Сырная пицца в три-ноль-ноль

Кевин испытывает острое желание съесть сырную пиццу посреди ночи и сейчас он лежит, сложив руки в замок на своём животе, рядом с ним сопит его муж, свернувшись калачиком. «Настоящий котёнок» — думает Кевин и садится, откидывая одеяло, смотрит в телефон, проверяя время: два часа ночи. Вздохнув, поворачивается к спящей фигуре любимого, наклоняется, чтобы убрать кудрявую чёлку с глаз, поцеловать за ухом и довести дорожку до самого носа. Жан ворочается, мычит, а на губах растягивается улыбка. — Который час? — хриплый голос с акцентом — самый красивый звук в мире, Кевин клянётся. — Очень поздно. Мы легли несколько часов назад, — Кевин позволяет Жану уронить себя ему на грудь. Он мурлычет от почёсываний головы ногтями Жана. После всего, что они пережили, Жан может позволить себе делать маникюр. И ещё много вещей, которые делают его счастливее. — И почему ты не спишь? Кошмар? — Нет, — Кевин приподнимается, целует Жана в подбородок, а потом в губы. — Я хочу пиццу. Прямо сейчас, с тремя видами сыра и сырной корочкой… Жан стонет, наклонив голову влево, в сторону двери. — Зачем ты это говоришь? Я теперь тоже хочу… — тяжело вздыхает Жан. Кевин строит глазки, которые хорошо видны в полутьме комнаты — фонарь с улицы светит в окно, к счастью, не попадая на кровать. — Леа не простит нам, если мы не разбудим её. Она обожает сырную пиццу, — Жан сдаётся. Он всегда обезоружен рядом с самыми близкими людьми: мужем и дочкой. — Конечно, — Кевин резко садится, с обожанием глядя на Жана. И пусть вставать из тёплой постели, пропитанной мускусным ароматом Жана, не хочется, он тянется к телефону. — Ой, — замирает, уставившись в экран. Жан обеспокоенно садится, обхватывая руками Кевина, притягивая его к себе, прижимая к груди. Сильные и горячие руки расслабляют. — Что? — Леа захочет есть именно сейчас? Может, лучше до утра подождать? У неё была трудная неделя в новой школе, она устала. Думаешь, стоит её будить? — смотрит на Жана в поиске ответа. — Если она захочет поспать, то так и скажет нам. Если будет так, то просто оставим ей на утро, — Жан целует Кевина в плечо, покрывает кожу поцелуями. Это трудно заметить, если не подойти вплотную, но плечи и спина усыпаны бледными, очаровательными веснушками. Кевин напевает, делая заказ в приложении, не забывая ввести код для скидки. Со временем Кевин понял, что баловать себя чем-то безумно вредным и калорийным не плохо. Праздники, важные события или… даже плохой день. Если ты чувствуешь, что тебе это нужно — не отказывай себе. Пока это не вредит здоровью и не является основной пищей, это не плохо. Жан целует мужа в щёку, перед тем как встать, натянуть пижаму и выйти из комнаты. Мужчина встаёт перед обклеенной наклейками из жвачек дверью, мгновение рассматривает её, улыбаясь. Стучит костяшками пальцев. Слышит, как там прочищают горло и сонно бормочут «открыто». Мужчина проходит в комнату, пока его тринадцатилетняя дочка садится, выпутываясь из одеяла, зевает, снимая резинку с волос, распуская косу и начиная плести новую, не позаботившись о том, чтобы расчесать длинные кудри. — Что-то случилось? — Папа захотел сырную пиццу. Ты хочешь присоединиться к нам сейчас или тебе оставить на утро? — опирается плечом на дверной косяк, глядя на Леа. — Ммм, — девочка задумчиво кусает губу, завязывая концы волос. — Сейчас. Дайте мне пять минут, и я присоединюсь к вам. — Хорошо. Жан закрывает за собой дверь, идёт сразу на кухню, где горит свет и шумит чайник. Кевин оборачивается, умиляясь мужчине в пижаме с жабками. — Итак, что она сказала? — Кевин обнимает мужа, прячет нос в сгибе его шеи, чувствуя, как его обнимают за талию и начинают покачивать в стороны. — Просила пять минут, — Жан опускает подбородок на взъерошенные волосы Кевина, чувствуя запах мяты, исходящий от них. И пока Кевин называет Жана котёнком, Жан называет его воробушком. Забавно. Кевин — воробей, а у Жана на голове, в силу того, что его кудри неуправляемы, гнёздышко. Такое уютное и тёплое, способное скрыть от всего мира, от проблем, способное согреть холодными ночами и дать ощущение дома. — Пап, папуль, а мы можем… — голос Леа обрывается, когда она заходит на кухню, оценивает момент и тоже лезет в объятия. — Мы можем что? — Кевин заправляет выпавшую прядь за ухо и дочка смеётся — когда касаются ушей, она никогда не может сдержать смех. — Пусть эта внезапная ночная пицца будет нам наградой за то, что мы смогли пережить эту тяжёлую неделю с целыми нервами, — смеётся она. — Ensemble? — Жан не обращает внимания на закипевший чайник, переводя взгляд с дочки на мужа. — Ensemble, — звучит в унисон.