Lavender melon

Кудзё Сара пришла в себя на кленовом полу. Воздух в комнате трещал — или ей только казалось? — от напряжения, а перед глазами кругами летали чёрные мушки. «Надоедливые создания. Когда только они перестанут жужжать?» — устало подумала тэнгу и закрыла глаза. Сознание возвращалось медленно. Сначала пришёл невыносимый холод — будто кто-то настежь открыл двери в метель. Тёмные доски были усеяны крохотными ледышками, неприятно колющими ладони. Второе, что Сара почувствовала, — запах гари и лёгкий шлейф духов с лепестками сакуры, напоминающий что-то важное. Девушка поморщилась. Кажется, она помнила такой по ставкам в присутствии сёгуна, когда… Ох. Сара попыталась подняться, окончательно приходя в себя, но снова упала на пол с глухим стоном. Воспоминания накатили тяжёлой волной: вот хитрый, но обеспокоенный огонёк в глазах Гудзи Яэ, вот двери комиссии Тенрё, за которыми скрывается предатель Такаюки, вот тёмная тетива у собственной скулы и искра на кончике стрелы, направленной на стражника Тенсюкаку. Собрав последние силы, Сара отползла к лестнице и с трудом села. Что тут произошло? Почему она была без сознания? Где дипломат из Снежной? Минут пять ушло на то, чтобы избавиться от головокружения. Всё-таки поднявшись на ноги, тэнгу с удивлением заметила свою гэта метрах в двух. Обувь — как и пол — была покрыта смесью колких ледышек и пепла. В голове промелькнула мысль, что и на лице явно остались чёрные полосы. Пройти через массивные двери, чтобы толкнуть ещё одни и наконец вдохнуть свежий воздух — на автомате. Вокруг раздрай. При взгляде на крыльцо в горле генерала вновь встал ком: на ступенях без сознания лежит верный Такэси, чуть поодаль скорчился Иоши — короткие волосы не скрывали кровоподтёка на левом виске, — рядом с ним протянул руку в молчаливой мольбе Нобуо. На каждом из тел — чёрный хрусталь крыльев бабочек. В минутном помешательстве тэнгу схватилась за позолоченную колонну, но быстро отпрянула. На яркой эмблеме электро тёмным пятном засохла чья-то кровь. Сара медленно шла по ступеням вниз, стараясь не смотреть вокруг. Неужели это всё натворила она? Неужели названый отец оказался лжецом и предателем? Неужели — что более страшно — сёгун действительно предала её? Сара мысленно осеклась. Не её — свою страну. Парадные ворота нависли над хрупкой фигурой девушки, словно захотели раздавить. Не решаясь пройти под их сводами, Сара неожиданно для себя заметила, насколько тёмным стало небо. Воздух замер в ожидании грозы. Вдруг по ту сторону ворот мелькнули кремовые уши. До тэнгу донёсся чей-то голос. Сара удивлённо вскинула брови, будто выдернутая из колодца собственных мыслей, и невольно замерла, не решаясь шелохнуться. Сердце громко отстучало пять раз, когда генерал наконец встряхнулась и попятилась в панике — нельзя, чтобы её обнаружили. Если это сопротивление, ей не избежать линчевания, а она ещё может пригодиться своему сёгуну. «Сёгун предал нас», — ехидно напомнил голос в голове. Сара вновь пошатнулась, но, собравшись, тяжело перевалилась через ограду и почти что упала в куст. Надо было бежать. Подгадав момент, тэнгу бросилась через угрожающе распахнутую пасть ворот, сразу после них метнувшись направо, к обрыву. Прыжок — рано, — запнувшаяся о перила нога и длительное падение в пропасть.

***

Темно. Ни луча. Открыть глаза — несоизмеримый труд. Под закрытыми веками — круги; голова — звенящий в ужасе набат.

Жёлудь покатился — плюх! Упал жёлудь в пруд, как досадно! Выплыл вьюн: «Привет! Поиграй со мной?»

Грубая ткань хакама нитками по щеке. В воздухе — аромат жареных фиалковых дынь, и Сара — клянётся — слышала этот запах раньше.

Жёлудь покатился — радуется, Поиграли вместе недолго, Но заскучал по горам! Плачет, а вьюн Не знает, как утешить…

Разбитая и разнеженная, тэнгу с трудом приподняла веки. Над тонкими чёрными ветвями кружились звёзды, отражаясь в деревянной миске, закопанной в остывающие угли. Рядом с кострищем лежала красная маска. Сара хотела потянуться за ней, но пальцы только крепче сжались на тёплой холстине. — Вредная тэнгу проснулась, — мягко громыхнуло над ухом. Чьи-то руки заботливо натянули ей на плечи колючий плащ, и девушка окончательно утонула в медовом запахе дыни. — Спи, вредная тэнгу, до рассвета ещё далеко. Сара хотела возразить, хотела — кровью, от чего-то прилившей к щекам, — оттолкнуться и встать, но дрёма опять накатила тяжёлой волной. Погружаясь в сон, она слышала мелодичные строки, выползающие из тумана.

И однажды ночь придет, мальчик ляжет и уснет. Пламя в пепел превратится, никого не обожжёт. Хмурый ветер в поле воет. Был один, теперь нас двое. ***

Когда Сара проснулась, солнце уже собиралось закатиться за горизонт. Потянувшись на подстилке из хвойных лап, девушка аккуратно выползла из-под тяжёлого плаща и огляделась. Осознание пришло практически сразу. Тэнгу находилась в своём родном лесу. С огромного ствола аралии, расщеплённого молнией, поднялся с криком иссиня-чёрный ворон. Роща была в ужасном состоянии: заросла паутиной, запуталась в мёртвых ветках и обезлюдела. Сара с грустью погладила блестящие в свете заката стволы и отломила маленькую веточку, чтобы дома поставить её в воду. Лес взволнованно зашелестел, будто зная что-то запретное, но быстро умолк. Выбрав наугад тёмную тропку, тэнгу собиралась уйти прочь, однако вдруг вернулась. На земле лежала пахнущая дынями и дымом накидка. Нахмурив брови и ругая владельца на чём свет стоит, Сара подняла плащ, воровато оглянулась и зашагала в глубь леса. Из чащи на неё внимательно глядели два красных глаза. Беспокойство тэнгу по поводу захвата власти оказалось напрасно — сёгун здравствовала и велела собрать срочное заседание, а генерал Горо, пушистые уши которого девушка видела при побеге, остановился в резиденции как желанный гость. С ним также прибыли несколько воинственно настроенных подчинённых, однако они достаточно быстро согласились не распускать руки и языки. Самым большим облегчением для Сары стало выздоровление всех стражей Тенсюкаку. Воины опасливо кивали генералу на все вопросы о здоровье, хотя и говорили, что обиды не затаили. Который раз морща лоб от беспокойства, тэнгу пообещала себе разобраться с этим позже. Неделя пролетела, как будто и не было её вовсе. Сара, чьё трёхдневное отсутствие не осталось незамеченным, закопалась в работе и не успевала даже поесть. За ставкой следовала ставка, за визитом — визит, за одним собранием — другое, ещё важнее. Поздними вечерами, зажигая фонарь на столе, тэнгу смотрела на загадочный плащ грязно-бурого цвета и старалась не думать о приёмном отце. В понедельник у ворот комиссии Тенрё Сару поймал путешественник. Устало окинув его взглядом, она в очередной раз пообещала убрать имя Каэдэхары Кадзухи из списка преступников, однако наткнулась на непонимающий взгляд. — Что-то ещё? — жёлтые глаза тускло сверкнули. — Я хотел спросить… — замялся Итэр, носком ботинка раздвигая лепестки сакуры на земле, — Хотел спросить, как ты? Сара удивлённо вскинула брови. — Я должна чувствовать что-то особенное? — Ну, — голос парня звучал чуть увереннее, чем прежде, — ты потеряла сознание тогда, на Наруками, и ситуация с твоим отцом… Тэнгу почувствовала тупую боль, появившуюся где-то в солнечном сплетении, но та быстро сменилась на злость. Этот разговор поднимал в ней бурю эмоций, которую девушка с трудом подавила неделю назад. Быстро одёрнув платье и натянув более-менее дружелюбную улыбку — она всё равно больше была похожа на оскал, — Сара выдавила скупое: — Мне льстит твоя забота, Итэр. Однако я в полном порядке и сейчас тороплюсь. Ночью мишень на тренировочной площадке комиссии Тенрё была окончательно испорчена. На следующее утро Сара сама нашла путешественника и предложила ему пройтись. Они спустились у мастерской «Нэцке но гэн», перешли мост и в молчании приблизились к алтарю. — Спасибо за беспокойство, — начала первой девушка. Итэр уставился на неё непонимающе, затем покачал головой. — Должен же кто-то помнить о тебе, если ты сама не в состоянии. — Приму это на свой счёт, — поджала губы Сара. — Молю, только не говори о мести, — невпопад засмеялся парень, но тут же затих, смущённый. — Ты хотела что-то спросить? — Пожалуй, — Сара сжала в пальцах ткань своего рукава, не решаясь. — Около статуи всевидящего божества действительно можно услышать желания Глаз Бога? Камень — гулко — с плеч. — Думаю, да, — неуверенно вскинул брови Итэр. Отвечая на его немой вопрос, тэнгу спешно объяснилась: — Знаешь, когда я конфисковывала Глаза Бога, я игнорировала желания людей. Теперь мой долг — загладить вину. Итер неуверенно кивнул. — Пожалуйста, расскажи… К началу сентября Райден Сёгун отменила приказ об Охоте на Глаза Бога. Статую начали демонтировать, и в столицу вереницей потянулись владельцы. Сара заставляла себя слушать каждого из них — подавленных, потерянных, забывших себя и своё прошлое, — а затем долгими ночами глядела на пляшущий на конце фитиля огонёк, не в силах закрыть покрасневшие глаза. Во сне они вновь вставали перед ней в бесконечный ряд и жгли пустыми взглядами. Но было одно исключение. — Да ладно, Охота на Глаза Бога уже закончилась! Этот громкий, раздражающий, назойливый голос Кудзё Сара узнает в любом состоянии. Оторвавшись от беседы с генералом Хатамото, девушка обернулась, чтобы увидеть то, что и ожидала. По площади прямо к статуе всевидящего божества лениво шагал огромный краснорогий óни. Рядом с ним также неспешно шла его «банда» — трое прихвостней в дурацких чёрных шапках. Яркая компания остановилась у подъёма на мостки в ожидании слова главаря. Очередной раз поправив — вот нарцисс — свою причёску, демон медлительно протянул: — Хорошо. Начнём сверху. Толстяк и два его тщедушных товарища начали свою работу. Наоэ Хисамаса вопросительно посмотрел на тэнгу, но та, поймав его взгляд, только махнула рукой. — О мой прекрасный Глаз Бога, ты точно там, — самодовольно указал на голову статуи óни. Пока банда карабкалась на верхушку монумента, демон вальяжно осматривался. Сара увидела, как он подмигнул какой-то девушке, уставившейся на него с любопытством, и неожиданно для себя разозлилась. Вот же грубый мужлан. — Извини меня… Что?! Негодование сменилось сладким как патока удовлетворением. — Эм, босс, кажется, твой Глаз здесь, внизу… Сара с трудом сдерживала рвущийся хохот, глядя на равномерно краснеющее лицо óни. Казалось, он вот-вот взорвётся. — Клянусь, сейчас я заполучу свой Глаз Бога и ей… — С глубочайшим вниманием слушаю, что же меня ждёт в таком случае, — подала голос девушка, скрывая своё веселье за привычной маской строгости. Демон быстро обернулся и сощурил глаза. — Строишь козни, Кудзё Тэнгу! — он ткнул пальцем в воздух, забавно надув щёки, — Не надоело прятаться от меня в своём замке? Сара удивлённо подняла брови, практически не поменявшись в лице. Нельзя позволять этому идиоту выводить её из себя. — Давно не видно твоих сообщений, о Великий и Ужасный, — насмешливо бросила тэнгу, окончательно потеряв интерес к генералу Хатамото и направляясь к каменной лестнице. Кажется, лицо óни стало ещё краснее, но затем он вдруг одёрнул себя и вновь встал в непринуждённую позу, натягивая одну из своих омерзительных улыбочек. — Думается мне, тебе нравилась наша небольшая переписка, — нахально усмехнулся парень, и Сара пожалела, что не убила его до этого дня. — Я не ослышалась, ты называешь перепиской домогательства? — сухо бросила она, останавливаясь на верхней ступени. Лицо демона вновь покраснело, потом побледнело, пока не приняло привычное насмешливое выражение. Девушка удовлетворённо поставила у себя в голове галочку. — Я, Великий Аратаки Итто… «Завелась шарманка…» — пронеслось в голове Сары. — Король Демонов, вызываю тебя, Кудзё Тэнгу — последнее прозвище — именем у генерала это никак не получалось назвать — óни словно выплюнул на мостовую, — на честный бой! Требую реванша! Сара с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза. В воздухе повисло молчание. Все взгляды были обращены на генерала комиссии Тенрё — только сейчас Сара поняла, что за действием наблюдает целая толпа зевак. Дёргано отмахнувшись, тэнгу процедила: — Твои товарищи почти достали Глаз Бога. Советую взять его и перестать мне докучать. Считая разговор завершённым, Сара развернулась, чтобы уйти. Она не собиралась тратить своё время на его бахвальство. Зубоскал. Завалил её своими тупыми — в памяти всплыло своеобразное благословление на бой; кажется, строча ответ, она даже улыбнулась тогда — записочками. Как дитя малое. Аратаки Итто — какое раздражающее грохотом имя — усмехнулся и бросил насмешливо в спину — разворачивающиеся узкие плечи: — Кажется, генерал, вы оставили свою честь на поле боя. Толпа сдавленно загудела. В голове у тэнгу что-то негромко щёлкнуло, и она в миг слетела с лестницы, пронзая яростным взглядом навязчивого демона. Упёртый баран. Хотелось прямо здесь достать лук и пустить стрелу между красных глаз. Однако вокруг слишком много свидетелей. — Выбирай день и место, идиотский Багровый Óни, — чуть спокойнее прошипела Сара куда-то в мощный подбородок и с раздражением отметила, что слишком завелась. Генералу, желающему наступления вечности, такое непозволительно. Итто расхохотался, откинув голову, а затем поманил рукой банду, успевшую достать Глаз Бога из постамента. Сара почувствовала в его запахе что-то смутно знакомое. Прежде, чем развернуться и уйти, óни едва слышно прошептал ей на ухо: — Кудзё Тэнгу, ты такая милая, когда злишься.