Ливень.

Ответа не последовало. Она даже не зашла в сеть. Начались уроки, я отложил телефон, но до самого конца учебного дня проверял мессенджер в надежде получить ответ от Харуко. Ни строчки. Ни слова. Я начал переживать. Харуко всегда просила не приходить к ней, когда ей было плохо, я не стал идти "против правил". После уроков я сходил в зал и затем, как обычно, отправился на подработку. Так прошло 4 дня. Хару совсем не выходила на связь, я очень волновался за неё. Вечером, возвращаясь домой после подработки, я решил пойти не обычной своей дорогой, а пройти через район, где жила Харуко. Он был совершенно в другой стороне, но мне было всё равно на это, я хотел удостоверится в том, что она хотя бы жива. Хоть она и была в сети несколько раз, но сообщения мои не читала, а я написал ей дохрена всего. Погруженный в свои мысли я и не заметил, как быстро дошёл до дома Хару. Тёплый свет в одном из окон пятого этажа был включен. Вдруг я увидел, как девушка подошла к окну и стала задвигать шторы. Я не мог рассмотреть её лица, но по ее вялым движениям понял, что она была не в лучшем состоянии. Я очень хотел к ней зайти, поговорить, расспросить обо всем, что её беспокоит, но я не мог. Я был слаб перед ней и не мог перечить ее просьбам. Если Харуко говорила "нет" или просила что-либо не делать по отношению к ней, я никогда не шёл против. Постояв еще минут 5 я решил возвращаться домой. На следующий день я сидел на учебе, уже свыкшийся с мыслью о том, что Харуко сейчас лучше не трогать, как вдруг на моем телефоне высветилось уведомление. Это было сообщение от Харуко. « Ну наконец-то » — уж было подумал я. Но содержание сообщения испугало меня. « Чифую, мне страшно. » И больше ни слова. Я тут же напечатал ей кучу сообщений с вопросами о том, что случилось и нужно ли мне прийти к ней, она просто их читала, но не отвечала. И тут я подумал: « Насрать на то, что она просила не приходить. Я обязан быть с ней рядом, чего бы она мне не говорила. » Благо, урока сейчас не было, и я тут же сорвался с места. Да даже если бы он и был, я бы забил на все и побежал. Побежал к ней. Я боялся прийти поздно, не успеть. Чёрт, да я уже опоздал! Опоздал, когда сразу не догадался наплевать на её просьбы оставить одну и не беспокоить! Какой же я дурак. Всегда, когда она уходила в себя, я словно терял свободу, не мог думать ни о чём, кроме неё, но ничего не делал, чтобы быстрее вытащить её оттуда! Постоянно, когда с Харуко это случалось, я словно слышал её слёзы, чувствовал её тяжесть в душе, но оставался в стороне потому что она так просила, а я слушался ее, хотя видел, как ей было тяжело справляться со своими проблемами одной. Она очень сильная, а ты слабак, Чифую. Слабак и идиот. Ты же обещал, что сделаешь эту девочку счастливой! Ты же так хотел, чтобы Харуко больше никогда не плакала! Почему ты постоянно оставлял её одну, когда ей было плохо? Почему сейчас ты вообще решил к ней побежать? Подорвался ни с того ни с сего… это действительно ты, Матсуно? Почему ты так меняешься при ней и боишься сделать что-то не так? Чёрт… да потому что я люблю ее! Люблю с первой встречи и боюсь ей перечить, чтобы не потерять! Но вся эта моя любовь будет не в тему ровно до тех пор, пока тяжелый груз в душе Харуко будет с ней. Хлопья снега летели в лицо, но я не останавливался. Я хотел как можно быстрее добежать до дома Хару, чтобы быть с ней рядом и больше никогда не оставлять. И пусть она говорит, что хочет, я всё равно буду с ней всегда, чего бы мне это ни стоило! Вот я уже поднимаюсь, нет, лечу по ступеням, чтобы быстрее увидеть Харуко. Я подошёл к ее двери и позвонил в звонок. Ответа не последовало. Я сначала думал просто развернуться и уйти, думал, что все-таки поступаю неправильно, но потом вдруг опомнился, собрался с мыслями и дернул за ручку двери. Квартира была открыта. Я тут же почувствовал запах духов Харуко, который за эти 3 года стал мне родным. — Хару, это я.., — я говорил тихо, — Харуко, ты дома? — Чифую.., — из ее комнаты донесся еле слышный голос. Я сразу же пошел туда. Когда я зашел, то не увидел привычную мне комнату, которую видел, когда приходил к Харуко помогать делать домашку. Шторы были закрыты, свет выключен, только настольная лампа слабо освещала серое помещение. В комнате был бардак. На полу лежали пустые упаковки от успокоительных, которые прописал ей врач, валялись бумажные платочки, а на прикроватной тумбочке стояло немыслимое количество пустых кружек и чашек, вероятнее всего от кофе, которого Хару пила очень много, когда ей было тяжело. Сама девушка сидела на краю кровати, опустив голову и схватившись за неё. Когда я вошел, она повернулась ко мне. Ноль эмоций на лице, заплаканные глаза, синяки под ними, мокрые от слёз щёки, искусанные в кровь губы — всё это сейчас было на хрупкой маленькой девочке. Я подбежал к ней и встал на колени, чтобы наши взгляды были на одном уровне. Хару посмотрела на меня полными боли глазами, и они в это же мгновение наполнились слезами. Она тут же закрыла лицо руками, чтобы я не видел, как она плачет. Тогда я осторожно убрал ладони с её лица и обнял. Девушка вначале не поняла, что происходит, но потом сделала то же самое в ответ, и некоторое время мы пробыли в таком положении в полной тишине. Я вдыхал запах ее волос. Они пахли кокосом. Мое сердце бешено билось, я переживал, что сделал что-то не то, но Хару не сказала ничего против, она, так же как и я, замерла, и я только чувствовал, как сильно бьется ее сердечко. Я прервал молчание своим вопросом. — Харуко, можешь рассказать мне, что творится у тебя в душе? Что тебя до сих пор так сильно беспокоит? — она отстранилась и опустила взгляд, я накрыл её лежащую на кровати ладонь своей и шепотом произнес, — расскажи мне, я выслушаю тебя.., — Хару замялась, но через некоторое время, видимо, всё же собралась с мыслями и начала рассказ. — Как бы глупо это не звучало, но уже долгое время мне снится один и тот же сон, хотя, вернее было бы назвать его кошмаром, который преследует меня уже пару лет. Раньше все ограничивалось только воспоминаниями периода моего 14-летия, которые мне больно прокручивать у себя в голове, а сейчас.., — она замолчала, посмотрела на меня и покачала головой, но потом продолжила, — вот, получается, почти неделю назад, мне снова приснился этот сон, в начале которого у меня было всё то, чего я хотела. В нем я *недолгое молчание* умерла… — внутри меня все сжалось, — да, умерла и попала на небеса, а там меня встретил Кейске и куда-то повёл. Как же я была счастлива наконец-то встретиться с ним, обнять, поговорить! Сначала мы долго поднимались по какой-то лестнице, длиною, наверное, во всю мою жизнь, и в итоге пришли к большими золотым воротам, за которыми была тьма. Брат исчез, а я ступила в эту пустоту и полетела вниз. Было страшно, я ничего не видела, но в полете у меня появились крылья. У Кейске они тоже были. Дальше я с этими крыльями почему-то очутилась здесь, на земле, но была не собой, а кем-то другим. На меня никто не обращал внимания, и я решила пройтись, как вдруг увидела плачущую девочку лет тринадцати и поняла, что это была я. В этом сне я смотрела на свою жизнь со стороны. Мне почему-то попадались самые ужасные её отрывки. Меня мотало по моментам жизни, которые причинили мне самую большую боль. Я закрывала глаза, старалась не смотреть, кричала, но всё было тщетно. Меня словно специально окружали воспоминаниями и не давали уйти, пока я вновь не увижу их все. Вот вижу себя тринадцатилетнюю, которая берёт в руки телефон, начинает снимать какое-то глупое видео и выкладывает его в сеть, и ещё, ещё.., снимает много, потому что ей это нравится, но тут появляются люди. Мои бывшие одноклассники, которые узнают об этом увлечении и вначале хвалят за то, что девочка делает что-то классное, то, чем не занимается никто в ее группе, а потом начинается самая жуть. "Харуко Стар, когда новое видео? "; " Зацени мой аутфит в школу! "; " Всем привет, Вы на канале Харуко Стар! " ; в общий чат класса летят мемы, сделанные из неудачных скриншотов моментов моих видео… Было больно и обидно. Я держалась и просто улыбалась им. Не понимаю, как у меня это получалось. Дома я плакала, но меня поддерживала моя подруга. На тот момент лучшая подруга. Лучшей я её называла ровно до того момента, пока она не встала на сторону одноклассников и не начала прикалываться надо мной вместе с ними. Я потеряла веру в дружбу. Для меня каждый день было сущим адом идти в школу. Казалось, любое мое слово, действие - и меня задавят, не столько физически, сколько морально. Я не представляла, чего ожидать от следующего учебного дня. Кстати говоря, маленькая Харуко никому не жаловалась на то, что происходило в школе, никто из её семьи не знал, что у нее на душе и не мог помочь, поэтому она и начала закрываться в себе и ломаться… В следующих порциях воспоминаний я каждый раз вижу много слёз и крови, какие-то серые рисунки, карандаши, канцелярские ножи, одиночество. Это год, когда мне было 14, когда я только перешла в новую школу. Вроде бы совсем недавно… период, когда я окончательно ушла в себя, и жизнерадостная Харуко долго не выходила на свет. Я каким-то чудом нашла интернет-подругу, с которой мы общаемся до сих пор. Больше я никому не могла открыться на тот момент. Тогда и начались различные кошмары, от которых мне становилось страшно. На утро после того как видела их, я резала руки, могла не есть целыми днями, постоянно плакала. Появились проблемы в отношениях с мамой, тогда я попросила, чтобы я переехала от неё и жила одна, но мне начали снимать квартиру только при условии, что я буду жить с братом. Ещё в то время меня ужасно понизилась самооценка, я расхотела учиться, мне было трудно психологически ходить в школу. Мне было очень плохо, страшно, я каждый день загоняла себя до такого состояния, что просто лежала и рыдала, размышляла, как лучше умереть, даже представляла себе это.., и вот я мертвая стою перед четырнадцатилетней собой, и воспоминания, которые меня заставляли смотреть, начинают расплываться. Передо мной в эти моменты всегда появлялся человек, который говорил, что пока он приглядывает за мной, то никто не сможет причинить мне боль, но когда я просила, чтобы он остался, то человек уходил в пустоту за золотыми воротами и долго не возвращался. Я оставалась одна, окруженная тьмой и начинала плакать в ожидании его возвращения, но из той тьмы никто не показывался… — всё время, пока Харуко рассказывала свой сон, из её глаз безостановочно лились слёзы, она заламывала пальцы на руках, постоянно смотрела куда-то вдаль. Я видел, как тяжело ей было вспоминать эти моменты, которые словно мелькали у нее перед глазами. Уж тем более ей было тяжело рассказывать о них, и тогда я осторожно прервал её. — Хару, хочешь я буду этим человеком? — она вдруг перестала плакать и удивленно посмотрела на меня. — Тем, кто появляется каждый раз в конце сна? — Именно, — я сел на кровать рядом с ней, заглянул ей в глаза и продолжил, — но я не буду уходить. Я буду тем, кто всегда будет с тобой рядом, и, пока ты со мной, никто никогда не сделает тебе больно, как это было в твои четырнадцать лет. Не посмеет. Я не дам тебе вновь погрузиться в это состояние, ты ведь только начала из него выбираться и неужели снова? Нет, я этого не допущу, обещаю тебе, — страх в глазах Харуко куда-то исчез, она осторожно подвинулась ко мне ближе и обняла. — Спасибо тебе, Чифую, ты всё это время был со мной рядом. Я всегда боялась кому-либо рассказывать о том, что у меня внутри, а сейчас словно камень упал с плеч… — Тебе спасибо за то, что решилась рассказать все это. Ты очень сильная, и если мы с тобой приложим еще немного усилий, то ты обязательно выберешься из этой ямы, я уверен в этом, — Харуко заглянула в мои глаза, я слабо улыбнулся ей, а она уткнулась мне в грудь и повторила уже шепотом: — Спасибо тебе. Мы ещё немного посидели, а потом я сделал Харуко чай и уложил спать, будто младшую сестру. Домой в этот вечер я не пошёл, подруга попросила меня остаться с ней. Я не мог отказать ей, поэтому всю ночь провел сидя у кровати Харуко и читая мангу в телефоне. Она пару раз просыпалась, была встревожена чем-то, но я успокаивал её, говорил, что я рядом и что все хорошо, а наутро Хару проснулась с хорошим настроением, чему я был несказанно рад. Оставшиеся до нового года 3 недели прошли без происшествий, я отпраздновал своё восемнадцатилетие в кругу друзей, Хару поздравила меня отдельно от всех, пригласила к себе и мы попили чай с тортом. Несмотря на то, что ей всё еще было тяжело знакомиться с новыми людьми, я видел, что после нашего разговора Харуко будто стало легче жить. Она сама мне об этом не раз говорила, да и я чувствовал, что со временем она станет девочкой, которую перестанут беспокоить мысли о прошлом. В трудных для нас моментах полезно поговорить с кем-то о своих проблемах, но, видимо, Хару не могла никому открыться, я был первым, кому за долгое время она смогла рассказать о том, что её беспокоило долгие годы.