The Curse of Slytherin/Проклятие Слизерина

      Он замер. Всего одно слово, всего один голос — и его крепкие ментальные стены дали трещину.       «Чёрт. Это не должно было произойти. Только не так».       Он боялся обернуться. Боялся увидеть то, что могло ранить его сильнее Круциатуса. Впервые за долгое время Драко снова испытывал страх. Он слышал её частое дыхание у себя за спиной и тихие, медленные, неуверенные шаги.       «Остановись».       Ещё один шаг.       «Пожалуйста, остановись».       Снова шаг, уже намного ближе.       «Останови её!»       Он обернулся.       Лицо Грейнджер освещал голубоватый свет Люмоса, завораживающе очерчивая овал её лица и его рельеф. Её взгляд… В нём было так много всего: удивление, недоверие, радость, смущение, облегчение. Уголки её приоткрытых губ вздрагивали в нерешительности, в конце концов растянувшись в самую очаровательную улыбку, которая беспощадно рушила все барьеры, так тщательно выстраиваемые Драко за эти месяцы. Невозможно было представить себе более искренние эмоции, чем те, что отражались сейчас на её лице.       Она взмахнула палочкой, отправляя шар света под потолок, сделала ещё один шаг и бросилась со всех ног к Малфою, порывисто заключая его в крепкие объятия.       — Драко, — прошептала она, уткнувшись щекой в его плечо. — Ты вернулся. Ты снова здесь.       Он не мог пошевелиться. Когда-то давно Драко готов был пожертвовать многим ради этого момента, но сейчас всё это было слишком. Слишком радостно и слишком больно оттого, насколько это неправильно. Его руки, опущенные по швам, словно магнитом тянуло ответить на её объятия, прижать к сердцу, но он не смел. Её дурманящий запах охватил всё его существо, но он приказал себе не дышать, не вдыхать его так жадно, будто это и есть необходимый для лёгких воздух.       — Грейнджер, — холодно произнёс он. — Отойди от меня.       Она медленно отстранилась, неуверенно продолжая касаться его плеч кончиками пальцев. Теперь на её лице отражалась лишь растерянность. Оголённое чувство потери, отчего Драко стало ещё хуже, хотя такое было сложно представить.       — Что случилось? — почти не шевеля губами, спросила Грейнджер.       Малфой резко развернулся и собирался уйти, но она схватила его за плечо, вынуждая повернуться к ней.       — Драко, поговори со мной!       — Не называй меня так! — крикнул он, грубо сбрасывая её руку со своего плеча. — Не смей произносить моё имя!       Драко всей душой надеялся, что его слова прозвучали с презрением, но Грейнджер наверняка почувствовала, что он нарочно пытается возвести между ними стену. Непонимание на её лице сменилось болью и неверием. Конечно, она должна была догадаться, что события прошедших месяцев бесследно не пройдут, но вряд ли она ожидала, что Драко настолько изменится.       — Значит… всё осталось в прошлом? — с вызовом произнесла она дрожащим голосом.       — Что осталось в прошлом, Грейнджер?       Его ледяной голос словно резал ножом. Драко надменно ухмыльнулся, едва заметно приподняв уголок губ. Грейнджер вздёрнула подбородок, стараясь выглядеть уверенной, но её глаза уже предательски блестели.       — Я знаю, чего ты добиваешься, Малфой, — заявила она. — Пытаешься оттолкнуть меня, но я не дам тебе этого сделать.       «Перестань. Пожалуйста, перестань, умоляю тебя».       — Ты выдумала нас, Грейнджер, и сейчас тратишь моё время на всю эту хрень, — насмешливо выплюнул Малфой.       Она стиснула зубы и шумно вдохнула носом, храбро силясь удержать слёзы.       — Я выдумала? Я выдумала наш поцелуй? Твой патронус?! Ты действительно считаешь, что это всё — плод моего воображения, Малфой?!       Сейчас у Драко было два выхода. Первый — потерять голову, заключить Грейнджер в объятия и вымаливать прощения. А второй…       — Мы просто неплохо провели время, — холодно улыбнулся он. — Патронус — бесполезное заклятие, которое на войне тебе никак не поможет. Дементоры не сражаются ни на чьей стороне.       Он развернулся и зашагал прочь, пока остатки самообладания ещё позволяли ему это сделать, как вдруг до его слуха снова донёсся этот пронзительный голос, но теперь уже с нотками отчаяния и боли:       — Это всё из-за того задания?       Драко остановился. Его обдало холодом, тело от напряжения превратилось в камень. Он медленно обернулся, прожигая хрупкую фигуру Гермионы яростным взглядом.       — Что ты сказала? — тихо и медленно произнёс он.       — Задание, — кивнула она в подтверждение собственных слов, не спеша приближаясь к Малфою. — Он дал тебе задание, которое ты не выполнил раньше.       Она остановилась на расстоянии вытянутой руки, пристально изучая лицо Драко. Он был в ярости и замешательстве.       «Чёрт. Блять. Она не могла узнать об этом. Это невозможно!».       — Что за херню ты сейчас несёшь? — злоба и раздражение сквозили в голосе Драко. Прямо, как раньше.       — Малфой, послушай, — практически взмолилась Грейнджер и сделала ещё один небольшой шаг по направлению к нему, становясь слишком близко. — Я понимаю, ты через многое прошёл, и это ужасно… Но пойми, — она боязливо протянула руку, касаясь его груди. — Я хочу помочь тебе, позволь мне…       Но в этот момент она осеклась, так как внезапно почувствовала, как что-то больно надавило ей прямо по центру грудной клетки. Опустив взгляд, Гермиона задохнулась от неожиданности и шока. Малфой наставил на неё палочку, и хоть его рука сильно дрожала, кончик древка своего нажима не терял, всё сильнее вдавливаясь в кожу.       — Держись. От меня. Подальше, — ледяным шёпотом с расстановкой процедил Малфой. — Не смей приближаться ко мне, поняла?       Гермиона медленно подняла взгляд раскрасневшихся глаз, еле дыша. Из приоткрытых губ вырывались тихие судорожные выдохи. Их глаза встретились. Слабенький шарик света, выпущенный ею ещё в самом начале их разговора, начал постепенно тускнеть и спустя мгновение погас окончательно. В кромешном мраке и оглушающей тишине библиотеки было слышно лишь их дыхание.       Драко закрыл глаза, слегка наклонив голову, отчего Гермиона почувствовала тепло его дыхания на своей щеке. Врезающаяся в грудь палочка постепенно ослабляла своё давление и вскоре перестала касаться тела. Гермиона попыталась податься вперёд, но тепло дыхания на щеке исчезло. Протянув руку, она наткнулась на пустоту, а затем услышала, как медленные, постепенно ускоряющиеся шаги гулким эхом разносятся по библиотеке, с каждой секундой становясь всё тише.       Гермиона не могла точно сказать, сколько времени она ещё простояла в непроглядной темноте. Она боялась дышать, боялась шевелиться, внимательно прислушиваясь к тишине. Когда на душе окончательно стало так же темно и мрачно, она шепнула заклинание и практически бегом устремилась прочь из этого места.

***

      Драко не чувствовал ног. Он петлял бесконечными коридорами, стараясь оказаться как можно дальше от поглощающего его отчаяния, которое неотвратимо наступало на пятки. Круциатус — заклинание, вызывающее нестерпимую боль. Но неизменно наступал момент, когда сознание отключалось, и тело окутывала долгожданная лёгкость. В этом состоянии Драко посещали разные видения, и Грейнджер была среди них. Он слышал звук её смеха, видел озорной прищур её карих глаз. Именно такой Малфой её запомнил и хранил этот образ, пока полностью его не искоренил в попытке защитить её и защититься самому.       Теперь же перед его глазами было её искажённое болью лицо. Она казалась такой беззащитной, такой доверчивой, но Драко вынужден был растоптать её чувства, и сделал это так, как всегда умел — бесцеремонно и безжалостно.       Он не рассчитывал, что они встретятся вот так. Драко планировал избегать её столько, сколько получится. Но у судьбы были свои планы, в которые входили мрак библиотеки, воспалённый блеск в глазах Грейнджер и запах персика, переплетающийся с оттенками ванили и корицы.       Драко не знал, насколько губительна регулярная окклюменция для разума. Он так глубоко погрузился в самовнушение и самообман, но теперь усердно отвергаемая им истина обрушилась на него, парализуя от макушки до кончиков пальцев.       Он был растерян, потерян и окончательно сбит с толку. Как одна короткая встреча смогла выбить твёрдую почву из-под ног и пошатнуть крепкую уверенность в цели, к которой он стремился? Но сложность заключалась в том, что у него нет иного выхода. Он дал согласие на своё участие в войне, и в случае провала их с Нарциссой хитрого плана, ему придётся выбрать сторону Тёмного Лорда ради безопасности своей семьи, если тот соблаговолит сохранить Драко жизнь после его выходки.       Он чувствовал себя ужасно сразу по двум причинам: из-за того, как поступил с Грейнджер, и из-за того, что она, выходит, всё это время его ждала. Он был в её мыслях. Это ли не ирония?       Исследовать каждый коридор Хогвартса больше не представлялось возможным, так как Блейз давно ожидал Драко в гостиной. Приводить чувства в порядок было бессмысленно, но нужно хотя бы попытаться. Слизеринцы должны уметь держать лицо в любой ситуации.       Добравшись до подземелий, он машинально свернул в коридор, ведущий в тупик, назвал пароль, после чего каменная стена явила массивную металлическую дверь с изображением змей и черепов, приглашая гостя войти в уютное рептилье гнёздышко.       Забини сидел на кожаном кресле с книгой в руках, едва удерживая веки открытыми. Он лениво проводил взглядом зашедшего Драко, который грузно опустился на диван, прикрыв глаза и потирая пальцами виски.       — Как всё прошло? Без сюрпризов?       «Ещё с каким сюрпризом…»       — Почти. Попался старосте, но мы быстро разобрались.       — Постой-ка… сегодня же Грейнджер дежурит, верно?       — Верно, — устало вздохнул Малфой.       — Ты так и не рассказал мне, что между вами произошло.       — Я и не собирался. Это не важно.       — Ну уж нет, — не унимался Блейз, отбросив книгу на стол. — Говори.       — Произошло то, что не должно было произойти, — раздражённо отмахнулся Драко. — Вот и всё.       — Ты же знаешь, я так просто не отстану.       — Соболезную.       — Я оказал тебе услугу. Не будь мудаком.       — Судя по всему, в следующий раз придётся предложить тебе оплату в галлеонах с оговоркой, что ты не станешь применять ко мне свои идиотские манипуляции…       — Колись, Малфой! — прикрикнул Забини, теряя терпение.       Драко ненадолго задумался, как будет быстрее и правильнее отделаться от него. Очевидное решение пришло само собой.       — Она научила меня вызывать телесный патронус, — как можно непринуждённее и безразличнее ответил он.       Блейз резко поменял позу, наклонившись в сторону Драко.       — Святой Салазар! — воскликнул он, растягивая губы в нехорошей улыбке. — Вы переспали!       — Что?! — скривился Малфой. — Блять, Забини, нет! — он закатил глаза. — Всего лишь разок поцеловались. Это была случайность, и это ничего не значило. Но мне бы не хотелось, чтобы Тёмный Лорд уничтожил её после того, как покопался в моей голове.       — Я бы не был так уверен на её счёт, — загадочно протянул Блейз.       — Что ты имеешь в виду? — нахмурился Драко.       — Думаю, для неё это не было случайностью. Как и для тебя, Малфой. Телесный патронус, знаешь ли, случайно не вызывается.       — Блейз Забини — неподражаемый эксперт по патронусам, — с сарказмом заключил Драко.       — Могу тебя уверить, никто на нашем факультете не в курсе, какой у них патронус. Кроме тебя.       — Тебя это смущает?       — Меня скорее смущает твоя загадочная связь с грязнокровкой, — Блейз вопросительно изогнул бровь.       — А меня смущает, что ты продолжаешь использовать это слово, Забини. Нас с ней ничего не связывает. Закрыли тему.       — Как скажешь, — безучастно пробормотал Забини и решил перейти к делу. — Что тебе удалось достать?       Драко полез в карман, выуживая оттуда малюсенькую книжечку, которая со взмахом палочки превратилась во впечатляющих размеров библиотечный фолиант.       — Кажется, здесь должно быть то проклятие, о котором говорила мать, — тихо произнёс Драко, с подозрением оборачиваясь на любопытную русалку, которая подплыла прямо к окну, с большим интересом рассматривая сидящих внутри слизеринцев. — Вот, взгляни.       Блейз пробежал взглядом по страницам и медленно закивал.       — Да, судя по описанию, это оно.       — Что думаешь?       — Должно сработать, как надо, если чётко следовать инструкции, правильно произносить слова и работать в паре. Тебе со мной повезло.       Малфой хмыкнул, ощутив, как волнение поднимается к горлу. Он действительно собирался сделать это. В самом деле.       — Эй, чего расселся? — окликнул его Забини. — Давай, тащи сюда ожерелье.

***

      Когда Гермиона вернулась, Гарри и Джинни спали в кресле возле камина. Они заснули в таком положении, будто Гарри держал её на руках, только не поддерживал под колени, а обнимал сверху. Гермиона засмотрелась на умилительную картину, с любовью глядя на родных людей, и её грустная улыбка постепенно растворилась под натиском накативших эмоций. Она опустилась на старый диван, громкий скрип которого тотчас потревожил чуткий сон спящей пары. Они оба повернули головы на звук, обратив свои взгляды на всхлипывающую Гермиону.       — Эй, что стряслось? — сонным голосом спросила Джинни, выпутываясь из объятий Гарри. Она подсела на диван к Гермионе и положила руку ей на плечо.       — Я… я видела… его, — выдавила сквозь слёзы Гермиона, громко всхлипнув.       — Вот чёрт, — прошептал Гарри, вскочив с кресла, и опустился на ковёр перед диваном, подогнув под себя ноги. — Где? Что он тебе наговорил? Он обидел тебя?       Она лишь покачала головой. Обижена ли она? Конечно, обида имела место быть, ведь он сделал ей больно, но… У неё просто не получалось. Не получалось обижаться на Драко, потому что она верила, что ему пришлось так поступить. Гермиона видела это по его глазам, слышала, как часто он дышит. Но его безразличный, ледяной взгляд, не оставляющий места для сомнений...       — Он не хотел, — слабым голосом прошептала она, качая головой. — Я знаю, он не хотел.       Джинни крепко обняла её, вынуждая уткнуться ей в плечо и дать волю рвущимся наружу эмоциям. Гермиона плакала, как ребёнок, глотая горечь обидных слов, застрявших комом в горле. Образ Драко с презрительной ухмылкой всё ещё стоял перед глазами. И всё же... горькая радость ютилась где-то глубоко в душе от того, что Гермиона наконец увидела его.       — Похоже, Волдеморт крепко над ним поработал, — мрачно пробормотал Гарри, но у самого наверняка чесались руки добраться до Малфоя и швырнуть в него Инкарцеро — прямо в горло.       — Да уж, вытряс из Малфоя всё дерьмо, — согласилась Джинни. — И, что вполне логично, со стопроцентной вероятностью напичкал его такими гадостями, что нам всем и не снилось. Мне жаль, Гермиона, — она погладила её по волосам, после чего Гермиона отстранилась, вытирая слёзы.       — Он очень… плохо выглядит, — проговорила она, вспоминая исхудавшее бледное лицо и впалые глаза, хоть и всё ещё не утратившие свою аристократическую красоту. — Будто его морили голодом и держали вдали от солнечного света.       — Скорее всего, так и было, — хмуро отозвался Гарри.       — Я не могу так, — затрясла головой Гермиона. — Я не могу смотреть на то, как Волдеморт измывается над ним, и просто оставаться в стороне. Он ведь не плохой человек, в Драко много хорошего, он добрый, я знаю это!       Иногда её суждения звучали так по-детски наивно, что у всех находящихся рядом сжималось сердце от её чистоты. Это качество было силой Гермионы Грейнджер, но в то же время являлось и самой большой слабостью.

***

      Двадцать третье декабря было последним учебным днём перед зимними каникулами, а это значило, что на сегодня был запланирован предрождественский поход в Хогсмид. Погода была самая подходящая. Метель продолжалась уже несколько дней без остановки, она являлась неотъемлемой частью праздничного настроения и побуждала студентов каждую свободную минуту проводить во дворе, играя в магические и маггловские снежки. Территорию Хогвартса постепенно захватывали самые разнообразные снеговики в остроконечных шляпах и в факультетских шарфиках, а некоторые из них даже двигались и говорили — проделки старшекурсников.       Для похода в Хогсмид пришлось натянуть на себя сразу весь гардероб, чтобы верхние слои одежды, промокшие насквозь от налипающего снега, хотя бы частично защитили нижние. Кажется, сегодня вся школа решила отправиться в сказочную деревушку, чтобы проникнуться духом Рождества.       Гермиона вглядывалась сквозь снежную пелену в каждого прохожего. Она всё ещё не теряла надежды хотя бы мельком увидеть Драко и, если повезёт, снова попробовать поговорить с ним. За две прошедшие недели они почти не виделись. Он изредка посещал занятия, в Большом зале не появлялся. Однако позже Гермиона заметила, что Блейз Забини после каждой трапезы забирал с собой тарелку, полную еды, но, судя по внешнему виду Малфоя, он едва к ней притрагивался.       — Пожалуй, никто не будет против горяченького сливочного пива? — прогундосил Рон сквозь шерстяной шарф, трижды обмотанный вокруг шеи и головы.       — Я только за, — вынырнула Кэти из-под мантии Рона, которую он напялил поверх куртки и всего остального. Это оказалось очень удачной идеей для его миниатюрной девушки, которая с лёгкостью поместилась туда целиком, отчего им обоим было намного теплее вместе. — Я обожаю имбирное!       — И я, — улыбнулась Гермиона.       — В «Трёх мётлах», наверное, яблоку негде упасть, — предположила Джинни. — Но я готова и постоять или сесть прямо на тёпленький грязный пол, лишь бы не торчать на улице больше ни минуты.       Приняв общее решение променять излишне прилипчивый снежок на манящее тепло душного трактира, ребята дружно ввалились в «Три метлы» и, к своему счастью, обнаружили, что большая компания подвыпивших волшебников как раз освобождала дальний стол.

***

      Драко не находил себе места. С самого утра он караулил оба выхода из трактира, провожая взглядом бесконечный поток людей, так и не выбрав никого в качестве жертвы. Для его вероломного плана ему требовался студент любого факультета, кроме Слизерина, желательно в глубоко нетрезвом состоянии, который будет достаточно рассеян, чтобы не сопротивляться и беспрепятственно поддаться чарам. За те несколько часов, что Драко тут провёл, кандидатов было более чем достаточно, но в решающий момент тошнотворное волнение брало верх, сводя спазмом желудок и заставляя судорожно сглатывать подбирающуюся к горлу желчь.       Драко всё продумал, много раз перепроверил, Забини подтвердил и уверил его, что бояться нечего, всё должно пройти гладко. Но этого было недостаточно.       Он давно перестал различать лица посетителей, уткнувшись лицом в ладони, сидя в дальнем углу барной стойки. Драко впервые намеревался совершить настоящее преступление. Ему были неведомы возможные последствия, и это пугало его до чёртиков, поэтому он решил немного отвлечься и привести себя в порядок с помощью холодной воды.       В уборной трактира была всего одна кабинка и отдельный умывальник без зеркала. Драко рывком открыл кран, набрал в ладони побольше воды и плеснул в лицо. С намокшей чёлки стекали капли воды. Он наблюдал за ними, как зачарованный, пока не услышал позади себя характерный щелчок.       Из открывшейся кабинки нетвёрдой походкой вышла девушка, смерившая Драко холодным взглядом.       «Гриффиндорская девчонка-семикурсница, — вспомнил Драко, — охотница из их команды. Белл, кажется… Не думаю, что подвернётся более подходящий случай. Чёрт, сейчас идеальный момент».       Она обошла его и, приблизившись к раковине, повернула вентиль крана. Драко шагнул ей за спину. Он сделал глубокий вдох, поблагодарив Мерлина за то, что здесь нет зеркала, в котором она могла бы увидеть его отражение и, ухватившись за палочку, прошептал:       — Империо.       Девушка выпрямилась, уставившись на стену перед собой. Вода из крана продолжала течь по её неподвижным рукам.       — Посмотри на меня, — вкрадчивым голосом произнёс Драко. Она повиновалась. — Назови своё имя.       — Кэти, — лишённым эмоций голосом ответила девушка.       — Кэти, — повторил Драко. — Слушай внимательно, Кэти, ты должна сделать для меня кое-что. Ты пришла сюда одна?       — Нет, я пришла с друзьями.       Драко облегчённо вздохнул. Всё идёт по плану.       — Надень перчатки, Кэти, — вежливо попросил он.       Она вновь беспрекословно повиновалась. В это время кто-то дёрнул дверную ручку уборной, но Драко даже не обратил на это внимания. Он заранее позаботился о том, чтобы его никто не потревожил во время приступа панической дурноты.       Когда Кэти надела перчатки, Драко взял её правую руку в свою и развернул внутренней стороной ладони кверху. Он навёл палочку на её указательный палец и сделал маленький надрез на ткани перчатки. Затем он медленно запустил свою руку за пазуху и вынул оттуда красиво упакованный свёрток. Взгляд Кэти ничего не выражал, она лишь следила за движениями Драко безо всякого интереса.       — Когда ты выйдешь отсюда, сделай так, чтобы твои друзья увидели этот свёрток и заставили показать им его содержимое, — Драко медленно и отчётливо произносил каждое слово. — Ни в коем случае не давай его никому в руки. Согласись показать содержимое только при том условии, что откроешь и покажешь им сама.       После этого он сделал глубокий вдох, настраиваясь на самую важную часть своих наставлений, при мысли от которой его опять замутило, но он взял себя в руки:       — На твоей правой перчатке есть надрез, — дрожащим голосом проговорил он. — На указательном пальце. Ты должна развернуть свёрток и коснуться его содержимого именно этим пальцем. Это очень важно, Кэти. Ты меня поняла?       — Да, — безучастно ответила она.       — Очень хорошо, — прошептал Драко, трясущимися руками протягивая ей свёрток. — Сейчас ты выйдешь отсюда и сразу же отправишься на улицу. Убедись, что друзья заметили тебя. Они должны выйти вместе с тобой. И, Кэти, — добавил он более твёрдым голосом. — Ты не скажешь им, кто тебе это передал. И забудешь о нашем разговоре.       Кэти покорно кивнула, открыла дверь и покинула уборную, впуская внутрь гул голосов и трактирную духоту. Драко опустил палочку и поспешил ухватиться за раковину, пока сгущающаяся темнота в глазах не повалила его на пол.

***

      — Кэти, что за чёрт! — кричал Рон, пытаясь угнаться за своей девушкой. — Ты ведёшь себя странно, как можно было забыть, откуда у тебя эта вещь?       — Я же сказала, я слегка перебрала. Наверное, кто-то оставил в туалете, и я решила подобрать…       — И что?! Зачем брать чужие вещи?       — Рон, успокойся, — крикнула Джинни. — Может, кто-то купил подарок на Рождество и случайно забыл в уборной. Наверняка кто-то из Хогвартса. Отнесём туда, может, найдётся хозяин…       — На свёртке есть какая-нибудь надпись? — спросила Гермиона.       — Нет, — ответила Кэти и вдруг резко остановилась. — И как же мы найдём владельца, если бумага не подписана, и мы не знаем, что там внутри?       — Так давай откроем, — предложила Джинни.       — Ребята, я не уверен, что это хорошая идея… — начал Гарри, но сразу же был перебит Гермионой:       — Кэти, не делай этого! Вдруг с этим свёртком что-то не так.       — Что, например? — нахмурилась Джинни.       — Я не знаю, но нельзя исключать, что…       Пока они спорили, Кэти смело разорвала бумагу и зачарованно уставилась на древнее фамильное ожерелье с тёмно-бирюзовыми камнями. Она бессознательно провела по нему кончиками пальцев правой руки и упала замертво на заснеженную дорогу.       — Кэти! — завопил Рон, кидаясь к ней. Он не успел приблизиться, как вдруг началась самая настоящая чертовщина: её тело швыряло из стороны в сторону, словно безвольную куклу, а затем её резко подбросило в воздух. Она повисла в нескольких метрах над землёй и разразилась оглушительным криком, от которого кровь застыла в жилах. Это длилось несколько мгновений, после чего она снова рухнула на землю. Её глаза были широко раскрыты, а голова и тело жутким образом содрогались, как от удара током.       — Кэти! Кэти!!! — Рон упал на колени рядом с ней, пытаясь разглядеть в её глазах хоть какие-то признаки жизни. — Помогите! Умоляю, помогите кто-нибудь!       Гарри, Джинни и Гермиона стояли на месте и не могли пошевелиться. Они были парализованы ужасом от увиденного и лишь молча наблюдали за безутешным Роном, пытающимся удержать голову Кэти в неподвижном состоянии, но она продолжала рвано дёргаться в его руках.       — Все быстро отошли! Отошли, я сказал!       Громогласный голос Хагрида вывел всех из оцепенения.       — Хагрид! — крикнул Гарри. — Кажется, Кэти прокляли!       — Я и сам вижу, — буркнул запыхавшийся великан. — Не трогайте эту дрянь! — рявкнул он, когда Гермиона приблизилась к порванному свёртку. — Прикасаться можно только к обёртке, всем ясно?       Гермиона наклонилась к ожерелью и с опаской развернула бумагу. Внутри виднелся листок дорогого пергамента с вырезанными ажурными краями, как на открытках. Она аккуратно подцепила его кончиками пальцев в перчатках. Внутри всё оборвалось, ведь она сразу узнала каллиграфический витиеватый почерк, которым было выведено послание.       — Что там написано? — нетерпеливо выпалил Гарри.       Гермиона молча протянула ему листок с посланием, которое гласило:

«Альбусу Дамблдору с наилучшими пожеланиями от старого друга».