Бешеный пёс и роза

Солнце медленно опускалось за горизонт, а циановые волны лениво облизывали песок. Где-то вдалеке по воде заскользил свет от загоревшихся неоновыми огоньками вывесок. Вдалеке… Роуз глубоко вдохнула морской воздух. Она не знала почему к ней пришло твёрдое убеждение, что попрощаться с прежней собой у моря будет легче всего. Неужели она надеялась, что всё смоет, словно волной? Её прошлые убеждения, философию, веру в лучшее… И тем не менее она стояла здесь. Полтора часа в машине — и перед ней пустынный пляж. Не самое привлекательное место зимой. Не думая ни о чём, она подошла почти к самой кромке воды, рискуя промочить ноги. А ведь и без того холодно. Почему-то при взгляде на подступающую к носкам сапог воду ей почти сразу вспомнился тот давний разговор с Мирандой. Рассказ Уэйна об её неудачной попытке предложить ему брак всё никак не выходил у Роуз из головы в те дни. На тот момент ею двигало лишь искреннее желание узнать — почему эта новенькая решилась связать свою судьбу с кем-то, кого совсем не знала? С кем даже ни разу не говорила прежде? Всё-таки даже в нынешних суровых условиях девушки старались хотя бы немного узнать своего избранника. Никто не выбирал первого встречного. И тогда сидевшая у неё в кабинете Миранда расплакалась и долго-долго не могла успокоиться. Она непонятно за что просила прощения и жаловалась, что не умеет жить так, как живут они. «Они» — догадалась Роуз — это дамы вечера. Миранда всё плакала и много говорила о своём брате, что после войны оказался прикован к постели. «Он был таким добрым до войны, — всхлипывала она. — Всегда помогал мне и маме!» Дрожа, она рассказывала о том, как изменился он теперь, каким злым и вспыльчивым стал, как начал презирать её за работу в клубе. «У меня больше нет сил слушать, как он говорит, что я запятнала весь наш род», — стыдясь, бормотала она. — «Он постоянно припоминает мне о матери с отцом и говорит, что они бы пожелали скорее моей смерти, а не этого!» В конце концов Миранда призналась, что просто хотела сбежать от него. Одна она боялась — ей был нужен хоть кто-то рядом. Кто-то, кто сможет взять за неё ответственность, как это прежде делал отец. Миранда не могла жить без крепкого мужского плеча рядом. После этого разговора Роуз ходила по клубу, словно в тумане. А потом Аделина — эта всегда весёлая, с какой-то мальчишеской энергией девушка — вызвалась на должность маркёра. Блеск в её глазах и отчаянно рвение сразу вызвали в Роуз подозрение, и она не ошиблась. В отличие от Миранды, Аделина не проронила ни слезинки. Она держалась храбро и даже немного на грани дерзости. Но под внимательным и сочувственным взглядом Роуз её бравада быстро сменилась неожиданной отчаянной правдой: — Я… Я беременна, Мадам… — признавшись, она тут же пожалела о своей секундной искренности. — Пожалуйста, не увольняйте меня! Я скоро сделаю аборт! Я просто… Она «просто» с самого детства хотела семью. И вот у неё уже был третий по счёту аборт. — Сейчас мне кажется, что я всё ещё могу что-то исправить, — она больше не смотрела Роуз в глаза и нервно заламывала пальцы. — Это ведь только третий. Мне… мне кажется, Бог — или кто там сверху? — простит меня. Но, — она запнулась и у неё вырвался смешок. — Но чётвертый мне точно никто не простит. Беременности среди дам вечера «приключались» — как любила говорить Аманда — не так уж и редко. В большинстве своём девушки предпочитали не рисковать и отказывались спать с клиентом без презерватива. Но некоторые соглашались и пользовались этим вовсю, задирая ценник на такого рода услуги. А уж совсем отчаянные или, наоборот, умнейшие из девушек беременели специально, чтобы стать второй неофициальной женой какого-нибудь американского офицера. Впрочем, эта карта была самая рисковая — нужно было найти мужчину, что дорожил любыми своими отпрысками. Выслушав Аделину, Роуз пообещала ей место маркёра и спустилась на кухню, чтобы выпить воды. Конечно, она никогда не жила в пузыре — она знала все эти истории и, несмотря на то, что ей самой повезло лишь немногим больше, чем другим — будучи рядовой дамой вечера, она наслушалась всякого от своих товарок. Иные истории жизни вызывали самые настоящие мурашки. Но теперь Роуз была Мадам, а это значило, что в её силах было что-то изменить. Она крутила мысли об этом и с нетерпением ждала, когда покровительство Штаба вступит в силу. Почему-то ей казалось, что с их поддержкой всё изменится. Не сразу, конечно, вовсе нет. Но раз уж им протянут руку помощи столь влиятельные люди, тогда постепенно они все найдут из этого выход. Ведь как говорят — самая первая и главная потребность людей заключается в защите. Получив её и почувствовав себя свободнее, они добьются чего-то ещё. Однако, впрочем, настолько далеко Роуз не заглядывала. Затем случился банкет, разрушивший все её иллюзии. Ужасающе наглядно показавший ей, что мужчины из Штаба никак не отличались от бандитов, они вовсе не следовали более высоким моральным принципам. Они лишь носили форму. Оправившись от первого шока, Роуз впервые по-настоящему услышала Аманду. Её теория о псах и поводках перестала казаться сплошным цинизмом и безумием. На самом деле Аманда всегда была мудрее и, возможно, подходила на роль Мадам куда лучше. Но раз уж избрали не её… После всего случившегося именно Роуз должна была взять на себя ответственность. Она должна была принять правила Штаба и покориться им. Улыбаться генералу Спарксу, любезничать с капитаном Батлером и никогда не упоминать об инциденте с Клаудией. Возможно, стать после этого плохой в чьих-то глазах, запятнать руки, но если это единственный способ спасти «Примаверу»… Она должна. Роуз невольно улыбнулась, услышав звук приближающихся шагов. Те стихли почти прямо за её спиной. Уэйн всё-таки решил присоединиться к ней. Наблюдать за ней из машины ему не понравилось? Он не сказал ни слова с того момента, как она попросила его привезти её сюда. Только кивнул и завёл машину, как будто всегда этого и ждал. Возможно, он просто не знал о чём стоило говорить. Но Роуз казалось, что он понимал, насколько ей это нужно — помолчать. Она нуждалась вовсе не в тишине одиночества, а в пропитанном пониманием безмолвии двух людей. Когда нужны отнюдь не слова, а… ощущение близости. Всё же решив нарушить молчание, Роуз сказала: — Спасибо тебе. Она чувствовала себя на удивление спокойно, несмотря на то, что прощалась с прежней собой. Прежде окружавший её флёр растаял. От него остался лишь этот вечер. И эти драгоценные часы она решила провести именно с Уэйном. Со своим самым особенным и преданным телохранителем. Убедившись, что он ничего не ответит, Роуз повернулась к нему. Уэйн тут же сконфуженно дёрнул головой. Пытался скрыть, что разглядывал её. В сердце Роуз разлилось щемящее тепло. Уэйн всегда следовал за ней — с самого первого дня их встречи и всегда на неё смотрел. Наверное, именно ему будет больнее всего видеть её перемены. Она подошла совсем близко к нему и, почти не думая, коснулась его щеки. В последний день настоящей себя ей отчаянно захотелось поделиться с ним своей нежностью. Ускользающей, теперь такой зыбкой нежностью. Он шокировано застыл, не понимая, как следует реагировать. «Словно пёс, ожидающий команды…» Эта мысль ошпарила, и Роуз едва не отдёрнула руку, но заставила себя сдержаться. Она была готова принять все утверждения Аманды, только не это. Уэйн — другой. Всегда был другим. — Ты не такой. — Что? Роуз зажмурилась. Это же не очередная её попытка спрятаться от реальности? Вновь окружить себя привычным флёром? Собравшись с духом, она открыла глаза и выдохнула: — Пожалуйста, скажи мне… Ладонь как будто жгло сотней маленьких огоньков, а пальцы дрожали. Она знала, почему так переживала и так сильно хотела уберечь его. Стоило ли жалеть о том, что она не призналась ему ни в чём раньше?.. — Я не… не уверен, что понимаю… — Ты ведь делаешь всё это, потому что любишь меня? Вот она — точка невозврата. Ещё один пройденный ею рубеж этим вечером. Ожидаемо, эти слова повисли между ними. Уэйн оторопело смотрел на Роуз, а она едва стояла на ногах. Возможно, время для выяснения подобных вещей они безвозвратно утратили. Но даже в таком случае ей как никогда хотелось знать. Затянувшееся молчание будто вытягивало из неё все силы. — Это же правда? — снова спросила она. — Да, — ответ Уэйна прозвучал неожиданно твёрдо, однако сам он покраснел и уставился себе под ноги. — Всегда. С самого первого дня. Когда он сказал это вслух, Роуз почему-то подумала, что знала это всегда. Не осознавая, просто знала в глубине души. Может, и она тоже любила его с самого первого дня? Может, её чувства давным-давно покоились где-то на самом дне? Роуз не сдержала улыбки, и её сердце затопила нежность. Захотелось коснуться его и крепко прижаться. Подарить ему те самые прикосновения, которые она всегда берегла для любимого. Не борясь со своими желаниями, она скользнула уже обеими ладонями по его щекам. — Прости меня… Прости, пожалуйста… — выдохнула она и прежде, чем он успел сказать что-то, на мгновение прижалась губами к его щеке. — Прости… Оставляя короткие смазанные поцелуи на его щеках и лбу, Роуз вдруг опустила взгляд на его губы. Она спешила, будто боясь, что кто-то намеревался украсть у неё — у них — этот момент. Именно поэтому она поцеловала его. Уэйн до того застывший, вздрогнул. Словно на пробу, он медленно и почти невесомо положил руки на её талию. Две секунды тишины — и он тут же крепко прижал её к себе. Он поцеловал её в ответ с таким отчаяньем и радостью, что она всхлипнула. Уэйн отстранился и виновато взглянул на неё. — Я сделал… — Нет- нет. Всё в порядке, — Роуз опять всхлипнула. — Я просто… просто немного счастлива. Ты мне веришь? Он смотрел на неё так, что в груди замирало. «Ты — его поводок». Они сели в машину, впрочем, совсем не спеша покидать пляж. Уэйн положил руки на руль и смотрел куда-то вперёд. Чувствуя горечь на языке, Роуз произнесла: — Теперь в «Примавере» всё будет иначе. — Да. — Я должна стать сильнее. Ради всех. И ради тебя, — она положила руку поверх его ладоней, сжатых на руле. Он чуть расслабился и склонился, чтобы осторожно поцеловать костяшки её холодных пальцев. Затем прошептал: — Почему Вы… Чем кто-то вроде меня заслужил это? Хотя он и не уточнял, Роуз сразу поняла о чём он говорил. — Уэйн… — Я так давно люблю Вас и я никогда не надеялся, что мои чувства… — он заговорил быстро-быстро, как тогда, когда предлагал ей заменить Лео собой, и она снова перебила его также, как тогда — прикосновением пальца к губам. — Тебе не нужно быть достойным чьей-либо любви, — сказала она, стараясь поймать его бегающий взгляд. — Я люблю тебя за то, что ты — это ты. Пожалуйста, не думай о себе плохо. Ты — один из лучших людей, что мне доводилось встречать. Он промолчал, но всё же встретился с ней взглядом. И именно в этот момент ей стоило вернуть их к жестокой реальности. — Ты уволен, Уэйн, — прошептала она, отнимая палец от его губ. Она ожидала от него всего — множества вопросов, просьб дать ему шанс, обвинений в предательстве, но Уэйн просто улыбнулся. — Да, Мадам. Простите, что подвёл Вас. — Прости меня, — Роуз заплакала и задрожала. — Я никогда этого не хотела… Я так хотела, чтобы ты всегда был со мной рядом. Чтобы мы вместе делали «Примаверу» лучше. — Я знаю. Я бы тоже этого хотел. — Н-но ты уволен только из «Примаверы»! Ты останешься моим личным водителем! Я буду платить тебе ничуть не мень… — Нет, госпожа Роуз, — она вздрогнула от дистанции, что он вдруг очертил. — Я знаю, что испортил всё. Вы и без того много раз помогали мне. Теперь я должен сам найти свой путь. — Но как ты… — За время работы я скопил немного денег, так что на первое время мне хватит. Пробьюсь. — Но куда? — с упавшим сердцем спросила Роуз. — Ты же совсем не знаешь языки… А без этого сейчас никуда. Она живо вообразила его в толпе рабочих, что дерутся каждый день за возможность подработать и ужаснулась. — Я понимаю. Но я правда должен. Прошу, поддержите меня в этом. Он несмело вытер её очередную слезу. При всей его внешней осторожности к ней, слова его казались твёрже камня. Роуз смотрела на него, ища в его глазах хоть что-то… что-то, что могло бы пообещать ей, что он останется рядом. Ничего не найдя, она нашла в себе силы кивнуть. Значит, и правда пришло время его отпустить. — Поехали, — прошептала она. — Ко мне. В ту ночь Роуз в последний раз позволила себе быть прежней — нежной и ранимой, по-настоящему открытой. Обычной женщиной. Она любила и была любима так, как всегда того хотела. В соответствии со всеми своими представлениями. Как оказалось, бешеным псом, которого Роуз стоило приручить, был вовсе не Уэйн. Псы были повсюду. Они скрывались за масками обычных японцев, что ненавидели своих женщин, пытающихся просто выжить… скрывались за масками американцев, что просто хотели поиграть в героев… за масками китайцев, что притворялись понимающими из-за родства культур. Миранда, отвергнутая своим братом. Аделина, скрывающая свою беременность ото всех. Стелла, рискующая своим здоровьем. Множество других девушек, чьи истории никогда не будут услышаны… Ради них всех «Примавера» станет другой.