чернила и пергамент | кровь и кость

Дафна Гринграсс была неожиданным, но приятным дополнением ко двору Элизы. Ледяная блондинка была сообразительной, проницательной и идеально вписывалась в их личности, уравновешивая затворнические пути Элизы и Тео. После той ночи она спрыгнула с тонущего корабля Малфоя и на следующее утро присоединилась к своему двору. Элиза обнаружила, что Дафна гораздо лучше объясняла обычаи чистокровных, чем Блейз или Тео, и, поскольку ее семья была связана с нейтралами, она предлагала интересные перспективы, о которых Элиза раньше не задумывалась. И было приятно иметь рядом еще одну девушку. В течение последних нескольких недель Дафна медленно обучала ее различным косметическим чарам и даже чарам, которые могли укротить взлохмаченные волосы Элизы Поттера. Как и сейчас, когда она и ее придворные обсуждали, что им следует реализовать в Слизерине, ее густые черные волосы были заплетены в косу «рыбий хвост», чтобы не лезть ей в глаза. Сначала она не была уверена, хотя и не слишком заботилась о внешности, но знала, что вид длинного серебристого шрама, бегущего по ее лицу, некоторых людей нервировал. Но Дафна расшевелила ее нервы метким устрашающим взглядом, а Элиза успокоила все ее протесты. — Прошло две недели с тех пор, как я вступил во владение, и если они не увидят, как я действую сейчас, я буду бороться со стервятниками все свое правление, и меня это просто не волнует. — сказала Элиза со своего места за столом. Неделю назад ее придворные нашли в подземельях заброшенный класс, и после нескольких глубоких очищающих заклинаний и нескольких удачных трансфигураций комната стала в каком-то смысле пригодным для работы «офисом». — Твоя рабочая этика достойна восхищения. — сухо сказал Тео слева от неё и Дафна стрельнула в него взглядом, еще не привыкнув быть такой небрежной с Элизой. Блейз закатил глаза, глядя на них обоих, и обратил свой темный взгляд на Элизу. — Ну что ты хочешь представить? Было бы лучше начать с чего-то простого, чего можно добиться хорошо и быстро, если вы хотите проявить себя как эффективный лидер, — объяснил Блейз, и Элиза сморщила нос. Она не хотела начинать с простого, она была лучше этого. — Или Элиза могла бы представить что-то амбициозное, достичь цели и укрепить свое положение правителя, — возразила Дафна, перебрасывая свои светлые волосы через плечо. — Это, — сказала Элиза, указывая на Дафну, — мне это нравится. Блейз застонал, ударившись головой о стол. — Я боялся, что ты это скажешь, — сказал он приглушенно. Тео тихо вздохнул, смотря на спектакль другого мальчика, и перевел взгляд на нее. — Хорошо, Элиза, какие у тебя есть идеи, потому что я знаю, что они у тебя где-то есть. Элиза усмехнулась и вытащила свой блокнот, в котором когда-то хранились ее магические эксперименты, теперь были различные способы улучшить Слизерин. — Ну, я подумала, — начала Элиза излагать свои планы. Пока она говорила, ее блокнот передавали по столу, а ее планы либо отбрасывали, либо пересматривали, либо откладывали на потом. — Я бы отложила это до тех пор, пока мы не подрастем, Элиза, это будет трудно реализовать на первокурсниках, — сказала Дафна, указывая на страницу. — Нечего говорить, что я все еще буду лидером, — ухмыльнулась Элиза, когда все трое бросили на нее насмешливые взгляды и сразу же вернулись к планированию. Она очень любила свой двор. По мере того как февраль переходил в апрель, Элиза представляла все больше и больше планов своей когорте слизеринцев под бдительным оком Роула. Большинство ее идей были встречены с одобрением, а в некоторых случаях даже с ликованием. Для первокурсников Слизерина, хотя на самом деле это должно было начаться с первоклассников следующего года, Элиза ввела «систему друзей». После того, что случилось с Блейзом ранее в том же году, Элиза не хотела рисковать, и поэтому, если этого действительно нельзя было избежать, ни один слизеринец не ходил по замку в одиночку в случае нападения. Она даже дошла до того, что предложила, чтобы в следующем году, если они получат маггловоспитанного или магглорожденного ученика, они должны были соединить их с чистокровным, который мог бы объяснить их обычаи и обучить их. Элиза была немного ошеломлена положительными отзывами, полученными от дома, но решила воспринять это как хороший знак. Она также подошла к Фоли в начале недели и сумела убедить старосту Слизерина сделать ей одолжение. Каждое воскресенье после обеда Джемма и все те, кого ей удавалось привязать, чтобы помочь ей, предлагали час реальных уроков защиты для первокурсников, чтобы они не бродили по замку без защиты. После этого произошел очевидный сдвиг в том, как все относились к ее двору. Раньше на них смотрели с недоверием и пренебрежением, теперь же на них смотрели с восхищением, и к концу февраля Элиза не могла не насладиться тем, как далеко она продвинулась за такой короткий промежуток времени. Даже Розье начал приходить и даже благодарил Элизу за урок защиты, так как теперь он не провалил ЗОТИ. Но, конечно, её мирное правление должно было быть нарушено. Она и ее двор сидели в гостиной Слизерина. Дафна и Тео напряженно играли в шахматы, и она помогала Блейзу с его эссе по трансфигурации, хотя Элиза предположила, что на самом деле она не была настолько полезной, учитывая, что эссе было о законах трансфигурации, а Элиза не соглашалась с законами магии на фундаментальном уровне. Люди говорили, что это невозможно, потому что никто еще этого не сделал. Их мирный покой был нарушен криком Малфоя. Ничего особенно нового, но не менее раздражающего. Он был окружен своей обычной бандой подхалимов, ловивших каждое его слово. Элиза подавила стон, когда снова услышала голос Малфоя. — …А потом я узнаю, что у болвана Хагрида есть дракончик, и что Уизли и Грейнджер планируют помочь ему спастись сегодня вечером, так что очевидно… — Очевидно, что, Малфой? — спросила Элиза, глядя на блондинку, — потому что, насколько я знаю, ты до сих пор никому не рассказывала об этом драконе, а комендантский час уже истек. Так что ты собирался делать? Малфой неловко замолчал, а Элиза встала и пошла к нему. — О, ты планировал поймать их на месте преступления, планируя поставить под угрозу баллы нашего дома из-за глупой затеи? — мягко сказала она. — Слушай сюда, — воскликнул Малфой, вскакивая на ноги. — Нет. Ты послушай меня, Малфой. В своей нелепой погоне за славой ты снова позволил своему самомнению помешать важности нашего дома. Тебя бы поймали, потому что ты слишком глуп, чтобы понимать, что ваши действия имеют последствия. То, что мы делаем как личности, отражается на доме, вы должны это знать. — А кто ты такой, чтобы читать мне лекции? Ты можешь быть лидером, но это не значит, что я должен уважать ту ложную власть, которой ты обладаешь, — он сердито плюется, покраснев. Элиза подошла еще ближе, пока они не оказались лицом к лицу. — Кто я? — опасно спрашивает Элиза, не отводя своих ядовитых зеленых глаз от стальной серости Малфоя. — Позвольте мне еще раз представиться, наследник Малфой, — сказала Элиза и осторожно сняла чары, которые делали ее кольцо наследника невидимым, оба ее кольца наследника невидимыми. — Я Элиза Поттер, наследница самого благородного дома Поттеров и наследница самого благородного и древнего дома Блэков, — заканчивает она со злобной улыбкой и сверкает тяжелым кольцом, лежащим у нее на пальце. Малфой отшатывается, бледнея от удивления. — Папа не может помочь тебе сейчас, не так ли? — Элиза мягко насмехается. Ей не терпится причинить какой-нибудь вред, но она знает, что слова — лучший способ справиться с этой ситуацией. — Я бы пошел и рассказал твоей матери, кого ты нажил врагом Драко. Она может преподать тебе урок, как уважать тех, кто выше тебя. Она ждала весь год, чтобы разыграть эту карту. Восхищенные взгляды, которые она заслужила, возвращаясь на свое место, стоили ожидания. Она могла бы даже заставить Малфоя замолчать раз и навсегда.

~

Ее первый год в Хогвартсе пролетел слишком быстро по её мнению. Она только что сдала свой последний экзамен и возвращалась в гостиную. Она оставила свой двор у озера и вместо этого решила упаковать свои вещи. Было странно думать, что летом она вернется в приют, хотя она и решила провести последние две недели в Косом, она не думала, что сможет так долго обходиться без магии. По крайней мере, дожить до 17 лет уже не казалось такой трудной задачей. Она выберется из приюта, заявит о своём лордстве и займет свое место в волшебном мире вместе со своим двором. Ей было бы грустно покидать Хогвартс, даже сама перспектива уехать на летние каникулы опечалила ее так, как никогда раньше. Хогвартс был ее домом, первым в ее жизни. Ее размышления были прерваны, когда она вошла в главные двери и услышала Дамблдора. Она быстро нырнула за гобелен, чтобы подслушать разговор. Дамблдор стоял в стороне от коридора, а Хагрид рядом с ним тихо совещался, бросив осторожные взгляды, чтобы проверить, одни ли они. На неопытный взгляд это выглядело естественно, но Элиза могла видеть, насколько явно это была постановка. — Теперь, Хагрид, сегодня вечером я уйду по неотложным делам министерства, и у Волдеморта не будет лучшего времени, чтобы украсть камень, я должен попросить вас быть начеку, — строго сказал Дамблдор, и его глаза продолжали скользить по гобелену, который Элиза пригнулся сзади. — Конечно, директор, я буду присматривать, — сказал Хагрид громким голосом, разносящимся по коридору, — хотя я сомневаюсь, что кто-нибудь догадается, что вам просто нужно включить музыку, чтобы пройти мимо Пушистика. — Хорошо, Хагрид, необходимо, чтобы Волдеморт не получил философский камень, — повторил Дамблдор. Они попрощались и разошлись, оставив Элизу одну в коридоре. Темный Лорд? Предполагаемый побежденный Темный лорд находится здесь, в Хогвартсе, и собирается украсть философский камень, который по глупости доверили Дамблдору? Вся ситуация была смехотворной. Хотя она заранее знала, что камень находится в Хогвартсе. А профессор Квиррелл был очень странным персонажем. Элиза не думала, что даже удивится, если он окажется одержимым. В любом случае заикание было явно фальшивым, никто с таким сильным заиканием не мог говорить с ней четко, когда бы они ни взаимодействовали. Она могла просто остаться в стороне. Это не ее проблема, если в школе буйствует темный лорд. Но Дамблдор явно ожидал, что она вмешается во всей своей славе золотой девочки. Он ведь это с самого начала придумал, не так ли? Проникновение в Гринготтс, плащ-невидимка и тут же разговор с Хагридом. Элиза ничего не могла сделать, и он был невероятно подозрительным, ограничивая любые дальнейшие действия, которые она хотела предпринять. Или она могла пройти через маленькое приключение, гарантирующее ей более слабую наблюдательность, чтобы она могла спокойно изучать темную магию. Вздохнув, она вернулась в гостиную и поднялась наверх, чтобы схватить мантию-невидимку. Приходилось идти на некоторые жертвы. Если ей пришлось действовать как пешка сейчас, чтобы проверить короля Дамблдора позже в игре, так тому и быть. Той ночью она направилась в коридор третьего этажа. Она не просила придворных сопровождать ее, они просто мешали бы ей. В конце концов, им было всего 11 лет, но, в отличие от них, Элиза никогда не могла позволить себе роскошь быть ребенком. Когда она добралась до двери, она была уже слегка приоткрыта. Как небрежно с их стороны. Кто бы ни спустился сюда, либо ожидал, что исчезнет прежде, чем кто-либо заметит, либо на самом деле был просто идиотом. Когда Элиза вошла в дверь, до ее слуха донесся рокочущий рык, а затем она наконец увидела Цербера. Три массивные головы угрожающе рычали, слюна свисала с острых белых зубов. В углу стояла арфа, но она была опрокинута, давно перестала играть. У Элизы не было инструмента, но у нее был голос. Медленно продвигаясь к двери, она напевала тихую мелодию, которую слышала старая шатающаяся матрона всякий раз, когда ее заставляли делать с ней работу по дому. Элиза подумала, что это старая песня времен войны, но на самом деле она никогда не удосужилась ее послушать. Это было не так много музыки, но, похоже, она делала свое дело, когда глаза Цербера медленно закрывались, он покачнулся, а затем рухнул на землю, крепко заснув. Элиза продолжала напевать, двигаясь к люку, поднимая его и вздрагивая, когда тот издавал громкий скрип. Пушистик не шевельнулся, и Элиза на мгновение заглянула в дверь, но все, что она могла видеть, была черная зияющая тьма. Ничего другого для этого не было. Элизе пришлось бы прыгать. Элиза взяла палочку и воткнула ее в пучок на макушке. Она не хотела уронить его, когда прыгала. Глубоко вздохнув, она подошла ближе к краю люка. Пушистик вздрогнул, когда музыка остановилась, и Элиза не позволила себе больше обдумывать свое решение и просто выпрыгнула в дверь. Воздух пронесся мимо Элизы, когда она падала все ниже и ниже, пока, наконец, не ударилась обо что-то с УДАРОМ. Это не было жестким приземлением, на самом деле Элиза приземлилась на что-то необычайно мягкое. Пока ее глаза привыкали к темной комнате, она изучала то, на что приземлилась. Вернее, во что. Растение, смягчившее ее падение, теперь обвивало ее ноги змеиными усиками. Дьявольская Ловушка, поскольку это могло быть только так, уже связала ей ноги, когда она собралась с мыслями, и теперь пыталась связать руки. Хорошо, что она не спрятала палочку в рукав, как ей хотелось. Выхватив его из своей булочки, она начала перебирать варианты. Ловушка дьяволов. Гербология не была ее любимым предметом, но она была уверена, что Дьявольская ловушка была предметом первого года обучения, а это значит, что она, должно быть, изучала его в классе. Элиза улыбнулась, когда до нее дошел ответ, и бросила ослепительно яркий Люмос Максима. Растение отпустило ее и бросило на каменный пол под собой. Должно быть, она в нескольких милях от школы, подумала она, идя по каменному проходу. Вскоре она услышала мягкий шорох и звон. С любопытством она вошла в ярко освещенную комнату. С другой стороны комнаты была большая деревянная дверь, зная лучше, чем думать, что она сможет открыть ее, она вместо этого изучала комнату. Сама комната была неинтересной, однако под высоким сводчатым потолком лениво порхали сотни заколдованных ключей, праздно поблескивая в ярко освещенной комнате. Рядом с ней, прислонившись к стене, стояли три метлы. Решение было простым, ей нужно было поймать ключ. На самом деле она никогда не получала уроков полета. Что ж, подумала Элиза, схватив метлу и осматривая комнату в поисках ключа, который ей понадобится, сейчас самое лучшее время. Она перекинула ногу через метлу и тут же взлетела в воздух. Неуверенно вращаясь медленными кругами, Элиза быстро привыкла к ощущению метлы и почувствовала, как на ее лице расползлась улыбка, когда она начала двигаться быстрее. На самом деле это было довольно весело. Радостно смеясь, Элиза летала по комнате, ныряя и крутя ключи, когда она пролетала над потолком. Охваченная ликованием, Элизе потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что ей следует искать ключ. Она еще раз осмотрела комнату, прежде чем ее глаза наконец заметили большой серебряный ключ с одной сломанной крылышком, как будто кто-то схватил его. Кричащая Элиза пустилась в погоню за ключом и неохотно приземлилась на метле, когда поймала его. Кто знал, что ей действительно понравится летать? Подскочив к двери, она вставила тщетно трепещущий ключ в замок и распахнула его, услышав щелчок. Элиза вошла в следующую комнату и подпрыгнула от удивления, когда она мгновенно осветилась, открыв огромные гигантские шахматы. Ей придется перебраться через нее. Это была хорошая работа, Элиза провела прошлый год, эффектно проиграв Тео Нотту. Не было лучшего способа изучить игру, чем проиграть ему. Элиза заняла место Черной Королевы и смотрела, как белые шахматные фигуры на другом конце зала сделали свой первый ход. Возможно, это была самая быстрая и безжалостная партия в шахматы, в которые она когда-либо играла, особенно когда она вспомнила, что один неверный ход будет означать, что она будет жестоко разбита, как и ее фигуры. Это было также, пожалуй, самым захватывающим. — Шах, мат, — сказала она, ухмыляясь, когда белый король бросил свою корону к ее ногам. Элиза толкнула дверь следующей комнаты, и отвратительный запах тут же ударил ей в ноздри. Войдя в комнату, Элиза увидела лежащего перед ней на полу гигантского холодного тролля с окровавленной шишкой на голове. Она, не теряя времени, бросилась в соседнюю комнату. Тролль был, вероятно, самым трудным препятствием, с которым Элизе пришлось столкнуться. Остальных до сих пор мог доделать еще один первокурсник, да еще и не особо умный. И это то, что Дамблдор решил использовать для защиты одного из самых могущественных артефактов в истории волшебства? Это только лишний раз доказало, что все это было подстроено для его драгоценного маленького героя. Толкнув дверь в еще одну комнату, Элиза подпрыгнула от удивления, когда позади нее в дверном проеме вспыхнуло пламя, а в дверном проеме вспыхнуло черное пламя, ведущее за пределы комнаты, заманив ее в ловушку. Подойдя к столу посреди комнаты, Элиза потянулась к свернутому пергаменту, лежавшему рядом с рядом бутылок. Ее встретил паутинный почерк Снейпа, и Элиза просмотрела загадку. Изучая бутылки, она бормотала себе под нос, сверяясь с загадкой всякий раз, когда оказывалась в затруднительном положении. В конце концов она выбрала самую маленькую бутылку. Глубоко вздохнув, она откупорила бутылку и залпом осушила ее, и мгновенно ледяное чувство заполнило ее вены, когда она шагала сквозь черное пламя. На мгновение она не могла видеть ничего, кроме ревущего темного пламени — затем она оказалась на другом конце комнаты. Вот только она была не одна. Элиза коснулась своей палочки, когда «Квиррелл» мгновенно заметил ее, медленная хищная улыбка расплылась по его лицу. — Я гадал, встречусь ли я с вами здесь, мисс Поттер, кажется, вам все-таки не хватает слизеринского самосохранения, — сказал он насмешливо, холодным и резким голосом, — Должен признаться, видя, как вы захватываете двор, это меня удивило. но чем меньше ты будешь здесь сейчас, тем вечером ты умрешь. — глаза Квиррелла вспыхнули красным, и он щелкнул пальцами. Элиза даже не успела среагировать, как веревки выскочили из воздуха и обернулись вокруг нее. Она не была готова к внезапному нападению. Он даже не использовал свою палочку. Это была сила темного лорда, даже в его уменьшенной форме. Полный идеальный контроль. Элиза восхитилась бы этим, если бы не она сейчас страдала от него. Квиррелл повернулся спиной к Элизе и вернулся к изучению своего отражения в зеркале, которое, как с опозданием поняла Элиза, было Зеркалом Еиналеж. — Зеркало — это ключ к поиску камня. Поверьте, Дамблдор придумает что-то подобное… но он в Лондоне… Я буду далеко, когда он вернется… Элиза не могла не усмехнуться. Темный Лорд должен был быть очень умным, но если он попался на такую ​​очевидную уловку, Элизе пришлось усомниться в историях, которые она слышала шепотом в гостиной, когда все думали, что она не слушает. — Я вижу камень, я дарю камень моему хозяину, но где он? — бормотал Квиррелл себе под нос, пока Элиза боролась с веревками. — Значит, ты работаешь на Темного лорда? — крикнула Элиза и внутренне улыбнулась, когда Квиррелл отвлекся, и веревки ослабли. Назвав Волдеморта темным лордом, он явно его бросил. — Я должен служить своему господину, чем смогу, — казалось, сказал Квиррелл самому себе. — Хозяин, как работает зеркало, помогите мне, — отчаянно умолял он, и, к ужасу Элизы, мужчине ответил голос. — Используй девчонку, — прозвучал высокий холодный голос, который заставил Элизу нервничать. Квиррелл кивнул и притянул Элизу к себе за веревки, которыми она была связана. Элиза неохотно встала перед зеркалом. Ее старшее «я» стояло перед ней, озорно сверкая глазами, когда она подняла рубиново-красный камень и сунула его в карман. Элиза могла отдать камень темному лорду, могла сказать Дамблдору, что этот человек просто слишком силен, чтобы бороться, но… Но Элиза не знала, как это повлияет на ее планы. Темный лорд сам сказал, что убьет ее до конца этой ночи, он был неизвестной переменной, и Элиза просто не знала достаточно, чтобы поверить, что он не разрушит все, ради чего она работала. Все, чего бы она добилась. Она не могла отдать ему камень. С этой мыслью и тяжестью камня в кармане она вернулась к изучению зеркала, лежащего у нее на языке. — Ну, что ты видишь? — нетерпеливо сказал Квиррелл. — Я вижу себя со своим двором, мы сильны, — сказала Элиза, — мы свободны. Ответ, казалось, застал его на минуту врасплох, удивление отчетливо отразилось на его лице, пока ясность, которая когда-то была там, не исчезла, когда облако безумия заволокло его ярко-красные глаза. — Она лжет, она лжет, — прорычал голос, и Элиза бессознательно сделала шаг назад. — Поговорим с ней лицом к лицу. Квиррелл выглядел так, словно хотел возразить, но вместо этого торжественно развернулся, разворачивая свой тюрбан. Элиза отшатнулась назад, когда тюрбан упал на пол, но зрелище, которое она увидела, приковало ее к месту. Когда Элизе было восемь лет, она отправилась исследовать более суровую часть Лондона в надежде найти что-нибудь интересное. Вместо этого она наткнулась на ограбление, которое пошло не так. Она вошла в переулок как раз вовремя, чтобы увидеть, как фигура в черном наносит удар жертве в живот. У Элизы не было телефона, не было никого, кто мог бы даже позвать на помощь. Поэтому она сидела рядом с умирающим, держала его за руку и смотрела, как из него вытекает кровь, когда он делал последний вздох. Она взяла его телефон и позвонила в полицию, но к тому времени, когда они приехали, он уже умер. Элиза подумала, что это самое ужасное зрелище, которое она когда-либо видела. Это было хуже. То, что должно было быть затылком Квиррелла, было другим лицом. Оно было белым, как мел, восковым и рассыпалось не по-человечески. У него были прорези вместо ноздрей и два сверкающих рубиново-красных глаза. Ничто в нем не напоминало ей о человечности. — Элиза Поттер, — прошептал он. Элизе хотелось кричать. — Смотрите, во что я превратился, — сказало лицо, — всего лишь тень и пар… — продолжал он, но Элиза отвергла его слова, назвав их бредом сумасшедшего. Она не знала, что случилось с очаровательным и умным Темным Лордом, о котором она слышала, но это точно был не он. — Когда у меня будет эликсир жизни, я смогу создать собственное тело. А теперь почему бы тебе не дать мне тот камень в твоем кармане? Значит, он знал. Элиза не стала терять ни секунды, чтобы отползти назад, но голос Волдеморта остановил ее на месте. — Не будь дураком, спаси свою жизнь и отдай камень мне, иначе тебя ждет тот же конец, что и твоих родителей. Они погибли, защищая тебя, — сказал он, очевидно, пытаясь задеть ее своими словами, но Элиза давно перестала заботиться о сказочных фигурках своих родителей, — А теперь отдай мне камень, если не хочешь, чтобы они погибли напрасно. Прошло мгновение тишины, а затем Элиза выстрелила самый сильный Остолбеней, на который была способна, и побежала к двери. — Схвати ее! — Волдеморт взвизгнул, и Элиза не успела увернуться от руки Квиррелла, сомкнувшейся на ее запястье. Мгновенно жгучая боль распространилась по ее шраму, и она почувствовала, что ее голова вот-вот расколется надвое, пока она будет бороться. К ее удивлению, Квиррелл отпустил ее — она повернулась и дико посмотрела на него, сгорбившегося от боли и уставившегося на свою руку, которая странным образом покрылась волдырями у них на глазах. — Хозяин, я не могу ее удержать, — завопил Квиррелл, и Элиза попыталась медленно отступить. — Тогда убей эту дурочку и покончим с этим! — Волдеморт сплюнул. Квиррелл поднял руку, чтобы сотворить проклятие, но Элиза быстро вытащила камень из кармана, думая быстро. — Ты убьешь меня, а я разобью камень. — сказала она уверенно подняв его высоко. — Отпусти меня. — скомандовала она, чувствуя, как ее потная рука крепко сжимает камень. — Глупая ты девчонка, ты сломаешь его и все равно будешь мертва, — прохрипел Волдеморт, безумно кудахча, когда Квиррелл снова двинулся вперед. Быстро двигаясь, Элиза бросила камень, Квиррелл повернулся в том направлении, в котором он разбился, и Элиза, не теряя времени, воспользовавшись его отвлечением, бросилась на нее с протянутыми руками. Единственный способ выбраться отсюда живой, если Волдеморт будет мертв. Ее руки сжали его лицо, и в нос ударил едкий запах горящей плоти. Элизе хотелось вырвать либо от запаха, либо от боли, пронзившей ее лицо. В ушах у нее звенело от чьих-то криков, она уже не могла разобрать чьи, но не убирала рук от лица Квиррелла. Ее мир сузился до отчаянной насильственной потребности продолжать жить, и вскоре все голоса стихли, ей показалось, что она видит, как кто-то бежит к ней, но потом — сладкая мирная тьма.

~

Элиза сонно проснулась от лица Альбуса Дамблдора, которое, возможно, было одним из худших зрелищ, которые когда-либо приходилось видеть. — Добрый день, Элиза, — сказал Дамблдор. Элиза медленно моргнула. — Дня, директор. Дамблдор усмехнулся над ее замешательством, и Элиза почувствовала, как ее глаз раздраженно дернулся. Что происходит? Почему она… Ой. Все это нахлынуло на нее, и она вздохнула, сжав руки рядом с собой, когда события той ночи обрушились на нее. — Да, — сказал Дамблдор, — вы нас всех сильно напугали, мисс Поттер, я боялся, что не успел вернуться вовремя. Элиза кивнула в знак подтверждения, оглядывая больничное крыло, чтобы избежать устрашающего взгляда Дамблдора. Странное неприятное щупальце, которое она почувствовала, исчезло, когда она больше не смотрела ему в глаза. Она, должно быть, физически отказалась от количества сладостей и открыток, лежащих на ее прикроватном столике, потому что Дамблдор тихо рассмеялся. — Знаки от ваших друзей и поклонников, — сказал Дамблдор, сияя, — то, что произошло в подземельях между вами и профессором Квирреллом, — это полная тайна, поэтому, естественно, вся школа знает. — Как давно я здесь? — спрашивает Элиза вместо того, чтобы ответить на бесцеремонное отношение Дамблдора к ее предсмертному опыту. — Боюсь, моя дорогая девочка, довольно долго, сегодня прощальный пир, поэтому я уверен, что мы сможем уговорить мадам Помфри отпустить тебя в ближайшее время, — говорит он, и Элиза позволяет тишине повиснуть на несколько мгновений, прежде чем она снова заговорит. скрестив руки, изображая нервозность. — Простите за камень, профессор, я пыталась! — сказала она яростно и расширила глаза, — но Волдеморт… — Волдеморт ушел, дорогая, ты была невероятно храброй, — торжественно сказал Дамблдор, но Элиза увидела удовлетворение в его глупых мерцающих голубых глазах. — А как же Фламмель? — Элиза запротестовала с маской бесхитростного беспокойства на лице. — Что они будут делать без камня? — Ты знаешь о Николасе? Ты сделал это правильно, не так ли? — Дамблдор сказал очень довольно. — Ну, Николас и я уже поболтали, у него достаточно эликсира, чтобы привести свои дела в порядок, и тогда да, они умрут. Но не беспокойтесь, Элиза, для хорошо организованного разума смерть — всего лишь очередное великое приключение. Элиза изо всех сил старалась выглядеть довольной бесполезными крупицами мудрости Дамблдора, но Дамблдор просто продолжал улыбаться, и Элиза с опозданием поняла, что он, вероятно, ждет, пока она спросит о Волдеморте. Внутренне вздохнув от отчаяния и желая, чтобы старый дурак уже ушёл, Элиза с беспокойством наклонилась вперед. — Сэр… Волдеморт на самом деле не ушел, не так ли? Он собирается попробовать другие способы вернуться, не так ли? — обеспокоенно спросила Элиза. — Да, Элиза, я полагаю, что он все еще где-то там, ждет, но, тем не менее, Элиза, вы задержали его возвращение, и это немалый подвиг, — сказал он мудро, и Элиза зарылась в непреодолимое искушение сбить с его лица дурацкие золотые очки в пользу сбора дополнительной информации. — Сэр, — нерешительно начинает Элиза, — почему… почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне? — Твоя мать умерла, чтобы спасти тебя. Если и есть что-то, чего Волан-де-Морт не может понять, так это любовь. Элиза немедленно отключила остальную часть речи Дамблдора. Сила любви? Неужели он действительно думал, что Элиза поверит этому? это было совершенно абсурдно. Ей придется кое-что почитать о жертвенной магии, это, безусловно, было единственным объяснением. Но была одна интересная вещь, которую открыли и Дамблдор, и Волдеморт. Ее родители погибли, спасая ее, а это означало, что изначально она была целью Волдеморта. Ей просто нужно было понять, почему. Дамблдор закончил свой отвратительный бред как раз в тот момент, когда из-за угла суетится мадам Помфри и начинает суетиться из-за Элизы. Дамблдор улыбается в последний раз дедушкиной улыбкой и уходит, оставив Элизу с ее всепоглощающими бесконечными мыслями. Конечно, ее покой продлился всего час, прежде чем ее друзья ворвались в дверь больницы. — Вы понимаете, что увидите меня на прощальном пиру менее чем через четыре часа, — сказала она всем им с того места, где она похоронена под волосами Дафны, когда другая девушка обняла ее до смерти. — Но тогда нам придется разделить тебя, — заскулил Блейз, открывая еще одну шоколадную лягушку и передавая Тео несколько упаковок со сладостями, который кивнул в знак согласия. — Я начинаю думать, что ты пришел сюда только для того, чтобы украсть мои сладости, — сухо сказала Элиза, когда Дафна наконец отпустила ее. — Ну, я начинаю думать, что ты не доверяешь нам то количество скрытностей, которое ты делаешь, — лениво ответил Тео, но все могли слышать горький подтекст. Элиза вздохнула и схватила шоколадную лягушку, прежде чем ответить. — Я не могла поставить никого из вас в такое положение. Что, если ваши родители узнают, что вы объединились напрямую против Темного лорда? Я бы не хотела, чтобы с вами что-нибудь случилось, — серьезно сказала Элиза, и, прежде чем она успела это осознать, Блейз и Тео начали групповое объятие, и все трое накинулись на нее, похоронив ее под собой. Элиза весело рассмеялась и продолжала смеяться, даже когда мадам Помфри выгнала их из больничного крыла. Хотя она представляла себе не совсем тот конец своего первого года обучения, она все же была рада, что в ее жизни появился двор. Когда Элиза отправилась на вечеринку в честь окончания года в ту ночь, она увидела Большой Зал, украшенный цветами Слизерина, празднующий их победу в кубке факультета. Элиза скользнула на свое место за столом, Тео и Блейз рядом с ней и высоко подняли голову под пристальным вниманием школы. Болтовня стихла, когда через несколько минут появился Дамблдор, который встал, чтобы произнести заключительную речь. — Прошел еще один год! — Дамблдор начал, и Элиза терпеливо выслушивала его болтовню, пока ее двор с нетерпением ждал вручения кубка факультета. — Но сначала следует принять во внимание недавние события, и я хочу присудить несколько очков Элизе Поттер в последнюю минуту. Элизе хотелось неловко поерзать перед лицом пристального внимания всей школы, но она не позволила своему ровному взгляду дрогнуть. — За лучшую игру в шахматы, которую Хогвартс видел за многие годы, за использование хладнокровной логики перед лицом огня и, самое главное, за чистые нервы и выдающееся мужество, я присуждаю факультету Слизерин 60 баллов, — заявил Дамблдор, и Слизерин мгновенно разразился громкими бурными аплодисментами. Дамблдор, возможно, просто пытался усилить ее очевидные героические качества, но, глядя вокруг на сияющие лица ее двора, на их первый год, выигравший кубок дома, и на седьмой год, который станет их последним, Элиза не могла не чувствовать себя счастливой. Счастливее, чем когда-либо. Поэтому на следующий день она с торжественным сердцем села в Хогвартс-экспресс. Провести все лето вдали от магии казалось невыносимым, но даже когда Хогвартс исчез из виду, Элиза почувствовала, что улыбается. Она была уверена, что вернется домой еще до того, как узнала об этом.