Почему врать не стоит

      Когда я еще учился на первом курсе, потоковые встречи стремительно начали набирать популярность, на них я и познакомился с Ху Тао. По неведомой мне причине организаторы в самую первую встречу решили, что поход в кино для сближения приличного скопления народа — идея просто потрясающая.       Поймите меня правильно, я вовсе не считал романтические комедии чем-то отвратительным. Благодаря им я смог избежать неловких диалогов, смысл которых заключался в раздражающем «сказать что угодно, лишь бы не молчать», и остаться с Ху Тао просто знакомыми, потому что кино предполагает, что вы молча сидите и наслаждаетесь трагедией на экране.       И пусть моя прошлогодняя версия была полна энтузиазма, фанатом межпотоковых мероприятий я откровенно не являлся. Однако ради Бонанас, которая назло мне обожала эти сходки, я был готов внимать на форумах теориям заговора о том, что Тейват плоский, подпирать веки спичками на концерте местных музыкантов и тихонько щипать себя за локоть в попытках не уснуть на барной стойке.       Не приходить я не мог. Да и в идее потусоваться с друзьями и запомнить лица студентов, с которыми мне придётся мирно и дружно сотрудничать ближайшие четыре года, не видел ничего криминального. А после красочных описаний и личных похвал от Меногиаса про студенческий совет, который и организовывал всё развлечение, я окончательно сдался и отдал своё бренное существование на распоряжение Якш.       В тот момент я наивно думал, что толпа подростков, решивших начать свою дружбу с просмотра бестселлера, не будет влезать в сомнительные авантюры, поэтому ещё спокойно относился к движу и попыткам незнакомцев завязать со мной диалог. Ху Тао стала одной из таких.       Она приходила на все вечеринки. И пусть она была какой-то человеческой пародией на хэллоуинский дух, а её присутствие сразу же оживляло любую компанию, меня тошнило от одной мысли просто заговорить с ней.       А всё вот почему.       Когда-то Бонанас была лишена своего очарования всезнающего человека, ослеплённая своей любовью к Меногиасу, поэтому и не подозревала, что чувства её были взаимны. Она тащила меня с собой на любые встречи, где мог присутствовать и он, как будто мой отрицательный показатель эмоционального интеллекта мог как-то помочь ей.       Вот здесь и пригодились романтические комедии. Путём неуклюжих планов и ещё более отстойной реализации этих планов эти двое смогли сесть на соседние кресла и провести три часа в душном кинозале рядом друг с другом. А мне тогда досталось место позади них.       С левой стороны от меня сидела девушка с длинными хвостами, а справа — парень, внешность которого я даже не запомнил, потому что я в принципе на других не обращаю внимания. Однако девушке это удалось.       Почему?       Всё просто. Она в упор смотрела на меня весь сеанс фильма.       Где-то на развязке, когда главную героиню украли прямо на глазах у её бойфренда, я решил, что мне совершенно неинтересно, чем это может закончиться.       Я вышел. И шёл так уверенно в сторону туалета, что материализовавшаяся перед моим лицом девичья рука застала меня врасплох.       — Ху Тао! — она широко улыбнулась и не сдержалась от громкого хохота, когда я дёрнулся с её внезапного появления.       Моя задница затекла, а голова болела, поэтому понять, что она от меня хочет, с первого раза не получилось.       Терпеливостью она не отличалась, поэтому начала трясти рукой перед моей рожей так агрессивно, словно энергия по инерции начнёт передаваться мне.       — Хэй, чего молчишь? Глаза не привыкли к свету? Фильм, конечно, был мрачноватым, — а я такое, кстати, люблю — но чтобы прям ослепнуть от освещения в коридоре?       — Что тебе надо?       — Просто хочу познакомиться. Повторюсь, я Ху Тао.       — Зачем.       — Что зачем?       — Зачем знакомиться?       — Хи-хи, ты выглядишь симпатичным.       Я надеялся, что если представлюсь, она отстанет от меня.       — Сяо.       Я ошибся.       — Вау, я думала, у тебя будет имя поинтереснее. С таким-то лицом. Ты похож на моего знакомого — мистера Чжун Ли.       — Откуда ты знаешь моего отца?       — У него есть сын?! — она завопила на весь коридор, привлекая много лишнего внимания.       Я испугался, развернулся и рванул в противоположную от неё сторону в отчаянных попытках сбежать, но она схватила меня под руку и повела куда-то в самую гущу людей, где я не смог бы так просто выбраться.       — Прости-прости, тебе неловко стало, да? Просто мне казалось, что это Меногиас его сын, они ведь так похожи! И ростом, и внешним великолепием. А ты такой низенький, совсем чуть-чуть выше меня.       — Чего?       — Да расслабься, я шучу. Низкие парни по-своему милые!       Я замер на месте, тупо уставившись на неё.       — Ты чего? Погоди! Пока ты стоишь смирно, тебя можно разглядеть лучше. Вот даже сейчас я понимаю, что глаза у вас похожи.       Не успела она договорить свою фразу, как в толпе кто-то толкнул её и наши лица оказались в критически опасном расстоянии друг от друга.       Казалось, за эту секунду я успел разглядеть тысячу деталей ее лица, например, она уже успела потерять наклейку в виде бриллианта на своей щеке, а еще у неё был не самый аккуратный макияж, словно она только-только учится краситься подводкой.       Правда, уже в другую секунду мне захотелось выблевать весь сожранный часом ранее попкорн, поэтому меня и след простыл в той толпе.       К сожалению, я был в настолько ужасном недоумении, что даже не поинтересовался, откуда она знала моего отца, чего она хотела от меня, а ещё забыл предупредить, что трогать меня лучше не стоит для её же собственного блага.       Думаю, мне не надо объяснять, почему я не хотел дружить с ней.       Да в принципе я ни с кем не горел желанием дружить, потому что моих сил хватало только на четверых идиотов, которые кружились вокруг меня, как надоедливые комары и высасывали с меня все жизненные соки.       Но стоит отдать им должное, потому что они смогли внедрить мне мысль, что все эти встречи — не такое уж и плохое времяпрепровождение. Целый семестр я следил за происходящей драмой между моими однокурсниками и знал самые страшные секреты незнакомых мне людей. Даже если ты вполне способен прожить спокойную жизнь и без этой информации, но, посещая вечеринки, ты обязан был знать последние слухи.       Эти сплетни помогли мне узнать Ху Тао немного получше. Она работала в том же ритуальном бюро, что и Чжун Ли (вот откуда она знала о нём), училась на медицинском факультете, славилась вспыльчивым характером и обожала паранормальные явления.       Она также общалась какое-то время с Индариас, благодаря чему я нашел ещё одну причину игнорировать её существование, ха-ха. Правда, из-за меня они перестали дружить.       После того случая мы больше не пересекались, более того, она и не стремилась снова заговорить со мной. Жизнь мягко гладила меня по голове и убеждала, что никакие встречи с Ху Тао мне не светят в будущем, удача всегда смотрела на меня с улыбкой на лице, пока с этим же дружелюбием не воткнула нож в спину в лице сообщений от Босациуса.       Я с неописуемым отчаянием наблюдал, как медленно рушится моя привычная рутина.

***

      Какими бы идиотскими мыслями ни была забита моя голова, ночь пролетела так же стремительно, как лопается мое терпение при звоне будильника. Я встал, умылся, приготовил покушать для себя и Чжун Ли, которого вскоре и вовсе не обнаружил дома, собрал вещи, оделся и встал напротив зеркала, как будто это как-то поможет мне побороть желание остаться дома.       Я наблюдал за тощим брюнетом в чёрных одеждах, которого язык не повернётся назвать радостным и счастливым, хотя бы из-за измученного и заспанного выражения лица. Если и давать ему какую-то характеристику, то «живой мертвец» идеально вписался бы в статус персонажа видеоигры.       Правда, я не был персонажем видеоигры, поэтому в реальности подобное лицо не должно вызывать всеобщего очарования. И как тогда я умудрился понравиться Ху Тао?       А, подождите, это же Ху Тао. Как я мог забыть.       Я натянул капюшон на голову.       Жалость к себе не могла решить мои проблемы. Чжун Ли всегда говорил, что любое счастье — высокий труд, поэтому мне надо приложить как можно больше усилий, чтобы вернуться к жизни тихого парня.       Тем более, если даже мой отец, наплевав на простуду, пошёл на работу, то мое нежелание выходить из дома из-за девчонки совсем смехотворно.       И я потопал на учёбу.       В голове я прокручивал свой гениальный план «Как отшить Ху Тао».       Во-первых, мне надо отыскать её. Наши корпуса находились по соседству друг с другом и были соединены подземным проходом, поэтому при желании я мог воспользоваться им, чтобы добраться до группы патологоанатомов.       Во-вторых, мне надо как можно правдоподобнее соврать, что сердце моё занято (нет), нам не суждено быть вместе и...       В-третьих... Трусливо сбежать, потому что становиться причиной эмоционального взрыва этой женщины я не готов даже в мыслях. Да и кто поверит, что у такого, как я, вообще кто-то есть?!       Я наблюдаю за отношениями Меногиаса и Бонанас с первых рядов и знаю немало интимных подробностей их личной жизни, от которых мне становится тошно. Если я так реагирую от простой роли зрителя, страшно представить, как быстро я скончаюсь, когда на сцене буду играть уже я!       И всё-таки, если мне удастся намекнуть ей, что у меня уже есть девушка (нет), она же отстанет от меня. И чем раньше я введу её в курс несуществующего дела, тем будет лучше.       Я вернусь к жизни тихого парня.       Когда я подходил к корпусу, я случайно встретился с Гань Юй. Из-за непрекращающегося потока мыслей и ужасного холодного ветра я как-то запоздало заметил её нервозность: она нетерпеливо постукивала каблуком об асфальт и обнимала себя за живот.       — Ты замёрзла? — спросил я.       — А? О, нет, не в этом дело, — она скривила своё лицо. — Мне просто... Мне надо бежать!       И она стремительно двинулась внутрь. Я проследил за ней взглядом и переключил внимание на здание корпуса. Будь моя воля, я бы тут же развернулся и убежал куда подальше, лишь бы не встречаться сегодня ни с кем. Но будь прокляты мои ноги — терпеть октябрьский мороз было невыносимо — я догнал ее.       — Гань Юй, стой.       — Я сейчас, я быстро. Подожди меня!       Она вручила мне свой пуховик и убежала в сторону уборной, бормоча извинения и обещания скоро вернуться. А я как дебил остался стоять посреди коридора с женской курткой в руках.       К счастью, я был достаточно тактичным человеком, чтобы никак не комментировать её желание целовать задом унитаз. Мало ли, вдруг она решила попробовать позавтракать своими цветами на подоконнике. Или у неё эти дни?..       Мои размышления были прерваны громким:       — БУ!       Я испуганно дёрнулся, обернулся и был готов убить Босациуса.       — Доброе утро, Сяо!       — Ты...       — Аха-ха-ха-ха! Ладно-ладно, прости, не бей меня! На мне чистые джинсы! Я хотел было похвастаться еще вчера, но тебя не было. Где ты пропадал?       — Не твоего ума дело.       — Оу, да ладно, мы же друзья. Скажи, кто тебя подменил, а? Ты же ни под каким предлогом не прогуливаешь учебу! Я никому не скажу, слово Якши.       — Отстань, Босс.       В своём кругу Босациуса иногда обзывали Боссом из-за его привычки докапываться до мелочей. Казалось, что он не сможет спокойно существовать, пока не узнает, где ты был, что ты делал и почему отсутствовал. На удивление, это работало как свет на собаку Павлова — он горделиво задирал нос, словно был выше этого прозвища, и больше не лез. Но слюни любопытства вытирать забывал, поэтому сейчас таращился на меня во все глаза, как бы говоря, что я предатель, раз не рассказываю свою великую тайну.       А тайны не было, я просто ушёл наслаждаться оперой.       Я не мог сдать вещи в гардеробную, потому что та старая карга ненавидит, когда верхняя одежда сдаётся другими людьми. Поэтому мы, теперь уже как два дебила, стояли посреди коридора с куртками в руках и молчали.       Вещи начали сползать с моих рук, поэтому я подбросил их в воздух, чтобы подхватить покрепче, и в этот момент из кармана пуховика Гань Юй что-то выпало. Босациус повернулся на звук и подобрал какой-то значок.       — Это твоё?       — Нет, это Гань Юй.       Он показал мне значок пениса, пьющего вино.       — Ты уверен?       Внешне я остался невозмутимым. Однако внутри я неприлично громко крякал, не представляя, почему Гань Юй вообще могла такое носить с собой. Прости, подруга, кажется, я тебя подставил.       — Ну, из её куртки выпало.       — Зачем ей такое?       — Не знаю, отдай уже, — я потянулся за значком, но Босациус — мразь — поднял руку выше.       — Не-ет! Я обязан узнать, что это такое!       — Какое тебе дело до вещей Гань Юй, извращенец?       — Да это она извращенка! Я думал, она тихая и скромная, а оказывается!       Я пнул его в живот, из-за чего Босациус обронил несчастный бухающий пенис обратно на пол.       Я хотел потянуться за ним, но чья-то рука оказалась быстрее моей и забрала значок прямо перед моим носом. Я поднял голову.       — Это же моё, — Венти удивленно вскинул брови домиком и посмотрел прямо на меня. — Неужели ты решил вернуть мне его? Ох, спасибо, Сяо, ты такой милый, ха-ха.       Я бросил взгляд на пенис в его руках и не мог понять, зачем Гань Юй понадобилось забирать нечто подобное. Значок же точно свалился с её куртки.       — Это реально твоё? — спросил Босациус.       — Да. Как раз вчера потерял, когда с Сяо виделся.       — Вы вчера виделись?       — А как же!       Венти широко улыбался и всё время поправлял сумку на плече, подпрыгивал с носка на пятку и обратно, будто вечный двигатель был давно изобретен в его гиперактивном лице. Он был похож на счастливого щенка.       Кстати о собаках.       О боже, собака!       — Венти!       Двое обернулись и удивлённо уставились на меня. Наверное, из-за того, что я взволнованно крикнул чьё-то имя, возможно, из-за того, что я вообще что-либо крикнул.       Не сказать, что я выглядел лучше. Я смотрел на чужое лицо перед собой и не имел ни малейшего понятия, что говорить. Как я мог сообщить ему такую новость?       — Эм... У тебя есть собака?       — О, — Венти моргнул пару раз. — Ты так резко окликнул меня, я подумал, что ты хотел мне что-то сказать, но ты спрашиваешь о собаке? Ах-ха!       — Это так странно?       — Нет! Так тебе нравятся собаки?       — Наверное, — я отмахнулся. — Так есть или нет?       — Ну если только Каспера можно назвать собакой... — Венти как-то странно хихикнул, после чего замахал руками передо мной, всё ещё весело смеясь с чего-то. — Я шучу! Это шутка!       — Каспер?       — Это мой брат-близнец. И да, он не собака. У нас вообще нет собаки!       — А?       Готов поспорить, у меня в этот момент была самая тупая рожа на свете.       Если до этого у меня были догадки, что какие-то живодеры решили испробовать собаку в непристойных целях, то сейчас я даже не понимал, о чём вообще шла речь в той оркестровой яме.       Я глупо наблюдал за тем, как Венти прокручивал значок в своих пальцах, и не мог выбросить из головы эту обидную мысль — все мои волнения и переживания за мнимую собаку оказались лишними.       А потом я вдруг вспомнил.       Это же Сян Лин заметила вещицу в гримерной Юнь Цзинь. А Гань Юй под сильным впечатлением от встречи с кумиром даже не обратила внимания, что забирает с её рук.       — Ой, Венти значок обронил, — заметила Сян Лин, когда мы все двинулись к выходу.       — Можешь мне отдать, я верну ему, если встречу, — предложила Гань Юй и положила в карман своей куртки.       Скорее всего, она даже и не вспомнила о нём. А я так удачно выкинул его прямо под ноги Венти, вернув вещицу законному владельцу.       Ну хоть в чём-то я облажался во благо.       По всей видимости, Венти посчитал моё молчание как признак непередаваемого горя, поэтому затараторил:       — Мы можем сходить в контактный зоопарк и посмотреть на милых щенят, как тебе идея?       Босациус громко заржал и стал избивать плечо Венти своей широкой ладонью.       — О, приятель, это бесполезно. Он даже с нами — его лучшими друзьями — никуда не ходит!       — Что? Почему?       Он прошептал ему прямо в ухо: «он просто зануда», как будто я не смогу это услышать. Босациус, ты болван.       — Я никуда больше с вами не пойду, придурки.       — Но мы же в тот раз смогли убежать, ничего не случилось.       — «Ничего»? Мы теперь в чёрном списке в том магазине, напомню.       — Да кто будет держать нас в черном списке целый месяц? Мы туда даже не ходим.       — Потому что нас вышвырнут оттуда сразу же! Конечно же, мы не ходим!       — А вы опасная компания, — захохотал Венти, смотря в упор на меня. — Клянусь честным именем мондштадтца, со мной никаких приключений не будет!       — Говорю же, это бесполезно. Сяо не вытащить из дома даже под дулом пистолета!       Я снова пнул Босациуса в живот, чтобы тот заткнулся, и повернулся к Венти. На самом деле я хотел отказаться от его предложения, собак я не так уж и сильно любил, да и расследование дела о двух недозоофилах не сулило ничем хорошим. Я мог прекрасно жить дальше и без ответов на свои вопросы.       Вот только в силу своего упрямства мне захотелось доказать Босациусу, что я не зануда и вполне способен гулять и с другими людьми. Тем более, Венти обещал, что никаких приключений с ним не будет, а значит я мог вдобавок удовлетворить своё любопытство, нужны ли мне были другие причины?       Я пробормотал:       — Завтра.       — Завтра?       — Завтра у меня три пары, заканчиваю в час.       — Хм, хорошо, я тогда тебя подожду.       — Отлично.       — Тогда до завтра! И спасибо за значок.       Венти вприпрыжку убежал дальше по коридору, чуть не столкнувшись с группой подростков. Я проследил за ним, пока тот окончательно не скрылся на лестнице.       А Босациус тем временем стонал где-то под ногами, и я зловеще улыбнулся.       — Вот и сиди так.       — А что это было? — он резко выпрямился и засиял ярче прежнего, словно я его не избивал минутой ранее.       — О чем ты.       — Ты согласился пойти гулять с кем-то? Добровольно?       — А ты признаешь, что вы таскаете меня без моего согласия? Как внимательно с вашей стороны.       — Но в тот раз ты сам предложил пойти за сладостями!       — Я думал... Моракса ради, отстань, я просто хочу кое-что спросить у Венти. И я не зануда.       Глаза у Босациуса засверкали от слез умиления.       — Ах, мой мальчик так вырос! Сначала девушка, теперь новый друг!       Меня словно окатили ледяной водой и оставили наслаждаться прелестям жизни на улице — табун мурашек прошёлся по моей спине. Если даже эти полуфабрикаты, которых я зачем-то продолжаю называть друзьями, решили, что мы с Ху Тао встречаемся, о чём думают остальные люди?!       Нет, нет, я должен действовать быстрее! Если моё имя начнет всплывать вместе с именем Ху Тао, которую знает каждый, о жизни тихого парня я мечтать больше не смогу!       Почему это вообще так быстро произошло? Хотя бы по простой блядской логике должен был созреть вопрос, а где я, собственно, пропадал вчера. Не на свидании же с Ху Тао!       — Я вернула-ась...       — О, Гань Юй, неважно выглядишь.       — Привет, Фушэ, — она слабо помахала рукой. — У меня живот болит, ничего страшного.       Босациус, кажется, вообще не обратил внимание на мои дилеммы, потому что даже не смотрел в мою сторону. Я как дебил глотал воздух, а сказать что-либо против его счастливых восклицаний не был в состоянии.       Гань Юй тем временем забрала свои вещи и мы наконец-то сдали куртки в гардероб, получили свои номерки и пошли на пары.

***

      Уже второе занятие протекало спокойно, никто даже не смотрел в мою сторону, из-за чего мне становилось не по себе ещё больше. Мне казалось, расслабься я сейчас, по динамикам разлетятся поздравления счастливой брачной жизни, новостные газеты объявят нас молодожёнами, а государство выплатит нам пособия в честь такого хорошего события, и я не успею это предотвратить.       Однако ничего такого не происходило. Казалось, никого даже не интересовало моё существование, я был свободен от общественных кандалов и, наверное, должен был радоваться и плясать от счастья, что никто не вешает на нас социальные ярлыки.       Но отчего-то мне чудилось, что где-то тут была зарыта большая и вонючая собака назревающей беды. Человеческий интерес легко подогреть неосторожными действиями, а сплетни зарождались даже там, где они в принципе, как ты думал, родиться не могут.       Это тайное правительство внутри университета, на удивление, очень грамотно использовало людские слабости. Что больше всего любит человек? Общаться. О чем больше всего любит поговорить человек? О других.       А нет темы эксклюзивнее, чем отношения.       Тогда почему все вокруг молчат, будто вчера Ху Тао никогда и не приходила с цветами к нашей группе?       Я взглянул на Босациуса и взвешивал вероятность, что они с Индариас действительно могли просто подшутить надо мной. Но я знаю его с самого детства. Даже если он попытается соврать о чем-то, то сделает это настолько ужасно, что даже ребенок поймет о его нечестных намерениях. А Индариас слишком высокомерная, чтобы тратить свое драгоценное время на детские шутки.       Значит, Ху Тао действительно приходила.       — Ты выглядишь подавленным, что-то стряслось? — по окончанию занятия Бонанас села на нашу парту и погладила меня по голове.       Она всегда отличалась мягким и чутким характером, поэтому неудивительно, что она смогла заметить на моем вечно похуистическом лице скрытую тревогу. Босациус тем временем скорчил рожу в недоумении.       — Голодный просто, — оправдался я.       — Я тоже. Тогда я сейчас напишу остальным.       Она похлопала меня по щеке в знак поддержки и убрала руку. Позже я заметил, что остальные в аудитории замолкли в немом ожидании. Кто-то в упор следил за мной и Бонанас, кто-то активно шушукался между собой, но из-за болтающего под боком Босациуса я не мог разобрать о чём. Все без исключения казались крайне серьёзными, время от времени кидали на меня странные и загадочные взгляды, словно наблюдали за захватывающим сюжетом фильма.       Когда я всунул Босациусу бутылку воды, чтобы тот замолк, до моих ушей долетели обрывки фраз: «они же друзья», «измена», «она с Меногиасом», «вчера же Ху Тао» и тому подобное.       Чувство вонючей собаки усилилось в моей груди. Не нужно быть гением, чтобы понять, о чём идёт речь. Мнимая свобода и тишина были всего лишь продуктами сверхъестественно быстрого смирения с фактом, что мы с Ху Тао парочка! И никто даже не потрудился узнать, действительно ли оно так, все просто приняли это как должное. А когда Бонанас в своей обычной нежной манере погладила меня по голове, их картина мира пошатнулась в сомнениях.       Но правда-то была в том, что я один.       Блять, лучше бы они и дальше молчали.       Вся моя спина залилась потом, и я пнул под партой ногу Босациуса. Он пнул в ответ. Вскоре мы устроили настоящую подстольную войну, поэтому, если моя рубашка промокнет, я мог скинуть всю вину на Босса.       — Индариас пишет, чтобы мы одолжили ей денег на обед, — Бонанас что-то печатала в телефоне, даже не смотря на нас. — Сяо, заплатишь за неё?       Я мысленно прикинул, что моих карманных денег вполне хватало, чтобы оплатить Индариас полноценный обед, поэтому кивнул. На самом деле я хотел как можно быстрее свалить отсюда, поэтому был согласен на что угодно.       Босациус пораженно уставился на меня, и я его ещё раз пнул. Он пнул в ответ. Но нашу вторую войну прервал осуждающий кашель Бонанас, и мы, как провинившиеся дети, встали и пошли обедать.       В столовой нам негласно принадлежал один маленький столик у окна, который никто не смел занимать. На самом деле раньше он принадлежал другой компании выпускников, с которыми подружилась Индариас, и она им так понравилась, что они решили оставить свой стол нам в качестве некоего наследства. Но из-за того, что он предназначался только Якшам, было сложно пригласить кого-то постороннего без всеобщего согласия. Даже Гань Юй с нами никогда не обедала.       Надо ли говорить, что из-за этой фишки мы чувствовали себя чуть ли не королями этого заведения?       Вот только еда явно не относилась к категории королевской. Я забрал себе полузасохший рис с овощами, а для Индариас захватил подозрительного цвета лимонное пирожное, которое потом она захотела выбросить, потому что я не умею определять свежие десерты.       Меногиас помог устроиться Бонанас и даже взял для неё влажные салфетки, чтобы та смогла ими воспользоваться после еды. Они что-то ворковали в сторонке между собой, а Индариас тем временем толкнула меня локтем.       — Рассказывай.       Я демонстративно долго жевал свой рис, молясь всем богам, чтобы от меня отстали. План не сработал.       — Рассказывай что?       — Как что? Что у тебя с Ху Тао?       — Я оплатил тебе пирожное, будь добра, замолчи.       Даже Меногиас и Бонанас прервали свой диалог и взглянули на меня выжидающе. Индариас продолжила:       — Так вы реально встречаетесь?       — С чего ты вообще это решила?       — Она что, безответно влюблена?!       — А это не было очевидно с самого начала? — хмыкнул Меногиас. — Алатус вообще не похож на человека, который способен на отношения.       — А это было обидно.       — Для тебя это комплимент, Сяо, не выдумывай.       — Притормози-ка, — сказала Индариас. — Как так получилось, что девушка сделала первый шаг? Ты должен был взять инициативу в свои руки!       Меногиас фыркнул:       — Да-да, настоящий мужчина никогда бы не допустил, чтобы девушка действовала первой.       — Правильно! Вот он меня понимает.       — Да по его интонации понятно, что это сарказм, — я закатил глаза.       — Это не сарказм, — Индариас меня перебила. — У него такая замечательная Бонанас, он просто обязан понимать такие вещи, иначе я уведу её у него.       — Эй, она моя девушка.       — Бонанас, если он не будет относиться к тебе, как к королеве, скажи мне, я его прикончу!       — Он мне салфетки принес, — хихикнула она.       — А мог целую раковину здесь поставить!       Они втроём продолжили о чем-то спорить, поэтому одиноко брошенный всеми Босациус повернулся ко мне и похлопал по спине:       — Так я не понял, у тебя девушка появилась или нет?       Я покачал головой.       — Нет.       — А что тогда с Ху Тао?       Индариас резко хлопнула по столу.       — Вы были бы такой очаровательной парой! Просто представь, такая энергичная и полная жизни, свободы и страстного огня Ху Тао вместе с таким унылым, холодным и скучным тобой. Противоречивая динамика!       — Вот и забери себе Ху Тао, а от меня отстань, — нахмурился я, скрестив руки.       — Не-а, две страстные девушки в одном дуэте приведут к глобальной катастрофе. Вы не выживите от нашей крутизны.       — А что, это достаточно популярный троп, — кивнул Меногиас. — Весёлая девушка и строгий парень, у таких пар часто хорошая совместимость. Как говорится, противоположности притягиваются.       — Да! Вот только строгий парень только на людях, а к своей девушке нежен и раним.       — Она своим оптимизмом спасает парня от депрессии и после они живут долго и счастливо.       Я с отвращением наблюдал за внезапным перемирием Меногиаса и Индариас и решил никак не комментировать их богатое воображение.       — Вы так это описываете, я аж завидую Ху Тао, — хмыкнула Бонанас.       — Завидовать тут нечему, Сяо даже пальцем не пошевелит ради кого-то.       — Неа, он очень даже добрый. Мне кажется, что он ещё найдет девушку мечты.       — Ха-ха, прости, Сяо, но девушку мечты я уже забрал себе, — улыбнулся Меногиас и чмокнул Бонанас.       Пока остальные светились от умиления от этих двоих, я занялся поисками мусорного ведра, куда можно было бы выблевать весь свой желудок. Вот только поблизости его нигде не было, пришлось сдерживаться.       — Вы меня бесите, — сказал я и отпил чай из кружки.       — Но правда, как так получилось, что вы с Ху Тао теперь на слуху у всех? — спросила Бонанас.       — Ты что, не читаешь мои сообщения? — возмутилась Индариас. — Ху Тао вчера ворвалась к нам на лекцию с цветами и всё спрашивала, где же её Сяо!       Я так и не успел послать их всех куда подальше, потому что Босациус резко указал пальцем куда-то в сторону выхода и захихикал.       — А это не Ху Тао идет?       Я обернулся в указанную сторону и действительно обнаружил в стремительно надвигающейся фигуре Ху Тао. Ни в одном языке мира не найдется подходящих слов, чтобы описать всё смятение моих чувств, что я пережил в этот момент.       Внешне я оставался непоколебимым засранцем, которому было всё равно на происходящий пиздец. Однако внутри у меня всё перемешалось, сердце забилось как бешеное, а руки — будь прокляты мои руки — начали быстро собирать посуду обратно на поднос, как будто это могло мне как-то помочь.       Естественно, собранная посуда никак не поспособствовало моему побегу, более того, думать в подобной ситуации о правилах самостоятельного обслуживания оказалось совершенно бессмысленно! За оставшиеся секунды я успел только схватить сумку и крутануться на табуретке, когда на мои плечи свалились большие и тяжелые руки. Босациус по приказу Инды крепко сжимал меня, удерживая на месте.       Они должны были быть благодарны судьбе, что я не обладал способностью стрелять лазерами из глаз, иначе я бы их прикончил прямо здесь.       Ху Тао подошла к нашему столу.       — Привет, ребятки! Могу я забрать у вас Сяо на пару минут?       — Нет, — если я не мог сбежать, мне оставалось только атаковать.       — Но я хотела кое-что спросить.       — А я не хочу отвечать.       — Сяо, не будь так груб! — Индариас пнула меня по ноге под столом.       — Опять девушка сама пришла к тебе, ай-ай-ай, как тебе не стыдно, — шепнул Меногиас мне на ухо.       — Давай, братан, хватай быка за рога, второго шанса не будет! — шепнул во второе ухо Босациус.       Я хмуро уставился на всех, всем своим видом показывая, что этой ночью они не проснутся, если продолжат нести всякий бред. Они действительно замолкли в ожидании, что я буду делать.       — Оо, а я вижу, ты не в настроении, — Ху Тао неуверенно пожала плечами. — Ну, ничего не поделаешь, тогда я просто зайду чуть позже к тебе.       Не получив от меня ответа, она развернулась и пошла в сторону выхода.       А я внезапно впал в дичайший ужас.       Босациус, чертов болван, был прав. Если я прямо сейчас не объяснюсь Ху Тао, что я не влюблен в неё, что между нами никаких отношений и в помине быть не может, она так и продолжит бегать за мной. А если она часто будет появляться в нашем корпусе, слухи приобретут более яркий характер, и этот кошмар никогда не закончится! Мне нужно было как можно быстрее поговорить с ней, чтобы восстановить репутацию тихого парня.       — Ху Тао! — я воспользовался небольшой заминкой и выбрался из-под хватки Босациуса, чтобы догнать её. Она повернулась обратно ко мне, и я через силу продолжил. — Мы не можем быть вместе, понятно? Не преследуй меня больше. Мы не пара с тобой.       И пока она с удивлённым выражением на лице переваривала мои слова, я на нервах побежал прочь отсюда.       Я смог. Я сказал это.       — Эй, что это значит?! — Ху Тао, чем-то возмущённая, догнала меня и схватила за руку.       Вот только от стресса мои мышцы затвердели, а необъяснимый страх совсем притупил все чувства, поэтому схватившая меня Ху Тао сменила точку опоры на себя. Я упал на неё, но в последнюю секунду мне всё же удалось удержаться на ногах и повалить её на себя, из-за чего теперь выглядело так, будто это она потянулась ко мне. Наши лица оказались в опасном расстоянии друг от друга.       Чувство дежавю не покидало меня.       Я не помню, о чём конкретно я тогда думал. В голове большой каруселью крутились мысли о своём алиби в виде эфемерной девушки из интернета, о концерте Юнь Цзинь и собаке Венти, о нашей завтрашней встрече и простуде отца. Какими бы простыми и приземлёнными желаниями я бы не обладал, — а мне действительно хотелось жить спокойной, тихой жизнью — по собственной глупости я не мог добиться даже этого. В эту самую секунду, когда я обернулся и взгляд зацепился за смущённое выражение лица Ху Тао, мой рот каким-то образом всё вышеперечисленное сложил в удивительно тупое оправдание.       — Прости, я гей!       Подумаешь, забыл добавить «ни» в середине слова. Потому что настолько гениально облажаться, кажется, мог только я.       Мы стояли в центре столовой и ото всех углов было замечательно видно, как я отталкиваю Ху Тао от себя с этими словами.       А секундой позже я осознал весь ужас последствий моих слов.       Понимаете, целого года постоянного поглощения информации о незнакомых мне людях оказалось достаточным, чтобы я мог с уверенностью сказать, что никто подобную новость не примет за хорошую. Все начнут тыкать на меня пальцем и шептаться за моей спиной с хмурыми лицами, а самое страшное, что я никак не мог избежать этих издевательств.       Вонючая собака наконец-то восстала из своей могилы и утащила меня за ногу в настоящий ад славы.       Я повернул голову в сторону нашего стола. Если на мнение окружающих мне было плевать, то смириться с тем, что от меня могли отвернуться друзья, я не был готов. Быть частью большой компании имело много плюсов, на фоне ярких и запоминающихся личностей Якш я попросту терялся в их тени, и меня такой расклад совершенно устраивал.       Вот только я больше не мог прятаться за их спинами. Мой позор светился куда ярче популярности Индариас, а потому, вернись я обратно к ним за стол, я потянул бы их с собой на социальное дно.       А подставлять их я не хотел.       Я никогда не подвергался буллингу ни здесь, ни в школе, поэтому прославиться подобным образом для меня стало таким ужасным потрясением, что справиться с этим я был попросту не в состоянии.       Я был совершенно растерян, я не знал, что мне делать.       Я беспомощно стоял перед Ху Тао, но ноги — благослови мои ноги! — смогли утащить моё бренное тело прочь отсюда, подальше от моего позора.

***

      — Ты сегодня как-то рано пришёл.       Я посчитал, что отсиживаться в туалете до окончания пар — идея отвратительная, поэтому я ушел домой. Мы с отцом часто готовили ужин вместе и делились новостями за прошедший день, поэтому неудивительно, что он мог интересоваться о моем раннем возвращении. Честно говоря, я совсем не горел желанием хвастаться перед отцом, что я стал посмешищем для всех. Поэтому я, продолжая нарезать перцы на мелкие кубики, соврал:       — Мне стало плохо.       Чжун Ли, кажется, кивнул и продолжил греметь посудой позади меня. Несколько минут мы провели в тишине, за это время я успел нарезать все перцы и начать шинковать морковку.       — Держи, — он подошёл к столу, за которым я сидел, и поставил передо мной чашку с горячей жидкостью.       — Что это? — спросил я, принюхиваясь к ней. Пахло имбирем.       — Ты можешь заразиться от меня, если не будешь укреплять свой иммунитет, так что лучше выпей со мной.       Отец сел рядом и отпил немного. Лицо его осталось невозмутимым, поэтому я наивно предположил, что на вкус чай не так уж и плох. Захлебнув добрую его половину, я закашлялся.       — Вкусно же ведь, — удивился Чжун Ли.       — Мне не нравится, — я отодвинул чашку от себя.       — Тебе сложно угодить.       — Неправда.       — Неужели?       — Мне нравится засахаренный чай.       — Добавь сюда сахара и пей, — он пододвинул чашку обратно ко мне.       Я послушался его совета, добавил ложку сахара и попробовал ещё раз. Чай как был острым и невкусным, так и остался.       — Он ещё противнее стал.       Чжун Ли пожал плечами и продолжил наслаждаться чаепитием в одиночестве.       В тишине я сразу же возвращался мыслями к сегодняшему фиаско. Я так много и часто думал об этом, что я перестал понимать, что действительно было в реальности, а что стало плодом моего воображения на фоне сильных переживаний. Мне казалось, что в ту минуту на меня с пренебрежением смотрели не только незнакомые люди, но и мои друзья. А что, если они действительно после этого изменят мнение обо мне и перестанут со мной общаться? Разочаруются?       От одной мысли об этом меня бросало в дрожь. Мое тело дернулось, как от холода, и я случайно порезал палец.       — Ай, — я зашипел от боли.       — Иди промой рану, — Чжун Ли начал хлопать меня по плечу, чтобы я поторопился к раковине.       Я сделал всё по инструкции Чжун Ли: промыл рану и позволил ему наклеить сверху пластырь. Палец стал неприятно пульсировать от боли, и, видимо, по моему лицу это было заметно.       — Сильно порезался?       — Нет, пустяк, — отмахнулся я.       — Ты сегодня какой-то рассеянный, что-то случилось?       — Все в порядке.       Судя по выражению лица, он мне не поверил. Но спорить со мной не стал, оставляя заниматься своими делами и дальше.       Мыслями я постоянно возвращался в столовую, переминался от ужасающих предположений о предательстве до каких-то совершенно незначительных деталей. Я вспоминал свой рис, в котором было очень мало кукурузы, а после снова думал, думал и думал о том, что же мне делать.       Неожиданно отец поставил передо мной новую чашку. По торчащей ложке я понял, что это был обычный засахаренный чёрный чай.       — В холодильнике лежит миндальный тофу, — кивнул он и принялся дорезать овощи за меня.       — Но...       — Иди, иди.       Я поджал губы. И кивнул.       Уже в комнате, доедая любимые сладости под какую-то захватывающую игру с уничтожением монстров, я отвлекся на уведомление в телефоне.       Это было сообщение от Венти.