Первый праздник

      Корабль оказался в порту рано утром, сопроводив свое прибытие громким гудком. Но даже он не разбудил Гона, проспавшего почти все плаванье. Его голова покоилась на плече Киллуа, не позволяя последнему даже пошевелиться. То есть, он мог бы просто сбросить Гона с себя, но почему-то поступать подобным образом не хотелось. Поэтому Киллуа уже несколько часов сидел в одной позе, чувствуя, как Гон дышит ему в шею. Могло показаться, что ситуация раздражающая, но, на самом деле, она не была таковой. Отчасти было даже приятно.       Гон проснулся только когда Киллуа потряс его за плечо. Он нехотя разлепил глаза, тыльной стороной руки стер дорожку слюны с подбородка и улыбнулся. Наверное, только у него получалось быть милым даже в такой ситуации.       — Мы на месте, — сказал Киллуа.       — А? Уже? Здорово! Тетя Мито наверняка ждет нас. Надо поспешить, мы еще должны помочь украсить елку!       — Елку? — переспросил Киллуа.       — Ну да, сегодня же последний день декабря, Новый год. Ты что не знаешь про Новый год? — искренне удивился Гон.       Киллуа усмехнулся и покачал головой. Конечно же он знал про Новый год, только вот знать и праздновать — разные вещи. В семье Золдиков отмечать праздники принято не было. Считалось, что это глупая трата времени, имеющее смысл лишь для жалких сентиментальных людей. Раньше Киллуа в это верил, действительно считая праздники чем-то неразумным, но за время, проведенное с Гоном, он усомнился во многих внушенных ему убеждениях. Исходя из чего не считал перспективу отпраздновать Новый год с семьей Гона плохой. Разве что смущался немного, пусть уже и был знаком с Мито-сан и бабушкой Гона.       — А разве елку надо не заранее ставить? — поинтересовался Киллуа, вспоминая о том, что города обычно украшали в самом начале декабря.       — Ага, но тетя Мито решила дождаться меня, то есть нас, чтобы вместе украсить. Это весело.       — Нас? — переспросил Киллуа, будто в этом была какая-то ошибка.       — Ну да, — беззаботно ответил Гон, — а что?       — Ничего.       Щеки Киллуа порозовели от смущения. Несмотря на достаточно длительную дружбу с Гоном, ему порой все еще было странно осознавать, что кто-то может ждать его, быть ему рад.       Путь от порта до дома Фрикса не занял много времени. Чем ближе они подходили, тем шире становилась улыбка Гона, и тем сильнее волновался Киллуа. Скрыть это было проблематично, как бы он не пытался. За время, проведенное вместе, Гон научился понимать его слишком хорошо.       — Все будет отлично, — улыбнулся он, — уверен, такого Нового года у тебя еще не было!       Киллуа не то чтобы сомневался, но и говорить ничего не стал. Они продолжали идти молча, пока Гон вдруг радостно не сказал:       — Смотри, снег пошел!       И правда. Губы Киллуа тоже тронула улыбка, хотя это был просто снег. Однако почему-то от этого стало так хорошо, даже весело. Очень непривычное и легкое чувство.       Мито-сан и бабушка встречали их на пороге. Гон уверенно побежал к ним, крепко обнял, Киллуа же спокойно подошел, неуверенно поздоровался, но его скромность была проигнорирована, и он также получил свою порцию объятий, словно родственники Гона были рады видеть его ничуть не меньше, чем самого Фрикса.       — Проходите, — сказала тетя Мито, — завтрак уже готов, вы, наверное, проголодались.       Здесь она угадала. Гон и Киллуа правда обрадовались вкусному завтраку, проведенному за поеданием блинчиков с карамелью и рассказом о недавних приключениях. Конечно, Гон опустил многие подробности, чтобы особо не шокировать тетю и бабушку, но те все равно периодически вздыхали, кладя руку на сердце. Для Киллуа сам факт, что Гон что-то рассказывает был немного странным. Привыкнуть к подобному было сложновато.       Предложение пойти украшать елку после завтрака также показалось странным, хотя Киллуа заранее знал, что они этим займутся. Все происходящее для него выглядело несколько сюрреалистично. Особенно настоящая елка, стоящая в центре гостиной. От дерева приятно пахло хвоей, что дарило комнате уют.       — Ты же никогда не украшал елку, да? — спросил Гон.       Киллуа покачал головой, опуская глаза в пол, будто в этом было что-то постыдное. Благо Гон совсем не акцентировал на этом внимание, только попросил принести коробки с игрушками, стоящие в углу комнаты. Потом объяснил принцип. Ничего сложного — сначала гирлянда, потом игрушки. Тетя Мито дала им полную свободу действий, никак не вмешиваясь. У нее была другая важная задача — приготовить праздничный ужин.       Первое время Киллуа все еще не понимал, с какой стороны подойти к елке и как можно вешать хрупкие стеклянные шары на колючие лапки, чтобы они ненароком не разбились. Но после втянулся и, кажется, понял, почему Гон с таким предвкушением рассказывал об украшении елки накануне поездки. Это было правда весело, они много смеялись и, когда елка была уже почти готова, начали откровенно дурачиться, кидая друг в друга блестящую мишуру.       — Ну как? — спросил Гон, любуясь проделанной работой.       — Вроде, ничего.       На самом деле, елка вышла немного корявой, но это не делало ее плохой, наоборот, это была самая лучшая елка. Киллуа устало упал на диван, все еще пытаясь вытрясти из волос блестки, что вызвало у Гона очередной приступ смеха. Он опустился на диван рядом и, немного успокоившись, спросил:       — До вечера еще не скоро, как насчет поспать?       Киллуа правда не понимал, как Гон может столько спать, но предложение ему показалось заманчивым, ведь во время пути отдохнуть так и не удалось. Они поднялись в комнату Гона, совсем не изменившуюся с момента их последнего визита на Китовый остров.       Спать на полу не особо хотелось, поэтому Киллуа, не спрашивая разрешения у хозяина комнаты, забрался на постель. А впрочем, тот ничего против не имел. Гон просто устроился рядом. Ширина кровати позволяла не соприкасаться друг с другом, но он словно нарочно придвинулся ближе. Подобные ситуации почему-то происходили между ними с завидной регулярностью. Чаще Киллуа отпихивал друга от себя, но иногда никак не реагировал, как сейчас или на корабле. Возможно, ему это даже в какой-то степени нравилось — находиться рядом. От этого становилось так тепло и спокойно. Прямо как от солнца, согревающего холодный день.       Киллуа улыбнулся, понимая, что, кажется, по-настоящему счастлив, и закрыл глаза, проваливаясь в сон. Проснулся ближе к вечеру от громкого стука в дверь. Вставать не хотелось. Было слишком хорошо и тепло, причиной чему, как позже выяснилось, стал Гон, по-хозяйски закинувший на него руку и ногу.       — Эй, — с притворным недовольством сказал Киллуа, — поднимайся! И я тебе не подушка!       Проснувшись, Гон весело улыбнулся и, взглянув на часы, и сказал:       — О, уже девять вечера.       Киллуа остался недоволен, не понимая, как можно столько проспать днем. А вот Гона это, кажется, совсем не заботило. Он радостно слез с кровати и убежал куда-то в сторону лестницы, явно ожидая увидеть новогодний стол.       Он был почти готов. Мито-сан и бабушка правда постарались. Но это было не главное. Киллуа, глядя на все происходящее, толком не понимал, что чувствует. Это было странно, с одной стороны, все было в порядке, но какое-то щемящее чувство в груди не давало покоя. Будто что-то не так.       Киллуа чувствовал это на протяжении всего праздника. Сидел за столом со всеми, улыбался, поддерживал разговор, но словно ощущал себя лишним. А ведь, если задуматься, все было так хорошо. Первый Новый год в его жизни, проведенный в дружественной обстановке. Настоящий праздник, но…       — А хотите вино попробовать? — вдруг спросила Мито-сан.       Вопрос отвлек Киллуа от меланхоличных мыслей. Гон удивленно посмотрел на тетю, пытаясь понять, все ли с ней в порядке, но потом охотно согласился. Он всегда был любопытным. Киллуа же отказался, понимая, что на него все равно не подействует. Но ситуация все равно казалась забавной и отчасти даже милой. Правда тетя Мито налила в стакан Гона совсем немного. Тот, сделав пару глотков, поморщился.       — Ну и гадость, — сказал он.       Все рассмеялись, и это было хорошо. Из таких вот, казалось бы, незначительных мелочей и складывалась та самая счастливая жизнь. Только…       — Эй, — позвал Гон, обращаясь к Киллуа, — идем.       — Что? Куда?       Прежде, чем Киллуа успел что-либо сообразить, Гон схватил его за руку и вытащил из-за стола, ведя в направлении входной двери.       — Куда мы идем?       — Да никуда, — ответил Гон, после чего открыл дверь и вытолкнул Киллуа прямо на улицу.       Снега, что пошел еще утром, теперь стало намного больше. Он окутывал землю пушистым одеялом, но с неба больше не падал. Облака расступились, и теперь, если поднять голову вверх, можно было увидеть звезды и диск полной луны. Ее холодный свет заставлял снежинки блестеть.       Гон голой рукой взял немного снега с перил крыльца и, слепив из него снежок, бросил прямо Киллуа в лицо, звонко рассмеявшись.       — Ты чего?! Там же совсем немного вина было!       — Я не из-за этого, — сказал Гон, — просто ты какой-то грустный. Что-то не так?       Киллуа убрал снег с лица, морщась от холода и посмотрел на Гона, а тот, в свою очередь, сократил между ними расстояние и положил руки на плечи друга.       — Все нормально, просто…       Он опустил голову, не понимая, что сказать. Он действительно не знал, что с ним происходит, просто какое-то странное необъяснимое чувство, не дающее расслабиться. Но вместе с тем Киллуа хотелось говорить.       — Просто… все так хорошо, этот Новый год, у меня такое впервые и…       Киллуа не сразу понял, что его глаза наполнились слезами, только почувствовал, как к горлу подступает ком. Эмоций в один момент стало слишком много, а внутри что-то болезненно сжалось. Первые теплые капли скатились по щекам.       — Эй, ты чего? — растерянно и даже немного напугано спросил Гон.       — Ничего.       Киллуа резким движением вытер слезы и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Выходило с переменным успехом. Должно быть, все происходящее было следствием переизбытка эмоций, пусть и позитивных. Он правда не привык, не был готов к тому, что в его жизни может произойти что-то столь хорошее, как этот праздник. Как Гон.       Кончики пальцев последнего мягко коснулись щеки Киллуа, стирая остатки слез. Гон никогда точно не знал, как следует успокаивать людей, поэтому просто делал то, что казалось правильным.       — Спасибо, — все еще плача произнес Киллуа. — Ты…       Фраза так и осталась незаконченной. А Гону хотелось завершить ее действием.       — Прости, я сейчас сделаю глупость.       Он обхватил лицо Киллуа руками и коснулся его губ своими. Всего на мгновение, но его хватило, чтобы сердце остановилось на долю секунды, а морозный зимний воздух начал казаться по-летнему теплым, даже жарким. Еще долго они просто смотрели друг на друга. В какой-то момент Киллуа понял, что не дышит.       — Извини, — начал Гон, — я…       — Спасибо, — перебил Киллуа, после чего из его глаз вновь потекли слезы. — Я так рад, что в моей жизни появился ты, сейчас все так хорошо и…       Он не нашел нужных слов, поэтому поступил так же, как Гон — ответил действием. Вцепился начинающими замерзать пальцами в одежду друга, наклонился и поцеловал в губы. Киллуа совсем не знал, как правильно, даже не знал, что конкретно надо делать, просто поступил так, как подсказывало сердце.       Гон ответил на поцелуй, обнимая Киллуа руками за шею. У них все вышло странно, немного неловко, контрастно из-за холода на улице и теплых прикосновений, но так хорошо. Они продолжали целоваться, отрываясь друг от друга лишь для того, чтобы вдохнуть.       Отвлечься заставил грохот фейерверков, запускаемых где-то в городе. Прекращать не хотелось, но Гон и Киллуа все же сделали это, подняв головы в небо. В ночной черноте вспыхивали искры разноцветных фейерверков. Так красиво и завораживающе.       — Новый год, — тихо произнес Гон. — С Новым годом!       — И тебя.       Гон, будто желая сделать подарок, еще раз поцеловал Киллуа и сказал:       — Все хорошо, не плачь больше.       — Вообще-то я не плакал, — возразил Киллуа, шмыгнув носом, из-за чего оправдание выглядело весьма неубедительно.       Гон усмехнулся и покачал головой. И пусть внутри было тепло как никогда, с улицы лучше было уйти.       — Идем, — сказал он, — нас наверняка заждались.       Но прежде, чем уйти Гон еще раз коснулся губ Киллуа своими, после чего беззаботно сказал:       — Я люблю тебя.       В любой другой ситуации Киллуа следующие слова дались бы крайне тяжело, но не сейчас.       — Я тоже, — ответил он.       И они вошли в дом, радуясь тому, каким хорошим выдался их первый совместный Новый год и искренне веря в то, что все последующие будут еще лучше.