Что говорят о Властелине Камня

— Правду говорят, что у Властелина Камня два члена? Эту информацию Чайльд узнал из досужих сплетен и сперва не обратил внимания — мало ли, что людям взбредет на ум. Но чем больше проходило времени, тем чаще он возвращался к ней, прокручивал в голове. И сейчас решил поделиться с архонтом. Чайльд подтрунивал. Нельзя же было воспринять всерьез, что у Чжунли… — Правду, — невозмутимо ответил тот, и Тарталья споткнулся на ровном месте. Чжунли удержал его от падения, сжав плечо, и продолжил рассказ о деяниях железного божества. Будто они не прерывались только что на обсуждение чле… нов. Чайльд не пытался вникнуть в особенности политики многовековой давности, хотя до своего вопроса слушал внимательно — Чжунли умел быть интересным рассказчиком. Из них двоих Мораксу полагалось залиться румянцем, а жар на щеках чувствовал Чайльд. Все его мысли занимал ответ Чжунли. Он всерьез или шутил? По выражению лица не разобрать, да и взгляд Тартальи надолго на нем не задерживался, опускался ниже тонкой талии. Длинные полы плаща мешали как следует рассмотреть брюки и удостовериться. Ведь двойной размер… — Чайльд, — позвал Чжунли. — Если у тебя больше нет вопросов о железном божестве, заглянем в мой любимый ресторан? Тарталья подозревал, что любимым в ресторане для Чжунли было наблюдать за его борьбой с палочками, а вовсе не блюда. Но кивнул, не переставая думать о членах. Вопрос почти прозвучал, когда Моракс взял палочками ломтик лосося и ловко засунул его в рот Чайльда. — А теперь сам попробуй. Пока Чжунли кормил Чайльда смоченными в кисло-сладком соусе кусочками рыбы и рисом, сам он теснил к краю тарелки креветку. В конце концов, Тарталья просто насадил ее на палочку на манер вертела и протянул архонту. — Не считается, — тот непреклонно отстранил угощение. — Попробуй еще раз. Возьми палочки выше, большой палец вот сюда… — Чжунли направлял его руку своей, мягко поглаживая. — Сожми. Между ребер Чайльда потеплело. — Если у меня получится, что я получу в качестве награды? — спросил он, плотнее пододвигаясь к своему парню с — вероятно — двумя членами. — Ответ на вопрос, который ты вот уже час пытаешься задать. После такого обещания Чайльд объявил креветке войну. На кону стояла такая важная во всех смыслах часть Моракса, он обязан был победить. Наконец у него получилось зажать креветку палочками и, утопив в соусе, поднести ко рту Чжунли. Несколько капель осталось на губах. Архонт слизнул их, и только ради этого момента Чайльд был готов чертовыми палочками хоть чай пить. — Молодец, — похвалил Чжунли. Низ живота сладко потянуло. Для Моракса Тарталье хотелось быть хорошим. Они долго гуляли по вечернему Ли Юэ. Чжунли рассказывал о своем прошлом, о боях и контрактах, о знакомых, погибших и живых. Чайльд говорил о родине, о снежной-снежной зиме, которую не встретить больше нигде в Тейвате, о своей семье и почти ничего — о работе. Когда они прощались у дома Чайльда, Чжунли прошептал ему на ухо: — Я не шутил. Заснуть у Тартальи не получилось. Да и кто бы смог на его месте, когда в голове один лишь… поправка, в голове целых два члена Чжунли. Он перечитал досье, составленное Фатуи, и не узнал ничего нового. Среди докладов шпионов, предположений о слабых местах Моракса и способах противостояния не нашлось главы под названием «Как действовать, если у твоего парня-архонта-дракона два члена». Остаток ночи, пока небо не окрасилось в предрассветный розовый, Чайльд провел, фантазируя, каково будет спать с Чжунли. В том, что все-таки будет и скоро, он не сомневался. Иначе любопытство пополам с возбуждением попросту сожжет его изнутри. Тарталья смял запачканное семенем белье и устало откинулся на подушку. На подготовку к следующему свиданию — которое должно было стать тем самым — у Чайльда ушло несколько часов. Он вертелся перед зеркалом в пол, проверяя, достаточно ли сексуально сидит на нем рубашка. Сколько пуговиц стоит расстегнуть — одну, две или пять, чтобы сразить наповал? Ничего, что Чжунли уже видел его в этих сапогах? Может, стоит купить новые? Он трижды проверил на свету, чтобы носки были одного синего оттенка. И завершил образ двумя флаконами смазки с ароматом клубники, которые засунул во внутренний карман. Они недолго гуляли по пристани, прежде чем Чайльд — первым — свернул в сторону дома. Чжунли откусывал кусочки пломбира, кивая на предложение Тартальи встретить Новый год в Снежной. С его семьей. Невинная тема исчерпала себя, стоило им переступить порог. Едва дверь закрылась, Чайльд первым прижался к губам Чжунли. Разорвав горячий, влажный поцелуй, Моракс тихо уточнил: — Ты уверен, что хочешь? Я был серьезен, когда говорил о том, что их два. Тарталье стало тесно не только в брюках, но и в собственной коже. — Уверен, — он стянул плащ Чжунли, за ним — рубашку, обнажая торс, который каменные статуи демонстрировали всему Ли Юэ. Чайльд ощутил удовлетворение — теми Властелинами Камня могли любоваться многие, но этот, из плоти и крови, был только его. Тарталья выцеловывал золотые узоры на предплечьях Моракса. Широкие геометрические линии завораживали, пахли как-то… по-особенному пряно. Гео-стихия покалывала язык, когда Чайльд вобрал в рот два пальца. И, посасывая, неотрывно смотрел в глаза Чжунли. — Хороший мальчик, — выдохнул тот похвалу, и Тарталья расплавился изнутри. Стал податливым, мягким и невосприимчивым к остальному миру. Для него существовал только Чжунли, который вытирал слюну Чайльда об его же щеку, стройные, обтянутые тканью бедра и внушительная выпуклость в области паха. Тарталья надавил на нее ладонью. — Мы не будем заниматься сексом в коридоре. Чайльд кивнул. Их первый раз должен быть особенным. На красных шелковых простынях от лучших мастеров Инадзумы, с рассыпанными лепестками драгоценных цинсинь. На которых Чжунли едва не поскользнулся. Монструозная кровать, что подошла бы Мораксу в его драконьем облике, внушала скорее трепет, чем возбуждение. За показной роскошью Чайльд прятал нервозное предвкушение. Он стянул брюки вместе с бельем и сглотнул слюну — их действительно было два. Тяжелых, крупных члена с сочащимися смазкой головками. Тарталья ожидал — ну, ему казалось, он что угодно ожидал — но все равно некоторое время лишь молча смотрел и только затем провел ладонью поверх обоих сразу. Дыхание Чжунли ускорилось. — Ты в порядке? Чайльд не реагировал так долго, что, должно быть, заставил любовника волноваться. Он поднял на Моракса серьезный, задумчивый взгляд: — Думаю, на какой из них мне насаживаться, — и поочередно слизнул с головок солоноватый предэякулят. Чжунли замаскировал смешок под кашель: — На любой. Левый, к примеру. Чайльд покачал головой: — Мне за правый будет обидно, — и, огладив обозначенный член, виновато прошептал: — Давай я тебя* потом отсосу, чтобы все получили равное удовольствие. Чжунли прижал ладонь к лицу — смотреть, как Чайльд извиняется перед членом за то, что не может уделить внимания обоим, было выше его сил. — А ты кончаешь ими одновременно? — Чайльд на пробу провел ладонью сначала по одному, затем по второму. Приласкал языком уздечку. Чжунли терпеливо отвечал, направляя его. Ероша рыжую макушку, зарываясь пальцами в короткие шелковистые пряди, пока Чайльд широкими мазками вылизывал члены. — А если я… — но лучше бы, по мнению архонта, этих вопросов было меньше. Лукаво изогнув рот, он предложил: — Сделай это — и проверим. Чайльду казалось, что его сердце вот-вот провалится в желудок и будет тяжело биться там, переполненное любовью к Чжунли. Он кивнул и потянулся за смазкой. — Мне самому себя растянуть или ты хочешь? — Тарталья потерся подбородком об плечо Чжунли. — Хочу смотреть, — последовал ответ. Моракс отодвинулся, откидываясь на подушки. Обнаженный Чайльд перед ним прогнулся в пояснице. Податливый, гибкий, весь «его» — Чжунли мог бы любоваться им вечность. В устах Гео Архонта это были не пустые слова. Чайльд вылил на пальцы половину содержимого флакончика. Ночью он уже пробовал растягивать себя, но сейчас, когда на него смотрел Моракс, ощущения были несравнимо острее. Щеки Чайльда порозовели. Он рвано выдохнул, проталкивая в себя два пальца, и зажмурился. — Не закрывай глаза, — тон Чжунли звучал как просьба, но Тарталья не мог ей противиться. Голубые глаза с увлажненными уголками уставились на архонта. Движения пальцев, хоть мышцы и были растянуты ночью, приносили дискомфорт. — Согни их немного. Расслабься, я не хочу причинить тебе боль. Двигай медленно, вот так, умница, — он гладил Тарталью по щеке, наблюдая, как того постепенно отпускает напряжение. — Пообещай, если я не переживу эту ночь, ты напишешь моей маме, что ее сын пал в бою, пронзенный двумя копьями Гео Архонта, — смех Чайльда сорвался на скулеж, когда он нащупал узелок железы и надавил на него. Чжунли засомневался, кто из них может не пережить эту ночь. Он притянул любовника ближе, закрывая болтливый рот поцелуем. Долгим, глубоким, таким, что у Чайльда коленки разъехались. — Все. Достаточно. Я без шуток умру, если ты сейчас же не возьмешь меня, — но, стоило Чжунли нависнуть над ним, Чайльд мучительно простонал: — Стой! — Ты передумал? — Моракс отстранился. — Нет! Я все еще не выбрал, какой член использовать. — Любой, — Чжунли зацеловывал веснушки на лопатках своего парня, отвлекая его от глупых размышлений. — Второй решит, что нравится мне меньше. — Не решит, — хорошо, что никто сейчас не видел его лицо, подумал Чжунли. Должно быть, оно являло собой презабавное зрелище. — Решит, — еще печальнее выдохнул Чайльд. — О! Я придумал, как будет честно. — И как же? Чайльд вывернул шею и уперся на локоть, второй рукой указывая на члены Чжунли: — Аты-баты, шли солдаты, — начал Тарталья на языке Снежной. Властелин Камня, по всеобщему согласию, обладал каменным терпением. Но в тот момент даже оно подошло к концу. — Хватит, — прорычал Моракс, сводя запястья Чайльда над головой и с усилием толкаясь в тугое нутро. Он хотел, чтобы все было иначе — неторопливо, нежно — но Тарталья довел его своим дурачеством. Чайльд выгнулся, пытаясь что-то сказать и не смог — необычные ощущения вышибли из него весь дух. Совсем не то же самое, что использовать пальцы. Больше, горячее. Чжунли распирал его изнутри, заполнял всего. Чайльд чувствовал движения члена, и слова сливались на языке в невнятное мычание. Он кусал подушку, чтобы не закричать в голос. Было больно, не так уж сильно, но было. И одновременно… хорошо. Правильно — Тарталья задрожал, когда Чжунли царапнул зубами его загривок. А когда он прошелся головкой по простате, Чайльд потерял ощущение реальности. Был только Моракс, который медленными, сильными толчками брал его на красных простынях, было его дыхание, горячее, обжигающее рыжий пушок на шее. Была рука, удерживающая запястья Чайльда, и собственный изнывающий член без возможности прикоснуться к нему. Тарталья пытался потереться возбуждением об постель, но Чжунли не позволил ему и этого. Боль отступила окончательно, уступив место жгучему, невыносимому удовольствию, и подушка под Чайльдом становилась мокрой от слюны и слез. — Хороший мальчик, — тихие слова прошибли током. Чайльд излился, так и не коснувшись себя. Чжунли поцеловал его в плечо. — Умница. И замедлил движения еще сильнее, догадываясь, каким чувствительным после оргазма должен быть Чайльд. Моракс почти выходил из него, оставляя внутри лишь головку, и толкался обратно. Сил говорить не осталось. Чайльд приглушенно скулил, чувствуя себя крио-слаймом, лишенным ледяного панциря. Наполненное негой тело вздрагивало. Чувствуя, как по бедрам стекает чужая сперма, Чайльд мечтательно улыбнулся: — Как думаешь, в меня влезут оба? Если достаточно растянуть. — Спи, — покачал головой Моракс, притягивая Тарталью к себе. — Еще хоть слово — и куплю тебе завтра кляп. — Но я же еще не извинился перед… — Чайльд замычал, когда его бесцеремонно заткнули поцелуем. — Просто спи.

***

Неделю спустя в Снежную пришло письмо: «Дорогая Царица, закрутки были очень вкусными, Чжунли оценил и попросил в следующий раз прислать еще маринованных огурцов. Положи в посылку вазелин, побольше. И жду новогоднюю премию раньше, хочу купить своему парню самое дорогое обручальное кольцо в Тейвате.

Чайльд»