I'm afraid of the sun, hide me

      Портос бродит по шумным, залитым солнцем улицам. Лицо его сосредоточено, но глаза выдают беспокойство. Среди толпы, что исправно делает вид, будто ничего не замечает, спешно рыщут люди с пистолетами, обнаженными шпагами и ножами. Среди них, как обычные люди, так и солдаты — гвардейцы кардинала. Наконец, там, где улицы уже, а людей меньше, он прекращает поиски, в дряхлом сарае, где хозяин хранит мешки с мукой. В оной постройке, любил убегать от передряг их друг гасконец, утаскивая и друзей за собой. Мушкетёр прав, он находит товарища там, в углу, выбеленном от муки. Сложив ноги, держа покрытые ожогами дрожащие руки на весу, он устремил взгляд в пол. Настолько поглощён чем-то, что замечает Портоса только тогда, когда тот подходит совсем близко. Шипит, словно кот, оголяя острые длинные клыки. Красные теперь глаза тускло сверкают в помещении, освещённом лишь слабым светом, который пробирается сквозь ставни маленького окошка. Портос не сразу понимает, кто перед ним, хоть и догадывался, ещё с того момента, как произошла столь неожиданная перемена в его друге. Казалось бы, обычная драка. Но лишь до поры. Пока шпага гвардейца не поддела цепочку кулона, что так подло выбрался из под одежды. Резкое движение чужой руки, чтобы случайно снять его с шеи мушкетёра. Смешно, и глупо... Не иначе сам Дьявол постарался. Тихий стук украшения о камень мостовой, и солдаты, что устроили потасовку, тут же забыли о любом поединке. Забыл и Атос. Закрыл лицо ладонями, лишёнными перчаток, кожа которых медленно обретала ярко алый цвет. Друзья и враги, в ужасе обращали взоры на горящего под солнцем мушкетёра. Тот, осмелился открыть лицо, прикрывая его руками, с которых шёл едва ли не пар, чтобы посмотреть на соперника. Тот, выкрикнув ужасный приговор — «вампир», направил на него клинок. Атос, не придумав ничего лучше, бросился прочь. И вот, он здесь, вжимается в стену, ожидая что его сейчас убьют, как животное. Но Портос не делает этого, понимает — его боятся больше, чем сам он. Но и не знает, друг ли ему всё ещё Атос, или при любой возможности вонзит клыки в шею. Великан не знает с чего начать. Решается. Прежде, садится перед вампиром на колени, пока, тот, взяв себя в руки, не отрывает горящих красным пламенем глаз, как притаившийся зверь. Затем, вынув из кармана, протягивает ему кулон, в виде солнца цвета бронзы, что флегматично обращает к ним свой лик. По началу, Атос удивлён, забирает вещь, и спешно одевает на шею, тут же облегчённо выдохнув. Она дарит ему чувство безопасности. — Почему? — Спрашивает он. — Ты всё ещё мой друг, — непринуждённо отвечает крупный мужчина. — Тебя не смущает то, кто я. — Кривится, не называет себя этим именем. — Ну, то, что ты бледный граф со своими странностями, я уже знаю. Сменилось лишь название. Атос хмыкает, даже слегка улыбается. Устремляет взгляд на руки, инстинктивно потирая дрожащими пальцами кожу, и шумно втягивая носом воздух, отдёргивает их, когда те касаются ожогов. Портос внимателен, замечает. Вновь протягивает руку, к его. Атос не даёт, сызнова вжимается в угол, в глазах загорается враждебность. — Ты мне не доверяешь? — Как-то даже обиженно спрашивает великан. Лицо Атоса искажает осознание, а затем, боль. Он отрицательно качает головой. — Почему? — Портос удивлен. — Прости, я привык, что люди лгут чаще монстров. — В первые за их знакомство, отводит взгляд. — Значит, ты считаешь что я причиню тебе вред? — Прости, — шепчет вампир с сожалением. — Клянусь, — уверяет крупный мушкетёр, — кем бы ты не стал, я никогда не отвернусь от тебя. Он неосторожно подаётся вперёд, мягко заключает чужие запястья в плен своих пальцев, с целью рассмотреть израненную солнцем, внезапно ставшую такой нежной бледную кожу. Атос срывается с места, повалив Портоса на землю. Наваливается сверху, и мушкетёр чувствует его тяжёлое дыхание на обнажённой шее, прямо над бешено стучащей жилкой. Острые клыки почти касаются кожи, но не более. Портос ничего не предпринимает, хотя должен знать — это необходимо. Вместо этого, он дотрагивается до чужого плеча, осторожно сжимает, немым голосом призывая прийти в себя. Будто уверен, что этот жест, не заставит монстра нанести решительный удар. Тем не менее, прикосновение нежное, на какое только способна его крепкая рука. Атос не кусает. Судорожно напрягая тело, не давая сорваться, он разрывается между совестью и инстинктами. Челюсть конвульсивно подрагивает, борясь за то, чтобы не сомкнутся на живой плоти, в которой кипит кровь, столь сладкая и желанная. Он не может, друг слишком много значит для него. Атос не простит себе такого. Он утыкается лбом в то место, куда только что чуть не впились его зубы. Портос приподнимается, когда Атос, обессиленно выдыхает, обмякнув на нем. Заключает в объятия, улыбается сам себе. Что-то внутри, уверенно твердит, что Оливье не может причинить ему вред. — Мне придётся уехать, — сообщает Атос через некоторое время, и его голос глух, прячется в воротнике Портоса. — В Париже мне больше нет места. — Не уезжай, прошу. — Не могу. — Тогда, я с тобой, — решительно произносит человек. Атос отстраняется, грустно улыбается. — Не говори глупостей. — Я не брошу тебя, ты же знаешь, я всегда буду рядом. — Человек упрям. — Портос. — Голос графа становится твёрже. — Не позволяй себе больше, чем можно. Нажимает на каждое слово, не даёт переступить черту. Иногда, ему кажется, что это становится мало похоже на дружбу. — По твоему, волноваться за близкого человека, это ненормально? Атос вздыхает — бесполезно. Он встаёт и подходит к двери. Сквозь щели старых досок, он наблюдает за тем что происходит снаружи. Портос тоже успокаивается. Грустнеет. — Мы ведь... ещё встретимся? — Спрашивает он с надеждой. — Может быть, — отвечает вампир, не поворачиваясь к нему. Последние слова сквозят болью горькой правды. — А может и нет.