Так хорошо горело

По-быстренькому разобраться с мальчишкой не вышло. Конструктивный диалог у них получился только дня через четыре, до этого Сережа валялся в крохотной комнатушке, носившей гордое звание гостевой спальни, с задернутыми шторами, скулил от головной боли и очень много спал. Олег, чертыхаясь, менял холодные компрессы, выпаивал его слабым сладким чаем из большой металлической кружки в цветочек и таскал в душ, потому что пристроить к крытой кухне-веранде маленькую, но недурно оборудованную ванную комнату родители удосужились, а туалет типа сортир традиционно торчал в дальнем конце участка. В потертом Сережином бумажнике, помимо двух-трех карт, сиротливо лежала купюра в пятьсот рублей, чего на замену стекла не хватало. И неудивительно, подозревать в Сереже миллионера явно не стоило: рассчитывающий на серьезный куш грабитель на такую машину просто-напросто не позарился бы. Купюру Олег все равно забрал – за чай и услуги сиделки. Одно хорошо, привычные после вылазки в город кошмары в этот раз обошли стороной, наверное, потому, что спал Олег вполглаза. – Тебя кто-нибудь ищет? – спросил он утром пятого дня. Возможно, слегка запоздало, но все это время покоцаный Сережин мобильник молчал, не считая рекламных сообщений. – Да, – выпалил Сережа. – Родители, и друзья, и… – И полиция с пожарными, – кивнул Олег. – То-то я смотрю, телефон обрывают круглые сутки. Сережа приуныл. – Хотя насчет полиции можно поспорить, – продолжал Олег. – Ты зачем мне в тачку полез, долбоебушка? Сережа, часто моргая, сверлил взглядом содержимое кружки и смахивал на великовозрастного лоботряса в кабинете директора. – Чем ты вообще занимаешься? Работаешь? Учишься? – он зашел с другой стороны, пытаясь прояснить-таки финансовую ситуацию идиота и узнать, получится с него что-нибудь стрясти или нет. Сережа молчал, только втянул многострадальную башку в плечи и принялся так нервно крутить в пальцах кружку, что чай плескал на плед. Олег начал злиться. Выхватив кружку из Сережиных рук, он поставил ее на тумбочку, слегка подался вперед и «специальным» тоном, который приберегал для редких импровизированных допросов, проговорил: – Слушай, Сереженька, ты, кажется, не вник в ситуацию. Я больше десяти лет по горячим точкам мотался, со всеми вытекающими. Мы сейчас примерно в ста пятидесяти километрах от города. Вокруг живут слепые и глухие бабульки. Если они что и услышат, я им просто скажу, что свинью резал, и они поверят. А еще тут недалеко река и лес с болотами – и сотню жмуриков никто не найдет, не то что одного. В продолжение этого нехитрого монолога Сережа все больше съеживался и бледнел, и Олег в конце концов забеспокоился, что придется перестилать постель. Потом он вроде попытался что-то сказать, но вырвалось только сипение. С раздраженным вздохом Олег снова сунул ему кружку. Руки у Сережи ходуном ходили, и зубы лязгали о металлическую кромку, но, когда он все-таки заговорил, получилось довольно отчетливо: – Что вы от меня хотите? – Внятных ответов на вопросы. Для начала. – Х-хорошо, – прозаикался Сережа и умолк. – Ну? – грозно осведомился Олег, когда молчание затянулось. Синие до черноты глаза взглянули опасливо и непонимающе. – Так вы ничего не спрашиваете. Олег глубоко вздохнул, успокаиваясь и мысленно делая скидку на ушибленную голову. – Ты работаешь или учишься? – повторил он. Сережу, оказывается, с факультета ВМК турнули на третьем курсе за непосещаемость. Запинаясь, он пояснил, что не очень-то любит, когда вокруг много людей, а той далеко не прекрасной осенью полтора месяца вообще себя в универ выгнать не мог. Ну и вот. Период острой социофобии оказался единичным, но восстанавливаться Сережа не стал. Олег хмыкнул. Чудно. Встретились, как говорится, два одиночества. В армию Сережу не брали, поэтому сейчас он работал. Ну как работал, фрилансил и подрабатывал, чем бог пошлет. Только, похоже, и с фрилансом не сильно заладилось, и боженька жадничал. – Наверное, не очень идет фриланс, раз в машины чужие лазишь? – уточнил Олег. – Или спортивный интерес? – Фриланс… – Сережа дернул плечами. – То пусто, то густо. Сейчас пусто. – Ага. Карты проверь. – Что? – У тебя карточки в бумажнике. Проверь баланс. Сережа покорно потянулся за телефоном и одну за другой проверил все три карточки. На них были копейки. – Грустно, – без всякого сочувствия заметил Олег. – А ты мне новое стекло должен. Пятисотку я забрал, но это за трансфер, проживание и питание, так что с тебя два с половиной косаря минимум. – Я ничего не ел, – вяло уперся Сережа. – И везти меня никуда не просил. Слова слегка тянулись, будто у него начал заплетаться язык. – Пил. Машину мордовать тебя тоже не просили. По покрасневшему птичьему носу поползли слезы, и Олег рывком поднялся с табурета. Чужой плач он не переваривал. Наслушался голосящих женщин – и не только женщин – на две жизни вперед. Если этот дурик выть начнет, Олег ему точно шею скрутит. – Короче, думай, откуда деньги возьмешь, – посоветовал он уже от двери. – А то включу в сервис совершенно бесплатную экскурсию в лес и погружение в целебные грязи с головой. И не реви, башка опять трещать начнет. А про себя Олег решил, что нафиг ему эти деньги сдались. Сам, что ли, не заработает? Пусть Сереженька подрожит, помаринуется, чтобы на будущее неповадно было, а как только сможет передвигаться не по стеночке, дует на автобус и обратно в город. Автобус ходил от соседней деревни, той самой с магазином-призраком, целых два раза в день. Сережин телефон Олег снова забрал. Объяснение, что просто решил придурка уму-разуму поучить, полицию наверняка не устроит. Вечером он принес миску куриного супа, сваренного по ролику на ютубе. Так-то готовил Олег неплохо, местами даже вкусно, но супы он с детства не любил, почти никогда не ел, поэтому варить их не приходилось. Суп получился на его вкус чересчур жиденький, но вполне съедобный, а больному другого и не надо. Сережа посмотрел на миску сквозь ржавые сосульки волос и проворчал: – В счет запишете? – Ага, – ласково ответил Олег. – Кушай, а то вылью на макушку и все равно в счет запишу. Сережа суп съел, даже с аппетитом, после чего посидел секунд десять с задумчивым видом и фонтанчиком вернул съеденное обратно. Хорошо хоть с кровати свеситься успел. – Простите, – прошептал он. Олег молча забрал миску и пошел за тряпкой и ставить чайник. На душе скребли кошки. Это вообще нормально, что в нем четвертые сутки только сладкий чай держится? Наверное, надо было все-таки везти в больницу. Наврать, что на ступеньках навернулся, или что-то в том духе. Подтерев пол, Олег вручил Сереже неизменную кружку, подробно расспросил о самочувствии и полез в телефон. Теорию по первой помощи он успел подзабыть, практика показывала, что жить захочешь – и с проломленным черепом бегать будешь, а гугл, разумеется, оптимистично сообщил, что без профессионального лечения скончаться в муках Сереже было положено еще позавчера. – У вас есть ноут? – вдруг спросил Сережа. Олег оторвался от невероятно увлекательной статьи про посткоммоционный синдром. – Конечно, – сказал он. – Только тебе гаджеты недели две нельзя. Тот факт, что сам же отправил Сережу копаться в телефоне, Олег вспоминать не стал. Три минуты погоды не сделают. – Если вы мне дадите ноут или съездите за моим, – Сережа его слова пропустил мимо ушей, – я найду что-нибудь, заработаю и отдам. – Ты ж говорил, что пусто у тебя. – Приличного ничего нет, но какая-нибудь фигня найдется. Хоть домашки по информатике. У России три пути, вспомнилось почему-то, у России три пути: вебкам, закладки и ай-ти. Наверное, Сережа с его неординарной физиономией и дерзкой прической мог бы при желании и в вебкаме карьеру сделать. – Хорошо, – сказал Олег, чтобы он не волновался. – Я дам тебе ноут, но попозже. Пока самому нужен.