Всё взаимно

О, нет, опять дёргается глаз. Витамины-витамины, где они? Впрочем, они уже не помогут. Майкрофт делает с закрытыми глазами 5-минутную дыхательную гимнастику, тянет на выдохе звук «Ом», добиваясь резонанса, и снова смотрит в зеркало. Сработало, теперь можно. Выпрямляет спину, подхватывает планшет и входит в зал, присутствующие приветствуют аплодисментами, и он начинает свой доклад. Уже далеко за полночь, когда машина подъезжает к дому. Майкрофт сдержанно прощается и тихо исчезает в темноте за дверью. У него есть пара часов. Он должен поспать. Ему нужно отдохнуть. Ему нужен Грегори. Он переодевается в гостевой спальне, замирает, немного ждёт и словно вор проникает в их спальню, ложится рядом. Грегори дышит ровно и спокойно. Майкрофт знает, что сейчас у него тяжёлое дело и он не спал более суток, поэтому, не боясь разбудить, придвигается ближе и с шумом втягивает запах с шеи. Родной аромат действует словно лекарство – Майкрофт расслабляется, глаза закрываются, из них начинают течь слёзы, унося с собой стресс сегодняшнего дня. Майкрофт проваливается в сон. Просыпается он от вибрации часов, ещё рано, но ему уже пора. Грегори за это время повернулся к нему и закинул руку на бок. Стараясь не разбудить, Майкрофт осторожно отползает в сторону, рука одиноко опускается на простынку. Грегори выглядит сейчас так уютно, так тепло, Майкрофт не выдерживает и прижимается щекой к тыльной стороне ладони, проводит носом по ней и целует большой палец. Затем встаёт, отворачивается, его лицо теряет блаженное выражение, и он стремительно, но тихо покидает комнату, вскоре и дом. Рано, ещё рано. Он будет вспоминать это утреннее мгновение целый день. Нельзя, потом, всё потом. Сейчас надо сосредоточиться на работе, но Грегори такой прекрасный спит у него на подушке. Майкрофт негромко рычит, водитель недоуменно смотрит в зеркало заднего вида. Надо это всё прекратить, сейчас слишком много на кону, чтобы он позволил себе слабости. Необходимо отстраниться. Через несколько дней, когда Грегори звонит ему во время своего перерыва - он счастлив. Голос обволакивает, Майкрофт начинает непроизвольно улыбаться и ловит на себе заинтересованный взгляд посла, отворачивается и отказывает во встрече. В следующий раз он не берёт трубку. Пишет, что не знает, когда будет в Лондоне, затем просит Джона составить Грегори компанию в баре. Тот отвечает, что Лестрейд отказался, ссылаясь на загруженность. Холмс опечален всем сердцем. Скоро Новый год, скоро всё закончится, надо подождать. Всю следующую неделю он недоступен, работа в Германии отнимает всё его внимание. В самолёте обратно Антея сообщает, что Грегори выглядит очень подавленным. Майкрофт кивает и отвечает на последнее сообщение согласием. Он читает и предыдущее, небольшое, но полное обиды, что он не сообщил о своём отлёте. До этого было ещё несколько с приглашением на ужин и столько же с переносом из-за неполучения ответа. Он замёрз, он устал, он очень занят. Майкрофт приезжает в ресторан раньше назначенного времени. Дистанционно он пытается не допустить большой проблемы, направить действия посла в нужное русло, спасти граждан Великобритании. Антея делает заказ, Майкрофт бездумно начинает есть, но пища не насыщает. Ему хочется просто наброситься и проглотить всё, что лежит у него на тарелке, заодно и саму тарелку, но он уверен, что это не поможет. Ногу сводит судорогой, он пересаживается в кресло. Хватит-хватит-хватит, голова раскалывается. Он пьёт таблетку, телефон начинает звонить. Он беседует, а точнее слушает оправдания министра, и тут заходит Грегори. Растрёпанный, помятый, но неимоверно красивый. Он садится напротив, понимающе кивает на телефон, Майкрофт с легкой улыбкой кивает в ответ. Головная боль отступает, ноги невольно выпрямляются – потягиваясь, он немного сползает вниз, шея позволяет голове опуститься на спинку кресла. Майкрофт в полуха слушает невнятный лепет, он уже всё решил, через прикрытые глаза наблюдает за Грегори. Он сидит тихо, такой уставший, с неимоверными синяками под глазами, чуть подрагивающими руками. Ему надо отдохнуть, заключает Майкрофт, потом понимает, что и он сейчас выглядит не лучше – им надо отдохнуть. Министр прекращает вещание. «Ладно», - заключает Холмс, кладёт трубку, пишет пару сообщений. Лестрейд дерзкой выходкой привлекает его внимание, завязывается абсурдный разговор, за которым следует трогательное признание. Он нужен Грегори. Любым. Ох, как же ему хочется прямо здесь и сейчас упасть на колени и, прижимаясь к нему, просить прощения. Как же хочется всеми силами показать свою любовь и уберечь от всех невзгод. Сейчас нельзя, потом. Он искупит свою вину. Уже в самолёте он, вспоминая разочарованное лицо Грегори, позволяет себе помечтать и составить план новогодних каникул и, закрывшись в туалете, позвонить ему. - Аллё, - отзывается в трубке Грегори, Майкрофт собирается с духом, - я слышу, как ты сопишь. - Любовь моя…, мне так жаль, - непроизвольные слёзы застилают взор, Майкрофт негромко шмыгает носом. В Лондоне Лестрейд умиленно улыбается. - Полно, дорогой, полчаса назад Антея поведала, как ты страдаешь, если бы я знал, я бы очень старался навязываться, а не оставлять тебя в покое, в своих раздумьях. - Нет, нельзя… Если я вижу тебя, слышу тебя, касаюсь, то потом не могу работать – думаю только о тебе. Сейчас нельзя, - Холмс высморкался. - Весьма польщен, Майкрофт, я тоже постоянно о тебе думаю, как мне тебя не хватает. - Прости…, но так надо. Так я лучше думаю и соображаю. Мой мозг сейчас как перенасыщенный задачами компьютер, который, если получит ещё одну – перегорит. Поэтому он старается разгрузиться, отвлечь меня, и лучший способ - это ты перед моим взором, я цепляюсь за тебя и забываю обо всём. О задачах, о планах. … мне сейчас нельзя с тобой контактировать. Приглушённый звук, видимо, Майкрофт протер телефон от влаги. - Не согласен, милый. Ты был так занят анализом, как работает мозг, что не учёл как работают гормоны: кортизол прекрасно выводится из организма объятиями. Серотонин и окситоцин стимулируют работу мозга, а подсознание, уверенное, что тебя любят, не будет искать отдушины, цепляясь за мой светлый образ, - смешок. - Ох… - Вот тебе и работа, ты самостоятельно оградил себя. Позволив своему рациональному мозгу оставить тебя без спасительной любви. Некоторое время молчания, сопения. - Я отвезу тебя на море. - Вот уж пожалуйста. - На новогодние. Будем только ты и я. - Я люблю тебя. - И я тебя люблю.