Пока не погаснут звезды

Частое дыхание У Се наполняет комнату, чистое и тяжелое, свободное от осточертевшей приторности гниения и сигаретной смолы, сопровождавших каждый вдох, за который ему приходилось бороться еще шесть месяцев назад. Его пальцы впиваются в теплую кожу, немного скользят от пота, когда Сяогэ целует точку пульса на его шее, обдавая своим горячим дыханием. Сяогэ входит в него уже больше часа, медленно и уверенно, сообразно своему характеру, основательно толкаясь внутрь и неспешно выскальзывая. Его татуировка выделяется на разгорячённой коже еще дольше, сперва скрываемая языком и любопытными пальцами У Се. Такое чувство, будто это никогда не закончится, что они будут любить друг друга, пока звезды не погаснут, и тогда они останутся единственными созвездиями, вращающимися друг вокруг друга, сплетающимися в одно целое, бесконечно. И У Се, цепляясь за скудные обрывки своей мысли, совсем не против, его глаза приоткрываются, сквозь ресницы, как в тумане, виднеется потолок и копна черных, как ночь волос Сяогэ. Вид в самый раз. Как будто чувствуя его готовность, следующий толчок Сяогэ делает глубже, резче, точно попадая в то место внутри, которое заставляет У Се подавиться вздохом, откинуть голову на подушку и открыть рот, когда вспышка удовольствия пробегает по его дрожащим конечностям. Какой-то, едва похожий на человеческий, звук вырывается из его горла при следующем толчке и Сяогэ ловит его, аккуратно сжимая зубы на его кадыке и чуть царапая взмокшую, уже помеченную кожу. У Се вздрагивает всем телом, его рука скользит вверх, сжимая пряди волос на затылке Сяогэ, когда он снова задыхается, пальцы ног поджимаются, а пятки впиваются в заднюю часть бедер Сяогэ. Сяогэ рычит от этого движения низко и приглушённо у горла У Се, посылая вибрацию по телу, особенно чувствительную там, где их грудные клетки прижаты друг к другу, и У Се снова не может сдержать дрожь, чувствуя, как возбуждение ползет вверх по позвоночнику. - Сяогэ, - выдыхает У Се, почти задыхаясь под его устойчивым натиском. Это единственная мысль, которая у него осталась, но похоже она та самая. Горячий, длинный язык Сяогэ скользит по его горлу к линии челюсти, Сяогэ наклоняет голову под нажимом руки У Се, все еще лежащей у него на затылке, запутавшись в волосах. У Се любит, когда Сяогэ такой, ему нравится видеть и чувствовать, как Сяогэ хочет, выбирает, выражает. Нравится скольжение его теплой ладони по внешней стороне бедра, плавный изгиб его пальцев под коленом, которые могли бы ломать и разрывать, но вместо этого ласкают и поддерживают, слегка царапая ногтями уязвимую кожу. Нравится, как длинные пальцы обхватывают его бедро и мягко сжимают, как он выдыхает «У Се» прямо под ухом, прежде чем прихватить губами мочку и осторожно попробовать ее зубами. У Се слегка выгибает спину, требующий внимания член ищет трения между их животами, но как и в прошлый раз и несколько раз до этого Сяогэ уходит от прикосновения, создает пространство, которое У Се не может преодолеть и наконец сдается и стонет, долго и отчаянно, прежде чем даже осознает это. Рот Сяогэ отрывается от его уха, и У Се чувствует, как он смещается, ощущает пристальное внимание на своем раскрасневшемся лице, и приоткрывает глаза, чтобы посмотреть вверх сквозь пьянящую дымку. Сяогэ смотрит вниз, его черные глаза поглощают свет закатного солнца, пробегающего лучами по разворошенным простыням, заключающим их в своеобразные скобки. Свет создает ему ореол, особенное сияние, которое делает его еще более неземным, чем он есть, и У Се теряется как в физическом, так и в эстетическом удовольствии от той красоты, что он видит перед собой. Сяогэ тянется к бутылочке со смазкой, лежащей рядом с подушкой, щелчок крышки слышится на фоне тяжелого дыхания У Се. Сяогэ слегка изгибает свое тело, чтобы добавить еще немного туда, где его член все еще последовательно входит и выходит. Прохлада смазки заставляет У Се вздрогнуть и подавиться вздохом, его ногти впиваются в спину и в волосы Сяогэ. У Се так сильно задыхается, что ему кажется, будто он никогда не сможет отдышаться, но это кардинально отличается от того, как еще несколько месяцев назад его легкие тяжело сжимались в попытке выдавить из себя воздух. Сейчас нет никакого кашля, фантомная мышечная память наконец отступила. Сяогэ закрывает смазку и отбрасывает бутылочку, полностью накрывая У Се своим телом с гладкой кожей и извивающейся по ней татуировкой, его бедра замедляются, ловя более ровный и устойчивый ритм. Мягкое хлюпанье каждого толчка заставляет лицо У Се пылать еще сильнее, румянец спускается до груди. У Се неспешно вынимает пальцы из волос Сяогэ и опускает руку, чтобы нежно обхватить его щеку, все еще испытывая благоговейный трепет от того, что может прикоснуться, что ему позволено держать в руках нечто гораздо более ценное, чем любой артефакт в мире. Ресницы Сяогэ дрожат, трепещут, опускаясь, он поворачивает голову, чтобы поцеловать ладонь У Се, его горячее дыхание ласкает кожу. У Се инстинктивно приподнимается и целует Сяогэ в челюсть, в уголок рта. Губы Сяогэ находят его губы и мягко прижимают его обратно к кровати. Язык Сяогэ проникает внутрь, и У Се преследует его, ловит и посасывает, знакомое рычание снова вибрирует у него в груди, заставляя сильнее вжиматься в Сяогэ. Рука Сяогэ скользит вверх по кровати, мимо его головы, пальцы впиваются в простыню рядом с подушкой, прежде чем он медленно покидает рот У Се и двигается. Он входит резко, внезапно и безошибочно точно, и У Се выгибает спину с громким стоном, который обрывается на середине, ногти впиваются глубже. Было бы так легко кончить после всего этого их долгого марафона, но теперь У Се пытается удержаться на краю дразнящего обрыва, изо всех сил старается сдержать удовольствие, неумолимо поднимающееся по позвоночнику, пока не чувствует, как Сяогэ теряет устойчивый ритм, как прерывается его дыхание и как сильно колотится его сердце, когда пальцы сжимают бедра У Се… У Се запрокидывает голову с громким, хриплым стоном, который царапает его горло, смешиваясь с резким, отчаянным стоном, с которым Сяогэ прижимается к изгибу между его ключицей и шеей, впиваясь зубами в кожу. Бедра У Се подергиваются, но его сознание уже не здесь, он в пустом белом море всего и ничего, удовольствия, любви, преданности и чего-то первобытного и животного, простирающегося в бесконечность. Когда он наконец постепенно приходит в себя, возвращаясь в суровую реальность учащенного дыхания и разгоряченной, потной кожи, прижимающейся к нему с каждым вдохом, Сяогэ уже перевернулся на бок, его рука лежит на груди У Се, и У Се чувствует себя странно пустым без его члена внутри. Колени и бедра ненавязчиво ноют, как и все тело. Ему нужно некоторое время, чтобы отдышаться. На то, чтобы сформировать хоть какую-то мысль времени требуется больше, и пока У Се лишь безучастно разглядывает потолок, в голове пустота. В комнате витают запахи пота, секса и еще чего-то уникального, присущего только им двоим, тонкого, словно дым благовоний. У Се не нужно даже умение ощущать запахи, потому что этот он с легкостью может себе представить. Он медленно наклоняет голову навстречу горячему дыханию, обдающему его плечо, глаза находят мокрую от пота челку и темный веер ресниц, трепещущих над высокими, раскрасневшимися скулами. Уходит несколько попыток, но в конце концов У Се касается руки Сяогэ, проводит вверх по изгибу плеча, минует гибкую линию шеи, обхватывает его щеку и поглаживает большим пальцем жар румянца. Голова Сяогэ клонится вперёд, как будто он хочет проникнуть У Се под кожу, прежде чем его глаза приоткрываются и ловят взгляд напротив. У Се сдвигает свое тяжелое, ноющее тело на бок и сворачивается калачиком, чтобы они могли прижаться друг к другу лбами. - Сяогэ, - шепчет У Се едва слышно. Сяогэ щурится, улыбаясь без улыбки, его рука тянется вверх, чтобы отзеркалить руку У Се. Он тоже обхватывает его щеку, как нечто драгоценное. - У Се, - отвечает Сяогэ, его голос ласковый, в нем сквозит обожание и еще столько всего, для чего у У Се нет названия, эти чувства существуют только между их сердцами и душами, закаленные годами неустанной погони друг за другом сквозь время и потери. У Се уютно устраивается в тепле рядом с Сяогэ, который отражает его позу, веки Сяогэ угрожают закрыться, но он не позволяет. Губы У Се изгибаются в легкой улыбке, и наконец она приподнимает и уголок губ Сяогэ. Они потные, простыни нуждаются в стирке, им обоим определённо нужен душ, но сейчас они наедине в своем маленьком космосе, вращаются друг вокруг друга, пока звезды не погаснут.