Я буду помнить

      Мелодичное журчание фонтана, порой разбавляемое тихим шебуршанием листвы, — в саду королевского дворца царили мир и покой. Лиам, задумчивый и опечаленный, сидел на скамье так же, как и день назад, так же, как и две ночи до этого, так же, как и многие недели перед этим. Могло показаться, что сад стал его первым домом: так часто он здесь бывал. Проводил ли принц в саду всё своё свободное время, потому что сюда редко кто захаживал или потому что это место заставляло разум напрячься, пробудить и проложить путь к потерянному, он и сам не знал. В этом месте всегда казалось, что нечто столь важное и забытое, безумно дорогое сердцу вот-вот найдётся и воспрянет вместе с его душой, но оно постоянно ускользало, текло сквозь пальцы, не позволяя поймать себя.       Лиам протяжно выдохнул и закрыл глаза. Тьма под веками постепенно рассеялась, и перед взором предстал чарующей красоты сад. Он не был столь величественным и древним, как сад королевского дворца, но в нём ощущались непередаваемая теплота и уют, которые Лиам не чувствовал больше нигде. Витиеватая скамейка спряталась под кроной огромного дерева, с сильных ветвей свисали фонари, мягким светом прорезающие темноту ночи. В центре находился небольшой прудик, а множество разнообразных благоухающих цветов опьяняли своим ароматом.       Лиам сделал глубокий вздох: в воздухе витал ещё один запах, выделяющийся сильнее всего остального. Лёгкий освежающий аромат завладел вниманием, окутал со всех сторон, оставляя после себя горько-сладкое послевкусие. Луна пробилась сквозь облака, серебристый свет поймал в свои объятия чей-то силуэт. Под сиянием ночного светила белая дымка изогнулась и сложилась в изящную девичью фигуру — шлейф духов раздразнил обоняние, указывая на хозяйку.       По саду прокатился тихий, сдержанный смех, но в нём явно ощущались весёлые и искренние нотки. Лиам поднялся со скамьи, стремительно сделав несколько шагов по направлению к девушке. Лиам остановился, рука медленно и аккуратно потянулась к незнакомке, желая дотронуться, глаза жадно впились в девичий силуэт, мечтая увидеть её лицо. Не успели пальцы соприкоснуться с таинственной дымкой, как девушка растворилась, словно туман, сбежала, как пугливый призрак.       Сердце болезненно сжалось, отчаяние накатило с новой силой, душа остервенело заметалась в теле, желая избавиться от бренной плоти, броситься следом и догнать её, но не могла. Плечи задрожали, Лиама накрыли слабость и бессилие, он еле-еле продолжал стоять на ногах, но внезапно всё растворилось. Сознание, не желавшее травмировать своего хозяина, вновь стёрло неведомый образ из головы, оставив после себя лишь понимание чудовищной потери. Но если разум был осторожен и сговорчив, сердце не желало так просто сдаваться: упрямо ныло, истошно ударяясь о рёбра, отчаянно кричало и молило позволить сделать ещё один шаг и обрести то, что давно ищет.       Но бой был неравный. Боль, тоска и утрата впились в Лиама, не желая отпускать, поглощая остатки положительный эмоций и пожирая возможность жить и двигаться дальше. Эти коварные и ненасытные хищники почти успели растерзать его, как тихий шорох юбки пробился сквозь отчаяние, разогнав злостных падальщиков от сердца. Чарующий сад вновь наполнился умиротворением, позволяя слышать, что творится в реальном мире. Лёгкое шебуршание подола длинного платья, и незваная гостья усаживается на ту же скамью, на которой сидел и он. Лиам и не думал открывать глаза, совершенно не желая постичь, кто посмел нарушить его покой, впрочем, он и так знал, кто это был.       «Лилит», — не удержался напомнить внутренний голос.       Каждый вечер его новоявленная сестра приходила в королевский сад, устраивалась рядом и просто молчала, не нарушая гармонию природы. Поначалу она порывалась заговорить с ним, найти общие точки соприкосновения, но наткнувшись на полное безразличие и нежелание Лиама вести беседу, хоть немного узнать её, Селена пресекла все попытки. Боль и печаль охотливо распахнули холодные объятия, принимая в них уже двоих.       Лиам разомкнул веки. Он совершенно не хотел контактировать с Лилит, но что-то заставило бросить на неё взгляд. Девушка, что должна была стать королевой, выглядела совсем не такой гордой, холодной, строгой и величественной как обычно. Слабая, потерянная, отчаянная и опечаленная — сейчас она почему-то напоминала ему себя.       Почувствовав его взгляд, Селена посмотрела на Лиама. Солнце уже скрылось за горизонтом, оставив после себя быстро таявшее зарево. Сад накрыли сумерки, но проснувшаяся луна и пламя свечей, зябко дрожащих от редких дуновений ветра, уверенно разгоняли мглу, позволяя Селене заглянуть в его глаза. Она внимательно присмотрелась: неужели в ярко-небесной радужке промелькнуло любопытство? Невероятная роскошь для принца. Селена, преисполненная надежды, не отводила взгляд, заметив что-то ещё. Узнавание? Она судорожно вздохнула, рука медленно проскользила по скамье в сторону мужчины. Лёгкий, еле заметный жест заставил Лиама вздрогнуть, вновь укрывшись под маской безразличия и отчуждённости.       Ногти царапнули по деревянным доскам, притягивая ладонь обратно. Дыхание стало сбивчивым и рваным. Селена поджала губы и, быстро захлопав ресницами, встала. Принцесса вежливо кивнула и развернулась по направлению к замку.       — Лилит…       Тихий голос Лиама заставил Селену остановиться и замереть на месте. Она не оборачивалась, продолжая стоять к нему спиной.       Глаза Лиама удивленно расширились. Зачем он окликнул её? Возможно, сейчас самое подходящее время высказать ей, что он не желает разделять с ней этот сад, попросить не приходить сюда и не докучать ему? Но в горле внезапно пересохло — с губ не сорвалось ни единого слова. То ли всему виной были манеры, привитые с рождения, и понимание, что его слова могут оскорбить будущую королеву, то ли причина была и вовсе иная, только вот он не мог понять какая именно. С другой стороны, ему ничего не мешало найти себе новое место для раздумий, подальше от сводной сестры, но и этого он почему-то не делал. Что ему мешало? Слишком много вопросов, на которых не было ответов.       Лиам окинул взглядом принцессу. Тонкая ткань изумрудного платья нежно обволакивала изящную фигуру, делая Селену зыбкой и нереальной. Лунный свет путался в длинных волосах, покрывая локоны эфемерным блеском. Сейчас она показалась ему такой хрупкой и слабой, словно была готова распасться на части в любую секунду.       Селена поднесла кисть к лицу и произвела пару еле заметных движений, будто что-то стирала. Рука плавно опустилась, обе ладони грациозно устроились на животе, как и полагалось знатной особе. Спина тут же приняла прямую осанку, подбородок вздёрнулся вверх, что даже из-за спины Лиам понял, как гордо и высоко она держала голову. Слабая девушка исчезла, уступив место сильной женщине.       — Доброй ночи, Лилит… — наконец произнёс принц.       — Доброй ночи, Лиам, — тихо, но достаточно чётко проговорила Селена и двинулась по каменной дорожке.       Селена ушла довольно спешно, правда, каждый шаг был точен и уверен — она не могла позволить себе сорваться на бег и проявить слабость, даже перед ним. Селена покинула сад, оставив Лиама в столь желанном им одиночестве. Единственное, что напоминало о ней, — освежающий шлейф духов, отдающий горько-сладкими нотками.       Тихое журчание фонтана, игривый шелест листвы, нежный и чарующий запах цветов — всё это лишь для него одного, но почему тогда сердце ноет и так истошно бьётся? Лиам совершенно не осознавал, что присутствие Селены каким-то невероятным образом облегчало его боль, но стоило девушке покинуть его, как печаль вновь заполняла всё его существо. Рядом с ней тяжело, но без неё ещё хуже, и с каждым днём становится лишь больнее.       Сквозь плотно сжатые губы вырвался мучительный стон, Лиам зажмурил глаза, вцепившись пальцами в волосы.       «Вспомнить. Как же я хочу всё вспомнить!»       Руки безвольно обвисли вдоль тела, Лиам выпрямился и замер, утратив все жизненные силы. Он поднял голову, лицо совершенно ничего не выражало, но луна прекрасно видела, как по щекам из оледеневших глаз неумолимо текли слёзы…                     Руки не без удовольствия разгладили складки чёрного атласного платья, Селена подняла голову и бросила взгляд в зеркало. Девушка вздёрнула бровь, пальцы подцепили выбившуюся прядь и заправили за ухо, умело обогнув заострённый кончик. Похоже, она начинает привыкать к этой отличительной особенности всех драяд. Но всё же больше наряда Селену занимало её нынешнее положение.       Чёрный — цвет королевской семьи, а она — будущая правительница этих земель. Чего хочет добиться Таролог, отдавая в её руки судьбу целой страны? Посмотреть, усвоила ли она урок? Сможет ли править, вновь не превратившись в чёрствую и равнодушную женщину, которой нет дела ни до кого другого, кроме неё? Что ж, если он и дальше хочет вести эту глупую игру, то она примет вызов и обязательно выйдет победительницей, ведь она не привыкла сдаваться. А порой так хотелось…       Как бы там ни было, в первую очередь нужно было понять, что представляет из себя Долина Наваждения, заново узнать уже знакомых ей людей, а также выяснить мотивы новых фигур, что скрупулёзно расставил Таролог на этой безумной шахматной доске. Селена решила, что для начала так же, как раньше и в Тотспеле, стоит вжиться в предложенную ей роль и посмотреть, куда приведёт эта дорога.       Дни напролёт она была занята подготовкой к становлению королевой, изучала законы государства, постигала культуру драяд, ей даже пришлось налаживать отношения с их единственным соседом на этом континенте — Альтергроу. Селена с головой ушла в работу, словно вернулась в свой мир, забывая о том, что за чудовищные вещи творились в Тотспеле. Она растворялась в делах и заботах, но стоило ей хоть мельком увидеть Лиама, как вся решимость испарялась, руки опускались, и совершенно ничего не хотелось делать.       «Лиам…»       Селена сделала глубокий вздох, наполняя лёгкие воздухом до отказа, но это не помогло. Всё тело задрожало, она обхватила себя за плечи, до боли впиваясь ногтями в кожу. Сейчас Селена ощущала себя такой уязвимой и болезненной, будто превратилась в оголённый нерв. Почему он должен был её забыть? Неужели Таролог так наказывает её за сделанный ранее выбор?       Долина Наваждения — поистине удивительное и прекрасное место, но и здесь не обошлось без кошмарных фантомов из прошлого. Призрак Роба порой появлялся из ниоткуда и просто молчаливо смотрел на неё, насквозь прожигая осуждающим взглядом. Хоть в этом мире Роб был жив, как и все остальные, дышал и бодрствовал, даже занимал довольно высокое положение в обществе, это отнюдь не уменьшало её вины в его смерти там, в Тотспеле. Селена смогла осознать, что призрак, отголосок из другого мира — вина, её вина за его смерть, за бездействие. Она ведь могла предупредить его, помочь ему, спасти от неминуемого заточения в бездушной картине, но так ничего и не сделала. Бездействие — тоже преступление. Но как она могла поступить иначе? Откуда бы у неё взялись силы остановить его убийцу, остановить Лиама? Возможно, для обезумившего мужчины, насквозь прожжённого проклятием, смерть и была бы спасением, но как она могла убить того, кого полюбила?       Селена криво усмехнулась, отражение в зеркале повторило её движение, безобразно исказившись в лице.       «Поняла, что обрела, лишь тогда, когда потеряла… Какая же я дура», — сердце болезненно сжалось и неохотно, сквозь мучительную резь, продолжило биться.       В этом мире Лиам мало того, что не помнил её, так ещё и приходился её сводным братом — просто высшая степень пытки. Таролог явно тот ещё садист: забрать любовь у той, которая позабыла, что это такое; никогда не знала, какого это искренне любить того, кто не связан с тобой кровными узами. Так жестоко позволить прорастить семена этих светлых чувств в сердце, а затем вырвать с корнем, оставив раны беспрерывно кровоточить. Разве она была настолько ужасна, чтобы заслужить всё это?       Этот вопрос с завидной регулярностью мучил Селену, заставлял подвергнуть сомнению всё, что она знала до этого. Стоило оступиться, сделать неверный шаг, и вот — она уже летит в пропасть. Но Селена не сдавалась. Каждый раз, превозмогая боль, собирая все силы в кулак, она обещала себе, что сделает всё что угодно, но вновь вернёт Лиаму его счастливую улыбку, услышит его мелодичный смех, голос, наполненный теплотой и нежностью. Но это обещание вновь и вновь ударялось о неприступные скалы и разбивалось множеством брызг, стекающих в пучину отчаяния…       Ей так хотелось всё ему рассказать, поведать правду, но она прекрасно понимала, что он не поверит. Это уже не тот Лиам, который слепо шёл за ней по пятам, доверял каждому слову и ловил все мимолётные жесты. Он просто решит, что она сумасшедшая, и отвернётся от неё навсегда. Да и сам Лиам совсем не облегчал ей задачу.       Селена хотела наладить с ним связь, попробовать хотя бы сдружиться, но он не хотел узнавать её, всегда держался в стороне, смотря на всех вокруг равнодушным и меланхоличным взглядом. Разговоры не помогали, так что Селена не придумала ничего разумнее, чем просто быть рядом с ним, разделяя на двоих тишину.       Селена в последний раз окинула своё отражение в зеркале: ни следа от усталости или грусти, лицо свежо, взгляд уверен и собран — ничто не должно указывать даже на малейшую слабость. Она удовлетворённо кивнула и покинула комнату, отправившись в сад, как и во многие дни до этого. Последние лучи закатного солнца проникли в окна, почтительно проводив будущую королеву и стремительно угаснув за горизонтом.              Селена вышла на улицу. Увидев принцессу, королевский гвардеец выпрямился и застыл, как одна из древних каменных статуй, охранявших дворец. Не обращая на него внимания, Селена уверенно прошла вглубь сада, обнаружив Лиама на привычном месте. Он потерянным взглядом уставился на клумбу, блуждая где-то глубоко в мыслях. Селена тяжело вздохнула и уселась рядом.       Тишина и покой, свежий вечерний воздух, смешанный с ароматом цветов, лёгкий ветерок и стрекотание сверчков — всё, как и всегда. Зачем она каждый день приходит сюда? Верит, что её присутствие пробудит в нём старые воспоминания? Ждёт, когда он навсегда оттолкнёт её, окончательно разбив сердце? Или надеется, что вездесущий плющ, окутавший сад, опутавший замок, подчинивший себе всё королевство, обовьёт и их двоих, соединяя неразрывными узами? Разорвёт это столь невыносимое расстояние между ними?       Надеяться на волю случая и ждать неведомо чего — как же это глупо. Глупо, когда не видишь, что творится у тебя под носом. Ни Селена, ни Лиам совершенно не замечали, что в первый день своего странного времяпровождения в саду они сидели на противоположных краях скамьи, а сейчас обе их фигуры сдвинулись ближе к середине. Стоило лишь протянуть руку, и можно дотронуться друг до друга, но её сдерживал страх, а его забвение.       Чувства обречённости и бессилия вновь расцарапали душу — к горлу подступил ком. Селена сделала пару глубоких вздохов, не позволяя эмоциям вырваться из-под контроля. Она перевела взгляд на Лиама. Белоснежные волосы, отливавшие серебром под светом луны, длинные изящные пальцы, такие аккуратные и нежные, тонкие губы, небесного цвета глаза, заострённые ушки, так естественно вписавшиеся в его сказочный, эфемерный образ — всё столь родное и одновременно чужое, запретное, недоступное. Человек, что раньше сиял как солнце, согревал её душу, прогонял тьму, делился светом, пробуждающий желание быть лучшей версией себя, превратился в безликий кусок льда, окруженный коконом из терновника с множеством ядовитых шипов.       Все вокруг словно знали о них и разумно избегали, стараясь лишний раз не беспокоить принца, не заходя за рамки дозволенного, все, кроме Селены. Она каждый раз безрассудно напарывалась на беспощадные шипы, позволяя вонзаться в тело всё глубже и глубже, пронзать сердце, пачкая их тёплой кровью. Каждый раз, когда она приходила в сад, острые иглы увеличивались, усиливая свой нажим, боль росла и множилась, заполняя всё её существо, каждую клеточку тела.       Возможно, в этой нестерпимой и нескончаемой боли Селена пыталась утонуть, забыть её причину, но сердце было упрямо так же, как и его хозяйка, хрупкое и нежное чувство любви обладало силой и не хотело так просто уходить. Но и боль не сдавалась. Невыносимая агония объяла тело с ног до головы, скрутила душу, рвала на мелкие кусочки, втаптывая в грязь. Слишком сложно, слишком невыносимо всё это терпеть…       — Я так больше не могу! — выкрикнула Селена, резко вскочив на ноги. Лиам вздрогнул, вырванный из своих дум. — Почему ты всё забыл? Почему, Лиам?! Почему из всех людей это должен быть именно ты? Почему?!       — Лилит… о чём ты говоришь?.. — Лиам ошарашено захлопал глазами, глядя на девушку.       — Это нечестно! Просто нечестно! — Селена вцепилась пальцами в волосы, неверяще мотая головой. Она остервенело промычала, руки опустились, и Селена стала ходить из стороны в сторону, словно тигр, запертый в клетке.       Лиам встал, настороженно поглядывая на Селену. Она как обезумевшая что-то бормотала себе под нос, глаза пылали каким-то нездоровым блеском. От столь нетипичного поведения сестры ему стало страшно, хотелось убежать подальше, но некий голосок внутри глухо прошептал, что он должен помочь будущей королеве.       — Лилит…       С губ сорвалось лишь имя — он совершенно не знал, что сказать, — но этого было достаточно, чтобы она остановилась и подняла на него глаза. Их взгляды пересеклись. Осмысленный взор, в нём не было той бешеной искры, что девушка проявляла только что. Но зато в глазах отражалась уверенность, дикая уверенность и решимость, что тоже не выглядели нормально…       Селена сделала несколько стремительных шагов к нему навстречу, Лиам пугливо отшатнулся и, зацепившись за что-то ногой, упал на землю. Он принял сидячее положение. На мгновение голова закружилась, пальцы прикоснулись к виску, а ладонь второй руки утонула среди молодых травинок.       Внезапно ноги укрыла ткань чёрного платья, Лиам поднял глаза — Селена тут же впилась в его губы. Глаза расширились, Лиам шокировано замер, не веря и не понимая, что происходит. Селена усилила нажим, прижимаясь к его губам так отчаянно, так яростно, будто от этого зависела её жизнь.       Его губы оставались неподвижны, сжаты в плотную линию, да и сам Лиам застыл, как безжизненная кукла. Боль ещё ожесточённее вгрызлась в сердце Селены, безысходность накрыла всепоглощающим безумием, но она не отрывалась от его губ. Ей казалось, словно так она отвечает на тот поцелуй, что он подарил ей тогда, в Тотспеле. Два последних поцелуя, ведущих в никуда… Может, такова их судьба, вечно захлёбываться в страданиях?       Потрясение, сковавшее тело Лиама, сошло на нет. Он протянул руки к плечам Селены, желая отстранить её от себя, но влага на щеках от её мокрых ресниц заставила остановиться.       «Она… плачет? — новая слезинка сорвалась вниз и осела на их губах, придавая этому безумству солоноватый привкус. — Этот поцелуй невероятно отчаянный. …Почему он мне кажется таким знакомым?»       Селена поднесла ладони к его щекам, но так и не притронулась: руки тряслись, да и её губы начали подрагивать и ослаблять нажим.       «Что я наделала? Я разрушала между нами всё, что ещё можно было построить, — ладони безвольно упали на подол платья, пальцы вцепились в ткань. — У меня больше нет пути назад, поэтому прошу, вспомни… Вспомни! Умоляю тебя, ВСПОМНИ!»       Селена разорвала поцелуй, голова отрешённо опустилась, слёзы бурным потоком хлынули из глаз, застилая обзор. У неё больше нет сил ни о чём думать, нет желания что-то делать. Всё кончено, и лишь тихий, слабый голос, полный мольбы и отчаяния, нашёл в себе решимость в последний раз прошептать:       — Лиам, прошу тебя, вспомни…       Селену всю колотит. Ей уже плевать, что он теперь о ней подумает, что будет дальше. Она сдаётся, просто сдаётся, с неё хватит.       — Не плачь, — Лиам мягко прикоснулся ладонью к её щеке, в голосе звучали доброта и забота. — Не плачь, моя милая Лилит.       Селена удивлённо подняла голову: всё расплывалось. Она спешно вытерла слёзы. Перед глазами предстала тёплая, нежная, добродушная улыбка и взгляд, полный безграничной любви. Селена протянула руку к его лицу, но пугливо замерла, боясь прикоснуться, боясь, что всё это наваждение. Лиам окинул её участливым взглядом и, аккуратно перехватив ладонь, притянул к губам. Он чувственно и нежно прикоснулся к каждому пальцу в лёгком поцелуе, а затем прижал её руку к груди.       — Лиам, ты… ты правда помнишь кто я? — Селена до сих пор не могла поверить в происходящее. Возможно, все это сон?       — Конечно, Лилит, — Лиам виновато отвёл глаза, но затем вновь возвратил к ней взгляд. — Прости, что я тебя забыл.       Больше не теряя ни минуты, Селена бросилась в его объятия. Слезы вновь брызнули из глаз, но в этот раз это были слёзы счастья. Лиам охотливо обвил её руками, положив голову ей на плечо.       Какое-то время они просто наслаждались теплом друг друга, но вместе с воспоминаниями вернулась и прежняя цель: вырваться из этого мира. Только как начать подобный разговор?       Лиам немного отстранился, задумчиво уставившись на заострённые ушки девушки. Селена подняла на него глаза, заметив, как сильно он нахмурил брови.       — Лиам, тебя что-то беспокоит? Он стал выглядеть ещё мрачнее. Лиам окинул взглядом сад, который теперь одновременно казался ему знакомым и чужим. Он сделал глубокий вздох и наконец произнёс:       — В тот миг, когда я вспомнил тебя, в моё сознание вплелись отголоски совершенно другого мира, в котором я творил что-то очень плохое, — Лиам затих. Сердце сжалось, Селена с беспокойством вгляделась в лицо и ободряюще обхватила пальцами его запястье. Лиам благодарно улыбнулся и продолжил: — Тот мир и этот… В них есть что-то схожее. Но ещё в моих воспоминаниях мелькали огромные стеклянные здания, толпы куда-то спешащих людей в странных одеждах и необычные механизмы, быстро мчащиеся вдаль…       — Ты вспомнил реальный мир?! — Селена выпрямилась, руки вцепились в его плечи, а в глазах лучилась надежда.       — Реальный? Разве этот мир не реален, Лилит?       Селена закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ресницы вздрогнули, тёплый вечерний ветерок нежно погладил по волосам, а в ноздри проник успокаивающий аромат благоухающих цветов.       — Лиам, я хотела бы тебе кое-что рассказать, только боюсь, что после ты сочтёшь меня сумасшедшей, — Селена опустила голову, руки соскользнули с его плеч, нервно смяв подол платья.       — Лилит, — длинные пальцы нежно приподняли её лицо за подбородок, Лиам ободряюще улыбнулся. — Я никогда не подумаю о тебе ничего плохого. Да и если ты и в самом деле сойдёшь с ума, для меня это неважно, поэтому прошу, расскажи мне всё.       Ещё один глубокий вздох наполнил лёгкие, и Селена начала свой рассказ. Поначалу слова тяжело срывались с губ, но вскоре история текла, как бурная река.       Спустя какое-то время она смолкла. От поведанного на душе стало легче, но вместе с тем её охватил страх. Селена нерешительно уставилась на Лиама, ожидая его реакцию. Он погрузился в раздумья, с каждой секундой хмурясь всё сильнее.       — Так и знала, что ты не поверишь мне, — Селена подобрала полы юбки, порываясь встать, но Лиам удержал её.       — Я верю тебе.       — Веришь?       — Да, и знаю, что вместе мы всё преодолеем.       — Как ты можешь быть в этом столь уверен? — Селена вырвала случайную травинку и потеряно выпустила её из рук. — А что, если ты вновь забудешь меня? Или я забуду тебя? Или ещё хуже: мы оба позабудем друг друга? Таролог способен на многое, — Она вся сжалась и прижала руку к груди. — Я… я не хочу вновь терять тебя…       — Не бойся, — Лиам крепко обнял Селену и заботливо устроил её голову у себя на груди. — Я буду помнить тебя несмотря ни на что. Даже если мою память полностью сотрут, я знаю, что моё сердце всегда будет переполнено любовью к тебе, и я всегда найду к тебе дорогу.       Лиам провёл большим пальцем по её губам, ладонь нежно погладила щёку и расположилась на шее. Селена подняла глаза, встретившись с его ласковым и любящим взглядом.       — Ты веришь мне, Лилит?.. — он прикусил губу и неловко отвёл глаза, щёки покрыл лёгкий румянец. — …Твоё настоящее имя… я не знаю его…       — К сожалению, я всё ещё не могу его произнести, но, — её пальцы игриво проскользили по серебристым волосам, возвращая его внимание к себе, — я не против быть твоей милой Лилит, — на его лице расцвела радостная улыбка. — И я верю тебе, Лиам. Отныне всегда буду верить.       Две пары любящих глаз встретились, и их губы слились в нежном поцелуе, на этот раз взаимном и желанном, с верой и надеждой в сердцах, что больше их ничто никогда не разлучит.