Percocet.

Город погрузился в темноту, и только ярко горящие фонари помогали ориентироваться в пространстве. Разбитый асфальт полный ям, так и жаждал пока очередной прохожий споткнётся и с бранью ускорит шаг, начиная смотреть под ноги. Сяо знал свой путь до дома лучше, чем биографию любого писателя. Именно поэтому мог спокойно идти не смотря под ноги, и ни разу не споткнуться. Вообще, парень обожал читать и тонуть в желтоватых страницах, представляя себе другую жизнь, совсем непохожую на эту. С яркими красками, с неразведанными чувствами, которые юноша не встречал в своей жизни, а одно из них отголоском оставалось в голове. Любовь. Любовь – Сяо никогда не приходилось любить, жить кем-то, отдавать себя полностью другому, тонуть в чужих глазах... Он ошибочно полагал, что это чувство его не настигнет. Холодный ветер пробирался под одежду, намереваясь прокусить юноше кожу, своими металлическими зубами. Прошедшая молния, очертила здешние дома от края до края. После гула, засевшего в ушах, на асфальте появились первые темные крапинки. Поспешно все прохожие направились по домам, кроме Сяо, который остался стоять под ливнем. Он устремил свой взгляд в дальний конец улицы, на свой дом, если его, конечно, можно было так назвать. Городской мрак и изобилие грусти, были на каждом углу этой улицы. От того и Сяо не решался двинуться с места. Желание повернуть в лес, бежать, искать лучшую жизнь, не чувствовать этот страх - так и загорелось в уставших, янтарных глазах. Но он точно знал, ушедший в лес - обратно дороги не сыщет. От того и не шёл на крайности, ведь юноша не был эгоистом. Старый дом встретил его звенящей тишиной и прохладой, и сердце на мгновение успокоилось. Дождевые капли бились об широкие окна, скатываясь куда-то вниз, ночные городские огни фонарей смешивались в одно пятно. Он встал у стены, ожидая бабушку Пин, пока по его волосам и одежде стекали капли дождя, немного бросая брюнета в дрожь. Волосы липли к лицу, тело было холодным и мокрым. Старушка удивлённо посмотрела на парня, выронив из рук упаковку зелёного чая. — Где ты так долго был, олимпиада же была по времени до часов шести, на часах уже восемь! — Она демонстративно подняла ладонь в сторону настенных часов, заставляя юношу посмотреть следом и может, почувствовать вину за оплошность. — Да и ты промок насквозь, где тебя носило? Бабуля ругалась не громко, даже не агрессивно, в ее голосе были нотки волнения. Пин явно больше интересовало состояние мальчишки, чем сама возможность окунуть его с головы до пят в чувство стыда. Он запоздало осознал, что простоял под дождём, до почти полного промокания, и ко всей этой путанице добавилось еще и незнание того, какую бы выдумать небылицу на этот раз, чтобы не схлопотать от старушки. — Я позже начал, меня не хотели отпускать с урока, поэтому завучу пришлось забрать меня личн-но... Именно лично, — Голос звучал на удивление уверенно, но всю речь скосил порок дрожи в конце. Медленно, неуверенно в своём же действии, Сяо поднял чай, кладя его в руки старухи. А ведь и правда, работа Сяо была последняя. Возможно или всё-таки точно, учителя из-за своей халатности не хотели придавать значение последней работе. Подумаешь, провалит малец, а следом пойдет продавать дурь на улицах. Неорганизованность — визитная карточка этого города. — Быстро раздевайся, отопления нет у нас до сих пор... — Бабуля сняла куртку с парня дрожащими из-за старости пальцами и нагнулась к маленькой батарее, продолжая свою речь. — Молись, чтобы высохла до утра, — Пин позволяла себе иногда ругать мальчишку потому, что считала себя его опорой и по другому попросту не могла. — Ужин на столе, сейчас подогрею чайник, а ты переоденься! — Она с укором повернулась к юноше, смягчившись. — Одежда на полке рядом, если заболит голова, не молчи, как ты обычно любишь делать. Сяо стало приятно от заботы, Пин была единственным человеком, кто ценил его и любил просто за то, что он есть. Он стянул с себя мокрую верхнюю одежду, оголяя белоснежное, рельефное и немного подбитое местами, тело. Расправив резким движением лопатки, тот взял с полки ветровку и начал выворачивать под себя. Попутно, он прошёл на кухню, чтобы сделать им двоим чай, забирая у Пин чайник из рук и ободряя ее легким поцелуем в щеку. Спустя час, парень уже поднимался на второй этаж дома, в свою комнату. Рюкзак быстро полетел в свой излюбленный угол, а его владелец приземлился лицом в кровать. Миновав какое-то время, он благополучно повернулся на спину и прикрыл глаза локтем. У парня остался телефон ещё с какого-то благотворительного фонда в детдоме, простая безделушка, в ней он слушал музыку, которую успевал скачивать взламывая чужие сети вай-фай, так он старался заполнить голову чем-то другим, помимо докучных мыслей. Его мучила бессонница, и вот, снова три часа ночи с лишним, брюнет сидит на холодном полу и мучается с ней — А завтра ведь вставать рано... Надо все же заставить себя лечь, — Пробормотал мысли вслух Сяо, поднимаясь на кровать. Час, два, пустых мыслей и он всё же смог уснуть.