Нечто Общее в них (Шёпот Судьбы)

      Итэр сидел в ванной, задумчиво глядя на отметки на своем теле – следы от зубов, пальцев, поцелуев. Это не пугало его, нет. Омега коснулся особенно темного пятна на с внутренней стороны запястья. На его лице расцвела улыбка, а щеки вновь покрылись румянцем. Альбедо поцеловал сюда. В тот момент его глаза так ярко светились желанием…       Альбедо.       Итэр запустил руки в волосы, вспенивая нанесенный до этого шампунь. Белая шапка пузырьков покрыла золотые волосы короной и стекала щупальцами по длинным прядям на плечи, спину и грудь, расползаясь по поверхности воды мелким искристым жемчугом.       Звездный опустил руки под воду, вновь утыкаясь в согнутые колени лицом. Даже сейчас от его кожи пахнет Альбедо! Сколько бы он не терся, не смог смыть с себя его аромат.       – Я помечен, – прошептал парень. Итэр не знал, что чувствовать. Он вновь запутался. Горевать? Но ему не горестно. Плакать? Тоже не хотелось. Радоваться? И радости Итэр не чувствовал. Но покоя нет. внутри бултыхается, как ком грязной одежды в барабане стиральной машины, сгусток чувств, столь же серый и неопределенный.       Болото.       Итэр криво усмехнулся, когда понял, что изнутри он представляет собой. Солнечного юноши уже нет… осталось грязное болото, смердящее своими испарениями и затягивающее в трясину всех окружающих. Вот и Альбедо попался… Сестра вылезла из всего этого с помощью Дайнслейфа, а остальным кто поможет? Кто спасет всех от ненависти, злобы, отчуждения, равнодушия и боли внутри Итэра? От цепких когтей апатии и тревожности?       Психологи называют это депрессией.       – Ты загоняешься, – Паймон материализовалась в воздухе. Личико девочки выражало сосредоточенность. – Зачем?       – Пытаюсь понять себя.       – Но тем самым причиняешь себе боль. Паймон запуталась.       – Пай, – парень повернул голову к фее, продолжая обнимать колени. – Ты ведь не человек. Зачем тебе понимать мои чувства?       – Хочу помочь.       – Мое состояние отображается в диаграммах, ведь так? С учетом множества гормонов?       – Да.       – Вот скажи, сейчас уровень кортизола у меня завышен?       – Да.       Итэр хмыкнул. Его внутренние системы секреции знают и пытаются сделать все, чтобы выжить… или убить его. Зависит от точки зрения. Но для самого Звездного, весь этот гормональный коктейль был лишь фоном, книжкой, которую он знал и понимал, оценивал и исправлял. Когда-то.       Все работало как часы. Почему отлаженный сотнями лет жизни механизм сломался?       Парень смыл с волос шампунь и поднялся из ванной. Паймон следила за ним пристальным взглядом своих огромных глаз. На вопрос: почему программа выглядит таким образом? Паймон отвечала – так заложено, но ей самой нравился этот облик. Итэр подозревал, что в ее функциях есть и иные облики, но именно этот был ее постоянным.       Альбедо заложил в Звездном сомнения. Золотые глаза внимательно осматривали браслет, но внешне он был обычен. Внутренние функции самому юноше не понятны. За последние несколько лет Итэр не кипел желанием разобраться в работе техники досконально. Работает и ладно…       Но теперь…       – Твой взгляд начинает меня пугать, – Паймон помахала крохотными ручками перед лицом Итэра. – Что ты задумал?       – Да так, – златоволосый потянулся за полотенцем. – Подумываю над твоей работой. Она ведь такая важная!       – Еще как! – приосанилась девочка. – Ты даже не представляешь, насколько моя работа важная и ответственная!       – Правда? – удивление получилось практически идеально.       – Ага! – закивала фея так, что у нее чуть корона с головы не свалилась. – Самая что ни на есть важнецкая!       – Что интересного в твоей важнецкой работе? – парень лишь мельком посмотрел на фею и принялся одеваться.       – О! – ведь обрабатываю всю информацию о твоем местоположении, теле, взаимосвязях с окружением. Если что-то опасное приключиться, я обязательно должна дать об этом сказать. К примеру: ты совсем недавно подвергся гормональной атаке и…       Итэр остановился посреди комнаты в нерешительности. Он не знал в какую сторону идти. К себе в комнату или к Альбедо? Омега нахмурился. Что ему самому хотелось? Ему хотелось прижаться к алхимику, уткнуться ему грудь лицом и вдыхать его запах, ощущать на себе руки альфы. Но… хотел ли этого сам алхимик?       – … Ну и знаешь, думаю тебе самому известно, но ты влюбился.       Итэр замер.       – Что?       – Что «что»? – Паймон не знала, что юноша ее не слушал.       – Что ты сказала?       – Ты влюбился, Итэр. Ты разве этого не знал?              Альбедо отложил планшет в сторону. Сахароза согласилась помочь с созданием подавителей и Тимей вызвался в помощники. Алхимик знал, что иначе быть не может. Аквамариновые глаза посмотрели на стенные часы.       – Действие подавителя еще не окончено, – судя по состоянию организма, препарат действует без каких-либо побочных действий. Альбедо поднялся с кресла и двинулся к выходу из алхимической. Ему прекрасно слышно разговор в ванной. Разговоры Паймон и Итэра доносились через толщу горной породы, чуть глуховато, но вполне четко.       Итэр не глуп. Его работа не вызывала пререканий, что говорило о его информированности. Да, омега знает многое, но не столь глубоко. Иначе многие, простые для Альбедо, процессы в алхимии для Звездного были бы не столь впечатляющими. Но эта умилительное выражение удивления на лице Итэра каждый раз разрушало концентрацию алхимика.       – Что интересного в твоей важнецкой работе? – разговор между алхимиком и его помощником за ужином не прошли мимо ушей Итэра. Он, видимо, начал сомневаться в Паймон. Альбедо почувствовал легкий укол совести. Ему совершенно не хотелось рушить доверительные отношения между Итэром и его Голосовым помощником.       Паймон. У Альбедо чесались руки изучить этот браслет, понять его технологию и утвердиться в том, что он безопасен для омеги. Меловой хмыкнул. Действительно, он ведь начал заботиться об Итэре.       Взгляд алхимика скользнул по темной коробочке, где хранилось семя. С утра. Займемся им с утра.       Паймон продолжала болтать о гормональных выбросах в теле Итэра. Альбедо хмыкнул. Он знал причиню резкого повышения эндорфинов в крови омеги в течении длительного времени. Вот только помощник не сообщал ничего по выбросу гормонов зачатия. Альбедо достал стакан и наполнил его водой. Мужчина задумался, медленно выпивая воду глоток за глотком. За время их бесконтрольного секса, альфа готов был поклясться, что Итэр должен был зачать…. Ведь ни подавителей, ни контрацептивов у Альбедо не было. Откуда? Он никогда не собирался пускать в этот дом никого, кроме членов своей семьи. Но Кли сейчас разрушает Монд, матушка занята своими изысканиями, а Алиса черт знает в каком мире. Меркантильная мысль о новых иномирных ингредиентах вызывала улыбку на губах Альбедо.       – … Ну и знаешь, думаю тебе самому известно, но ты влюбился, – Паймон, судя по ее голосу, не совсем рада такому повороту событий. Итэр? Альбедо поставил стакан на стол, пока тот не развалился у него в руках – трещина пробежала по тонкой грани стекла. Итэр не ожидал такого поворота событий тоже…       Мужчине хотелось взорваться. Альбедо быстрым шагом двинулся в сторону гостиной, взлетел вверх по лестнице, толкнул дверь в ванную и притянул к себе удивленного омегу. Поцелуй углубился мгновенно, ибо Меловой всем телом желал ощутить податливое тело юноши в своих руках. Альбедо боялся причинить боль Итэру и сильно не напирал на него, но когда руки омеги охватили его шею и сладкое тело прижалось теснее, альфа довольно рыкнул.       Действие подавителей кончилось.