уотсон. Но не бойся, Басти нас не пристрелит, как и Шерлок. Он же на стороне ааангелов! Пошли жрать. Аппетит разыгрался не на шутку. *** Ужин был в самом разгаре, когда вновь скрипнул ключ в замке, и на пороге появился Шерлок, и замер в ошеломлении. — Нет! Нет! Этого не может быть! — вскричал он. — Ты… Только не ты! Холмс сполз на пол по захлопнутой двери и, закрыв ладонями лицо, разрыдался. — Нет, не надо так, — бросился к нему Джон, — я же… — Знаю, любишь.- Сквозь слёзы проговорил Шерлок. — Чего ты сидишь, Джим? — сердито проговорил Джон. — Обними его тоже. Видишь, он в шоке. И он тоже любит тебя. — Тоже? — Переспросил Холмс, недоверчиво вздёрнув бровь. — Да, как и ты его, — соврал и не соврал Джон, пока Джим, придя в себя, обнимал детектива со страстью дикой кошки. — Это всё… Нереально, — Шерлок ещё раз всхлипнул, а потом зарыдал вновь. — Это реально, — сказал Джим, прижимаясь губами к губам Шерлока. — Это реальность. И не такая уж дурная, на мой взгляд. Все живы и счастливы. Поэтому утри слёзы, королева драмы, и идём выпьем за наступившее Рождество! — Действительно, пора очнуться! — рассмеялся сквозь слёзы Шерлок. — Слышу, пахнет чем-то вкусненьким. — Мак Аллен имеешь ввиду? — спросил Джим, поднимаясь и протягивая Шерлоку руку. — Не совсем. Я о еде говорил, но виски — прекрасная идея. Джон ненадолго задержался на полу. Вот и сбылись все его худшие и лучшие предположения. Эти двое, наконец, вместе. И, вероятно, навсегда. Только он, Джон Уотсон, теперь здесь лишний? — Джон, радость моя, ты почему не идёшь за стол? — прозвенел высокий злой голосок.- Шерлоку безрадостно без тебя. Да и мне тоже… Уотсон посмотрел на них и рассмеялся. Две бледные кислые рожи. Шок у обоих ещё явно не прошёл. — Иду уже. Просто скрепить не скрепляемое было надо. В голове. — Удалось? — Поинтересовался Джим, когда Джон уселся рядом. — Не уверен. Поцелуй его ещё раз. Новый поцелуй долог, Джим и Шерлок больше не стесняются. Такое долго ожидаемое счастье вдруг стало реальностью. Семь чёртовых лет разлуки, и, наконец, вместе. — Я думал, думал о тебе каждый день, — вдруг расплакался и Мориарти. — Это было невыносимо — быть так близко и не иметь права приблизиться. — Но ты нашёл выход, — Холмс указал глазами на Уотсона. — Я давно понял, что у Джона появился другой… партнёр. Но, считая ревность предрассудком и глупостью, особо не переживал. Но затем, затем мне стало интересно, кто же составил мне конкуренцию? И я удивлён, и в то же время польщён, обескуражен тем, что это ты, Джим. — Нет. Пусть это и начиналось как роман с твоим мужем, теперь это не имеет значения, — Джим накрыл ладонью руку Джона. И Уотсон, не имеющий привычки плакать, рассмеялся: — Идите уже в спальню, пока я тут погорюю и нажрусь. — Не о чем горевать, мой милый. — Сказал Джим, лизнув Джона в щёку. — Он любит тебя не меньше, чем вчера. Как и я. — Вы не находите это всё потрясающе странным? — спросил Шерлок. — Нахожу, — отозвался Джон. — Нисколько, — молвил Джим одновременно. Все трое переглянулись и рассмеялись. — А теперь идём уже. Мой пенис напряжён сильнее, чем полупустой желудок, — проговорил Джим, беря Шерлока за руку. — Нет, подожди пару минут, пожалуйста. Кажется, я ещё не переварил происходящее. А может, просто мало выпил. — Вполне возможно, — усмехнулся Мориарти, наполняя стакан Холмса. — И я не предлагаю пока втоём. Хочу в первый раз наедине. — Джон, — обратился вдруг Шерлок к мужу, — что бы сегодня не произошло, знай, что я люблю тебя, что ты мой свет, моё счастье и чудо. Прости, но ты всегда знал, что я люблю Джима тоже. — Знал, но почему речь так сентиментальна, словно ты не трахаться собрался, а умирать? — Потому что мне страшно. Сверхъестественно страшно. Я никогда не был ни с кем, кроме тебя, а с Джимом так давно мечтал… — Очень лестно, — вмешался в диалог Мориарти. — Но какого чёрта мы тогда тянем время? И почему ревную я, когда должны вы оба? — Вероятно, мы слишком близки, — отозвался Джон. — Иди, любовь моя, и знай, что и ты не перестанешь быть моим светочем, моим идолом. — Пиздец, вы лютые романтики! Идём уже, тебе официально разрешили! — Ну и как ты хочешь начать? — Спросил Джим в спальне. — Я воображал и так, и эдак. А ты? — И я. За семь лет море времени было, знаешь ли. Но мы можем и поменяться в процессе. — О как же это меня заводит! Но сначала лучше ты, пожалуй. — Лицом к лицу и целоваться, а меня выдерешь сзади и погрубее, — безапелляционно произнёс Шерлок. — Чёрт возьми, это какая-то сказка! — рассмеялся Джим. — Просто сбыча всех мечт! Иди же ко мне! Это действительно было сказочно прекрасно, и так, словно они всегда были вместе, всегда любили друг друга. Страха больше не было, осталась только страсть. Безграничная страсть. И кончили они одновременно, как в глупом любовном романе, а потом лежали обнявшись, и Джим перебирал кудри Шерлока, которые за минуту назад сжимал в кулаке. — Ты сильно не переживай, мой ангел, — прошептал Джим. — Я больше не убийца и даже не вор. Я практически тот Джим из it, что предстал перед тобой впервые. Хорошо, что раньше успел скопить капитал. Даже отдав половину отступных, могу считать себя богатым человеком. А ещё, у меня появилось столько досуга, что я, наконец, взялся писать совершенно гениальную игру. Не сомневаюсь, что мне она принесёт миллиарды. — И тем не менее, остался тем же самовлюблённым придурком, — рассмеялся Шерлок. — Только, кажется, мне это уже не важно. Я долгие годы жил в какой-то башне из собственных предрассудков, не понимая важности близких людей, не помышляя о возможности простого человеческого счастья. Более того, смотрел с пренебрежением на попытки окружающих обрести его. А потом… Ты и доказал мне важность близких людей! Ты, угрожая их жизни! Кстати, почему ни Молли, ни Майкрофта не было в твоём списке? — Может быть я и отец лжи, но не до такой степени, чтобы навредить тем, кто дорог и мне тоже… — Неопределённо ответил Мориарти, а потом подскочил: — Там же Джон скучает, переживает! Лови халат, у меня их целая коллекция! — Шерлоку достался изумрудно зелёный с серыми переливами. А на Джоне, сидящем за столом, был халат песочного цвета с пепельными облаками. «Символист хренов!» — Выругался про себя Холмс. Уотсон, действительно, не лучился счастьем, но, кажется, и не слишком унывал. По крайней мере, поел и выпил однозначно не плохо, а двух своих возлюбленных встретил возгласом: — С Рождеством вас! Или, ёлы-палы, Христос воскрес, глядя на вас, так сразу и не решить! — Рассмеялся Джон. — Истерика? — Спросил Шерлок, нахмурясь. — Да нет, просто перепил, — отозвался Джим. — Тащим в спальню, а там посмотрим: уснёт, так и чёрт с ним, а нет, так попробуете оба что-то новенькое. — У меня, вообще-то, был секс втроём, — неожиданно воскрес Джон. «Да ну?» и «Почему я об этом впервые слышу?» прозвучали почти одновременно. — Это давно было, ещё в Универе. Сами знаете, помимо учёбы там пирушка на пирушке. И однажды, когда все изрядно перебрали, ко мне подсели две моих соседки по кампусу. Красавицы брюнетки, гордость факультета — Эстер и Эмили, сёстры-двойняшки. Шерлок, обнимавший Джима, физически почувствовал, как тот беззвучно застонал, а самому ему не нравилась ни эта история, ни реакция Мориарти. Джон же тем временем продолжал: — Я до сих пор думаю, что я им просто под руку подвернулся, потому что нормальных парней уже разобрали. Но! Им так понравилось, что мы ещё не раз повторяли наши шалости. — Как думаешь, это враньё? — Спросил Джим. — Даже не знаю. Сам ведь убедился, что под скромной упаковкой скрывается изумительный десерт. Да и зачем бы ему врать? — Да чтобы нас ещё сильнее завести, дубина! — Рассмеялся Джим. — Всё, тащим в спальню! И жили они долго и счастливо. И трахались то попеременно, то втроём. А после Нового года к ним присоединился Моран. P.S. Что касается Майкрофта, ему пришлось закрыть глаза на пребывание Мориарти в Лондоне. В конце концов, он держал все остальные свои обещания, а видеть младшего брата счастливым и спокойным — что может быть лучше? Ну разве что, собственное двойное сожительство с Антэей и Грегори. Антэя, благодаря его протекции, стала к этому времени пресс секретарём британского правительства, а Лейстрейд, благодаря своим заслугам, возглавил полицию Лондона. И их «шведская семья» не только не казалась чем-то омерзительным или странным, а наоборот вносила свою долю политкорректности в чопорность английского парламента.