rapture rising

Их руки тянутся к небу, как кости мертвецов - к забвению Сотни тысяч рук. Они - прозрели. Да и сам Вилли до этой минуты и не задумывался над тем, насколько серьезным врагом для него может оказаться террористическая организация У.Л.Е.Й - Устранение Личности для Единства Идеи, и после того, как она приведет в исполнение свой основной план, даже смерть не заглушит звуков плача тех людей, которых природа не наделила метасилами. Они кричали, как агонизирующие птицы, не в силах противостоять ударной волне, сдирающей кожу с их лиц, обнажающей скелет, чтобы затем растереть его в белый прах. У Уотта метасилы были, но места в новом мире он просто не заслужил, потому что телепатии он не поддавался. Даже когда он сам открыл черепную коробку навстречу мозговым манипуляциям, он все равно не начал слышать голоса, вещающие ему, что он - один из них. Он не был. Он просто хотел вернуть своего Дэвиса назад. Ему казалось, что он может сделать это довольно легко - просто вызвав в Даске нужные воспоминания, но когда они встретились уже во второй раз, после того, как Вилли кричал с земли какие-то пустые и полные иррациональной паники фразы, типа: "Ты не должен им подчиняться, борись!", "Ты личность, а не рой пчел!", то их встреча окончательно разрушила надежду в сердце Уильяма. Дэвис его узнавал, но, похоже, все его воспоминания подверглись неизбежной корректировке. Это было не самое худшее в его нынешнем положении - только очнувшись здесь, в кибернетического вида комнате, он обнаружил цепь, крепящуюся на его шее и присоединенную к стене, которую бестолково попытался подергать, но материал, из которого она была сделана, даже близко не напоминал ему железо. На нём был латексный костюм с пчелиным акцентом - эта бесячая черно-желтая гамма, да фирменная нашивка У.Л.Ь.Я чуть левее от сердца - то что ему даже выделили из фонда организации какую-то одежду, было несомненным плюсом. Видимо, у них все же были долгосрочные планы на него. Он окончательно убедился в этом, когда в комнату вошел Дэвис. Вилли был рационалистом, поэтому понимал, что не может просто броситься тому в ноги, умоляя о совместном побеге - это бы не сработало. Единственная причина, по которой Дэвис с обновленными настройками вообще был в его комнате - руководство У.Л.Ь.Я хотело, чтобы старый друг Вилли, пользуясь своим положением в его жизни, из него что-то выудил. Нежно допросил, водя сладким пряником прямо перед самым носом. Тебя не собираются убивать. Тебя не собираются пытать. Мы просто твои новые друзья, ВПУСТИ НАС В СВОЙ РАЗУМ, ВИЛЛИ. Он, в свою очередь, вел перекрестный допрос. На правах кого он здесь находится, к примеру. Даск ответил с задержкой: - ... Я всегда буду о тебе заботиться. - Это не ответ на мой вопрос. - Ты хочешь что-то диаметральное противоположное заботе?... Теперь уже осекся Вилли. Некоторое время они просто сверлили друг друга взглядом - Дэвис улыбался, но разве не эта улыбка играла на его устах, когда он и другие члены У.Л.Ь.Я подвергали всех не-мета процедуре кремации заживо? - Мы и сами видим, что ты не хочешь, - Дэвис облокотился на стену, к которой была прислонена кровать Вилли. Какой странный скачок от "я" до "мы" в его речевых конструкциях, не правда ли? Существование цепи Даск, кажется, полностью игнорировал, поэтому Уотт решил перейти именно на эту тему: - Я прикован. Ты мог бы начать проявлять свою заботу с... - Ты только пришёл, а уже хочешь сбежать? Послушай, Уильям, дело в том, что... - Дэвис наклоняется к его уху, так близко, что его дыхание обжигает Вилли висок. - Ты был слишком тяжел для небес, но мы все равно тебя на них взяли. Ты должен ценить наш дар. Сечешь? Он смеется, но его смех так похож на звуки грома или грозы.... Всегда был похож? Вилли начинает казаться, что он тоже не может досчитаться всех воспоминаний, которые раньше с ним были. А может происходит и то, что он в процессе этого уныло-тусклого диалога начинает терять память. Он сосредотачивается на лице Дэвиса лишь за тем, чтобы вдруг бросить в тишину: - Дэвис? - А? Он действительно не открывает рот, когда он говорит. Он общается телепатически. Но ведь он тогда наклонился к его виску - хотел создать видимость, что они все еще общаются посредством рта, как нормальные люди, а не как пленник У.Л.Ь.Я с одним из их рабочих пчелок, подосланный... Что он вообще делает? Версия с допросом сгорела сама, как рукопись в камине. - Ты хочешь у меня что-то узнать, Дэви? Он опять заходится в диком гомерическом хохоте. Вилли, не находя выхода своей агрессии, бьет его с силой по колену, но его в ответ пронизывает током так, что он прикусывает язык от неожиданности. - Узнать? Нам не нужны знания со сроком годности давно пропавшего молока. Мы снова делаем тебе одолжение - даем поговорить вволю, прежде чем говорить ты больше не сможешь. - Ты минуту назад пообещал обо мне заботиться! - Уотт кричит, впиваясь руками в собственную голову. - Ты минуту назад.... - Мы пообещали о тебе заботиться, - Дэвис был, похоже, неприклонен. - Там было "Я". Ты говорил от своего лица, я отлично.... - Тебе надо лечь, Вилли. Ты устал. Мы уже позвали людей, которые тебе помогут успокоиться, - Даск встал, медленно отдаляясь к двери. Шаг за шагом идя назад, он не сводил глаз с Вилли, который окончательно потерял себя в приступе паники. Он не мог вырвать цепь, но кому вообще нужна была эта цепь, когда он мог телекинетически швыряться предметами? - Мы правда не хотим тебе зла. Почему ты не можешь нам поверить? - Вы мне никто! - мужчина уворачивается от летящего в его голову элемента кибернетического окружения. Тот падает на пол, расплющенный. - Снимите меня с этой цепи, психи! Ну хоть кто-нибудь! Помогите мне! Дэвис! Какие-то люди врываются в его комнату, силой укладывая его на жесткий матрас, шприц вводят ему в шею. Уотт продолжает кричать, хрипеть, царапать себя, глаза его становятся мутными от безумия, но и они в конце концов гаснут. Он приходит в себя от того, что его костюм расстегнут до... до... вообще до пояса. Там, где должен быть потолок - бескрайнее небо. Дэвис где-то рядом, он это чувствует, а потом видит и руку, поглаживающую его по животу, и вздрагивает, чувствуя, что другая рука ведет молнию ещё ниже, высвобождая его член. Он пытается что-то сказать - не может. Из горла вырывается только приглушенное мычание. Он не понимает, где он, кто он, и что с ним происходит. - Забота.... Только она. Мы тебе поможем. Это ведь то, что тебе так нравится? "Только не под наркотиками, - надрывно соображает он, - Только не делай это со мной под наркотиками". Но мысль о том, что не наркотик делает это с ним, вытесняется из сознания. Так мелькает напоследок золотая цепочка, исчезающая в сливном отверстии раковины. То, что он испытывает, когда Дэвис обхватывает его член... Это оргазм? Его, разумеется, много, он идет и идет, и ничто уже не может его остановить. - Молодец, - шепчет Дэвис и целует его в губы. - Тебе ещё столько надо пережить. Давай, расслабься. Ведь ты не хочешь всё испортить? "О чем ты?" Он поворачивает голову вбок сквозь силу, и на губах его застывает немой крик, когда он видит, что его комната набита людьми битком. Но узнать их можно по черным полоскам на спинах и рукавах. Черное на желтом. Цвета, которые он обречен ненавидеть всю оставшуюся жизнь. - Я знаю, о чем ты думаешь, Уильям. Что это за люди? Кто они? Отвечай! Иначе я за себя не ручаюсь. Так ведь? Но ты же должен понимать, что мы все хотим одного - помочь тебе, хоть ты этого не заслуживаешь. И хотим, чтобы ты тоже нам помог. "Прошу тебя, Дэви. Я не вещь, которую вы всем своим пчелиным скопом можете трахать. Я имею право на..." Дэвис сжимает его член и несколько раз двигает рукой так, что тот снова пульсирует, набухает, рвется в мозг, требуя выхода. Афродизиак? Нет, здесь что-то другое. Какое-то иное химическое соединение. - Просто потерпи. Это НАСТОЛЬКО для тебя сложно? Ты часть нас, просто часть настолько слабая, что она не годится ни для боя, ни даже для разведки. Ни даже для какого-то быта. "Я мог бы обеспечивать У.Л.Е.Й, будучи технопатом... Энергетические системы?" - Прекрати трепыхаться, - обрывает Дэвис. - Ты неплохо смотришься и здесь. Мы не извращенцы, чтобы продлевать твою жизнь ТАКИМ способом без нужных на то причин. "Ради чего тогда это все?" - Размножение. Процедура, в которой принимают участие несколько партнеров. Ты же понимаешь, что у нас есть свои мужские развлечения? "Мужчины не могут вынашивать детей!" - ООоо, - усмехается Дэвис, - ну конечно. Если мы говорим об обычных детях - ты явно не подходишь для их вынашивания. Но мы-то говорим не о людях. И даже не о мета. Ты вроде как живой компьютер. Даже не машина - ты, если хочешь, единая квантовая матрица. Допустим, мы подсадим к тебе сетевого червя.. Только не надо рвать на пол, пожалуйста. Воздержись от своих эмоциональных всплесков. - НЕ НАДО МЕНЯ ПОДДЕРЖИВАТЬ, ПСИХОПРЕДАТЕЛЬ, ВВОДИТЬ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ ИЛИ ЕЩЕ КАК-ТО... ХВАТИТ С МЕНЯ ТВОИХ ПУСТЫХ РАЗГОВОРОВ! Пчелиные отродья разбрасывает телекинетической силой по комнате, но они тут же встают на ноги. Их лица расплываются в ласковые улыбки, и это происходит настолько синхронно, что Вилли понимает - все реплики, которые произносил Дэвис, ему подкидывал кто-то свыше. Пчелиный кукловод. Он должен до него добраться, прежде чем вся его отчаянная надежда на спасение растворится в бессмысленной и безнадёжной порнографии. Но они УЖЕ бросаются на него - не толпой, как в уличной драке, а по одному - и просто прижимают к постели, осыпая омерзительными поцелуями. Он не может вырваться - только успевает ударить одного, и все. Костюм разрывают в клочья, а на Вилли падают липкие красные капли. Кто-то входит в него - тело снова гудит от толчков, живот наливается свинцом, он уже не хочет жить. Он никто. Просто периодически стонущий от собственного возбуждения кусок человеческого мяса. - Вилли, послушай! - шепчет ему Дэвис. - Оставайся с нами. Может, я смогу что-нибудь для тебя сделать... - Остановить этот уродский карнавал, например? - спрашивает Вилли, теряя счет своим насильникам, которые входят в его тело, даже без каких-либо прелюдий. Он вяло усмехается, поскольку не может видеть дальше собственного паха, как ни старается. Приспособиться к ритму каждого уникального сложно, но у него почти что получается. - Так уже поздно. Я просто тупой неодушевленный предмет, и вы уже давно всё решили за меня. Почему вы вообще не сделали это под наркозом, раз вы настолько обо мне заботитесь? - Чтобы спасти тебя, Вилли, - Даск явно пытается вложить в эти слова максимум искренности. Максимум блядской убедительности. И даже забыв о надругательстве, Вилли осознает, что тот не врет. В его голосе появилась дрожь, так несвойственная Ревайру. - Чтобы подарить тебе чувство нового, которое рождается, когда прекращаешь цепляться за то, что ты есть. Мы дадим тебе целый мир, Уотт. Когда-нибудь потом. Кажется, это был последний. Последний член в этом клубке экстремально больших гениталий. Вилли валится в расслабленное, бесцельное ничто, и оно увлекает его в себя со скоростью, которой не способна поспеть никакая мысль. - Вставай. Поднимайся. - чей-то голос буравит его сознание. Ну, естественно - это опять Дэвис. - Вставай. Надо помыться. - Зачем? - шипит Вилли сквозь стиснутые зубы. - Зачем мне мыться? Довольствуйтесь грязным мной, если хотите. - Надо же, как ты заговорил, - кажется, Дэвис обижен. Или нет? Он чувствует, как его хватают за волосы и рывком вздергивают на ноги. Боль парализует мышцы - но в остальном все замечательно. - Ты - грязный. Мы чисты как стеклышко. Поэтому надо вымыться, чтобы ты хоть в чем-то на нас походил. - А я не хочу на вас походить, - Вилли с силой ударяет в живот Дэвиса и чувствует, как тот сгибается пополам. Ему больно от того, что ему приходится так поступать, но отступать уже поздно. Физическая боль не сравнится с тем, что происходит на пограничьях его сознания. - Хорошо. Хорошо, - Дэвис выпрямляется, задыхаясь и отпуская его волосы, - Хорошо. У нас есть другой план, как с тобой сладить. Он тебе понравится, обещаю. Мы чисты. Ты понял? Чтобы мы не сделали - мы чисты. Так чисты, что ты даже представить себе не можешь. Висок Уотта прошивает боль, похожая на разряд тока. Боль, которая идет из глубокого тыла его собственного тела. Так много боли, а ему кажется, что ее лишь капля... Кровь начинает поступать в глазные яблоки - зрение темнеет, и он чувствует, что начинается легкое головокружение. Он пытается поднять руку, но она почему-то оказывается вывернутой за спину. - Дэвис. - мальчишка пытается открыть глаза, но боль не дает. - Я понял, Дэвис. Хорошо. Что бы вы со мной не сделали... Будь в это время в другом месте, если в тебе осталось хоть что-то человеческое. Он теряет сознание, но перед тем успевает увидеть ледяную отрешенность, появляющуюся в глазах Дэвиса. Это навсегда - ледяной холод, который ему гарантирован пожизненно. Добро пожаловать в УЛЕЙ, мой мальчик.