Гладиолус

Матушка нечасто рассказывала про своё детство, но каждый такой рассказ Лань Хуань слушал с упоением, и даже на лице Лань Чжаня мелькала заинтересованность. Матушка рассказывала про далёкую страну, где царили вечное тепло и радость, люди там всегда были приветливы и не знали бед, а управлял этой страной могущественный и добрый султан с бородой, мягкой, как облако. Хоть матушка и говорила, что росла в этой стране, для братьев эти рассказы были не более, чем причудливой сказкой, которая помогала лучше спать. Со временем, мама всё реже рассказывала про эту страну, всё реже играла с ними в догонялки, всё реже открывала двери домика. Пока не закрыла их навсегда. Как ни пытались взрослые, они не могли объяснить маленькому Лань Чжаню, что его мама умерла, и он продолжал ходить к её домику, сидел среди горечавок, пока не засыпал и старший брат не относил его в комнату. Немного повзрослев, Лань Чжань начал собирать всё, что как-либо было связано с мамой: рисовал её портреты, ставил в комнате благовония с запахом горечавки и записывал её сказки. Все до единой он записал точно, как рассказывала их мама, и только с одной ничего не получалось. Как ни старался, Лань Чжань не мог записать её правильно, всегда чего-то не хватало ,и он никак не мог понять - чего именно. – Ванцзи, смотри, что у меня есть! – Лань Сичень подошёл к брату, мягко улыбаясь, в руках он держал пару свежих персиков. Лань Чжань даже удивился: на территории их ордена персики никогда не росли, сам Ванцзи прочитал о них в книге. – Откуда они у тебя? – спросил он, аккуратно трогая один плод. – Сегодня в Цайи приехали торговцы из какой-то дальней страны – ответил Сичень, присаживаясь рядом и надкусывая персик. Ванцзи смотрел на фрукт с сомнением - в правилах было сказано, что нельзя есть что-то незнакомое, не убедившись, что оно не ядовитое. Но Сичень ел, и с ним, вроде как, ничего не случилось, выглядел довольным. Лань Чжань принюхался и аккуратно надкусил. Мякоть была настолько сладкой и сочной, что на секунду, у него даже заболели зубы. Никогда в жизни Лань Чжань не ел ничего вкуснее, мальчик даже не заметил, как съел всё. – Понравилось? – Лань Чжаню оставалось только кивнуть. Тем временем, Сичень достал, из-за пазухи, ещё один персик. На вопросительный взгляд брата он ответил: – Для дяди. В цзиньши дяди они отправились вместе, но только Сичень хотел постучать, как из-за двери донеслись голоса. – Ваш визит для нас приятен, но, могу ли я поинтересоваться, что привело вас в нашу обитель? – голос дяди был спокоен, но если прислушиваться, можно услышать, что он немного нервничал. – Ничего особенного, достопочтимый учитель, – второй голос был незнакомым и, в противовес дядиному, был немного усталым. Лань Чжань дёрнул брата за рукав, намереваясь увести его за собой, ведь подслушивать было запрещено. Сичень подчинился ему и было отошёл от двери, как вдруг: – Я хочу поговорить о Лань Янмэй. Имя их матери. – Что вам известно об этой женщине? – дядя занервничал. Его тон был неприязненным. – Её настоящее имя Айшель Султан. Она приходится мне родной сестрой. За дверьми Цзиньши воцарилась тишина. Персик с глухим стуком выпал из рук Сиченя и подкатился под ноги Циженю. Дядя отправил их с братом в комнату, сказав, что наказание за подслушивание они получат позже. Оказавшись взаперти Сичень ходил из угла в угол, тихо бормоча: – Да ну... Бред... Не может быть... Неужели всё было правдой? – Что было правдой? – Сичень остановился, непонимающе уставившись на задавшего вопрос Ванцзи. Он закусил губу и присел рядом. – Помнишь сказку, про волшебную страну песков, которую нам рассказывала мама? Ванцзи кивнул. – Главной героиней сказки всегда была девочка, по имени Айшель. Ванцзи нахмурился. Он итак это знал, зачем брат ему это повторяет? В комнату вошёл дядя, прерывая размышления Ванцзи. Следом за ним вошёл молодой мужчина в странной, по мнению Ванцзи, одежде. Он тепло им улыбнулся и, то ли дело было в его лице, со смуглой кожей, то ли в каштанновый волосах, то ли в серых глазах, но на миг, братьям показалось, что они вновь видят маму. – Здравствуйте, – Сичень поклонился незнакомцу, ошарашенный Лань Чжань повторил за ним. – Какие воспитанные, – похвалил мужчина и присел за стол рядом с детьми и Циженем, только что разлившим всем чай. – И как же вас зовут? – Лань Сичень, господин, это мой младший брат, Лань Чжань. – Приятно познакомиться, я Ахмед. За чаепитием Ахмед рассказал, что является мальчикам родным дядей и договорился с Лань Циженем о времени, которое будет проводить с племянниками. Лань Цижень согласился, хотя по нему было видно, что он явно этого не хотел. Дядя Ахмед приходил в облачные глубины ближе к обеду и забирал мальчиков в Цайи. Он гулял с ними, играл и разрешал практически всё, что было запрещено в Гусу. Дядя рассказывал много интересных историй о своей стране и жизни, но ещё больше, он рассказывал о маме. – Ваша мама была вздорной, постоянно сбегала от слуг и не желала учиться, не уважала людей без веских причин и постоянно витала в облаках. В пятнадцать лет, несмотря на свой статус, отказалась выходить замуж и заявила, что хочет увидеть мир. Наш отец очень её любил, поэтому и разрешил. Так она и попала сюда. Несмотря на обстоятельства, она писала мне всегда. Именно из писем я узнал, что у меня есть племянники, – Ахмед потрепал их за щёки и как-то печально улыбнулся. Дядя всегда так делал на их встречах. Этих встреч Лань Чжань ждал как чуда. Дядя много рассказывал и о других странах. О суровых краях Цинхэ, о жарком Цишане и прекрасном Ланьлине. Но больше всего он рассказывал об Османской Империи. Мамины истории обрели подробности, которые Лань Чжань записывал в свиток, бережно хранимый под подушкой в Цзиньши - самом надёжном месте в мире. А через несколько месяцев дядя сказал, что уезжает и предложил им поехать вместе. Лань Цижень бранился, нарушая четыре правила разом, но братья Лань сказали своё "да", и ему ничего не оставалось, кроме как смириться. Лань Сичень иногда бывает упрямее своего брата. Дворец Топкапы поражал обилием красок и света. Люди говорили на незнакомом языке, да так громко, что у Ванцзи первое время болели уши. Но он привык к громким голосам, привык к палящему солнцу и местной одежде. Здесь, люди относились к нему и его брату по другому, не запрещали ничего на свете, улыбались и всегда были готовы поиграть. Здесь люди жили по другому. Но Ванцзи к этому привык. Привык и полюбил. Полюбил традиции османов, их красивый язык, который выучил с небывалой лёгкостью, и их яркий характер. Поначалу, их поведение пугало Лань Чжаня и вводил в ступор но открытость людей и мягкая поддержка брата, дяди и бабушки, которая души не чаяла во внуках, помогли приспособиться и к этому. Во дворце была огромная библиотека и все книги там были в распоряжении маленького Шехзаде, но, через какое-то время книги перестали приносить радость. Всё чаще Лань Чжань бегал по коридорам дворца, всё чаще играл с юными служками и с ними же сбегал в город. Рвал плоды с деревьев и прыгал с остальными мальчишками в море. Море было тёплым, солёным и гораздо лучше холодного источника, думал Лань Чжань. Да, гораздо лучше. Когда пришло время уезжать Лань Чжань думал, что никогда ещё так не хотел возвращаться домой. Он был на пороге истерики, когда увидел дядю Ланя, прилетевшего за ними на мече, но дядя забрал только Сиченя. Тем же вечером дядя Ахмед позвал его к себе. – Присаживайся, А-Чжань, – дядя указал на подушку, по другую сторону стола. – Тебе интересно почему учитель Лань забрал только Хуаня? Ванцзи кивнул. – Как ты знаешь, у меня пока что нет сыновей. Народ недоволен отсутствием наследника, а ты - единственный кровный член династии, который может в будущем занять трон. Ванцзи нахмурился: – Сюнжан старше меня и его с самого детства готовят, как наследника, он лучше. – Ты правильно рассуждаешь но упускаешь один факт: Хуань уже является наследником Гусу. Глава будийского ордена не может править страной. Монахи всегда должны оставаться в нейтралитете, – дядя отпил вина и придвинул Лань Чжаню бокал сока. – Выходит, я остаюсь здесь? Навсегда? – тот сжал бокал так, что ногти поскребли золотую отделку. – Пока у меня не родится хотя бы два сына, ты должен быть здесь, как гарант того, что власть династии непоколебима. Разумеется, как только это случится, ты сможешь вернуться, – сказал Ахмед, но заметив как потухли глаза племянника, добавил, – если ты захочешь. Ахмед не был дураком и прекрасно видел, как его ранее замкнутый младший племянник, преобразился здесь - начал больше говорить, улыбаться и даже шутить. Теперь Ахмед не представлял себе работы без Лань Чжаня под боком и его тихого, но такого искреннего смеха. На следующий день Султан Ахмед явил народу своего наследника – Шехзаде Эмре. Когда он увидел полные радости глаза Эмре, он пообещал себе, что эти два солнца никогда не погаснут. Он не даст глазам сестры погаснуть вновь.