Когда путь и есть цель

***

Они шли рядом по утренним заснеженным улицам, отчего-то не решаясь взглянуть друг на друга. Совсем ненужная неловкость накрыла каждого и превратила в двух застенчивых подростков. Тэхен натянул капюшон до самого носа, спасаясь от зябкого ветра — заодно и от посторонних глаз. В полном молчании, разбавленном звуками города, они наконец уткнулись в дверь подъезда. Все еще не поднимая взгляд, Тэхен принялся искать ключи, безнадёжно проглоченные дном сумки. Поиски все никак не приносили результата, а нервы уже начинали сдавать, хотелось плюнуть и вытрясти все содержимое прямо в снег, а самому унестись в закат. Вмиг подметив растущее раздражение, Чонгук придержал сумку снизу и пропажа тут же нашлась, домофон запустил их внутрь, радостно пикая вслед. Тишина настырно сопровождала их до самого порога. Скинув куртку, Тэхен предложил выпить кофе, гордо заявив, что запас его любимой бразильской арабики наконец пополнен. Чонгук конечно же не смог отказать и, подхватив настроение хозяина квартиры, уселся за стол. Кухня была хоть и небольшой, но Чонгуку казалась невозможно уютной и даже родной. В ней не было каких-то намеренных элементов декора, наполнения деталями в четкой палитре — нет. Зато было кое-что важнее. Кое-кто. От природы смуглые с изящной формой кисти отсыпали в кофемолку той самой арабики, переместив размол в турку, и начали размеренно помешивать, разбавляя содержимое водой. Порядок действий был четко отлажен — это было заметно и умиротворяло еще больше. Длинные тонкие пальцы цепляли и убирали за ухо настойчиво выпадающие пряди, но те упорно возвращались на прежнее место. А эта огромная белая худи… будто была недостающим звеном, частью его здесь. Теперь она бережно обнимала нового владельца, который продолжал кружить облаком, создавая мирную суету в этой маленькой комнате. Насыщенный ореховый аромат вытянул Чонгука из приятных мыслей: перед ним оказалась огромная кружка с доброжелательной пальмой, а неподалеку — еще одна такая же. — У меня есть только шоколад с марципаном. Планировал испечь вишневый пирог, но … не успел. — Да ты завидный жених, — не отрывая глаз от широко улыбающейся пальмы, Чонгук улыбнулся сам. — Даже не буду спорить, — хмыкнув, Тэхен первым отведал свежесваренный напиток. — Пей, он уже достаточно заварился, — пододвигая кружку вместе с распечатанной шоколадкой. Чонгук перемещает взгляд на точеные костяшки пальцев и зависает на двух тонких колечках — одно на указательном, другое на безымянном. И не удержавшись, касается. Гладит подушечками прохладный белый металл, скользит к контрастно теплой коже — рисует на ней узоры по ажурным венам. Время будто замирает. Подняв глаза, он не ловит взгляда в ответ — Тэхен внимательно наблюдает за мягкими касаниями, почти не дышит. Словно тигр перед прыжком, Чонгук наклоняясь, плавно приближается к своей жертве, ведет кончиком носа по жилке, прячущейся за капюшон, вдыхает глубоко, ощущая вибрации пульса, прикусывает и зализывает шершавым языком. Привстав, он осторожно крадется ближе и опускает обе ладони на колени, ведёт ими выше. Пальцы сжимают бедра чуть сильнее, чем нежно — терпение отходит на второй план. Губы оставляют отпечаток на губах. Тэхен выдыхает и закрывает глаза. Сдается. Совсем. Чувствует, как тянут за руку, не позволяя прекратить поцелуй, а сам и не сопротивляется, следует за маяком, плывет по разбивающимся о горящее сердце волнам. Ноги упираются о край кровати — а вот и пирс. Он смотрит в черноту напротив и тонет там безнадежно. Тумбочка… Смазка… Тянется к ремню, потом к своему — они впервые так близко, соприкасаясь там кожей и подрагивая от желания. Вязкая прозрачная масса лениво стекает от головок по напряженной плоти, Тэхен добавляет еще и обхватывает свой член, скользит вниз, меняет хват — вверх. За ним наблюдают безотрывно, жадно ловя частые вздохи и уже совсем хмельной взгляд, меняют кисть на свою, удерживая оба члена… Головки прижаты друг к другу, большой палец мажет предэякулят, кружа бесконечностью от одной к другой… Снова поцелуй — липкий, мокрый, глубокий… Рука обнимает руку, раскатывая смазку уже вдвоем, усиливая давление, дразня набухающие венки, увеличивая скорость, ускоряют дыхание… Они стонут в губы, кусают, ударяются зубами, лоб ко лбу смотрят вниз, дрожа от накрывающей волны, и наконец теряют себя … стреляющая жидкость рассыпается белым созвездием по вспотевшей коже, задевая животы, пульсирует из самой глубины, пока ее не выжимают до пределов, до общего протяжного стона… Их первый оргазм на двоих. Тэхен валится спиной поверх прохладного одеяла, прикрывая глаза, и будто проваливается в самые глубины космоса. Туда, где летишь беззаботно, рассматривая проносящиеся мимо планеты, касаешься обжигающих хвостов комет, а они в ответ касаются тебя, твоей беззащитной кожи, обжигая и запуская мурашки — они похожи на поцелуи… щекотно скользят по лодыжке, голени, смещаются к внутренней стороне бедра, сменяются языком — все выше, выше… замирают. Крепкие руки подхватывают и опускают поясницей на подушку, ладони плавно разводят колени в стороны… Пальцы смачно сжимают мягкие ягодицы, тонут в коже, оставляя красные следы… Невесомые поцелуи остаются в складке бедра, на головке, задевают яички, опускаются ниже… Губы останавливаются, крепко примыкая к сжимающейся дырочке… и начинают, посасывая, причмокивать… Ягодицы раскрывают шире, и язык ловко скользит внутрь, лижет по стенкам — глубже, ритмичнее, сбивая и без того сбитое дыхание, начинает вбиваться жёстко, заставляя подмахивать бедрами в такт… Пальцы вплетаются в волосы, притягивая макушку ещё ближе — чтобы плотнее, до дна, без остатка… Тумбочка… Презерватив… Смазка… Два пальца скользят, сменяя язык, сменяя угол — доходят до самого края, выбивая из груди громкие стоны. Бедра настойчиво притягиваются ближе. Напряженные руки расставлены по бокам от лица, фокус глаз у обоих давно растерян. Поцелуи порхают по всему лицу, касаются ключиц, изгиба шеи… Вдох… — Ты пахнешь сексом… ты сам — секс, — хриплым голосом, продолжая мазать языком по артерии, вновь глубоко вдыхая кожу. — Разыгрался аппетит? — приподнимая уголок губ. — Тэхен… Тэ … — водит носом по румяной щеке. — Что-то ты не тянешь на новичка… — В зале я про тебя так же подумал, — улыбается. — Я же сенсей, помнишь, я должен быть на шаг впереди. — Помню… Чонгук, в зале я … — Теперь ты со мной, Тэ. И ты нужен мне, именно ты, слышишь? — Слышу… — Я очень хочу тебя … хочу заполнить собой… до краев… хочу сейчас… Позволишь? — Да… Головка кружит вокруг, размазывая и увлажняя смазкой, и проникает внутрь… — Чонгук … Член скользит, заполняя наполовину… — Господи, Тэ … — Глубже… не сдерживайся, прошу… я хочу … И он входит полностью, член жарко обволакивают упругие стенки, принимают, пульсируют вместе с ним… Движения поначалу ритмичные скоро сбиваются, взмахи становятся все резче, хаотичнее… Скорость уже на пределе, а влажность шлепков и охрипшие стоны звучат лучшим саундтреком для этой душной комнаты… Пока пальцы несильно сжимают соски, язык мокро кружит вокруг другого языка, головка нещадно бьет, непоправимо запуская приближающееся цунами… Маяки уже никого не спасут. Безжалостная волна накрывает их с головой, топит и резко подбрасывает ввысь, бросает вновь на дно, выбивая последний кислород из легких… Чонгук накрывает жарким телом сверху, сгребая в плотные объятья, прилипает кожей — не выходя, пульсируя, замедляясь, заполняет… — Кажется, я достиг цели, — Тэхен крепко обнимает за шею, — и нашел свой путь… — с улыбкой целует. — Потерял себя ты, — Чонгук целует глубже, — а нашел тебя я… Теперь ты мой путь, Тэхен. И моя цель.

***