Я до безумия предан тебе

Дин растягивает губы в нихрена не весёлой улыбке, и ведёт ногтями по крепкой Сэмовой спине. -Ты идиот. -шепчет на ухо. -Слышишь? Идиот. Клеймит поцелуем в губы. Оставляет засос на ключицах. Обжигает горячим дыханием шею и прикусывает местечко рядом с ухом. -Я бы не бросил тебя. Никогда. А ты -если бросишь меня- будешь сведённым с ума мной же. Сэм соглашается -всегда соглашается- и кивает. Дрожит в такт прикосновениям и прикрывает глаза — сверкает из-под ресниц непривычной такой чернотой. -Я верил в это. Дин шлёт ему ядовитый смешок. -А надо было знать. Сэм вскидывает брови в беззвучной просьбе и Дин поддаётся -всегда поддаётся- и замолкает. В поцелуе пьёт отраву с губ. -Ты принадлежишь мне. А я — тебе. Это не вопрос, но Сэм кивает уверенно. Дин читает по губам — «так будет всегда». Сэм стонет тихо и практически беззвучно когда губы брата касаются скопления родинок на плече. Жгучий душу поцелуй на изгибе плеча и шеи. -Я предан тебе, как овчарка хозяину. Сэм знает. Прихватывает за короткие пряди волос на затылке и тянет на себя — к себе, хотя, казалось бы, ближе некуда. Дин весь врос в него, оплёл собой, как ядовитый плющ, пробрался в самую душу и там поселился навсегда. Сэм его не винит — сам ведь сделал то же самое. Глядит, как язык обводит пересохлые губы. Смотрит влюблённо — и всё выражает без слов. Дин понимает — всегда понимал, выучил его всего наизусть лучше, чем какой-либо ритуал изгнания. -Я тебя тоже, мелкий. От этого «мелкий» отдаёт старым утерянным детством. Сэм не жалеет, что оно прошло — ни капельки. Он жалеет только из-за того, что у Дина его не было. Он смыкает губы, подавляя стон. -Не бросай меня, пожалуйста. Не бросай. Дин усмехается горячо. -Не буду. Сэм улыбается обещанию и обвивает его собой. Обнимает, пряча лицо в груди. -Ты моё солнце, Ди. Дин усмехается и целует его в уголок губ. -Ты моё тоже.