muscles.

      — Феликс-щи, я всё понимаю, но Вы можете… не трогать Чанбина в кадре хотя бы несколько секунд?       Феликс вздрагивает, когда стафф облокачивается о стол гримёрной и смотрит на него через зеркало. Ликс выглядит сейчас крайне нелепо: костюм Эльзы сидит на нем странно, сдавливает в грудной клетке и путается под ногами, но он надел его сегодня, потому что когда-то Чанбин сказал, что это его любимый персонаж. Вокруг него крутится визажистка, трогает за подбородок, чтобы парень не вертел головой и смотрел прямо на себя в зеркало. И он определенно не хочет этого, так как сразу же замечает покрасневшие щёки, которые девушка пытается скрыть под толстым слоем тоналки. Они сняли всего пару минут реалити, но всё накрылось, потому что, кажется, персоналу что-то явно не понравилось.       — О чём Вы? — сдавленно пискнул Ликс, перебирая пальцы затёкших рук и ощупывая фаланги.       — Вы же и сами знаете, — недовольно протянул стафф. — Сколько бы мы не пересматривали, Вы каждую секунду трогаете руки Чанбина и забываете то, что должны сказать по первоначальному сценарию.       Феликс поёжился и сконфуженно вжал голову в плечи, за что снова получил нагоняй от уставшей визажистки.       — Это же реалити… — закусил губу парень и продолжил пялиться на себя в зеркале. — В реалити можно импровизировать… Тем более фансервис всегда привлекает людей.       — Ваш фансервис, — раздраженно выдохнул мужчина, — выходит за рамки дозволенного. Давайте будем сотрудничать, иначе нам придётся просто поменять Вам пару для съемок.       Ликс видит в своих глазах какое-то сумасшествие. Он правда без ума от мышц Чанбина, и ничего не может с этим поделать. Сколько бы не пытался себя контролировать, сколько бы не отводил взгляд куда-то вдаль и твердил себе про «адекватность», мысли совершенно не слушались, завлекая с собой и тело. Ладони сами тянулись к чужим мускулистым рукам с двусмысленными вздохами; расширенные зрачки перемещались на рельефную грудь, которая действительно была настолько хорошо натренирована, что не уступала по размерам женской, и Феликс ловил себя на том, что хочет ее потрогать тоже. Хочет большего. Ли хочется прикоснуться к ней губами, удовлетворить все свои желания, на которые спускал каждую ночь в ладонь. И почему-то Феликса всегда бесило, что Чанбин переодевается в ванной подальше от чужих глаз, и он не может рассмотреть его нагое тело поближе. Но ведь попросить об этом Феликс не сможет. Как вообще его сосед по комнате станет относиться к нему после того, как узнает, что Ликс помешан на нём совсем не в дружеском плане?..       — Всё в норме? — теперь слышится парню сзади рассыпчатый, породнившийся голос. Феликс видит его через зеркало опирающимся на спинку стула одной оголённой рукой, и дыхание тут же спирает. Чанбин просто смотрит на него заботливо, боится, что что-то правда не так, но у Ликса есть проблемы и пострашнее.       — Да, хён, — кивает он и криво улыбается. — Просто опять стафф по пустякам заводится.       — Расслабься, — перемещает крупную ладонь на его плечо Чанбин, и тот напрягается только ещё сильнее. — Чем быстрее всё доснимем, тем быстрее пойдём отдыхать. Мы все должны постараться.       — Ты прав, — пробормотал Ликс, снова взглянув в зеркало, где они отражались вместе. Феликс понимает фанатов — они с Чанбином действительно удивительно смотрелись вместе, даже в этих нелепых костюмах на хэллоуин. — Постараться…       … притупить это дурацкое тянущее чувство к нему хотя бы сейчас.       Ну и в итоге ничего не получается.       Феликс держался мужественно первые пару минут их экранного времени с Чанбином. Когда Бин придерживал его за плечи во время выхода, когда помогает присесть и смотрит на него (и Ликс видит это боковым зрением). Это же ведь всего лишь шуточное представление, и Чанбин играет свою роль чертового Питера Пэна, которого когда-то Ликс назвал любимым персонажем тоже. А потом ломается, когда то ли Минхо, то ли Джисон спрашивает, не халк ли сидит рядом с Эльзой. Потому что мышцы перекатывались под кастомной зелёной рубашкой с чертовски короткими рукавами, а руки так и напрашивались, чтобы Ли их снова потрогал. И он щупает их пальцами, краем глаза озираясь на недовольный стафф. Но не может сопротивляться своим желаниям. Чанбин, кажется, уже привык к безумно тактильному Феликсу, но он не в курсе, что Ликс тактилен вот так только с ним. Не придаёт значения тому, что постоянно делает комплименты младшему, а он тает в кожаном кресле, забывая про сценарий снова и импровизируя на ходу.       Ликс едет домой вместе со всеми немного взбудораженный тем, что стафф снова оказался недоволен им. Переснимать они ничего не стали, сказали просто, что повырезают половину сцен и будут больше уделять внимание Минхо и Джисону, которых, каким-то боком, вообще не касались ни разу, будто бы те были безупречно шёлковыми. Их парочка вообще была одной из самых популярных, и они контактировали раза в три больше, чем это делает Феликс с Чанбином, но упрекают лишь его. Как будто… знают о том, что у Ли это всё неподдельное. Что Феликс касается Со далеко не по-дружески.       Феликсу думать об этом уже привычно. Такое уже не первый год. Ликс думает о Чанбине неправильно уже не первый год, но когда Чанбин стал регулярно ходить в качалку, то парень, похоже, обнаружил у себя новый вид кинка или что-то в этом роде. Он готов был молиться на эти чёртовы бицепсы и трицепсы, на Чанбина в майке без рукавов, в обтягивающей водолазке, которая огибала его грудь и показывала во всей красе выпирающие соски, заставляя Ликса шумно выдыхать и потом справляться с проблемами в штанах вручную. Даже сейчас он лежит на своей кровати в их комнате общежития, которую он делил с Чанбином и Чаном, и вспоминает его руки, которые он бесстыдно щупал. Пользовался моментом, когда старший считает это всё шуткой и игрой по сценарию. Феликсу не нужен был сценарий, он готов был создавать фансервис самостоятельно, лишь бы ему разрешали и дальше оставаться в фантазиях и представлять что-то большее.       — Ликс? — прерывает его мягкий голос лидера из-за двери. Феликс даже свет забыл включить, так и лежал в темноте, краснея и думая о хёне. Дверь отворяется, и Ликс приподнимается поближе к стене. — Я тебя не разбудил, ха-ха?       — Нет, всё в норме, — кивает ему младший и слабо приподнимает уголки губ. — Я не спал.       — Мы собираемся выбраться развеяться, пойдёшь с нами? — улыбается ему Чан.       — Куда?       — Просто прогуляться, возможно поужинать вместе.       Феликс вздохнул. Вспоминая то, как сегодня подводил всех своим влечением к Чанбину, идти явно никуда не хотелось. Попадаться ему на глаза не хотелось. И ноги его практически не держали из-за усталости. Он там всем только помешает с подобным настроем.       — Хочу сегодня отдохнуть, — сжал губы Ликс и усмехнулся. Отдохнуть, как же, его напряжение может снять только смерть от стыда. — Идите без меня, ладно?       — Как знаешь, — кивнул Крис и, прикрывая дверь, добавил: — Я захвачу тебе еды с собой. Расслабься.       Ликс не знал, к чему лидер сказал последнее, но переспрашивать не стал. Один чёрт это породит только больше навязчивых мыслей. Сейчас хотелось опустошить разум и, например, послушать музыку. Музыка всегда отвлекает от плохих размышлений, ведь так?       И правда. Оставшись в полном одиночестве, Феликс нацепил на себя наушники и лёг на свою одноместную кровать пластом, носом клюкая в потолок. Приятные мелодии его плейлиста перекатывались у него в ушах, и парень постепенно опускался в лёгкую дрёму, отчаянно молившись о том, чтобы ему не попалась какая-нибудь песня их группы, где с самого начала зачитывал агрессивный рэп Чанбин. Иначе Ликс снова будет представлять не самые невинные картинки, где мужчина нависает над ним, шепчет что-то таким голосом прямо в проколотую мочку уха, слегка прикусывая, а Феликс щупает его натренированный торс, как всё время хотел. И снова, и опять. И перематывать это в голове опять, опуская машинально руку к паху и кончая на живот, обтираясь о постельное белье, потому что в комнате он не всегда был один. Его могут застать за непотребствами, и этого Ликс правда боялся.       Ну уж нет, не сегодня. Сегодня Феликсу хотелось избавиться от этого и обойтись без натёртых до мозолей рук. Сегодня он один, сегодня можно уделить время самому себе, как это делает парень сейчас, вслушиваясь в пение Чан Дахе из наушников. Забыться, забыться и слушать. Забыться и закрыть глаза, заснуть. Не думать о Чанбине.       — Ну и почему именно он? — взрывается в свои ладони Ликс, дрыгая ногами в разные стороны и мыча что-то невнятное. — Почему именно ты, хён?! Чёрт, и почему у меня только на тебя такая реакция? Чёрт, ещё немного, и я точно не сдержу…       Всё скатывается в никуда, когда дверь в комнату внезапно отворяется, и Ли тут же замолкает. Феликс был здесь не один всё это время?       — О, Ёнбок-а?       Твою ж мать.       У Феликса глаза расширяются до размеров желтков в яичнице-глазунье, и он инстинктивно убирает вкладыш из одного уха, пока певица продолжает тихо тянуть ноты во втором и сбивать парня с мыслей. Потому что в проёме стоит Со Чанбин с оголённым торсом в одних пижамных штанах, пока на лоб спадают мокрые локоны тёмных волос, а на плечах свисает махровое белое полотенце. Хён. Прямиком из душа. Не переодетый полностью. И его мышцы, на которые Феликс откровенно пялится. Возникало ползущее под скальпом ощущение, что ему надо скорее сбежать отсюда, лишь бы не видеть такого Чанбина в такой обстановке.       Почему Чан не предупредил его, что Чанбин останется дома? Почему Ликс не слышал его присутствие здесь и умудрялся так громко разговаривать? А вдруг хён всё слышал?.. Нет-нет, чем больше себя будет загонять Феликс, тем хуже будет потом, когда придётся с ним говорить. Бин всё ещё мембер группы «Stray Kids», всё ещё его сосед по комнате, всё ещё его хён, всё ещё друг…       … и всё ещё предмет воздыхания, с которым у Феликса не выйдет.       — Хён, — икает Ликс и отводит безумный взгляд куда-то в телефон, где на экране блокировки высвечивается играющий трек. Он даже музыку не выключил.       — Я думал, что все ушли, — пожал плечами Чанбин и прошёл вглубь комнаты, приковавшись тут же к своей кровати.       — Я… устал сегодня, — только и мог выдохнуть Феликс, внутри задыхаясь от мысли, что Чанбин не торопится надевать хотя что-то сверху, так и оставаясь по бёдра голый.       Ликс не видит, как в этот момент расширяются его зрачки (явно не из-за темноты), как они голодно бегают по рельефной вздымающейся груди, которая действительно была накаченной и широкой (признаться, Ликс даже шарил по твиттеру, находя шутки фанатов про «большие сиськи» Чанбина и нарисованные картинки с ним, где они предполагали, какая на самом деле была его грудь под одеждой), как спускаются ниже на кубики ярко выраженного пресса и немного приспущенные домашние штаны, завязанные белой веревочкой, которую Феликс бы развязал зубами, если бы захотел. А он хотел. Безумно хотел, и от этих мыслей краснел, сжимаясь всем телом. Боже, если Чанбин наконец не прикроется хоть чем-то, да даже этим сраным полотенцем, то Феликсу уже будет не до шуток явно. Ему сейчас уже не до шуток.       Вопросительный взгляд Чанбина встречается со смущенным лицом Ликса, и тот чувствует, как от страха на затылке зашевелились волосы.       — Да уж, стафф точно тебя сегодня загонял, — усмехнулся старший, будто бы в упор не замечая этот распалённый взгляд Ёнбока. — Я тоже устал. Спать хочется — смерть прям. Так что, если ты не против…       — А… Да, конечно.       Ли судорожно выдыхает и следит за тем, как Со сначала скидывает с себя полотенце, а затем ложится набок к стене и устраивается поудобнее, не замечая, как Феликс продолжает пялиться на него. Теперь его виду открывается немного подёргивающаяся обнажённая спина, и Ликс тут же даёт себе мысленную оплеуху. Хватит. Всё. Если он сейчас не остановится, то полувставший член в его штанах точно станет каменным, и тогда парень уснуть точно не сможет. Он старается не смотреть, ложится на другой бок, накрываясь одеялом, чтобы не видеть Бина вовсе, а затем снова фокусируется на музыке, которую и не отключал. Однако второй наушник не вставляет. Вслушиваться в чужое дыхание, пока слушаешь треки Чан Дахе, — единственное, что он может себе позволить.       Но привыкнуть к этому невозможно. За его спиной сейчас лежит Чанбин, и они в общежитии одни. Их отделяет всего ничего — один пролёт между односпальными кроватями. Однако этот пролёт для Феликса подобен бездонной пропасти перед входом в райский сад. Неизвестно, выживет ли он, если попробует перейти ее. Сломается ли хлипкий мостик доверия между ними, пока он будет шагать по нему, или же поможет довести до конца, чтобы обуздать блаженство во всей его красе? Нужен ли он там, на другой стороне? Ждёт ли его там хён?       Ликс не выдерживает. Переворачивается на другой бок и подкладывает ладонь под щёку, рассматривая теперь его спину намного подробнее. Теперь взгляд специально задевает углы его блестящих от влаги лопаток, рвано проезжается по линии позвоночника и пересчитывает количество выпирающих косточек. Ли закусывает губу машинально, потому что контролировать реакции своего тела на Чанбина просто не в силах. Его мокрый затылок, волосы, в которые хочется зарыться пальцами, почти что видная ложбинка меж ягодицами… Ещё чуть-чуть спустить штаны, и ее можно будет разглядеть полностью. Боже, как же его хён был красив! Как же Ликс сейчас хотел дотронуться до него, а не просто слушать Чан Дахе в перемешку с чужим дыханием, теперь пальцами под одеялом дотрагиваясь до уже колом стоявшего члена. Не дотерпел. Не распознал, где начал пересекать границу над той пропастью. Теперь либо назад, либо напролом вперед. Где же всё-таки мост даст трещину?       «Любовь так близко, рядом со мной, что в твоём сердце?», — слышится Феликсу в одном ухе, и он правда хочет узнать. Потому что если не узнает, то не сделает шаг первым. Боится, что провалится в щемящую пустоту.       — Ты тоже не спишь, да? — в тишине звучит чужой голос, и спина сменяется расслабленным, немного смущенным лицом старшего. Феликс вздрагивает. Его как будто спалили за чем-то совершенно неприличным, если не рассматривать то, что проблема в его штанах явно существовала. Но до неё Ликс так и не дошёл.       Лицо Феликса наполовину освещено лунным светом, бьющим из окна. Оно совсем раскрасневшееся, переполненное возбуждением до края, и Ликс сейчас молится, чтобы Чанбин это заметил. Потому что притворяться нет сил. Он на грани того, чтобы совершить ошибку, и неважно, чем это закончится в итоге. Глаза парня наполнены желанием, всё равно спускаются от скул к шее, от шеи к ключицам, от ключиц к очертаниям груди, от груди к соскам… Господи. Боже мой.       — Я не могу уснуть, — роняет каким-то непонятным стоном Феликс, потому что пульсирующая головка трётся о ткань боксеров и не даёт ему сосредоточиться. Он весь сейчас доступный, требующий внимание, даже если его потом возненавидят за это.       — Ты…       — Хён, твоё тело, — бездумно роняет Ликс, немного потряхиваясь.       — Ты сегодня много трогал его, — тихо произносит Чанбин, и Феликса качает на мостике из стороны в сторону, буквально вынуждая сделать шаг либо вперёд, либо назад. — Тобой… были недовольны. Ты это понимаешь?       — Плевать, — задерживает дыхание Феликс, облизывая губы.       — Ты слишком тактильный… насчёт тела других.       — Нет… Так только с тобой, — чуть ли не всхлипывает от осознания своей помешанности Феликс.       Чанбин рвано выдыхает.       — Я слышал, что ты говорил перед тем, как я зашёл.       У Ликса перед глазами плывёт, как в никотиновой дымке. Он уже не слышит музыку в наушнике, потому что сердце ударами отбивается пульсацией в виски, и Феликс не может не опустить руку на подёргивающийся в штанах член. С губ слетает стон, и Чанбин видит это. Слышит. Феликс хочет, чтобы Чанбин слышал.       — Хён… — кусает губы младший, расфокусированным взглядом ища чужой взгляд, а затем съезжает на его пах. Феликс охнул.             Чанбин тоже был возбуждён, как и он.       Феликсу не надо было вымаливать. Старший сам отклеился от кровати, навис над Ликсом, расталкивая мешающее одеяло, и с шумом в ушах приковался губами к чужим, тем самым протягивая руку, чтобы наконец пересечь хлипкий мостик и уйти подальше от этой пропасти вместе.       Ликс боится, что хён исчезнет. Притягивает ближе за влажный затылок ладонью, от резких движений теряя из уха песни Чан Дахе, но сейчас вместо них есть композиция получше — Со Чанбин и его томные вздохи, которые Ликс готов был слушать часами. Губы его тёплые, желанные; распаляют младшего ещё больше, заставляют податься вперед и столкнуться бугорками в штанах. Стон Феликса разрывает поцелуй. Ему хочется всего Чанбина сразу, чтобы наверняка. Чтобы так близко, как это только возможно.       — Хён, я… Когда я трогал тебя… — выдыхает ему в губы Феликс, отпечатывая на них ещё один поцелуй. Они получались через каждую фразу, потому что Ликс не мог насладиться ими сполна. — Я не мог сдерживаться… Я пытался… Но позволь просто…       — Тс-с-с, успокойся, — нежно гладит его по щеке Со, и Феликс трепещет под ним. — Я боялся, что расцениваю твои прикосновения неправильно. Мне казалось, что ты настолько тактилен cо всеми, поэтому не мог сделать шаг ближе.       — Я щупал так только тебя, — снова целует его младший, удерживая за затылок и зарываясь в мокрые, спутанные локоны. Вторая рука сама по себе гуляет ниже, касается шеи, ключиц. Ликс хочет потрогать так, чтобы остались следы от прикосновений. Хочется исполнить каждое из желаний, о которых он так долго фантазировал, пока не пришли остальные. — Хён, можно, я…       — Я дам тебе всё, что ты захочешь.       Феликс утопает в эмоциях, не в силах справиться с тяжёлым возбуждением. Он просит хёна лечь на спину и седлает его бедра, едва ли не падая от потери равновесия. Голова кружится от переизбытка всего сразу, но взгляд фокусируется на тех мышцах, о которых он так долго мечтал. Рельефная, широкая грудь, кубики пресса, мускулистые руки… Он рассматривал их сегодня издалека, но теперь имел право сделать что-то большее.       Сначала Ликс оставляет на чужих губах поцелуй. Он сладкий, нетерпеливый и беспорядочный, и парню это чертовски нравится. Они оба распалены до предела, поэтому Феликс, не долго думая, припадает к шее, облизывая ее сначала аккуратно, как бы на пробу, а затем мазнув по ней так, что Чанбин сам притягивал его к себе за волосы. Ли хватает кожу губами, втягивая щёки, и слышит над ухом довольный дрожащий стон. Мысль о том, что он всё делает правильно, расслабляла мозг. Феликс отпрянул, прежде осмотрев готовый багровый засос с гордостью за самого себя (ведь он делает это в первый раз, имея теоретический опыт из порнороликов), а затем хочет оставить ещё один, как тут чувствует, что его перебивают.       — Ты же знаешь, что у нас могут быть проблемы с этим, — раздается шёпот в свое оправдание от Бина, и Феликс тут же вспоминает, что они, вообще-то, айдолы, и их личные жизни всегда находятся под прицелом журналюг и особо разгоряченных фанатов. Если кто-то увидит множество засосов на шее Чанбина, то вряд ли можно будет оправдаться, что Бин просто «решил опробовать пылесос».       — Прости, — коротко выдохнул Ликс, виновато улыбнувшись. — Я не смог устоять перед тобой…       — Ты мог бы… попробовать сделать это чуть ниже, — кусает губы Чанбин, определенно видя на себе этот заинтересованный взгляд.       Феликс лишь больше ликует, когда старший просит об этом сам. Длинный язык сам ползёт к ключицам, кончиком ведя по их выпуклости, затем спускается чуть ниже, к груди, и теперь Ликс застывает. То, что он хотел в первую очередь, наконец сейчас произойдёт, и мысль об этом его сначала сковала, ведь опыта он имел мало, но всё же, поддавшись своему возбуждению, обхватил сосок губами, ощупывая другой пальцами и потирая его между ними. Они были у Чанбина набухшими, выпирающими, и, похоже, являлись его эрогенной зоной. Потому что объяснить, какой громкий стон последовал за таким, казалось бы, небольшим жестом со стороны Феликса, было больше никак. И он позволяет себе зайти чуть дальше: проводит ладонью по кубикам пресса и обратно к соску, зажимая его и останавливая приток крови, а второй кусает и немного оттягивает. И тогда у Чанбина перед глазами звёздочки летают: Ликс чувствует, как чужой член дергается и упирается ему в бедро, потому что Бину нравится, что делает младший. И самому Феликсу это до помутнения нравится, потому что у него чёртов фетиш на тело хёна, на его большую грудь и на очертания пресса. Он больше его по ширине в два раза, и Ликс сжимается от мысли, что он такой маленький по сравнению с ним, несмотря на преобладание в росте.       Феликс обводит ореол языком, заходя им на очертания груди и чувствуя немного солоноватый вкус чистой кожи и запах яблочного геля для душа. И в первый раз от начала их «воссоединения» Ликс недоволен, потому что он хотел бы чувствовать запах именно Чанбина, а не этого геля. Он сжимает ладонью половинку груди, как обычно сжимают женскую, но щупать немного жесткое тело было намного приятнее. И у Ликса сам по себе вырывается стон, когда он снова сжимает сосок меж зубов, и он отдаёт вибрацией по всему телу. Чанбин изгибается и прижимает парня к себе, чтобы он не останавливался, потому что чужие мягкие губы на твоей груди — это невероятное ощущение.       Так продолжается ещё минуты три. Феликс готов был, правда, облизывать тело хёна всю ночь, если бы не оторвавшая его от этого занятия чужая рука, которая потянула его к губам. И снова поцелуй — нетерпеливый, наполненный желанием. Ликс хнычет, хочет обратно, потому что почувствовал, что ему не хватило, но Чанбин осторожно прикладывает указательный палец к его рту и улыбается, смотря исподлобья сквозь полуопущенные веки.       — Если мы продолжим делать это, то не успеем до прихода мемберов.       Феликс вздрогнул. Осознание того, что они собирались делать, пришло правда не сразу. Ликс ощущал свой упирающийся в кромку боксеров член, ощущал стояк и под собой, но почему-то мозг не давал ему отчёта о том, что он хочет большего.       — Не успеем… что?       — Ты хочешь зайти со мной дальше?       Ликс молчал. Хён смотрел на него, и он чувствовал искренность. Чанбин всегда был искренен к нему, чего бы не касалось дело. Он всегда готов был помочь, защитить и сделать то, о чём Феликс его просит. Даже сейчас, когда младший мазал по его телу языком, создавая со стороны, наверно, просто развратную картину, Чанбин всё равно спрашивал, хочет ли Феликс большего. Хочет ли зайти с ним дальше. Хён гладил его по щеке и в любой момент готов был остановиться, и это заставило Ликса размякнуть в его руках.       — Хён, ты мне нравишься, — вдруг внезапно говорит он, и тут же сердце его останавливается. Он… что сейчас сказал? К чему это вообще было? Щёки парня тут же краснеют, и он прячет взгляд куда-то вниз. И почему он сейчас так испугался, если буквально несколько минут назад они уже пересекли черту? Или он сомневается в том, что Бину он так же не безразличен?       — Ты мне тоже, — улыбается в ответ Чанбин. У Феликса будто гора с плеч падает. — Ты… думал, что я хотел переспать с тобой всего один раз и всё?       — Влечение к твоему телу затуманило мне разум, прости, — неловко хихикнул Феликс, снова целуя Чанбина. — Да, я хочу зайти с тобой дальше.       — Хорошо, — кивнул Бин и осторожно положил Феликса на спину, обеспечивая ему удобное расположение на подушке. — Тогда позволь теперь позаботиться о тебе.       Феликс вздрогнул, когда его бесформенную майку задрали пальцами и стянули. По телу пробежал холодок. Сейчас он практически весь открыт Чанбину, немного смущён, но всё же любуется картиной перед собой: прямо здесь на коленях сидит полу-раздетый хён, и Ликсу нравится смотреть на его мышцы просто так. Он бы на них вечность смотрел. Это заметно его отвлекает, потому что он не замечает, как с бедер его стаскивают и штаны, оставляя лишь мокрые боксёры. На кончике вставшего члена, выпирающего через одежду, отпечаталось пятно предэякулята, и Феликс морщится — всё потому, что он тогда трогал себя под одеялом, смотря на чужую спину.       Чанбин теперь не спрашивает разрешения. По глазам Феликса видно, как он весь уже истекает желанием, продолжая глазеть на мускулистое тело. И член его от этого ещё больше подёргивается, потому что мужчина весь возбуждал собой. Старший осторожно поддевает пальцами тугую кромку трусов, а затем, приподняв, стягивает через ноги и кидает в сторону. Феликс немного напрягает тонкие ноги. Член у него обрезанный, с розовой головкой, не особо выдавшийся вширь, зато вполне себе в длину. Ликс не смущался его, просто тот взгляд, каким его окидывал Чанбин… Боже мой. Он мог поклясться, что его мышцы от возбуждения начинали перекатываться, и это Феликса уносило куда-то в другую вселенную.       — Можешь немного раздвинуть ноги? — наконец говорит старший, и Ликс вздрагивает, но всё же выполняет просьбу. — Да, вот так. Ещё немного повыше.       Чанбин глядит на Феликса разгоряченно, но всё же немного неуверенно, потому что имел секс с парнем, честно, впервые. Однако же, кто ему всё это время мешал читать теорию? Разгадав пару загадок мужского тела, он обхватывает одной рукой головку члена, вызывая краткий вздох, а второй пальцами проезжается по шву промежности между мошонкой и анусом. Два из них оттопыриваются в разные стороны и поглаживают там, чуть надавливая, пока правая ладонь размазывает липкий предэякулят по члену и надрачивает его. Феликс выгибается в спине, когда хён проделывает эти фрикции — ему нравится, когда всего так много сразу.       — Б-боже, то место… — выдыхает он и закрывает глаза. Чанбин проходит ногтем прямо по шву, а затем снова поглаживает по промежности, как бы невзначай переходя на яички, а потом и на сухое отверстие, но не двигаясь дальше. Сейчас, когда под рукой не находится смазки, лучше не делать лишнего. Просто массировать эрогенную зону под мошонкой и сходить с ума от стонов Феликса, когда большой палец касается на члене до уздечки и давит на него. — Боже-боже, хён!       Чанбин ускоряет темп руки и сам стонет от того, как Феликсу сейчас хорошо. Он даже не дотрагивался до себя и не давал дотрагиваться Ликсу, не считая прелюдии с его грудью, но готов был спустить в штаны прямо сейчас, потому что ему самому было просто невероятно видеть Феликса таким. Он на сцене убивает всех одним лишь взглядом, а теперь убивается сам, ёрзая по простыням и отчаянно хватаясь за воздух, ведь дышать было нечем. Жарко. Холодно. Потом снова жарко. Ты не знаешь, где до тебя дотронутся в следующий раз, и от этого превращаешься в один огромный нерв — куда не дотронься, везде приятно.       — Хён, я… Я сейчас… Боже, я чувствую… — стонет он протяжно, когда Чанбин сжимает руку у основания и останавливает желание спустить прямо в эту же секунду. — Хён-хён-хён, нет-нет, я почти!..       — Думаю, что тебя стоит подготовить, как считаешь? — улыбается ему Чанбин, успокаивая, и Феликс вспоминает, что оргазменная нега от мастурбации — ещё не всё, что он готов сегодня получить. Он кивает, и Бин отпускает его. — Честно, я не ожидал, что сегодня у меня… у нас будет секс, поэтому у меня нет смазки. Может у тебя?..       — Есть, — сжимает губы Феликс. — Под одеждой в моём отделении комода, посмотри там.       И Чанбин находит ее, покопавшись в белье Феликса, которое всё пропахло им, хоть и было чистым. Бутылочка была неполной; видимо одержимость Ликса мышцами хёна не ограничивалась, как Бин думал, одной мастурбацией. Но сейчас явно не время об этом думать. Мужчина садится обратно, и младший раздвигает ноги снова — просить дважды не надо. Тюбик открывается с характерным щелчком, и Чанбин осторожно выдавливает себе на пальцы на пробу. Он не знал, сколько точно было нужно, но, если смотреть на глаз, то холодная субстанция отлично смазывала и всё отверстие в целом, и пальцы полностью. Феликс поежился. Анус был чувствительным, и что-то инородное явно казалось ему непривычным, хоть он и периодически пытался заниматься фингерингом (похоже, безуспешно). Но Чанбин ему не навредит. Он доверял себя целиком и полностью, тем временем продолжая любоваться телом мужчины, до которого наконец смог дотянуться спустя столько времени.       Бин сначала осторожно вводит один палец, прокручивая им внутри и ощущая тугие ребристые стенки, сжавшиеся от напряжения. Ликс рефлекторно выталкивает его, ощущая беспомощность и стыд. Нет, так ведь не должно быть.       — Расслабься, — шепчет ему Чанбин и наконец додумывается снова опустить свободную ладонь на пах, медленно надрачивая парню, и теперь слышит тихие стоны впереди. Теперь ранее тугие стенки потихоньку расширялись и разомлевали под напором одного пальца, и мужчина смог ввести второй, продолжая круговые движения ими внутри и намеренно сгибая в области простаты, массируя ее и заставляя Феликса буквально дергаться вверх от невероятных ощущений. Его будто било электричеством. Ликс подрывался, ёжился и самостоятельно насаживался на пальцы, снова чувствуя близкую разрядку, но Чанбин оборвал ее, когда пальцы выскользнули.       — Ах, — слетело с губ Феликса, когда ребристые стенки перестали обхватывать инородное тело внутри, однако теперь он мог лицезреть, как Чанбин стягивает с себя оставшуюся одежду, и это лучшее, что за сегодня испытывал младший.       Чанбин весь из себя прекрасный. И его рельефное тело, над которым он так много трудился, и его напряженное лицо от возбуждения, и завитки темных волос на лобке, и его толстый вширь член, головку которого он осторожно освободил от крайней плоти и смазал достаточным количеством смазки. Феликсу не было сейчас тревожно — Чанбин излучал от себя тепло и жар одновременно, поэтому парень не выдержал, приподнялся и коснулся груди снова, облизываясь и целуя его. Старший поддался и надавил ему на плечи, призывая опуститься на кровать снова, и Ликс послушался, только не опускал руки от упругой груди, которую он массировал и специально задевал соски, играясь с ними пальцами. Он остановился лишь тогда, когда его входа коснулось что-то извне, но теперь что-то более крупное, чем просто палец. Колечко мышц сжималось и разжималось перед ним, и Ликс закусил губу. Хотелось. Всего сразу хотелось.       — Хён, — нетерпеливо взглянул на него Феликс, и Чанбин кивнул, усаживаясь на кровать поудобнее, распрямив ноги вдоль тела Ликса и указал ему рукой на ступни. Тот осторожно взял конечности под колени и закинул немного выше, дабы хёну было удобнее войти.       — Ты такой красивый, — неожиданно произносит Чанбин, и Феликс тает.       Сначала он проникает только головкой и, услышав стон от дискомфорта, выходит, чтобы зайти ей заново, дабы дать привыкнуть хотя бы так. Анус то сжимается, то снова разжимается под напором члена, и Феликс прикусывает фалангу указательного пальца, зажмуриваясь. Вскоре Чанбин заходит чуть дальше, проникая глубже и теперь касаясь розовой головки, размазывая по ней предэякулят и не давая члену размякнуть из-за отсутствия стимуляции. Бин ещё не двигается даже, а Ликса уже всего ломает, но он мужественно терпит, потому что это Чанбин, и он не сделает ему больно.       — Может мне прекратить? — осторожно интересуется старший, медленно меняя угол проникновения и теперь нависает над Феликсом, так и не выходя из него.       — Н-нет… — выдыхает он и размыкает губы, когда снова тянется руками к мышцам и поглаживает их, дотрагиваясь до сосков, до оставленного им засоса, гладит бицепсы и сжимает, как делал это во время съемок реалити, и расслабляется. Чанбин стонет тихо, почти что неслышно, но для Феликса это звучит как в кинотеатре. — Двигайся…       — Точно?       — Да… Пожалуйста.       Когда Феликс так просит, Чанбин не может отказать. Феликс прогибается под плавным толчком внутрь, потому что член скользит внутри прямо так, как надо. Чувствуется небольшой дискомфорт, но Чанбин перекрывает его движениями руки по головке ствола Ликса, и это не может не распалять сильнее. Ли не может оторвать ладони от мышц, даже когда перед глазами плывёт и когда они сливаются воедино, потому что он хочет, чтобы это мускулистое тело принадлежало лишь ему и никому более.       Феликс с каждым новым толчком вздрагивает и рассыпается перед парнем, тело его размякает и напрягается снова, и только когда под правильным углом Чанбин попадает по простате, Ликс вскрикивает и сжимает соски Чанбина сильнее, да так, что и Бин не сдерживает такого же вскрика. Чем сильнее сжимают, тем быстрее растёт возбуждение. У Чанбина крышу сносит от такого Феликса, который помешан на нём, который хочет трогать его, щупать везде, где только это возможно, и он постепенно набирает темп, выбивая из младшего стоны всё громче и громче. На кончиках пальцев застывает покалывающее ощущение, что в любой момент могут вернуться мемберы и застать их в таком положении, но когда мысли заняты друг другом, дела до них нет абсолютно никакого.       И когда Феликс просит сильнее, Чанбин не думает о них. Думает лишь о Ликсе, который захлёбывается в удовольствии и бродит по его плечам, затем поддается вверх и специально, обхватив чужую спину, кусает кожу на ключице. Они прижимались к друг другу, когда Бин вытрахивал из Феликса всё без остатка, сходил с ума от прелюдий, которые он совершал с его телом, и постепенно не выдерживал. Толчки в простату становились резче, шлепки ещё громче, а язык младшего не мог угомониться, только больше раззадоривал, проходился по шее и чуть ниже, отдавал вибрацией из-за стонов.       — Я скоро… Ёнбок-а, я уже… — сквозь шум в ушах шепчет ему на ухо Чанбин, не смея остановиться.       — Я тоже, хён, я… ох…       Белесая жидкость тут же выплёскивается на живот, и всего Феликса дергает, потому что в этот момент Чанбин перед ним, и он видит его в лучшем ракурсе из возможных. Растянутые стенки принимают в себя чужой член ещё несколько секунд, прежде чем весь чувствительный Феликс ощущает приятную пульсацию внутри и безумно невероятную оргазменную негу. Горячая жидкость выплёскивается прямо внутрь, и это правда лучший исход вечера. Ликс прикрывает свой раскрасневшийся лоб ладонью, ощущая, как он и правда отдает жаром от остатков возбуждения, а затем расфокусированным взглядом пытается сосредоточиться на Чанбине. Тот дышит тяжело, выходя из парня, и теперь уже Ликс замечает, что всё его тело усыпано укусами и красными пятнами, и только один кровоподтёк на шее выделяется из всех.              Феликс любуется им как произведением искусства. Он не знает, как будет объяснять это другим мемберам, но сейчас его интересовал лишь один единственный факт, заставляющий его победно ухмыльнуться.       Теперь это мускулистое, рельефное тело точно принадлежит ему, и Чанбин отделаться не сможет. Ведь в ближайшее время, пока не пришли остальные, Феликс не планировал отлипать от него ни на шаг. И только завтра Ликс заметит, как странно смотрит на него Чан, заходя в их общую комнату и слушая, как мемберы ругаются на него за вчерашнюю внезапную гулянку после тяжелого дня.