Кристина.

Крис проснулась с невыносимой головной болью, открыв глаза увидела на кровати рядом лежащую Машу, которая что-то печатала в ноутбуке. Боковым зрением блондинка заметила пробудившуюся девушку, и не отрываясь от компьютера, вполголоса начала возмущаться. — Во-первых, почему именно ко мне ты заявилась в три часа ночи? - Мария переводит взгляд на подругу, потом обратно. Кристина смотрит в недоумении, а потом вообще цокает и отворачивается. Маша смеётся, единовременно продолжая смотреть в экран. — Во-вторых, ты в курсе, сколько времени? Дредастая смотрит на часы, пятнадцать тридцать восемь, протяжное «Твою мать», садится на кровать телом и лицом к Марии. — У вас в доме будет выпить? Светловолосая вдруг отрывается от ноутбука, закрывает его и кладёт возле себя, смотрит на Крис с беспокойным лицом. — В-третьих, Таня думает, что мы спали. Расскажи ей всё так, как было. Она мне не верит. Кристина сначала смеётся, потом встаёт с кровати и зовёт Таню. — Ты чё разоралась? - девушка заходит в комнату, негодующе смотря на дредастую. — Маше не веришь значит, насчёт того, спали мы или нет? - ответ поступил тут же. — Нет. — Вот и молодец, не верь. - лучится Крис. В этот же миг в неё прилетает подушка, — Ты совсем?! - начала кипятиться Лебедева. Штрэфонд поднимает подушку с пола и пуляет обратно её хозяйке, попадая в плечо, — Да ладно тебе, ты же сама сказала, «так, как было». Ну что, выпить то есть? Прошла неделя с того момента. Таня уехала в другой город, увидеться с младшей сестрой и бабушкой. Крис с Машей проводили достаточно времени вместе, как казалось Маше, и маловато, как считала Крис. Они виделись раз-два в день, старшая как обычно забавлялась, беся Маху, а Маха в свою очередь динамила Кристину, не давая, казалось, и шанса. Наступает день приезда Кашириной, а девочки снова вместе, в одной квартире, в одной комнате, на одной кровати. Светловолосая невольно заглядывает в телефон Крис, и наблюдает за тем, как девушка смотрит истории какой то незнакомой ей дамы. — Красивая. - Но ты же ведь так совсем не думаешь. Для какого дьявола эти слова? — Моя бывшая. - машинально выдаёт Штрэфонд, глазами показывая полное хладнокровие. Могло показаться, что Лебедевой всё равно, но нет, совсем нет. Собственничество убивало изнутри. Сама ведь прокомментировала, чем недовольна? Что опять произошло, Мария? Больше она не сказала ни слова, девочки мучительно долго играли в молчанку, как малые дети. Это был вечер - рассказ о том, как один ребёнок ревновал другого из за самой настоящей глупости, только этой малышне уже за двадцать, а они всё еще играют в дурные, убогие игры друг с другом. Кристина уехала где-то через час. Маша терзала себя за те слова, за те самые мысли, за то, что чувствует. А что она чувствует? Зависимость? Влюблённость? Если это ревность, очевидно она построена на определённых переживаниях, желании чего то большего. Ревность, не сопровождающаяся ничем более серьёзным не может так чудовищно повлиять на разум, разве не так? Удивительное чувство. Его действительность на первый взгляд может показаться страшной, безвыходной. Это как заезженная пластинка, которая изматывает человека до состояния мнимого сумасшествия. Как карточный домик, фундамент которого состоит из агрессии, обиды и страха. Маша справится с этими сомнениями. Всенепременно. Но сможет ли она определить исток данного вопроса, понять, что чувствует на самом деле. Признаться в своей увлечённости к девушке, которая изначально не давала намёка на собственную значимость в жизни двадцати четырёх летней Марии Лебедевой.