melody of the heart

Их история началась с прекрасного - с музыки. Впервые Чанбин встретил свою будущую любовь в одном уютном небольшом ресторанчике Сеула. Он тогда забежал пообедать со своим другом Чаном - владельцем этого заведения. И тогда его внимание привлекла мягкая, ласкающая слух мелодия. Он знал, что здесь частенько играют на фортепиано, но именно сейчас ему так захотелось посмотреть, что за талантливый человек воспроизводит такую красивую музыку. Парень бегал глазами по большому залу, пытаясь узрить исполнителя той самой мелодии. И тогда он в первый раз увидел его. Пианист покачивался из стороны в сторону в такт музыке. Руки его порхали над поверхностью клавиш, что было похоже на взмах крыльев бабочки: так легко и невесомо он их касался. Прядки каштановых волос частенько подрагивали, непослушно сбивались и попадали на лицо, но незнакомцу это нисколько не мешало: он продолжал одаривать ресторанчик своей чарующей мелодией. Кроме того музыкант был невероятно красив: мягкие черты лица, прямой нос, глубокий сосредоточенный взгляд, и весь образ завершал чёрный фрак, который так подходил манерам этого прекрасного пианиста. Чанбин был очарован. Он слышал так много разных мелодий и по-настоящему умел наслаждаться музыкой, но именно эта так тронула его сердце. Да, что уж говорить, тот пианист сам был живым воплощением искусства. Со ненадолго выпал из реальности, поддаваясь восхитительной атмосфере, а затем расспросил своего товарища о музыканте. – Да, талантливый парнишка, – отвечал Чан, устремляя взгляд к фортепиано, где музыканта уже и след простыл, – каждую пятницу у нас играет, а потом поспешно уходит куда-то. Сынмин его, вроде, зовут. Я как-то пытался поговорить с ним и отблагодарить, но он каким-то образом постоянно незаметно сбегает, – растолковал Чан, всплеснув руками. Сынмин – как маленький дикий зверёк; можно наслаждаться его красотой, пока держишь дистанцию, иначе спугнёшь. У Чанбина проснулся неподдельный интерес. Кто этот парень? Почему все время незаметно уходит? И где он бывает в другие дни недели? Ни на один из этих вопросов не в силах был ответить ни Кристофер, ни кто-либо из присутствующих посетителей, ни, тем более, сам Бин. Одно было ясно точно: музыка его трогала до глубины души, где находила себе отдельное местечко и не забывалась. Чанбин не в силах был устоять перед собственным любопытством. Так и вошло в привычку приходить сюда каждую пятницу. Мин обычно играл по несколько произведений, но то, что Бин услышал в первый раз, музыкант исполнял всегда, причём безупречно. Чан постоянно ворчал и говорил, что нужно быть смелее и хотя-бы познакомится, но Бин только любовался издалека. Чанбин думал, что ещё полно времени. Что он ещё успеет узнать таинственного музыканта поближе. Но все прекрасное в этом мире когда-нибудь заканчивается. И одна очередная пятница, как обычно проведённая в ресторане Чана, заставила Бина очень сильно пожалеть о своей нерешительности. Сынмин не пришёл. Прошла неделя, другая, месяц, но чудесная мелодия больше не окутывала ресторанчик. Но Со не сдавался, приходил туда каждую пятницу и ждал в неизвестности, совершенно не зная, увидит ли снова пианиста. Ноги сами вели его к тому месту, а надежда каждый раз отдавала приятным теплом в груди, не давая отчаиваться. Чанбин был уверен, что лишь эта хорошо знакомая мелодия, заставит губы приподняться в улыбке, а сердце затрепетать. Он пытался узнать о Мине хоть что-то, но ничего не выходило. Бин даже один раз чуть не поссорился с Крисом на эту тему. – Чанбин, я понимаю, что он очень сильно запал тебе в душу, но жизнь продолжается. Ты не можешь постоянно сидеть тут, выжидая неизвестно чего, как Хатико – твердил обеспокоенный Бан, видевший, как друг в который раз со страдальческим видом косился на пустое место у фортепиано. Это не на шутку разозлило Бина. Потому что Крис говорил правду, которая острыми шипами пронзала сердце. Так прошли два месяца душевных терзаний и ожидания. Была уже пасмурная осень. Капли дождя отбивали неведанный ритм, постукивая по окнам то спеша, то чуть замедляясь. Настроение у Чанбина совсем испортилось. Со, как обычно, сидел за крайним столиком у окна. Пальцем он вырисовывал на запотевшем стекле незамысловатые узоры и слушал мелодию дождя, от которой неумолимо клонило в сон. Усталость после работы взяла своё, и Бин переодически прикрывал веки, потом начал невольно посапывать. Ему снилась та самая музыка. Снились те же тонкие пальцы, скользящие по поверхности клавиш, те же каштановые волосы, тот же фрак. Разум был полностью одурманен пианистом так, что Бин думал, что сходит с ума. Самое страшное то, что его это устраивало. Но хочется вновь услышать ту самую музыку, которая когда-то проникла в укромный уголок души. Хочется увидеть самого Сынмина до чёртиков, потому что да, это глупо, но Бин думал, что это любовь с первого взгляда. Чанбин резко распахивает глаза, и первое, что он слышит – это фортепиано. Та самая мелодия. Это был не сон. Парень бегает глазами по залу в поисках того, кто завладел его сердцем на долгие два месяца. Посетителей почти нет, а стул у пианино впервые за долгое время оказывается занят высоким парнем во фраке. Со узнает его из тысячи, даже считая то, что они не знакомы. Это Сынмин. Он вернулся. Время будто останавливается. Чанбин слышит только своё сердце, которое, кажется, бьётся в такт с мелодией. Он видит его снова. Это не сон, не ведение - это правда Сынмин сидит перед ним и играет ту самую мелодию. Пальцы пианиста в последний раз вспархивают над клавишами. Небольшая аудитория активно хлопает и хвалит пианиста. Чанбин тоже хлопает пару секунд и не может оторвать глаз от Мина. А потом в голове что-то щёлкает – то, что уже не остановить, не удержать. Со срывается с места и пару шагов преодолевает расстояние до уже закончившего играть парня. Чанбин заключает его в самые крепкие объятия. Бин не знал, что делает, он ожидал чего угодно: что парень оттолкнёт, ударит или пошлёт куда подальше. Но Мин просто приобнял парня в ответ, прошептав: – Спасибо, что дождался меня. Мин видел своего тайного обожателя всегда, когда приходил сюда и играл. Видел искры в карих глазах, пристально наблюдающих за ним. Теперь он смог рассмотреть их так близко. Мин позже долго рассказывал, почему всегда торопился побыстрее уйти и почему не приходил два месяца. Но сейчас им не нужны слова или объяснения. Сейчас Сынмин видит те самые искры в медовых глазах, а тот до сих пор не может поверить, что Мин действительно сейчас обнимает в ответ. Они слышат стук сердец друг друга, который сливается в одну мелодию.