По твоим стопам

В этом и заключаются отношения — трудности всегда делятся на двоих. Доктор Хаус

***

Из года в год, конец ноября для Антона — по истине худшее время. Грустное, серое и холодное. Солнечные лучи появляются редко, а с неба всё время моросит то противный дождь, то никудышний снег, а то ещё противней — мокрый снег вперемешку с дождём, из-за которого под ногами постоянно образовывается болотная каша. Каждый год, одна и та же унылая картинка, до жути портила настроение парнишки, но сейчас, когда его сердце было наполнено светлым и искренним чувством — любовью, на такие мелочи, как погода, он не обращал вообще никакого внимания. Антон теперь стал очень частым гостем в квартире Арсения, если не сказать даже постоянным. — Арс, ну что за дурацкая привычка никогда не закрывать входную дверь? Из кухни послышалось тихое, но такое родное: — Прости, я всегда забываю. Антон, быстро скинув с себя мокрую верхнюю одежду и грязные кроссовки, направился туда, откуда доносился голос мужчины. — Ну значит поставь себе напоминание на телефон: Научиться закрывать дверь!!!. Арсений, оперевшись на стену, скрючено сидел на кухонном стуле, и когда мальчишка осторожно переступил порог кухни, устало ему улыбнулся. — Хорошо, обязательно поставлю, обещаю. — Нет, ну правда, а то входите кто хочет — берите что хотите. — Антон возмущённо размахивал одной рукой, хотя, он бы и второй тоже с удовольствием размахивал, но она, к счастью, была занята держанием тяжелого пакета с продуктами. — На самом деле, когда-то давно, меня Серёга приучил не закрывать дверь, ну, на случай если.. — Арсений замялся, — если мне понадобится помощь. Антон, от услышанного немного успокоился и, даже как-то, растерялся. — Но ведь всё это в прошлом, правда? Мужчина отрезал короткое: — Да, Антон. — А затем, собравшись с мыслями продолжил, — Но это будет очень долгий и тяжёлый период для меня. Ты должен быть готов к тому, что прежний Арсений исчезнет на какое-то время, а на его месте появится другой: беспомощный, нервный, слабый, и порой даже агрессивный. Тот, которому будет срывать крышу от нехватки дозы. — Попов прикрыл глаза тяжело вздыхая, — Он уже появляется. Мне пиздец как хреново. Шастун, наконец отбросив пакет, сел рядом с Арсением и крепко обнял его за плечи, — Эй, ты справишься, слышишь меня? Мы справимся. Ты только скажи чем я могу помочь и я обязательно помогу, я сделаю всё, чтобы тебе стало легче. Арсений, прижавшись ближе к парню, прошептал лишь: — Просто будь рядом. — Я буду, Арс, я буду. — Антон успокаивающе гладил мужчину по плечу, а потом, сам того не понимая, импульсивно чмокнул его в щеку. Арсений вымученно улыбнулся Антону, посмотрел в его блестящие глаза и, слегка несмело, потянулся к столь желанным губам. Антон мгновенно ответил на поцелуй и нежно, тягуче впился мужчине в губы. Раньше Шастун никогда не придавал особого значения поцелуям, но сейчас это кажется ему высшей степенью наслаждения. Их слияние длится недолго, всего несколько приятных секунд, но эти секунды такие сладкие и уютные, что парень готов выть от неимоверного чувства гармонии и любви. Он готов целоваться сутками напролёт, лишь бы Арсению от этого стало чуточку легче. Арсений отстраняется первым и облизывает свои и без того влажные губы. — Нет, правда, Антон, ты должен понимать. То, что будет со мной происходить — это ужасно. И с одной стороны, я бы ни за что в жизни не хотел, чтобы ты видел меня таким. Но с другой — понимаю, что без тебя просто не справлюсь. — Мужчина смотрит на Антона своим глубоким, кажется даже, виноватым взглядом и вмиг становится серьёзным. — И да, я не сказал тебе самого главного, — Арсений выдержал короткую паузу, — когда мне станет максимально хреново, я буду умолять тебя дать мне хоть что-нибудь. Не ведись, пожалуйста, не верь ни единому моему слову. Антон, стараясь скрыть волну накатившего волнения, медленно кивает и проглатывает вдруг образовавшийся ком в горле. — Арс, а может лучше всё-таки в больницу? Ну, там врачи, они помогут снять боль, например, или.. — Да что ж вы заладили со своими больницами? То Матвиенко, теперь ты. Я справлюсь самостоятельно, ясно?! — Арсений бросает это слишком резко, от чего Антон непроизвольно подскакивает. — Да, прости. Несколько минут на кухне царит гнетущая тишина, но потом Антон, немного успокоившись, берёт себя в руки и начинает разбирать свои покупки. — Так, я же нам столько всего вкусного купил, ты сегодня ел вообще? В ответ мужчина лишь отрицательно качает головой. — Ну, вот видишь, я прямо как чувствовал, накупил сразу готовой еды. Ты будешь печёную картошку с мясом или, может, куриный бульон? Потому что я скорее всего буду и то, и другое, уж очень сильно проголодался. — Спасибо, но я правда не голоден, Антон. — Арс, ну так не пойдёт, тебе нужно полноценно питаться, чтобы у организма были силы бороться с этой дрянью. — Я же сказал, что не хочу есть. — Арсений снова отвечает с некой агрессией, потому что просто не может себя контролировать. — Прости, я правда плохо себя чувствую, лучше пойду попытаюсь уснуть, пока это ещё возможно. После этих слов, Арсений быстро покинул кухню, а Антон лишь проводил мужчину взглядом и остался сидеть за кухонным столом, который ломился от целой кучи готовой, ароматной еды, к которой парень так и не притронулся. Аппетит тоже что-то исчез. Мысли парня были разбросаны и растеряны. Состояние Арсения ему совсем не нравилось, а мысль о том, что это только начало, и вовсе приводила Антона в ужас. Он боялся. Боялся увидеть мужчину беззащитным и слабым. Боялся быть бесполезным и боялся, что ничем не сможет помочь такому родному для себя человеку. Он боялся Арсения. И его ломки. Пока Арсений спал, ну, или пытался поспать, Антон до поздней ночи лазил по всевозможным сайтам и форумам, дабы детально ознакомиться с тем, что его ожидает. И лучше бы он этого не делал. Пролистав полным полно текстовой информации, Антон вдруг натыкается на фото и видеоматериалы, от которых его страх усиливается раз в сто. Но чтобы на накручивать себя ещё больше, парень быстро закрывает все эти кошмарные вкладки и направляется к мужчине в спальню с мыслью: «Это ведь интернет, там наверняка много неправды. С его Арсением такого точно не будет. Его Арсений обязательно справится.» Попов спит в одежде, поджав ноги к груди. Сон не крепкий — поверхностный, это видно по постоянным дерганьям закрытых век, да и вообще, всего тела. Антон накрывает мужчину тёплым одеялом и, сняв с себя одежду, ложится рядом, нежно обхватив тело мужчины своей рукой. Засыпает не сразу, много думает. То о том, что нужно бы наконец перевезти часть своих вещей к Арсению, то о том, как оставлять его одного, когда Антон будет на учёбе. Но вскоре, сон берёт своё и Шастун крепко засыпает под тяжёлое и частое дыхание Арсения. Это была, к сожалению, их последняя спокойная ночь. На утро Арсения сильно тошнит и Антон то и делает, что успевает менять тазики под кроватью. Мужчина почти не ест, только лежит пластом, мучаясь от невероятной боли во всём теле. И с каждым днём его состояние лишь ухудшается. Он истощен. Морально и физически. И всё что заставляет его держаться — это напуганные, любимые зелёные глаза мальчишки, который готов ради него на всё. Антону в самом деле страшно. Страшно до слёз. И особенно страшно тогда, когда Арсений не в себе. Когда по ночам, мучаясь от бессонницы он кричит охриплым, будто не своим голосом: — Мне больно, Антош, мне так сильно больно. Помоги, ты ведь знаешь как мне помочь. А Антон лишь дрожит от страха, вытирает пот с его лица и шепчет: — Потерпи, ещё чуть-чуть и станет легче, ты только терпи. Я рядом. Антон знает что Арсению нужен морфий. Знает, но не поможет. Как бы ни было больно смотреть на его мучения, как бы ни было жалко и страшно, он никогда этого не сделает. Потому что тогда станет только хуже. Но бывают и спокойные дни. Антон называет их днями отступления. Дни, когда Арсений в адеквате, почти такой как и раньше. Его прежний Арсений. В такие дни Антон точно уверен, что совсем скоро всё будет хорошо. Они справятся. — Слышь, Арс, я тут такой фильм крутой нашёл, с Томом Харди в главной роли, давай глянем, а? Арсений бросает лишь вялое: «Давай» и продолжает исследовать своим пустым взглядом идеально белый потолок. Фильм правда интересный, но никто его почти не смотрит. Арсению тяжело концентрироваться на запутанном сюжете, а Антону просто тяжело смотреть на Арсения. Они лежат рядом друг с другом в обнимку, а их руки переплетены в крепкий замок. Большим пальцем Антон легонько поглаживает заметно похудевшую руку мужчины, а тот лишь иногда морщится от этих касаний. И не потому, что не хочет, а потому что болит. Каждая, сука, клеточка болит, и каждое, даже лёгкое касание приносит неимоверную волну новой боли. Но Антону он об этом не скажет. Не скажет, потому что хочет, чтобы тот его касался. Очень сильно хочет. — Ты пропускаешь из-за меня много занятий, это, наверное, плохо. — Арсений, окончательно забросив просмотр фильма, уставился на слегка уставшее лицо Антона. — Да ничё мне за это не будет. Я с Шеминовым договорился, ему главное чтобы я сессию удачно сдал, а все пропуски он закроет. — Антон проговаривает это настолько спокойным тоном, что и сам начинает верить в то, что ничего ему за это не будет. А оно ведь будет. До сессии оставалось меньше недели, а готовиться он к ней, из-за всего происходящего, ещё даже не начинал. Но это ведь вообще не главное сейчас, главное — лишь Арсений. — Прости меня. — Арсений говорит это шёпотом, но с огромной виной в голосе, — За всё это прости, пожалуйста. Антон прижимается к мужчине сильнее, — Тебе не за что извиняться, ты главное поправляйся. — Мне есть за что извиняться, Антон, и мне правда очень стыдно. Антон молчит, а Арсений, тяжело вздохнув, переводит тему. — Расскажи мне больше о своей учёбе, о театре, вы ведь ставите выпускную постановку, кого ты там играешь? — Мужчина впервые за долгое время настолько искренне интересуется хоть чем-то, поэтому Антон, обрадовавшись, готов рассказать ему всё на свете. — Без понятия, что именно тебе интересно об учёбе, а постановка да, ставим Пушкина «Евгений Онегин». — Антон демонстративно закатывает глаза, — И играю я, конечно же, не Онегина, а как ты думаешь кого? Зарецкого! Хитрого, чёрствого Зарецкого. Единственное чем мы похожи с ним в жизни, это любовью к выпивке. Арсений вымучено смеётся, — Ну, зато, насколько я помню, он был неплохим, классический дуэлянтом. — Ничего подобного, он ведь мог помирить Онегина и Ленского на дуэли, но почему-то этого не сделал! — Антон настолько возмущённо рассказывал о характеристике своего персонажа, что потом и вовсе вжился в свою роль: — Друзей поссорить молодых и на барьер поставить их, иль помириться их заставить.. А Арсений с таким восхищением и теплотой смотрел на этого парня, что даже боль, кажется, на миг отступила. — Прости, я что-то разошелся. — Нет-нет, мне очень нравится, продолжай. Но Антон не продолжает, потому что просто-напросто не помнит следующие реплики. Думает, что надо бы подучить, ведь сессия то не за горами. — Ты скучаешь по этому всему? Ну, по театру там.. — Антон задает этот вопрос несмело, будто боясь задеть Арсения. Но мужчина реагирует абсолютно спокойно, разве что, с небольшой ноткой грусти, — Возможно, немножко, это ведь был прекрасный период моей жизни, нормальной жизни. — Мужчина тяжело вздыхает и продолжает, — Но больше всего я скучаю сейчас по бару, Серёга там совсем зашивается без меня. — Я уверен, что совсем скоро ты тоже будешь в строю. Тебе так сильно не хватает алкашки и пьяных посетителей? — Антон вопросительно поднимает бровь. Арсений медленно кивает и ухмыляется уголками губ. — Сам не ожидал, что мне так сильно будет этого не хватать. Разговаривают долго и о многом. Фильм благополучно заканчивается, появляются титры, а они всё разговаривают и разговаривают.

***

Сессия. Одно слово. Шесть букв. И море страданий. Хотя, может страданий было бы и не так много, если бы Антон уделял учёбе хотя бы полчаса в день. Но он ведь не мог, поэтому и результат по предметам — средний. Сейчас, стоя на сцене университетского театра, на генеральной репетиции «Евгения Онегина», Антон безуспешно пытался привести в порядок мысли и вспомнить наконец свой текст. Но голова была забита совсем другим. Как там его Арсений? Антон впервые за всё это время оставил мужчину одного. Ну, почти одного. Арсений всячески уверял его, что уже почти в норме и отлично справится сам, но Антон, выйдя из дома, для подстраховки всё-таки вызвал к нему Матвиенко. Но сейчас парень всё равно волновался: успел ли тот приехать, и вообще, всё ли у них нормально? — Шастун! Да что это с тобой такое? У нас последняя репетиция вообще то! — Павел Алексеевич, режиссёр постановки, оглядел Антона разочарованным взглядом. — Сейчас твоя очередь, ну же, соберись. — Да, задумался, простите. — Антон кое-как ляпнул свои реплики, но активного участия в постановке не брал, из-за плохого самочувствия. Бессонные ночи и пережитый стресс всё-таки давали о себе знать. Репетиция проходит долго и скучно, веселят лишь весёлые, саркастичные фразочки Позова. Парень даже ловит себя на мысли, что озвучивать текст лёжа на кровати в обнимку с Арсением, ему нравилось намного больше. После репетиции, выслушав море негодования от преподавателя в свою сторону, Антон нервно закуривает у крыльца и отправляет несколько сообщений Арсению, спрашивая о том, как его день и сообщая о том, что наконец скоро будет дома. Мужчина отвечает мгновенно: рассказывает, как они с Серёгой пытались приготовить обед, как у них ничего не получилось и как они сдались и всё-таки заказали доставку еды, а теперь ждут её, как и Антона. И Антон так радуется этим сообщениям, что уже и про неудавшуюся репетицию забывает. Выкинув сигаретный бычок в мусорное ведро, Антон вдруг замечает возле универа Кузнецову и решительно направляется к ней. — Ир, привет, ты домой? Давай может провожу тебя, мне как раз по пути. Ира слегка удивляется такому предложению, но затем улыбчиво соглашается, — Да, давай. На самом деле, до дома Кузнецовой Антону совсем не по пути, потому что дом Арсения находится абсолютно в другой стороне города, но пообщаться с девушкой ему хотелось уж слишком сильно. — Ты как вообще, как твоё самочувствие? — Антош, я беременная, а не больная. — Ира смеется. — Всё хорошо, хоть по началу и мутило немного. — А родители как? Всё также меня ненавидят? — Антон тоже ухмыляется уголками губ, вспоминая их последнюю встречу. — Честно сказать? Да, но уже не так сильно показывают это. Хотя, наверное, их тоже можно понять. А твоя как? Шастун грустно вздыхает, — Я пока живу не дома, но мы созваниваемся, и она, кажется, уже даже остыла. — Ей ведь наверное трудно одной.. — Кузнецова ещё что-то рассказывает про то, как важно не оставлять мать одну, но Антон особо не слушает. Проходя мимо маленькой детской площадки, Шастун представляет как в ближайшем будущем будет качать на этих качелях своего ребёнка, как будет строить с ним пирамиды в песочнице, и как будет переживать чтобы он, или она, не наелся этого самого песка. И от этих мыслей парню становится так тепло на душе, что хочется кричать об этом на весь мир. — Ир.. — Антон начинает несмело, даже волнуется, — а неизвестно ещё кто у нас там будет? Кузнецова от поставленного вопроса немного теряется, но затем, подняв свой взгляд на Антона, искренне улыбается. — Нет, ещё ведь слишком рано, узнаем где-то после Нового года, пойдёшь тогда со мной? — Да, да, конечно пойду, ты только предупреди меня заранее, ну, чтобы я подготовился там, не знаю.. Ира смеётся и бодро кивает. За разговорами время идёт так быстро, что они незаметно подходят к подъезду девушки. — Кстати, я же всё хотела спросить, — Ира долго мнётся, а затем осторожно спрашивает, — тебя долго не было в универе, что-то случилось? Антон, дабы ничего не придумывать отвечает лишь: — Всё хорошо, Ир, уже всё хорошо, не волнуйся. Попрощавшись с девушкой, Антон радостно выдыхает и чуть ли не бежит к метро с мыслью: «Всё и вправду уже хорошо. Они справились.»