Начало

      Порой Элис начинало казаться, что туман живой и попросту играет с ней.       После нескольких часов непрерывной ходьбы сквозь проклятую дымку, девушка попросту выдохлась. Да ещё и эти новенькие ботинки, купленные специально для запланированного путешествия, почему-то стали натирать ноги. Присев на первый же зелёный и мягкий холм, девушка с довольным стоном стащила обувь, поставив их рядом, и закопалась голыми пальчиками ног в мягкую травку. И потянулась к большому походному рюкзаку, ища воду. Сделав пару глотков, она довольно откинулась назад, упираясь руками и взглянула в затянутое серой хмарью небо. Да уж, таких туманов она даже от Эира не ожидала.       Впрочем, не ожидала она и того, что в такой, казалось бы, цивилизованной стране, могут оказаться места, куда не достаёт сотовая связь. Печально вздохнув, Элис выключила свой верный «gnusmas» и закинула его обратно в рюкзак. Без толку, связи нет. Оставалось лишь продолжать свой путь, ведь не может же эта дорога не вести никуда. Верно ведь?       Вздохнув ещё раз, девушка потянулась за обувью. Рука упала прямо на странно сухую траву, хлопнула по ней, потом ещё раз. Девушка почувствовала, как по спине пробежал холодок. Медленно обернувшись, она внимательно посмотрела в ту сторону, где должны были стоять её ботинки. Должны были, но не стояли.       Смутное подозрение превратилось в уверенность.

***

      Когда Моника, Брайан, Грэг и остальные ребята дружно решили последовать совету старого ирландца, встреченного в каком-то пабе, Элис даже не особенно и огорчилась. Особой дружбы между ними не было, да и по здешним законам девушка была уже совершеннолетней. Не то, что в родной Алабаме. Так что, договорившись где они встретятся, она, совершенно спокойно помахав однокашникам ручкой, отправилась по старой дороге на Килдэр, куда этот старый пропойца так не рекомендовал идти.       Её роуд трип начинался так, как ей и хотелось — в одиночестве, хоть и без автомобиля. Его, по очевидным причинам, забрали ребята себе: одна доля против семи. Ну да ничего, всё же площадь Ирландии была даже меньше, чем таковая её родного штата почти в два раза. А уже его-то она исходила весь. Справится.

      ***

      Страх ненадолго сковал тело девушки. Рой панических мыслишек закружился в её голове, то предвещая немедленную смерть или что похуже, то побуждая немедленно вскочить и бежать прочь. «Ага, без обуви, по камням и сучьям.»       Безумно колотящееся сердце обуздала девушка не сразу. Несколько минут, пока дыхательные упражнения окончательно не развеяли нарождающуюся панику, Элис провела в осторожном осмотре окружения. Ничего, впрочем, не заметив. Выдохнув, девушка решилась-таки подняться на ноги, чуть сдвинув руку для опоры. Правая ладонь, так и лежащая всё это время на траве, вдруг попала в нечто склизкое и… тёплое? Отдёрнув руку, Элис тут же вытерла её о широкую штанину. Гадость какая, словно улитка проползла. Встала она уже сама, опираясь только на колени.       Медленно обойдя вокруг холма, она внимательно осмотрела всё вокруг. Но ни следа как ботинок, так и носочков, не обнаружила. Они попросту исчезли, пропали, словно… «Да не-ет, ну не могли же они провалится, верно?»       Обойдя холм по кругу ещё пару раз, девушка попросту застыла, недоумевающе озираясь. Десятки вариантов, возникающих у неё в голове отбрасывались сразу же. Какие ещё фэйри, лепреконы и духи? Нет и ещё раз нет. Она не больна, не страдает от забывчивости. Даже для альцгеймера рановато. Всё не то. «Я ведь поднялась сюда, стащила рюкзак, присела, сняла ботинки, потом носки, и достала воду…»       Приложив пальчик ко рту, девушка принялась перебирать воспоминания, словно колоду карт. Удостоверившись, что в них были явно присутствовала пропажа, она решила вернуться к дороге, пройдя каждый этап воспоминаний ещё раз.       Вскарабкавшись на вершину, она задумчиво уставилась на место, где ещё были видны следы от тяжёлых бот, трава попросту не успела распрямиться полностью. «Они точно стояли здесь! Ну что за бредятина тут происходит, а?! О боже, лучше бы я их спрятала в… рюкза-ак?»       Широко распахнутыми глазами, Элис уставилась на крепко примятый пятачок травы.       Рюкзака не было. — Не может быть, — поражённо зашептала девушка, чувствуя, как липкие тенеты страха вновь охватили её со всех сторон. — Нет, это же бред…       Подойдя на ватных ногах к месту очередной пропажи, Элис рухнула на колени, зашарив руками по зелёному ковру. Словно предположив, что её здоровенная сумка вдруг могла стать невидимой. Не самая невозможная мысль, к слову, на фоне остальных.       Ладошки её вновь ощутили какую-то скользкую и тёплую субстанцию, но девушка уже не особо обращала на это внимания, продолжая искать несуществующее здесь и сейчас. — Ну как так, — всхлипнула она.       Не сразу, но Элис смогла взять себя в руки. Прекратив заниматься бессмысленными поисками, она просто опустила свою попку рядом и подтянула колени к животу. И только когда она решила спрятать лицо в ладонях, поняла, что они густо чем-то перемазаны. Немного, правда, запоздав — кожу на лице уже чуть стянуло непонятной густой жидкостью. Чертыхнувшись, девушка понюхала одну из рук, но пахло лишь свежей травой и, собственно, руками. Рукавами милитари куртки она вытерла лицо, а руки вновь были вытерты о многострадальные штанины. Правда помогло это лишь отчасти, подозрительная слизь была очень уж цепкой.       То и дело вытираясь, девушка чуть посидела на месте, пытаясь решить, как ей быть. Но в голове было пусто, словно шаром покати.       Осознав, что занимается чепухой, Элис поднялась на ноги и медленно спустилась к дороге. Даже мысль о том, что неплохо было бы вновь поискать свои вещи, вызывала в ней какую-то глубинную дрожь. Переведя взгляд с увитого трещинами асфальта на босые пальчики и обратно, девушка со вздохом сделала шаг.       Что бы ни происходило, ей обязательно нужно было выйти к людям. Это должно помочь. К тому же — девушка глубоко выдохнула — судя по всему у неё поднималась температура. Поток воздуха, выпущенный ею, словно обратился в горячий пар — это она чувствовала нутром. А кожа стала вдруг едва ли не болезненно чувствительна.       С ней и правда было что-то не так.

***

      Сколько она уже шагала по шершавой поверхности дороги, Элис сказать не могла. В голове перемешалось всё в одну большую разнородную кучу. Она помнила, что обязана дойти до… Да хоть куда-то. Просто найти людей. А потом… «Странно…»       Поднявшаяся было температура почему-то резко спала, и, как ни прикладывала девушка ко лбу ладошку, её она не ощущала. Метод так себе, но обычно работал. Почему-то, вместо душного горячечного отупения, на Элис словно пролился ледяной душ, даря бодрость и какую-то звонкую яркость. Фигурально выражаясь, естественно. Даже настроение вдруг стало стремительно повышаться. Несмотря на всё произошедшее. «Как доберусь до какой-нибудь заправки, нужно будет позвонить ребятам. Успокоить их.»       Как и все опытные путешественники, всю документацию и деньги она хранила в напоясной сумке. Делая исключение, разве что для телефона, который кидала в рюкзак — на зарядку. Утрата столь дорогостоящего снаряжения, почему-то её уже не особо беспокоила.       С каждым шагом, девушка ощущала лёгкость, что поселилась в ногах. Хотелось петь, может даже исполнить парочку танцевальных движений. Радость ей дарило всё вокруг. И одинокое деревце, наклонившееся кроной к дороге, и затейливый узор трещин, убегающий назад — его она даже несколько минуть пыталась разгадать, следуя какой-то непонятной идее, что тот может ей сказать нечто важное. Даже воспоминания, что всплывали порой, были сочные, многоцветные. «Ребята…»

***

      Элис всегда была тихоней, не заучкой, нет, и даже не серой мышкой. Но до тех же Ребекки или Моники, весёлых девушек, чирлидерш, к слову, столь популярных в их колледже, ей было далеко. Особенно явно она это поняла, когда рослый, мускулистый Грэг — её мечта с первого курса — выбрал именно платиновую блондинку Монику, а не Элис. Обе явно демонстрировали свой интерес, и уж в этом-то девушка сопернице не уступала. Но, на свидание секс-символ колледжа пошёл именно с первой.       А усугубило всё то, что Элис, когда они уже были в Ирландии, на одном из их диких кэмпов вдруг встретила парочку в лесу. Грэг, сверкая накачанной спиной, прижал к дереву Монику. Ручки той ходили по его груди, отвечая на действия настойчивых своих коллег — сам Грэг тоже, не особо стесняясь, шарил в расстёгнутых джинсах блондинки. Элис, спрятавшуюся за деревом, они не замечали, и у той даже возникла горькая мыслишка, что не заметили бы они её даже подойди и замри она прямо перед ними, буквально в двух шагах. Так она и отвернулась, сползая по дереву, внимательно слушая их стоны и влажные звуки.

***

— …а-ах… — выдох внезапно перешёл в стон.       Элис от неожиданности приложила ко рту ладошку. Воспоминания о том случае, отозвались в ней на удивление сильно. А мускулистая спина Грэга и сейчас висела перед глазами, словно отпечатавшись в зрачках.       Губки словно сами собой собрались и коснулись впадинки между пальцами. Нежно, ласкающе. А следом, Элис почувствовала, будто по нервным окончаниям, начиная от губ и до самого низа живота, прошла тёплая наэлектризованная волна. И там, на месте, обратилась тёплым щекочущим морем.       Всхлипнув, девушка попыталась хотя бы избавиться от навязчивой картинки перед глазами, но тщетно. Все её попытки ни к чему не привели, только дыхание сбили: девушка решила почему-то, что видение пройдёт, если зажмуриться и начать махать головой из стороны в сторону. Не получилось.       Замерев прямо на асфальте, Элис прикрыла глаза, навязчивая грёза никак не хотела её отпускать. Словно на яву, она увидела ту сцену. Грэг, отрываясь от объятий чёртовой Моники, вдруг обернулся, с улыбкой глядя на нарушительницу. Сердечко девушки часто застучало, она захотела что-то ему сказать, но не хватало воздуха. Медленно ступая, она приблизилась к нему, ожидающе раскинувшему руки. И бросилась в его крепкие объятия. Его шаловливые пальцы пробежали по спине девушки, опустились ниже, на подтянутую попу. Ткань штанов словно разом исчезла, и теперь настойчивые пальцы касались уже её обнажённой кожи ягодиц. Не отрывая взгляда от своего любимого, Элис потянулась к нему, требуя, прося, умоляя об ответе. И он последовал. Горячее дыхание парня коснулось её лица, губы приблизились. Прикрыв глаза, она вытянулась ещё немного и…       И девушка очнулась.       Горячее видение так и осталось лишь плодом её воображения, разлетевшись на осколки. Открыв глаза Элька недоумённо осмотрелась. Непроглядная дымка. Повернув голову, она осознала, что почему-то лежит на траве. Вокруг были всё те же зелёные холмы и редкие деревья да кустарники, укрытые густой пеленой тумана. И конечно же дорога, в паре десятков метров. «Что за?..»       Одна из штанин сползла вниз по ноге, обнажая трусики, ремень был расстёгнут, как и пуговицы. Словно кто-то или что-то пыталось стащить с неё эту деталь одежды, при активном содействии самой девушки. Голова кружилась так, словно девушка только что сошла с порога какой-то безумной «карусели жизни», покрутившись на ней с час. На грани слуха что-то пощёлкивало, шуршало и шелестело, но источник звука опознать она не смогла.       Первая попытка подняться обернулась крахом. Девушка вновь растянулась на траве, рухнув в неё без сил. Слишком влажной и липкой траве. Перекатившись, она вдруг поняла, что всё лицо, одежда и ладони у неё перемазаны в какой-то густой тёплой слизи. И ощущения на коже, пробившиеся сквозь полуобморочное состояние, сообщили, что её трусики на оголённой части насквозь пропитаны этим… веществом.       Кряхтя, словно старушка, Элис поднялась на четвереньки, и выгнувшись, засунула руку под трусики сзади. Склизкая влажность окружила её. Зачерпнув немного, она поднесла ладонь к осоловевшим глазам. Элис с минуту пыталась понять, что же такое видит. Между пальцами повисли паутинки прозрачного желе и стекать с кожи они не спешили. Попытки собрать мысли в кучу постепенно переросли в какое-то почти болезненное состояние, похожее на странный наркотический приход. Чувствительность кожи вновь увеличилась, но на этот раз так сильно, что даже щекотка от ощущения влажных мостиков жидкости, текстура пальцев гладящих друг друга в этой скользкой смазке, пробирали девушку невероятно сладостной дрожью.       Взгляд расплывался, а внимание никак не получалось сконцентрировать, плюнув на это, она прикрыла глаза. Поток ощущений накрыл девушку с головой. Её уже не особо интересовало, что происходит вокруг и почему она почти вся покрыта слизью. Мягкие хлопковые трусики откровенно давили и были преступно шероховаты. Как, впрочем, и мешающие их снять штаны. Стянув их с пылающих ягодиц, девушка опустилась на траву и поползла вперёд, задыхаясь от ощущений. Гениальный план по снятию штанов о траву удался, благо те были достаточно свободными. С курткой всё было даже легче. За ними последовал и бежевый оверсайз-свитер с высоким горлом, и напоясная сумка, благо её замок открывался с одной кнопки.       Оставшись в одной маечке и трусиках, Элис раскинулась в разные стороны. Пальчики гуляли по восхитительно нежной и щекотной травке, а ноги скользили по траве, коленками касаясь друг друга. И каждое такое прикосновение, словно разряд дефибриллятора, пронизывало её до самого сердца. Глубокое напряжённое дыхание каждый раз перехватывало, а внизу живота что-то сладко сжималось.       Всю её сущность охватила страстное ненасытное желание прикосновений. Каждая клеточка кожи вибрировала оглушающе звонкой дрожью, и лишь касания хоть чего-то могли избавить девушку от мучительной жажды.       Оставшиеся части одежды были лишними. Элис знала это и раньше, но только сейчас она ощутила, что практически их ненавидит. Стоило раньше избавиться от них, а лучше — и вовсе никогда не надевать. Закрутившись на месте, девушка принялась стягивать простенькую голубую маечку, едва не плача от досады, что не может избавиться от всего разом. Она откинула комок ткани в сторону и потянулась вниз.       Скользя по плотному ковру травы, так похожему на какой-то газон, девушка подцепила ремешки трусиков и потащила вниз. Прикосновения пальцев, щекотка ткани и ощущения от сложенных вместе ножек, переплетаясь в один поток наслаждения, прошёл тело девушки насквозь. На пару секунд она даже забыла как дышать, а глаза сами собой закатились. Там, внизу, жар становился всё сильнее, он пульсировал и сжимался, лишая сил. Напряжение нарастало, с каждой секундой всё сильнее стягивая низ живота. Всхлипнув, Элис отпустила резинки, одновременно больно и ошеломляюще приятно щёлкнувшие по бёдрам. Осторожно коснувшись кончиками пальцев нежной кожи лобка, девушка задрожала: чувствительность там словно превосходила на порядок всё остальное тело. Папиляры задевали каждый волосок, напряжённый и чувствительный, словно тончайшая струна. А сам музыкальный инструмент, похоже, требовал очень тщательной настройки.       Не долго думая, трусики девушка решила оставить в покое. Если конечно это можно было так назвать. К принятию каких бы то ни было решений, девушка была категорически не готова. Ей просто захотелось.       До слёз захотелось ощутить свои уверенные пальчики внутри. Хотя бы их, раз уж та притягательная грёза столь поспешно её оставила.       Отряд героев послушно сполз ещё ниже. Двое из них самоотверженно отправились растягивать влажные внешние губки, а один храбрец напористо пошёл в атаку на крохотный бугорок. Чувствительный клитор отозвался, да так, что саму девушку едва не перекрутило от удовольствия. Вздрогнув всем телом, Элис застонала жалобно, но ласку не прекратила.       «Раньше я бы уже кончила…»       Мысль мелькнула и тут же погасла, сметённая бурным потоком желания. Какая разница, что было бы раньше, если она существовала здесь и сейчас. Мягкие поглаживания возбуждённого клитора ей безумно нравились, но тело хотело, нет отчаянно требовало большего. И верная раба своей похоти послушно выполнила приказ.       Ладонь её спустилась ниже, накрывая пышущую жаром киску. Так и не снятые трусики, насквозь пропитанные её соками, девушка просто чуть отодвинула вниз. Пальцы нежно коснулись распухшей влажной щёлки и, по одному, словно десантники, бросились внутрь.       Смазки было более, чем достаточно, так что вторжение увенчалось ошеломительным успехом. Протяжно застонав, Элис перевернулась на бок и ускорила движения. Девочкой она не была, но и регулярного сексуального опыта не имела, потому, даже три тонких пальца казались ей весьма и весьма объёмными. Прежде она обходилась и всего одним, но тяжёлые времена требовали решительных мер.       Зажав ладонь бёдрами, она продолжала и продолжала фрикции, оглашая окрестности вскриками, стонами и предельно пошлыми звуками. То ускоряясь, то замедляясь, девушка словно нагнетала воздуха в доменную печь внутри. Напряжение нарастало и нарастало, хотя, казалось бы куда ещё сильнее. Ладонь была целиком покрыта её соками, безостановочно двигаясь во влажной и жаркой плоти. Тело девушки, словно само собой, перевернулось. Уложив голову на сгиб локтя, девушка оттопырила попку вверх, упираясь дрожащими коленями в мягкую траву. Такое положение показалось ей идеальным, чтобы наконец достигнуть столь желанного финала.       Который и не думал наступать.       Элис словно билась в путах. Оргазм, взрывной, опустошающий, способный отпустить эту безостановочно натягивающуюся внутри пружину, словно решил её продинамить. Вновь и вновь, она ласкала себя всеми способами, которые только мог вспомнить её заходящийся в истерике рассудок.       Она почти чувствовала, что вся кровь, какая только есть в её организме, скопилась внизу её тела. Даже сердце, казалось, билось лишь там, где-то в недрах её вагины. Она дышала часто, словно в горячке, изредка прерываясь на жалобный стон, особенно в те моменты, когда обессиленная рука покидала вулкан между ног, меняясь с сотоваркой местами. То, что начиналось почти райским блаженством, постепенно превращалось в изматывающую муку.       Сколько это продолжалось, Элис даже не представляла. Вся её реальность съёжилась, сползлась как сдувшийся шарик, ограничиваясь лишь происходящим у неё внизу живота, сигналы от иных органов чувств почти не доходили до агонизирующего мозга. В очередной раз уставшая рука уже по локоть почти одеревенела, мышцы просто не выдерживали такой изнуряющий ритм движений. Снова смена, и немного отдохнувшая ладонь пролезала меж влажных бедер и пальчики проскальзывали внутрь. Тело желало вторжения в свои жаркие глубины любой ценой, и мозг ему сопротивляться попросту не мог.       Ей стало страшно. Лёгкий холодок в груди немного отрезвил. Девушка всё так же терзала своё возбуждённое тело, в попытках достичь недостижимое, всё так же страстно желала разрядить этот мучительный механизм любой ценой. Но в голове уже бродила парочка слабеньких, но пока устойчивых мыслей. «Что, если я не кончу никогда?..» «Превратишься в вопящую, сумасшедшую шлюху, жаждущую лишь одного… Если вообще выживешь…»       Элис чуть приоткрыла глаза. Веки слиплись, словно после долгого слезливого сна. Почти у самого её лица торчали короткие зелёные стебельки. Девушка сморгнула выступившие слёзы. А туман висел, казалось, у самого лица. То ли от её напряжения, то ли впрямь он настолько сгустился. Девушка прикрыла глаза вновь. Всё тщетно.       На грани слышимости раздался тихий приглушённый звук, словно маленькая веточка сломалась. Нехотя разлепив глаза, Элис медленно повернулась на звук. «Кто-нибудь… помогите…»       Прошептала она это или просто подумала — девушка понять не могла. Но эфемерная надежда на помощь всё же придала ей сил. Воздуха не хватало, словно он целиком уходил лишь на работу сердца и напряжения мышц. Она сдвинула голову, опираясь подбородком на сильно пахнущую сорванной травой и её соками руку.       Туман, непрерывный, молочно-белый, невозможный. Лишь смутные тени виднелись в его глубине. — Пож… ста… — почти отчётливо прохрипела девушка. — Не-ет… По… мо…гх-х       Очередной стон превратился в плаксивый всхлип. Девушка, отчаявшись, расслабила мышцы, что с трудом удерживали веки от закрытия.       Одна из теней дёрнулась. Длинная, вытянутая, она больше походила на какое-то дерево, чьи ветви поглотил туман. За него Элис тень и приняла. Но ни одно проклятое дерево не может изгибаться как крючком, и уж тем более раздваиваться… растраиваться… «Ч… то…»       Одна из теней вдруг сложилась опускаясь вниз. Девушка моргнула, пытаясь скинуть наваждение, потом ещё и ещё, но ничего не получалось. Словно в каком-то слайд-шоу тени слегка извивались, переплетались и вновь разделялись на несколько стволов. Послышался лёгкий шорох, странно влажный, что-то вновь треснуло.       Тени стали чуть больше.       Элис следовало испугаться, может даже в ужасе завопить. Увиденное походило на почти лавкрафтовский ужас, но… Сейчас ей было всё равно. Все ресурсы разума отбирало дрожащее от невозможности разрядки тело, а скудных остатков хватало лишь на лёгкую панику, и то, вызванную той же невозможностью, но никак не этим странным видением. С затаённой надеждой, алогичной и безрассудной, девушка смотрела, как из тумана выплывает нечто.       Оно было крупным, длинным и похожим на какую-то гидру из учебника по биологии. Вытянутое оранжево-бурое тело, ползущее по земле, и около десятка извивающихся бежевых то ли щупалец, то ли ещё чего, обрамляющих ротовое отверстие. Эти отростки сейчас торчали вертикально, но вершины их то и дело заинтересованно тянулись в сторону девушки. У основания они были едва ли не толще бедра Элис, но чем выше, тем сильнее они утончались, превращаясь округлым гибким кончиком.       Сильно выгнув голову, девушка не отрываясь смотрела на эти перетекающие, непоседливые отростки. Подобное она уже видела где-то… «Тен… тентакли?!»       В той жизни, нормальной, что была до всего этого, Элис случалось наткнуться на несколько рисованных порнографических мультиков, что все называли хентаем. В том числе те, где глазастых девочек страстно насиловали многочисленные извивающиеся отростки. Да, сама мысль о том, чтобы возжелать проникновения чего-то настолько мерзкого, для девушки была невозможна. Но то было раньше. Длинное, упругое, напористое, входящее в её вагину — короткая мысль-образ едва не лишила способности дышать. «Хочу…»       Замерев перед ней в паре метров, существо словно боялось приблизиться. Излишне любопытные отростки наклонялись было вперёд, но их тут же перехватывали их товарки, на несколько секунд переплетали, сжимая в тесных объятиях. Словно вразумляли.       Вновь рука забилась так, что почти не ощущалась. С протяжным стоном девушка вытащила онемевшие пальцы, и уронила бесчувственную руку на траву. Требовательный жар внутри, лишь немного утолённый движениями пальцев в киске, разгорелся с новой, почти болезненной силой. Плотно прижав грудь к земле, девушка протянула вторую, отдохнувшую руку туда, меж бёдер, вновь погружая в горящее лоно пальчики.       В тот мучительный момент, ей было совершенно плевать на происходящее вообще, и на странное существо в частности. Лишь начало очередной порции фрикций сумело вернуть ей хоть какую-то часть осознанности.       Вновь вытянув шею, Элис попыталась найти странное существо. Но то никуда и не исчезало. Правда приняло какую-то ещё более странную форму. Все отростки сложились вместе, как стопка карандашей. Единым столбом, приземистым, чуть похожим на основание гриба. Лишь на конце его щупальца раздвинулись, словно какой-то цветок, и сильно дрожали. А ещё Элис показалось, что существо находилось чуть дальше, чем раньше. «Я… испугала его?..»       Страх вернулся. Ей так отчаянно хотелось ощутить в себе что-то, помимо пальцев, чьи движения никак не приносили желаемого финала. Душные путы отчаяния постепенно охватывали девушку, и только надежда на помощь извне придавала ей крохи сил. Пускай даже эту помощь принесёт ужасающее чудовище — как мог бы решить любой нормальный человек. Но сейчас Элис в эту категорию не входила. — По-мо-ги…       Девушка дышала столь часто, что каждый слог просьбы даже не попадал на выдох, превращая слово в набор согласных. Закусив губу, девушка стряхнула незваные слёзы, попыталась ещё раз. Тщетно. Мысль о том, что неведомая тентакля вряд ли смогла бы её понять, Элис не приходила. Она не была дурой. Но трепещущий, агонизирующий разум её был просто погребён под валом ощущений, и соображать девушка могла не лучше трёхлетнего ребёнка.       Уронив голову, она вытащила немного набравшуюся сил руку и попыталась вытянуть её вперёд, к тентаклям. Та тут же рухнула на земь, но девушка не сдавалась. Каким-то невероятным усилием, она подалась вперёд, оттолкнувшись коленями. И растянулась на животе, придавив вторую руку. Лицо зарылось в невысокую траву, окончательно ограничившую обзор. Но вытянутая конечность, наконец смогла подняться над землёй, просительно протягиваясь в сторону щупалечного монстра. Помогло это или нет, Элис не знала, колкие травинки норовили попасть в глаза, и она их прикрыла. Всё одно, от зрения тут ничего не будет зависеть. Просто продолжала тянуть и махать рукой, надеясь на то, что её заметят.       В какой-то момент, по наитию, девушка сложила пальцы в пядь и принялась раскрывать её, словно повторяя движения того столбика. Но надолго её не хватило. Утомлённая рука вновь бессильно рухнула на траву. А последние крупицы надежды погасли.       Напряжение внутри почти разрывало её на части. Пальцы помогали слабо, лишь даруя намёк на оргазм, но с каждой минутой, это работало всё хуже. Вцепившаяся в траву, вытянутая конечность вдруг ощутила слабое, едва заметное прикосновение. Молотящееся сердце девушки пропустило удар. Не веря ощущениям, Элис попыталась поднять голову, но получилось это плохо. Тогда она просто разжала пальцы и перевернула ладонь вверх. Влажное касание окончательно подтвердило, что это не обман. Аккуратно, стараясь не спугнуть, пальцы девушки сжались, охватывая нечто продолговатое, мягкое и покрытое толстым слоем липковатой слизи. Вспышка какого-то понимания пронзила девушку, но оно тут же исчезло, словно сметённое из памяти.       Мягко поглаживая и массируя отросток, Элис потихоньку придвигала его к себе. Ей требовалось убедиться, что это не сон, что исчезнувшая было надежда вновь может возродиться. Какая надежда? Этого девушка уже не помнила. Между ней и желанием прикосновения этой продолговатой штуки не стояло ни одной мысли или логической цепочки. Она просто чувствовала, что это жизненно необходимо.       Оно поддавалось. Ладонь уже полностью была покрыта слизью, но не прекращала постепенно подтаскивать себя и щупальце всё ближе и ближе. К лицу девушки. Каким-то глубинным чувством, она понимала, что если хочешь наслаждения, то нужно предоставить что-то взамен. Так что ласкающие её надежду пальцы — это хорошо, но требовалось нечто лучше. Её губы.       Постепенно, разум её сдавался, уступая бешеному напору желаний, с каждой секундой всё меньше девушка обращала внимание на всё остальное, и всё больше превращалась в пульсирующее, обжигающее нечто, бывшее прежде её влагалищем. А невозможность достичь оргазма, угрожала навеки оставить её в таком почти неразумном состоянии. Ну или до тех пор, пока организм не откажется поддерживать свою жизнь. Недолго.       На одних инстинктах девушка подтянула к себе щупальце, столь доверчиво послушное. Чуть приоткрыв глаза она заметила, как недалеко от её лица замер чуть подёргивающийся кончик отростка. В ней не осталось ни страха, ни мыслей, лишь отчётливое чувство симпатии к этому нежному созданию, возникшее в бурлящем котле её ощущений, в котором тонул её разум. Словно у младенца, что больше всего желает коснуться влажного бугорка на груди кормилицы, дарящего тёплый покой. Приоткрыв ротик, девушка потянулась из последних сил к этому теплу. Но оно было слишком далеко, и тогда она вытянула язычок. Отчаянно и безнадёжно пытаясь коснуться его.       Клочки её уставшего сопротивляться разума захлестнула удушающая, пульсирующая тьма. Руки расслабились, пальцы опали, а веки плавно опустились вниз, смыкаясь.

***

      Оно замерло.       Оно случайно забрело на эти угодья. Открывшееся Окно мало кого могло оставить равнодушным. И Сплетение не удержалось. Это был шанс. Но едва войдя в Окно, что тут же закрылось, даже без жалобных стонов Младших, Оно сразу же поняло, что совершило ошибку. Угодья были заняты. И вряд ли Старший был бы доволен, обнаружь это Сплетение у себя под боком.       Оно пряталось. Медленно двигаясь в этих странных угодьях, Оно тщательно удерживало Младших в узде. Любопытные и непоседливые, они осознавали себя лишь отчасти, и могли принести немало проблем общему единству. Их время придёт не скоро, и Оно должно было это время им дать.       Но Сосуд… Оно существовало не так долго, но, как и любое другое Сплетение, Оно желало развития. И обмен генетическим материалом с Сосудом, мог приблизить его к цели. Без Сосуда не стать Старшим, но, что ещё хуже, без него Младшие погибнут, а этого Сплетение допустить не могло. Это поколение Младших было порождено самим Сплетением, не Сосудом, и потому без обмена они были обречены.       Двигаясь по угодью, Оно то и дело останавливалось в попытках ощутить присутствие Старшего. Вернее, надеясь обнаружить отсутствие его меток. Но тщетно, след его был везде. Видимо, Старший был здесь уже давно и успел подготовить угодья. В том числе и пометив своим секретом всё вокруг.       Оно просто искало Окно. Вернуться Домой было бы самым безопасным. А после попытаться найти очередное Окно, или даже Дверь в другой мир — и тогда никаких Старших там не будет. Младшие пока не настолько выросли, чтобы покинуть единство, а полигены ещё хранили память о прошлом Сосуде. Время ещё было. Это было разумно, и не важно что там пытаются думать Младшие.       Сосуды бывают разные. Формы, размеры, до определённых пределов, происхождение — всё это не важно. Имело значение только одно — их способность воспроизводить потомство внутри себя. Сплетение ещё не стало Старшим, и Сосуды были ему необходимы именно воспроизводящие, что почти в два раза уменьшало шанс найти нужный Сосуд. Младшие, пока они не покинули Сплетение, служили лишь органеллами, да двусторонними проводниками генного материала. Это потом они научатся хранить, усваивать и обмениваться им. А пока…       Младшие были голодны, если это можно так назвать. Почти неразумные, они готовы были броситься на любое существо, в надежде на грядущее развитие. Потому Сплетению следовало следить за ними каждый миг своего существования вовне Дома. Сложная задача.       Оно в очередной раз замерло, попытавшись принять форму подходящего объекта. Младшие послушно сложились вместе. Ощущение секрета Старшего стало сильнее, о том дружно сообщали все Младшие. Вряд ли он сам был рядом, но то, что его секрета стало больше — факт. Нечто интересовало его, и Сплетение приготовилось ускользить дальше.       Внезапно, один из Младших, самый слабый, нарушил решение. Он стёк вниз, сжимаясь, раньше, чем его остановили более послушные собратья, опустился на шершавую поверхность и растянулся в сторону, от которой шли вибрации и доносился сильный запах секрета. Целый сонм сигналов от своего носителя он проигнорировал. Прочие Младшие взволновались, один за другим, они выходили из-под контроля, нарушая маскировку.       Мятежный Младший же натянулся так сильно, что, казалось, вот-вот покинет Сплетение. Он тянулся и полз, цепляясь за всё, что только мог. Даже место их соединения подало сигнал о напряжении. Рано. Ещё слишком рано, Младший не готов. Покинув Сплетение он обречён. Оно задрожало всем телом, разрываясь между двумя константами. Жизнь Сплетения важна. Но Младшие — это будущее.       И Сплетение поддалось.       Бунтарь радостно просигналил, заливая основу волнами животной радости. Сплетение двинулось вперёд. Лишь подползя ближе, Оно поняло, что в череде бессознательных эмоций промелькнула и действительно важная информация.       Рядом был Сосуд.       Оно было слепо. Потому не могло понять, что находится впереди. Его тело было ощущало только текстуру и колебания среды, а пара отверстий — мельчайшие частицы существ. Чувствовать всё более тонко были способны лишь Младшие. Именно так, передавая через себя потоки информации, они могли развить внутри ганглии — органы осознания себя. Ровно так же они развивали и вместилище материала. Накопленные генные отличия от родителя, разрывали их связь. И Младший уползал создавать новое Сплетение, где уже сам был основой. Эти Младшие уже познали вкус Сосудов и начали развивать осознание. Потому напрямую контролировать их Сплетение почти не могло.       Сигнал страха, зародившееся в нём, Оно без труда поглотило, не давая распространиться на Младших. Запах готового к размножению Сосуда пьянил его, стирая все препоны, снося ограничительные барьеры. Оно чувствовало метку Старшего, но сопротивляться и своему желанию, и охватывающему Младших, одного за другим, голоду, было не способно. Не сразу.       По мере приближения два переплетающихся запаха становились всё сильнее. Острый — секрета Старшего и мягкий, пробивающий на дрожь предвкушения — вкус фертильности существа.       Собрать осознание Сплетение смогло лишь благодаря Сосуду. Он издал сильные и частые вибрации, обжёгшие всё тело Сплетения. Младшие разом взволновались, закидывая основание паническими сигналами. Всё это отрезвило Сплетение, развеяв морок желания. Относительно спокойным оставался лишь бунтарь. Впрочем и он был не особенно рад ощутить вибрации, для чувствительных тел Младших они были немного болезненны.       По краю осознания прошёл вывод. Своевольный Младший слишком увлёкся развитием своего осознания, во вред хранилищу материала, став слишком осознанным раньше, чем общее развитие позволяло это. Это было плохо.       Вывод не исчез бесследно. Сплетение подняло его наверх, в основной слой. Состояние младших очень важно. Следовало немедленно проанализировать отклонение. Дождавшись пока Сосуд затихнет, Оно ультимативно потребовало Младших собраться вместе.       Как и ожидалось, сложнее всего было подчинить строптивца. Но даже он не мог игнорировать такой приказ. Младшие поднялись и сложились вместе, утолщаясь, так их ощущения были слабее. Лишь самые их кончики оставались на страже: всё же Оно было не настолько безрассудно, чтобы оставаться почти без чувств в таком месте. Замкнув недосознания на себя, Сплетение протаранило своей волей утлые барьеры Младших, исследуя каждый сегмент не только бунтаря, но и всех остальных.       Оно оказалось право — этот Младший мутировал. Его ганглии были почти полностью сформированы, и, что не типично, располагались почти полностью в крайней части Младшего, ближе к кончику. Опасно. К счастью, остальные были в порядке, проблема была одна и это не стало катастрофой. Будь искалечено всё поколение, то Основанию оставалось лишь умереть. Жизнь, когда твои важные части имеют осознание и желают уйти на верную смерть, физически не способные существовать — смысла не имела. Бунтарь был обречён, но решать эту проблему стоило не сейчас.       Дрожащие Младшие успокоились. Оно отпустило их недосознания, завершив анализ. И обратило своё внимание на другую животрепещущую проблему.       Сосуд.       Он распростёрся на поверхности — тончайшее звукочувство непривычно послушных Младших обрисовало в осознании форму и размер объекта. Мягкий, гладкий, несколько конечностей. Небольшой, но для этого Сплетения пока что подходил. А главное Сосуд был полностью готов. Его конечности двигались не гибко, куда им до Младших, но вполне активно. Судя по запаху секрета, Старший уже успел познакомиться с этим Сосудом, и даже запустил в нём процесс растворения осознания, подходивший к концу. Судя по тому, как долго Сосуд сопротивляется процессу — осознание в нём было сильным. Впрочем, последнее было не важно. Растворение Старшего — абсолютно.       Вопрос был лишь в том, стоит ли Сплетению подождать финала и воспользоваться Сосудом, или же срочно необходимо уползать прочь. В пользу первого говорило то, что времени у Сплетения оставалось не так и много, как оно считало. А эта находка была отличным шансом на жизнь, как его самого, так и Младших, ведь Оно не Старший, и размножиться без подходящей воспроизводительной среды не может. Но с другой стороны, Оно не способно было ни убежать от разъярённого Старшего, ни тем более победить его. Гибель будет немедленная и окончательная. Если тот вернётся, конечно.       Оно выбирало не долго. Между смертью потенциальной и непосредственно находящейся рядом, Сплетение выбрало конечно же первое. Оно сжало псевдомышцы, приготовившись отступать и передало приказ. Неверность_вывода.       Едва заметный образ мелькнул на вторичном потоке, отвечающем за обработку сигналов Младших. Сплетению даже не нужно было прислушиваться к себе, чтобы понять кто это передал. Только тот строптивый Младший мог бы пробиться сквозь приказ основы.       Сплетение вновь остановилось.       В осознании моргнул и погас странный импульс. Довольство. Непослушный Младший, даже не развившись до конца, смог проникнуть внутрь основы, подслушать мысле-образы основы и — парадокс — понять и даже возразить ему. Поразительно. Впрочем, это чувство пропало слишком быстро: несмотря на такое достижение, Младший был обречён, неразвитый, ему попросту не выжить в жестоком мире.       Распростёртый Сосуд вновь пришёл в движение. Щекотка на теле, вызванная вибрацией среды, дополнилась сигналами от звукочувств Младших. Он вытянул конечность вперёд, в сторону Сплетения. Сладкий вкус внутренних полостей Сосуда, доносившийся от конечности, вновь объял осознание, ослабляя его волю. А слабые движения Сосуда словно намеренно распространяли сладость вокруг себя. Неужели он призывал Сплетение?       Отвлечённое осознание попросту пропустило момент, когда строптивый отросток начал действовать.       Младший вытянулся до предела, вопреки всему стараясь коснуться конечности Сосуда, опавшей к тому времени. Мелькнувшее на втором слое предположение, что он уже лишился осознания, Сплетение проигнорировало. И верно.       Прикоснувшись самым краем себя, Младший радостно отсигнализировал основе, что обнаружил материал. Поглотив некоторое количество, он тут же отправил его дальше, в Сплетение, не оставляя себе ни клеточки. Оно даже на миг присоединилось к радости Младшего. Но не на долго.       Неподвижная было конечность, вдруг проявила активность. Она крепко обхватила излишне смелого Младшего. И Сплетение сжалось в панике. Несмотря на все логические выкладки, инстинкт требовал защищать Младших, и ему Сплетение противостоять не могло. Чувствуя его состояние, прочие Младшие задвигались бестолково, пытаясь понять, что же вызвало у основы такую реакцию. Бдительные органеллы передавали целый ошеломляющий поток информации о происходящем вокруг, но ни одно не давало нужной. Кроме бунтаря.       Он не испугался. Наоборот, подался вперёд, вынуждая Сплетение придвинуться, как бы Оно того не хотело избежать. Он не уставая подавал ему успокаивающие сигналы, всё ближе и ближе подбираясь к телу Сосуда. Излишне плотные отростки на конечности были способны с лёгкостью повредить нежнейшую плоть Младшего, но, что поразительно, этого не делали, продолжая лишь демонстрировать готовность к обмену. И постепенно Сплетение выходило из того сенситивного шока, куда его погрузили Младшие.       Обычно, даже самые слабые Сосуды были склонны к агрессии. Лишь секрет, выделяемый простыми Сплетениями давал им хоть шанс одолеть сопротивление, ибо нежные их тела к равносильному ответу были не способны. Да и какое Сплетение будет рисковать Младшими? Алогично. Все предыдущие обмены Оно проводило именно так — осторожно отравляя Сосуд секретом, которому задало определённые свойства. Вещество ослабляло волю, повышало чувствительность и усиливало желание размножаться. К сожалению, преобразование секрета в ломающий волю препарат могли осуществить только Старшие. Им многое было доступно, чрезвычайно приспособленный вид. Чьи возможности максимально полно отвечали чаяниям любого Сплетения.       Ощущая, и непосредственно от бунтаря, и звукочувством остальных, как отважный Младший приближается к телу, Основание занималось отстранённым анализом ощущений, да начальным этапом изучения генного материала, не успев до конца сконцентрировать первый слой осознания.       Когда Младший практически коснулся тела, чувство активности Сосуда исчезло. Разом. Он даже замер в подобии недоумения. А сигналы тревоги иглой коснулись Сплетения. Неприятно.       Младший осторожно коснулся верхней части тела, там, где находилось отверстие для приёма пищи — как сообщили Сплетению органеллы, что исследовали генный материал. Глуповатый отросток потыкался меж мягких складок плоти, попытался пролезть вперёд, ведомый голодом, но остановился. Ряды острых и твёрдых оснований преградили ему путь, но даже так он умудрился пролезть внутрь самой нежной и тонкой своей частью.       Оно с подобным сталкивалось и знало об опасности этих твёрдых частей, что с такой лёгкостью могли отсечь Младшего от основы. Набравшись ментальных сил, Оно отдало ультимативный приказ, заставляя его отступить. Нехотя он ему последовал, буквально с каждым движением сегмента усиливая сопротивление. Местами успешное. Так что, вместо покорного присоединения к остальным Младшим, бунтарь завис, покачиваясь, прямо напротив основы. Истончившись настолько, что казался каким-то чужеродным, на фоне сильных собратьев, значительной своей частью он так и продолжал касаться тела Сосуда. То, что испытывало в тот момент Сплетение, можно было описать, как крайнее удивление. Оно даже решило, что такая нехарактерная твёрдость достойна награды. Убеждения, а пробивания барьеров воли. «Отступись.» Отрицание. «Это ничего не даст. Ты обречён. Твои ганглии станут опасны для единства раньше, чем ты сможешь существовать самостоятельно. Придётся тебя уничтожить.»       Младший надолго завис, словно пытаясь осознать сложное сообщение. Оно даже на миг решило, что недосознание не справится с этим, и передало приказ, обычный, вернуться к братьям. Отказ. «Почему ты так упорен?» Слабость-осознание-обречённость-подготовка.       Барабанная дробь понятий коснулась основы. Удивление вспыхнуло с новой силой. Сплетение даже ненадолго ослабило давление воли. «Ты знал и готовился?» Согласие. «Как готовился?»       Вместо ответа Младший отправил слитный сигнал от скопления ганглиев. Шокированное Сплетение распознало в нём, что Младший умудрился построить их не друг за другом, как обычно. Вернее не только. Узловые конструкции были переплетены множеством мелких взаимосвязей, увеличивая количество вариаций. Само Единство не рисковало так, рисунок был хоть и перспективен, но слишком хаотичен, а значит опасен. Но Оно всё равно замерло, залюбовавшись красотой конструкции. Даже гордость вновь пробудилась, пьяня выводами о том, что это великолепный задел на быструю эволюцию в Старшего. И такое породило Оно — это Сплетение, самостоятельно, без помощи Сосудов. Впрочем, чувства быстро увяли, поглощённые холодной логикой восстановившегося первого слоя осознания. Багровой болью абсолютного приказа Основание подчинило Младших. «Ты уже опасен.»       Инстинкт защищал Младших от основы, но не тогда, когда они были опасны для общего единства. И не когда они были готовы его покинуть. На беду этого Младшего, он подходил под первую категорию. Какая жалость. «Несбалансированное развитие — опасно. Сопротивление единой воле — опасно. Угроза слишком велика.»       Послушные отростки окружили бунтовщика, отсекая пути отхода. На всякий случай, даже неразвитый Младший ещё мог прожить после отсечения достаточно, для нанесения вреда основе. Лишь пара осталась на месте, приготовившись защищать Сплетение, а после, когда остальные блокируют нарушителя, их задачей было отсечь давлением отросток, направив его потом вовнутрь Основания. Ни единой части плоти нельзя было пренебрегать, особенно, если это даст время общему единству. На подавление воли мутировавшего, Оно не тратило силы — лишнее напряжение. Мольба. Сосуд-возможность. Надежда. Покорность. «Это невозможно. Осознание Сосуда начало растворяться. Сосуд без осознания быстро умирает. Для взросления тебе не хватит времени и не хватит одного этого Сосуда, даже если сумеешь обработать весь материал. Риск встретить Старшего нарастает, твоё сопротивление идёт во вред единству.»       Младший замер, чуть склонившись. Приготовившееся отдать было приказ на экзекуцию, Сплетение замерло. Несмотря на отчаянную работу ганглиев, часть ресурса бунтарь отдал на лёгкий, едва заметный тёплый сигнал. Он не пытался встретиться с волей основы напрямую, и не нёс агрессии. Просто и открыто дарил ему приятные ощущения, словно в благодарность за рождение. Было ли это намеренно, или же нет, Оно не могло понять, но даже само это сомнение уже дало время Младшему. Разрыв_единства. «Что?» Разрыв_единства. Сосуд-единение-Младший. Время-адаптация-жизнь_Младшего. Сплетение-Младшие-материал-развитие-жизнь. »…" Развитие-Сплетение. «Это невозможно.» Отрицание. Возможность. «Даже если Старший не вернётся, Сосуд всё равно не выживет. Растворение началось, плоть без осознания и даже инстинктов не выживает. Ты — обречён.» Отрицание. Просьба. Модификация_секрета. Исцеление-Сосуд. Надежда. »…»       Оно заинтересовалось, погрузив часть первого слоя в анализ. Несмотря на колоссальную разницу в силе между Старшими и простыми Сплетениями, кое-что их уравнивало. И те, и другие были способны противостоять действию секрета собратьев, каким бы оно ни было, а при желании и нейтрализовать. Собственно, даже опасность, исходящая от занявшего угодье Старшего, была не велика, кто из них станет рисковать Младшими? Но только от него: порождённые им здесь Сплетения были автономны и подчинены ему. Полностью. И именно эти детища представляли наибольшую угрозу вторженцам. «Это очень опасно для единства. Нейтрализация возможна, но шанс выжить для тебя мал. Вернувший волю Сосуд с лёгкостью уничтожит тебя.» Мольба. Утверждение. Жизнь-равенство-риск. Риск_отрицание-равенство-гибель. «Ты прав, Младший…»       Оно не могло выбрать. Каждый из вариантов дробился, перемешивался в густом беспорядке приоритетов, возможностей, инстинктов. Каждый из выборов был рискован и сопряжён со смертью, но и каждый же сулил выгоду. Невозможно-возможно. Развитие-угасание. Жизнь-смерть. Приоритет — выживание. Но развитие и стремление распространить Младших — тоже. Неразрешимая сложность.       Но таковых существовать не может. Осознание разделилось на две части, практически равной силы, и, используя логические аргументы, выстраивая закономерности и прогнозы, приступило к поиску решения. Процесс занял много времени, и это тоже было учтено Сплетением. Как, впрочем, и завершившийся второй этап анализа генного материала.       Наконец, решение было принято, и Сплетение очистило первый слой осознания от остатков мыслительного процесса. Пройдясь по ганглиям всех Младших волной интереса, Оно разнесло сигнал готовности. Задвигались псевдомышцы краткими импульсами, плоть Младших задрожала, подготавливаясь к немедленному действию. Не последовал ему лишь своевольный Младший. Он всё так же удерживал склонённое положение.       Молниеносный импульс абсолютного приказа достиг каждого ганглия Сплетения. И Младшие разом выстрелили вперёд, бросаясь к цели…

***

      Элис качалась на волнах бескрайнего океана. Вода щекотала её лежащее на поверхности обнажённое тело, при каждой слабой волне, окатывая напряжённые сосочки намёком на прохладу. Беззвучно и успокаивающе.       Над ней висело небо, огромное и ослепляюще звёздное. От края до края яркие точки заливали небосвод, без видимого порядка и смысла. От их света у Элис разболелись глаза.       «Погасните.»       Прошептало, казалось, само мироздание. И звёзды послушались.       Элис бездумно смотрела вверх. В её груди не рождалось эмоций, не возникало стремлений. Только чистое и безбрежное спокойствие, так похожее на окружающий её океан. Равнодушно она провожала каждую гаснущую звёздочку, а после находила взглядом новую. А те умирали одна за одной, без какой-либо закономерности.       Постепенно темнело. Девушка это вяло отметила, но тут же отпустила мысль. Одновременно, чистейшая вода вокруг стала чуть теплее, а волны появлялись всё реже.       Убаюканная девушка впервые прикрыла глаза. Почему-то ей сильно захотелось спать. Она посопротивлялась немного, хотя почему это сделала, ответить бы не смогла. Каждый раз опуская веки девушка подолгу не могла найти причин их отворить, но что-то внутри словно подталкивало её вновь увидеть гаснущие точки света. И Элис вновь открывалась этой слабой и надоедливой боли. За тем, чтобы вновь её избежать.       Но со временем тьма становилась всё желаннее.       Пока…       Замершая гладь воды вдруг превратилась в бурлящий водоворот. Сердце заколотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Распахнув глаза, Элис заозиралась вокруг. Поток нёс её тело по кругу, опускаясь всё ниже. Вода, обратившаяся вдруг в непроглядную преграду, поднимала свои беспокойные стены всё выше и выше. Звёзды наверху закружились в стремительном вихре, сливаясь в пятно, всё уменьшающееся с каждым оборотом. Пока наконец не превратились в бледное пятнышко где-то там, далеко.       А потом пришёл огонь.       

***

      Она очнулась от странного ощущения во рту. Что-то склизкое, податливо-мягкое осторожно двигалось на её языке. Горящие губы, обжимающие нечто, чуть стянуло каким-то веществом, успевшим слегка подсохнуть. Ей не было неприятно, скорее просто… странно.       В голове был какой-то туман, появляющиеся мысли путались и слабели, растворяясь в нём. Но каждая новая существовала всё дольше, и девушка решила сосредоточиться именно на этом.       «Я… Элис…»       Пришло осознание своей личности. Она вспомнила имя, свой возраст, внешность. Постепенно, воспоминания возникали в её голове, а морок становился слабее. Он словно боялся порядка, и сотни тончайших нитей, соединяющих проявленные образы, рассекали его на миллионы тут же исчезающих частиц.       Элис вспомнила. Своих родителей, родной город, путешествия по штату, студентов и колледж. Вспомнила прошедшие годы учёбы, рейс, на котором их восьмёрка прилетела в Ирландию. Пришёл к ней и образ той злополучной встречи в лесу, боль от которого разрывала ей душу на части. Небритое лицо какого-то пьянчуги, хрипло и почти непонятно рассказывающего о дороге на Килдэр. Пропавшие вещи, страх, странное состояние и видения. Она, терзающая своё пышущее жаром тело, и непонятное существо, чьё присутствие вызывало мягкое тепло в груди.       Ощущения вернулись разом. Элис приглушённо взвыла, отчаянно стараясь вытолкнуть языком помеху во рту. Ей не хватало воздуха и одного носа было решительно недостаточно. Послушавшись, нечто покинуло её, оставив после себя полный рот липкого желе. Девушка жадно вдохнула живительный воздух, а после неосознанно проглотила вещество.       Её тело пылало, протяжно и глухо пульсировало внизу живота, немного болезненно, но дьявольски сладко. Рука дёрнулась, поползя вниз, но тут же остановилась. Девушке не хотелось бросить всё и вся, и приняться яростно возбуждать себя. Желание окончить эти ощущения осталось, но оно более не довлело над ней.       Элис открыла глаза, уже зная, что там увидит. Спины касались приятно-колючие стебельки травы — похоже её что-то перевернуло, и она даже знала что. Позабытые трусики уже не ощущались, возможно их стянуло то существо. Девушка приготовилась уже было сопротивляться страху, что обязательно должен придти следом. Но… мгновения шли, а его всё не было.       Щупальце висело, заинтересованно водя кончиком, прямо над самым её лицом. Белесая дымка всё так же покрывала всё вокруг. Его остальная часть опустилась на траву и тянулась куда-то в сторону её ножек. Не опуская подбородок, она чуть проследила за ней, но и только, были вещи куда интереснее. С блестящей, даже на вид нежной плоти существа, стекали капли жидкости, видимо слюны вперемешку со слизью. Мерзкий, страшный вид, который, тем не менее не пугал девушку. Почему-то.       Подняв руку, ту самую, что первой ощутила это существо, Элис протянула её к нему и погладила. Скорее больше из интереса, чем по другим причинам. И существо не стало отстраняться, наоборот ткнулось прямо в ладонь. Ещё влажная рука тут же покрылась веществом. Чувствительность кожи ослабела, но не исчезла полностью, заряд удовольствия от трения прокатился по всей руке, достигая мозга. Девушка провела пару минут, наслаждаясь.       Отросток первым разорвал контакт. Втянувшись, он с лёгкостью покинул объятья её пальцев, направив внимание на тело девушки. Чуть пощекотав её губы, он проехал дальше, по подбородку, не отрываясь от кожи. Элис жарко выдохнула, опуская ослабевшую руку. Ощущения были столь приятны, что сопротивляться не хотелось. К тому же, она явно задержалась с достижением оргазма, и ничего не имела против того, чтобы ей помогло это существо. Скорее была «за». Очень «за». Настолько, что даже зачатки мыслей об этом пронизывали её сладостной дрожью.       Твёрдых сосочков коснулась влажная прохлада. Сначала одного, потом другого, и одновременно, она ощутила, как тентакля продолжила своё движение вниз, начав прямо между её крупных грудей. Вяло удивившись, девушка посмотрела полузакрытыми глазами. Увиденное было странным, но ожидаемым, ведь то существо имело около десятка этих конечностей, и было бы странным, не примени оно их. Два отростка сосредоточились на её напряжённых бугорочках, нежно поглаживая их самыми кончиками. Но постепенно, их оставшиеся части подтягивались ближе, кольцами оплетая груди девушки, подобно крему из кондитерского рукава, не отрываясь при этом от основной части.       Кожу чуть холодили эти прикосновения, и холодок этот нёс покой измученным клеткам. Там, где тело девушки ощущало влажность клеистого вещества, проходила безумная жажда прикосновений, нетерпеливый зуд уменьшался. Даже воздуха уже требовалось девушке чуть меньше, и кажется, безудержный бой сердца замедлился, как и пульсация внизу.       А первый отросток всё продолжал своё неспешное движение. Он задержался на животе, несколько секунд пощекотав пупочек девушки. А после начал планомерно намазывать её своей слизью, ровно там, где, как знала девушка, располагается её матка — самый центр почти болезненного напряжения. Словно натянутый барабан, по которому стучали плотные молоточки пульса. Практически вся кожа ниже пупка покрылась тонким слоем слизи, сначала прохладной, но с каждым ударом теплеющей. Девушка впервые за долгое время смогла вдохнуть почти спокойно. Почти. И только раз, но динамика ей безумно нравилась, как и ощущения.       Чувствуя, как в груди зарождается радостное предвкушение, девушка на эмоциях даже решила протянуть руки к ласкающим её грудь отросткам. Но едва она коснулась одного из них, как они оба разом дёрнулись в стороны, спешно расплетая свои кольца. Хоть и не отдалились далеко, зависнув в воздухе, словно головы встревоженных змей, чуть ближе остальных своих товарищей. Элис огорчилась, и замерла в недоумении. На миг показалось, что первый отросток даже прекратил свои движения, но не успела она испугаться, как он снова принялся ласкать её всё ещё распалённую кожу. Опустив-таки руки на свои мягкие полушария, девушка коснулась твёрдых горошинок, решив, что поразмыслить она сможет и потом. Перемазанные в слизи сосочки излишне чутко отозвались на шершавость папиллярных линий, и девушка едва слышно застонала. Мелькнувшая полумысль-полуобраз рассеялась сразу же.       «Словно мазь…»       Трудолюбивая и упорная тентаклина наконец завершила свой влажный танец. Последний раз проведя по низу живота, она сделала «круг почёта» на едва прикрытом волосиками лобке девушки, покрывая его своим веществом. Элис даже на пару секунд замерла, прекратив ласкать грудь, дабы полностью ощутить то, что грядёт. Той уничтожающей рассудок чувствительности уже не было, но девушка полностью насладилась ощущениями от прикосновений гладкого отростка к своему налитому кровью холмику. Это не было похоже на те, прошлые её действия, но были ещё притягательнее. Дрожь, охватившая девушку, на сей раз имела немного иные причины. Затаив дыхание, Элис постаралась как можно сильнее раздвинуть ножки. Она меньше всего хотела помешать своему спасителю.       Но он не спешил. Буквально в сотой доле дюйма от клиторального капюшона он оторвался от кожи. Девушка разочарованно выдохнула, едва не всхлипнув. Ощутив, как ко внутренней поверхности бедра прижалось что-то влажное и упругое, она подавила короткую дрожь и расслабила напрягшиеся было мышцы. Дабы облегчить отростку достижение его целей, она даже подтянула ноги поближе, ещё шире открывая доступ к самому сокровенному.       Он прошёлся по всей поверхности кожи, едва ли не до самых коленей. Такой эрзац, вызывал у девушки порывы то ли заставить его войти наконец внутрь, то ли хотя бы указать дорогу руками. Промелькнувшее сомнение в том, что он знает что делать, она отбросила. Почему-то в нём девушка была уверена. Вместо этого она вновь принялась за свою грудь, изрядно затосковавшую без ласки, как оказалось. Расслабившись, Элис отдалась на волю чувств.       Жестокосердный отросток начал неспешное движение вниз по склону белоснежных стройных ножек. Начав с того места, где остановился, он подтолкнул небольшой капюшончик и коснулся чувствительной горошинки. Девушка замерла, ощущая, как словно вытягивается в струнку. Дрожащую и чуткую. Ножки сами собой чуть проползли по траве, но их бунт она мигом пресекла.       И куда только делась его осторожная нежность. Плотно прижавшись, он словно поглотил собой возбуждённый клитор. Элис могла поклясться, что на кончике этой конечности было нечто вроде ротового отверстие, ибо столь плотно её обхватить и крепко присосаться могло лишь оно. Упругие мышцы сжимали чувствительную плоть. Быстро и сильно, не переходя, тем не менее, границу боли.       От неожиданности девушка вскрикнула, но тут же умолкла, позволяя себе лишь сладко стонать от удовольствия. Эхо ласк волнами расходилось по всему её телу, словно подавляя и заглушая то напряжение и почти болезненную пульсацию в чреве. И рождало её вновь, но уже в своём ритме. На сей раз, ощущения не дарили безответного и накапливающегося давления и словно бы адского огня. Напротив, они несли дрожь предвкушения и ласковое тепло нарождающегося оргазма.       Когда долгожданный финал постучался в двери, девушка уже была готова. Ощущения нарастали, что-то пыталось в ней сжаться, с каждым тактом всё ближе. И когда Элис почувствовала приближающийся конец мук, то разом ускорила движения пальцев на всё больше твердеющих сосочках.       Он пришёл резко. Прошёлся молнией от самой её вагины по всему телу, и ударил в голову ослепляющим взрывом. Глаза девушки закатились, а все мышцы тела словно пустились в пляс. Её крутило и корчило, покрытые слизью бёдра сжались. Запрокинув голову назад, Элис захрипела, сотрясаясь в конвульсиях ошеломительного экстаза.       А там, внизу, ласкавшее её щупальце, едва ощутив приближение оргазма, оторвалось от горошины клитора и спустилось дальше. Оно растянулось в стороны, превращаясь в одну большую присоску, и накрыло влагалище девушки полностью. Струйки жидкости, что вырвались из пульсирующей вагины девушки тентакля поглощала жадно и с удовольствием. По вытянутому телу пробегали волны сокращений, передавая её куда-то в недра основной части. Протяжный рокот, прозвучавший с той стороны, больше всего был похож на довольное урчание.       Пришла в себя Элис не сразу. Резкий взрывной оргазм, подаренный ей отростком, был столь же чудесным, сколь и кратковременным. И всё же, малую часть напряжения и жажды он утолил. Расслабленно, бездумно она раскинулась в траве, подобно пятиконечной звёздочке, и просто погрузилась в ощущения. Охватывающая её половые губки конечность монстра нежно пульсировала, практически не приближая новый этап их извращённого секса. А то, что он будет, Элис была уверена. Нездоровые напряжённые ощущения в её органах постепенно уходили, оставляя после себя довольно обычное, хоть и непривычно сильное желание. Теперь даже воздуха вдруг разом стало вдосталь, глубокое и частое дыхание насыщало её кровь кислородом, а колотящееся сердце уже не хотело вырваться из груди. Когда пробирающе приятная слабость наконец чуть отступила, она благодарно погладила пульсирующий отросток там, внизу, и подалась к нему бёдрами.       Он понял её верно. Замерев на миг, импровизированная присоска дёрнулась последний раз и вытянулась вперёд тонким любопытным отросточком. Чувствуя как он вторгается в её тело, аккуратно раздвигая налившиеся кровью малые губы, девушка попыталась глубоко вздохнуть, но диафрагма словно решила впускать его лишь малыми порциями. По всем нервам прошла лёгкая дрожь, а все пальчики согнулись, впиваясь в молодую травку. Груди девушки вновь коснулись прохладные влажные щупальца.       Отросточек был нежен, пожалуй даже излишне. Он проник в неё медленно, даже не пытаясь втиснуться полностью. Его упругая плоть принялась исследовать самое начало вагины, разочаровывающе слабо и осторожно. «Чёрт подери. Да войди ты уже сильнее.»       Мелькнувшая мысль была, впервые за долгое время, своей, хоть и вызванной возбуждением, но крепкой и цельной. Её разум, похоже, только сейчас пробудился ото сна, прежние желания и образы были куда менее чёткими, чужеродными, словно нашёптываемыми извне. Или может нечто было в ней самой?       Элис терпела не долго. Протянув руки вниз, медленно, стараясь не испугать парочку отростков, что охватили её груди, она проползла по скользкому животику и накрыла ладошками чуть подёргивающееся щупальце на своей вульве. Оно замерло, даже попыталась немного отстраниться, но девушка не позволила. Обхватив его плоть, она немного поводила вверх-вниз, словно длинный член любимого. После чего намекающе надавила, подталкивая его продолжить исследование своего влагалища. Раз-другой, и щупальце послушалось. Но Элис знала, каков этот нерешительный отросток, и потому рук не убирала.       Он вошёл глубже. Пылающая от возбуждения вагина плотно обхватила чуть прохладную извивающуюся плоть. Но этого было мало, внутри девушки давно горел огонь возбуждения, и чтобы достичь конца этой кроличьей норы, вторженцу следовало изрядно постараться. Даже сейчас, под действием, как поняла она, чего-то похожего на сильнейший афродизиак, ощущения от осторожных ласк стенок вагины не приносили девушке желаемых ощущений. И потому вновь и вновь она подталкивала гостя, поглаживая его внешнюю часть руками.       Наконец он понял. Его расширенная часть, что накрывала половые губы, стала уменьшаться, словно бы накачивая твёрдостью и размерами самый его кончик. Объём наполняющей её плоти рос и вскоре, острие отростка коснулось очень чувствительной точки. И это ощущение словно породило волну удовольствия, расходящуюся от её матки. Девушка мгновенно отпустила руки, дабы не доставить боли щупальцу, ибо тело её отозвалось странными конвульсиями.       Замерев, отросток прислушался к дрожи тела и осторожно повторил прикосновение к плотно сжатой дырочке шейки. Нежно провёл вокруг неё, оттягивая мягкие ткани, а потом попытался поступить с ней так же, как ранее с клитором — накрыть своим отверстием. Но получилось плохо. И тогда он просто продолжил ласки.       Это было то, что нужно. Элис ощутила, как осторожные движения начали пробуждать внизу новый этап наслаждения. Оставив в покое старательно втягивающееся внутрь щупальце, она подтянула ноги обратно, сгибая в коленях, и положила руку на лобок, поглаживая, пока медленно, капюшончик клитора. «Я словно на приёме у гинеколога. Кто бы мог подумать, что смотреть меня будет здоровый тентаклевый монстр.»       Хихикнув, Элис подняла свободную руку. Ещё несколько щупалец, никак не задействованных в развратных действиях, заинтересованно водя кончиками, висели прямо над девушкой. Помня о том, как они пугливы, девушка медленно потянулась к одной из них. Мягко тронув пальчиком влажный кончик ближайшего отростка, она остановилась, но тот не спешил отдаляться. На секунду замерев, он всё же решился, и, приблизившись к ней, погладил ладонь. Девушка ответила. Приручив его, она притянула тот поближе к лицу. Ей было интересно, как выглядят вблизи эти спасительные щупальца.       Гладкая плоть его была покрыта слоем бесцветной слизи. Вытянутый конус оканчивался округлым кончиком, не толще кончика пальца, с небольшим плотно сжатым отверстием, похожим на рот какого-нибудь беспозвоночного. «А впрочем он и есть такой. Вряд ли внутри присутствуется скелет.»       Вернувшееся сознание изрядно радовало девушку. Балансировать на туго натянутой струне одуряющих ощущений, рискуя низвергнутся в ничто, ей не очень понравилось. И к своему спасителю, а точнее одной из его частей, Элис прониклась сильнейшей благодарностью. Даже, казалось бы, ужасающий его вид, рождал в ней лишь чувство нежности и желания выплатить долг сполна. Приблизив его ещё немного, она приоткрыла ротик и вытянула язык. Что-то подсказывало ей, что эта часть щупальца может быть весьма чувствительной.       Дыхание вновь ускорилось. Ощущения от вращающейся глубоко в ней плоти отдавались волнами удовольствия, вызывая лёгкие судороги, путая мысли. Хотя и не настолько, чтобы она вообще не могла соображать. Она чувствовала, что на сей раз оргазм будет куда сильнее и глубже. Может быть, он даже выметет с концами те остатки одуряющего напряжения, что ещё оставались внутри, словно возвращая её прежнюю. Наконец-то.       Губы обхватили чуть дрожащее щупальце. Слизь без вкуса и запаха чуть стягивала кожу, особенно там, снаружи, подсыхая на губах. На миг перестав играться с кончиком, девушка протолкнула его чуть дальше на основание языка. По отростку проходили долгие но слабые конвульсии, а ротовое отверстие словно выпивало её слюну. «Ему нужны мои жидкости…»       Мысль бросила девушку в краску. И так раскрасневшиеся от возбуждения щёчки, запекло багрянцем. «И там… тоже?..»       Внизу же с каждым мигом, киска девушки растягивалась, пропуская утолщающееся щупальце первого отростка. Он наращивал скорость движений в глубине, но и в самом начале влагалища не переставал двигаться, ритмичные сокращения гуляли волнами по его тугой плоти. Это не было похоже на движения мужского члена внутри, но всё равно было невероятно притягательно. Контрапунктом звучали ощущения от присосавшихся к её груди тентаклей, плотно обхвативших выходы молочных желез. Они тоже подрагивали, но куда слабее. Девушка было расслабилась, чувствуя скорое приближение второго финала, но…       Прохлада коснулась её попки. Стекавшая сверху слизь, выделяемая первым отростком, успевала здорово нагреться к моменту, когда достигала крепко сжатой задней дырочки и почти не чувствовалась. Так что эти ощущения были внове.       Ойкнув, Элис на миг замерла, прислушиваясь к себе, но этот намёк на новый этап разврата не вызвал в ней ничего, кроме новой порции похотливого желания. Попытавшиеся было сомкнуться ягодицы расслабились. Девушка попыталась ещё сильнее запрокинуть на себя колени, облегчая проникновение. И оно воспоследовало. Девственный анус девушки почти без труда пропустил упорный гладкий отросток. Его основание попробовало растянуть ещё сильнее кольцо мышц, но вовремя остановилось, приспосабливаясь к возможностям принимающего его тела. Тонким любопытным щупом оно продвигалось дальше внутри девушки, добавляя к нарастающему гимну наслаждения новых ноток.       Элис изнемогала в бурном потоке чувств. В её киске, попке и на языке безостановочно вращались, пульсировали и всячески двигались упругие тентакли. Грудь обжимали в своих кольцах их собратья, всё требовательнее раздражая бугорки, наливающиеся твёрдостью. Но всего этого им было мало. Оставшиеся не у дел отростки, все вместе бросились вперёд. Несколько щекотали раздвинутые почти до предела нижние губы, словно высасывая ту смесь жидкостей, что выходила из киски девушки. Другие попытались было исследовать её ушки, но Элис покачала головой, прогоняя. Словно в отместку, они тут же переключились на то место, что девушка ещё ласкала самостоятельно. Они обхватили её руку внизу, оттягивая от набухшего клитора, и принялись его энергично посасывать. Даже умудрившись передраться между собой.       И всё равно Элис на всех не хватало. Тогда, протиснувшись между ней и травой парочка щупалец оплела тело девушки, поднимая его вверх, параллельно поверхности. Закончив потасовку за клитор, проигравшие приняли свою судьбу, и отправились поддерживать свесившиеся ножки. Шесть отчаянно двигающихся конечностей ласкали все возможные точки девушки, а оставшиеся четыре оплетали плечи, ножки и живот девушки влажными скользкими кольцами. Напор внизу лишь усилился.       Движущаяся внутри Элис плоть всё сильнее растягивала её, даря ощущение наполненности. Судороги двух щупалец, разделённых лишь тонкой перегородкой, отдавались жаркой и сладостной дрожью. Их робость и нерешительность исчезли. Чутко реагируя на сладострастные стоны девушки и её ответные неосознанные действия, они раздвигали границы возможного, с каждым разом всё дальше и глубже. В какой-то момент стоны Элис превратились в приглушённый горловой вопль.       Дрожь внутри не прекращалась, наоборот, с каждым мигом нарастала. Громкий пронзительный крик ей вдруг показался наиболее полно подходящим к тому, что она испытывала. Она немного поспешно вытащила из себя щупальце, нацелившееся было на глубокое проникновение, и полностью отдалась желанию. Волны удовольствия пробегали по ней от самого низа живота, до мельчайших нервных окончаний тела и обратно.       На этот раз оргазм был взрывом не гранаты, но атомной бомбы. И кнопкой, запустившей процесс ядерного распада, оказались действия первой тентакли. Она заполнила вагину девушки так плотно, что уже не могла двигаться, и тогда её упорный кончик попытался проникнуть глубже. Настойчиво и требовательно, наращивая давление на шейку матки. Элис знала, что это практически невозможно, но ей вдруг показалось, что у отростка стало что-то получаться. Его напористые движения по округлой разгорячённой плоти шейки несли разнонаправленные ощущения, боль и удовольствие сплелись воедино и запустили ошеломительный процесс.       Элис кричала, выла и плакала от экстаза. Тело билось в таких конвульсиях, что удерживающим его щупальцам пришлось ещё сильнее обхватить выскальзывающий объект. Отросток в попке проник так глубоко, как ничто и никогда не проникало в неё. А узенькое и плотно сжатое отверстие в чреве девушки вдруг раздалось, уступая напору.       Кажется она теряла сознание, но тут же вновь пробуждалась. Двигающиеся в ней щупальца не останавливались. Бежали секунды и минуты с немыслимой скоростью, а девушка продолжала качаться на бурных волнах очищающего оргазма. Он вымывал из её тела всё то, что зародилось ранее. Едва Элис успевала проводить один сотрясающий финал, как внутри стучался в двери следующий. Она вопила так, что вскоре связки отказались работать, обращая вопль в задушенный хрип.       А когда всё закончилось, она сквозь горячечный бред ощутила, что щупальца аккуратно укладывают её на мягкую травку. Чуть колючую, но обычную, без всяких там наркотических ощущений. Вяло колыхнувшееся сознание, вдруг родило слабое удивление тому, что сношающие щупальца не залили её всю своей чужеродной спермой — весь небольшой её опыт просмотра хентая вопил об этом факте. Внизу появилось чувство сытой опустошённости, а в теле поселилась такая слабость, что не представлялось возможным пошевелить и одним пальчиком.       Туман на сей раз был куда сильнее. Из-под приоткрытых век девушка видела своего чуждого миру, многощупалечного любовника в молочной дымке и только его. Словно пелена подступила к самым её глазам.       А произошедшее далее иначе, как фантасмагорическим бредом назвать было нельзя. Странные действия, странная реакция самой девушки. Медленно засыпающее сознание фиксировало детали, но так лениво, что принять их девушке было сложно. Она даже не стала пытаться, оставив всё на потом.       Прекратив слабое сопротивление, Элис погрузилась в приятный и спокойный сон.

***

      В родной Бирмингем она прилетела на внутреннем рейсе. К сожалению из Дублина прямых рейсов в ближайшее время туда не было. Так что добравшись до столицы штата — Монтгомери, девушка дождалась нужного рейса и отправилась наконец-то домой.       Своих друзей она не стала дожидаться. Оставив короткое сообщение им на автоответчик, Элис бросила трубку. Почему-то ей было абсолютно всё равно, что там у них происходит. Неинтересно.       Почти всю дорогу до дома, Элис провела в полусне, периодически спускаясь ещё глубже. Всё произошедшее осталось в её памяти, но ни волнения, ни шока она не ощущала. Почему-то ей просто хотелось скорее добраться до безопасного, тихого дома в пригороде. И сон немало помогал сократить тянущееся резиной время.       Поймав вблизи аэропорта Шаттлсуорт такси, она назвала адрес забавному усатому индусу-водителю и расслабленно откинулась на сиденья видавшего виды Форда Краун Викториа. Более типичной машины в жёлтом она себе не представляла. Смуглый водитель что-то бормотал на своём индо-английском. Приоткрыв глаза девушка переспросила. Что-то там о громкости и музыке. Слабо кивнув, она вновь смежила веки. Тот правильно понял её, и весёленькие звуки включенной музыки не слишком-то тревожили засыпающую девушку. Лишь на подъезде к городу индус разбудил её. Его навигатор немного барахлил, и последние минуты поездки Элис указывала ему путь самостоятельно.       Летние каникулы постепенно подходили к концу, но до него ещё было пара недель, так что девушка всерьёз рассчитывала хорошенько отдохнуть и переварить произошедшее.       Распрощавшись с вежливым и отчасти даже симпатичным индусом, девушка захлопнула дверь и направилась к дому. Проходя по плитке дорожки, она бросила взгляд на аккуратный газон вокруг, так похожий на ту травку, и чуть покраснела.       Дома никого не было. Мать, скорее всего, вновь носилась в эко-активистском угаре по всем возможным активностям коммьюнити, и где точно в штате она находилась, мог бы знать только демон Лапласа. А отец точно был на дежурстве, он был явным приверженцем стиля жизни работа-бар-дом. И сейчас это Элис более чем устраивало.       Как и всегда ключ от дома лежал под цветочным горшком. Сухой треск, и дверь скрипнула, отворяясь. Понимая, что до вечера она здесь будет одна, девушка прямо на ходу сбросила обувь, стянула всю одежду, и, шлёпая голенькими ножками по паркету, устремилась на кухню. Пока кофеварка готовила бодрящий напиток, она успела подняться наверх, в комнату, и захватить парочку вещичек. Спустившись, он подхватила чуть дымящуюся чашку с ароматным напитком и отправилась в ванную. Отпивая почти кипящий кофе, словно обычный сок.       Пока ванна набиралась, Элис провела несколько минут в мучительном выборе ароматизаторов для воды, но потом, словно прислушавшись к чему-то, решила всё же обойтись без них. Над поверхностью поднимался пар, вода была почти горячая, но кожа девушки этого почти не ощутила. Для неё водичка была лишь чуть теплее, чем её температура. Осторожно опустившись в неё, девушка расслабилась, положила одну руку на край ванны, а другой потянулась вниз. Погладив округлившийся животик, пальцы сползли дальше, так привычно погружаясь в распалённую плоть. Попытки насладиться собой, предпринятые между сонными периодами, не очень-то помогли. Не было чувства безопасности и желанного уединения. Даже в туалетных кабинках самолётов, не говоря уже о таких же в аэропортах. Всё не то.       Лишь сейчас, добравшись до дома, Элис ощутила спокойствие. Нежно лаская себя пальчиками, она погрузилась в воспоминания.

***

      Тентакли кружились в каком-то странном танце. То сплетались вместе, то разъединялись. А порой всё это походило на странную беседу между щупальцами и основной частью.       Веки то и дело пытались сомкнуться, но Элис не позволяла. Качаясь на волнах слабости, обуреваемая отзвуками прошедшего каскада оргазмов, она, хоть и с трудом, но могла соображать. Прежняя Элис наконец вернулась, пройдя сквозь все круги этого испытания. Наваждение отступило. И теперь девушке хотелось сколь это возможно иметь контроль над собой.       А действия монстра обрели какой-то странный ход. Все отростки окружили одного из своих. Его кончик смотрел прямо вверх, выпрямившись в тонкую линию. На несколько мгновений все участники замерли, а девушка и вовсе затаила дыхание. По буроватому телу прошла дрожь, волны достигли самых кончиков щупалец и те резко бросились вперёд, к центру их собрания. Истончившийся отросток они оплели разом. Две самых сильных тентакли перехватили его ближе к кончику, рядом друг с другом. Остальные тоже присоединились, но только эти две первые прикладывали усилия, остальные лишь мягко держали. Пленённый чуть подрагивал, но это было больше похоже на инстинктивные движения. Агрессоры оплели его в несколько колец, причём каждый из них заплетался в противоположную сторону. Летела в разные стороны слизь, пленители всё туже сжимались, всё сильнее закручивали себя. Пока…       Небольшой на фоне оставшейся части кончик едва не выскользнул из хватки. Одно из агрессивных щупалец, прекратило давление, мягко удерживая отделённый кончик «казнённого», и зависло на месте. В то же время, остальные обхватили агонизирующую конечность уже плотнее. Ещё одна пара бросилась к тому месту повреждённого отростка, что соединялось с основной частью. Таких усилий, как раньше, уже не требовалось. Толстый подёргивающийся шланг, изливающий зеленоватую жидкость, отправился целиком в разъявшуюся пасть основы и втянулся туда, будто исполинская спаггетти.       Вяло поразившись происходящему, девушка просто смотрела, не фокусируясь, на существо. А оно, казалось, посредством своих конечностей, уставилось на неё. Сколько безмолвное стояние длилось, она не знала. Разум плыл, а ощущение времени потерялось надёжнее, чем Святой Грааль.       Но наконец всё стронулось с мёртвой точки. Щупальце, что всё ещё удерживало чуть извивающуюся часть, вдруг стало приближаться к девушке. Аккуратно, что слабо вязалось с прежними действиями, тентакля положила на грудь девушки оставшийся отросток и присоединилось к собратьям, что замерли в отдалении, сложившись в подобие знаков вопроса. Замерло и их туловище.       Слабо поднявшись, этот отросток тоже замер, словно глядел на девушку. А она глядела на него. «От меня ожидают… чего?       По какому-то наитию, Элис подтянула руку к себе. Слушалась она плохо. Но всё же исполнила команду. Накрыв влажный, вытянутый конус отростка, она чуть погладила его. Просто потому, что испытывала к нему симпатию. Плоть его уже не выделяла слизь, а прежняя упругость куда-то делась. Он ощущался вялым и почти безжизненным, а поднятый было кончик едва заметно склонялся всё ниже и ниже.       Девушка испугалась. Даже сейчас, когда мысли путались, а сознание пыталось погрузиться в сон, она, вернув свободу воли, смогла понять, что этот отросток находится на грани смерти. И что-то ей подсказывало, что он был тем самым, что первым пришёл к ней на помощь ранее.       Его смерть она допустить не могла, но что тут можно поделать? Мозг девушки сколь возможно погрузился в размышления. Времени явно было мало, но даже так стоило хотя бы попытаться найти ответ, нежели погружаться в панику. Элис не даром слыла умницей.       Найденный ответ был столь прост, очевиден и… предельно странен, что девушка слабо рассмеялась. Она ни за что бы не осуществила необходимое раньше. Но не сейчас.       Погладив его в последний раз, она нежно подхватила обмякший отросток, проволокла туда, вниз, где ещё недавно он двигался столь активно и настойчиво. Поднесла к самым нижним губкам, ещё чуть растянутым от прошедшего. И втолкнула вовнутрь.       А потом Элис прекратила мучительное сопротивление и просто отдалась на волю сна.

***

      Приглушённо мурлыкая от эйфории нежного оргазма девушка отложила крохотное вибро-яйцо, и привстала. Вода вновь охладилась и стоило добавить горячей. Уже третий час она наслаждалась и отдыхала, лёжа в ванне, и ей всё ещё было этого мало. Казалось дай ей волю, и она просто не выходила бы из неё.       Но тут пронзительно зазвонил домашний телефон. Чертыхнувшись, Элис поднялась на всё ещё подрагивающие ножки, и, как была, отправилась к нему, орошая всё вокруг каплями воды. А звонивший тем временем, дождался начала записи автоответчика и представился.       — Здравствуйте. Я — следователь Финниан Макдоннах, ирландская полиция. Я хотел бы поговорить с мисс Элис Стоунвуд…       Девушка остановилась на месте. Рука почти схватила трубку. С десяток секунд она вспоминала, не натворила ли чего преступного, но память молчала. Тогда, пару раз вздохнув успокоительно, она подняла трубку и нажала на кнопку ответа. — Да, я вас слушаю. — Элис Стоунвуд? — Верно. — Мисс, скажите, это вы в компании семи друзей прилетели в Ирландию тридцатого июля, в восемь сорок утра, рейсом «Юнайтед Эйрлайнс», номер…? — Да. — Согласно нашим данным, вы путешествовали вместе, но после разделились с товарищами, отправившись в Дублин в одиночестве. Всё так? — Именно так. — Мисс… у меня для вас ужасные новости. Шестеро ваших друзей были найдены мёртвыми, седьмая — Моника Бжезински — пропала без вести. . Предполагается, что это дело рук ИРА… — Угу…       Со скучающим выражением лица девушка слушала эмоционального полицейского. Он то приносил свои соболезнования, то печально сетовал, что в последние дни в его стране словно грибы после дождя обнаруживают места ужасных террористических актов. Да ещё и этот проклятый туман, охвативший всю Ирландию. Извинившись, что сейчас вся полиция страны буквально зашивается, он попросил девушку позже дать свои показания в любой устраивающей её форме: по телефону или специальному представителю их департамента. Постаравшись придать голосу хоть немного печали, девушка согласилась и поблагодарила взволнованного мужчину. «Грэг мёртв…»       Повесив трубку, Элис отправилась на кухню за ещё одной порцией кофе. Струя чёрной жидкости ударилась в дно чашки. Холодный кофе — какая гадость. Пару секунд постояв над ним, девушка размышляла хочет ли она выпить это нечто, или лучше подогреть. Уступив лени, она взяла кружку и пошлёпала обратно в ванную. «Грэг мертвее мёртвого… Не увижу его никогда.»       Мысль скользнула равнодушной прохладой по нервам и растворилась. Её первая и последняя любовь сейчас лежал хладным трупом в каком-то ирландском морге. Ни простой человеческой жалости, ни тоски по любимому — Элис не ощущала ничего. Пустота. Лишь вялый интерес колыхнулся в ней. Последствия ли это того звёздного видения, или же дело… рук её спасителя. Ответа она не знала. Да и знать его ей хотелось с каждой секундой всё меньше.       Ванная всё ещё была холодной. Спустив воду полностью, девушка включила одну лишь горячую. Захотелось немного понежиться. Клубы чуть тёплого пара поднялись, заполняя всю комнату.       Горячая водичка обволокла её тело. Наконец-то.       Элис смежила веки. Прислушавшись к чему-то глубоко внутри себя, она отправила по каналу волны предвкушения. Что-то откликнулось на зов. Животик девушки заволновался, а внутри появилось немного болезненное чувство растяжения. Не беда, потерпит. Что-то щекотно прошлось по её вагине изнутри и, раздвинув губки, коснулось клитора. «Милый мой, сделаешь приятно своей мамочке?» Готовность. Радость-Единство.       Первые нотки дрожи пробежали по нервным окончаниям Элис. Привычно положив пальчики на возбудившиеся сосочки, она отдалась на волю чувств.       То, что случилось с Элис более её не волновало. Ведь…       Ведь главное — обеспечить выживание Младшего. Любой ценой.