Только лишь корки

— И как тебе пирог, Питер? — спросила девушка, выжидающе смотря на парня. — Он прекрасен как всегда, Гвен, — ответил тот. — Ты же знаешь это лучше меня, сама ведь только что пробовала. Они сидели в гостиной квартиры за накрытым столом и праздновали Рождество. Гвен, как и всегда за последние десять лет, приготовила свой фирменный мандариновый пирог. — То я, — вздохнула девушка. — А ты — это ты. Ты не будешь мне врать, если не вкусно, я тебя знаю. — И это мне в очередной раз говорит та, кто показывает свои рисунки, раскладывает по полочкам все их недостатки, а на любую мою попытку заявляет «себя не обманешь»? — в притворном возмущении, даже не изменившись в лице, спросил Питер. — Ты неисправима, Гвен. За это я и люблю тебя. — А как твоя статья про этого… апельсинового вора? — тут же перевела разговор на другую тему девушка. — Про мандаринового вора, — на автомате поправил Питер. — Хорошо статья. Пол Шеффилд очень хвалил её и пустил в номер без всяких разговоров. Правда, название назначил сам, но это меньшая из бед. Паркер внутренне усмехнулся, вспомнив, с каким лицом редактор вчитывался в текст. Текст, в котором не было ни слова про племянника подпольного учёного, умудрившегося создать Рептилью Сыворотку. О ней Пауку рассказал лично Ник Фьюри, в различных цветастых выражениях благодаря Спайдика и его команду за «предотвращение появления нового суперзлодея в Нью-Йорке». Формулировка, насквозь пропитанная официозом, казалось бы, должна была затеряться в речи на сорок минут, но Питер, почему-то, больше всего запомнил именно её. Вообще, история Кёртиса Коннорса была достойна как минимум книги, а ещё лучше фильма. Доктор, на самом деле владеющий этой научной регалией, сильно расстроился смертью любимого брата и чуть ли не поклялся на его могиле отомстить тем, кто причастен к этому. А причастными Кёртис считал «Hammer Industries» и лично Джастина Хаммера. Владея огромным багажом знаний по химии и биологии, он вознамерился создать совершенное биологические оружие. И практически сделал его. Им оказалась та самая Рептилья Сыворотка. Она давала тому, в кого её вводили, рефлексы и инстинкты рептилии, оставляя разум человека. Сыворотка была совершенна, это подтвердили даже в лаборатории Щ.И.Т.а. Оставались лишь финальные испытания на отобранных подопытных. Но тут, как обычно и бывает, вмешался случай. А точнее, племянник Кёртиса, сын погибшего брата, Шон. За ним должны были присматривать сразу три человека, но, как известно, у семи нянек дитя без глаза, даже если нянек всего три. Шон, как очень любопытный мальчик, решил посмотреть, что же за красивый гигантский аппарат постоянно использует дядя, случайно активировал его, обойдя детской непосредственностью навороченную систему защиту и… превратился в огромного оранжевого монстра, постоянно уничтожающего мандарины. Оказалось, что в кармане мальчика в момент активации агрегата лежал мандарин, который и стал фатальным. Доктор Коннорса был в отчаянии. Пришлось использовать бандитов, завербованных лишь с одной целью — стать армией человек-ящериц — в качестве похитителей мандаринов для любимого племянника. Шон был ненасытен в плане этих цитрусовых и отказывался есть что-либо ещё. В конце концов, Кёртис Коннорс решил применить сыворотку на себя, чтобы с ещё большей эффективностью похищать ещё больше мандаринов… но вмешался Паук, сорвав все его планы. Всю эту информацию Питер и узнал от Фьюри. Разумеется, он не стал ничего из этого писать в своей статье. Тем более, что в полиции ничего не знали ни о Коннорсе, ни о Шоне, ни о его няньках — их всех забрал Щ. И. Т. к себе, для опытов, до того, как Паук вызвал офицеров на склады. Ну а оставшиеся в живых бандиты рассказывали всё, что угодно, только не обстоятельства мандариновых похищений. В итоге, статья получалась пусть и интересной, но с кучей риторический вопросов без единого ответа. Наверное, именно поэтому Пол Шеффилд назвал статью «Только лишь корки», явно решив поиздеваться над своеобразным «везением» Питера Паркера. Знал бы он всю подноготную этого дела… — А как твоя номинация на журналиста года? — лукаво спросила Гвен. — Никак, — пожал плечами Питер. — Не дали. Видимо не заслужил. Надеюсь, ты не откажешься из-за этого выйти за меня за муж? С этими словами он достал коробочку, обитую красным бархатом, раскрыл и повернул к Гвен. Та бросила взгляд на кольцо из белого золота с розовым аметистом, любимым ювелирным сочетанием девушки, и мгновенно переменилась лицом. На нём отчётливо читалось отчаяние. — Этого я и боялась, — пробормотала Гвен. — И даже пыталась подготовить к этому, но слишком поздно начала. — Ты о чём? — насторожился Питер. — Знаешь, — начала девушка, — не всё, что тебе сказали в полиции о мандариновых ворах, правда. Они не сами передрались между собой. Их убили. Ты ведь знаешь Паука? — Лично? — переспросил Питер. Ему не нравилось, куда двигался их разговор. — Нет, вообще. — Знаю. — А Дэдпула знаешь? — продолжала допытываться Гвен. — Писал статьи о нём, — кивнул Паркер. — К чему ты о них спраш… ТАК ЭТО БЫЛА ТЫ!!! — Кто «я»? — не поняла уже девушка. — Это ты в бело-розовом костюмчике резала горла бандитам, — протянул Питер. — Теперь всё понятно. И список Гвен тоже понятен. Мне теперь называть тебя Гвенпул? — Откуда ты?.. — Паук — это я. — Не верю. — И тем не менее, — хмыкнул Питер, вышел из-за стола и подпрыгнул к потолку. Но не упал обратно, а закрепился на нём вниз головой. — С ума сойти, — прошептала Гвен. — Значит, ты десять лет скрывался от меня, а я от тебя три? Мастер Уилсон будет в шоке, когда узнает. — Сомневаюсь, — хмыкнул парень. — Боюсь, он и так всё знал. Так ты выйдешь за меня? — После всего, что между нами было? — вернув голосу лукавства, спросила Гвен. — Ну, конечно, да. Теперь ты от меня не отвертишься. Будем первой супружеской парой, следящей за порядком в Нью-Йорке. — А мне теперь надо придумать, как легализовать тебя, — протянул Питер Паркер. — Город должен знать о тебе. — Я уверена, у тебя получится, — подошла к парню Гвен Стейси. — Кто бы что ни думал, журналист ты отличный. Поцелуй в твоём новом фирменном стиле? — Давай. Скрепим наш союз перевёрнуто.