Отвратительная музыка

Бывало у меня такое, когда с окон нашего дет дома доносился звон. Резкий слегка, но мелодичный. Он вещал о начале тяжелого утра, что нам с другими придётся пройти. Этот звук уже был мне вскоре приятен, понят, и красив. Но прервалось всё это: Я уехала к себе в замок, мой единственный. Это был рай во плоти: Огромное здание, с садом, и окнами витражными, с которых можно видеть звёзды. Ох, если бы это был рай и дальше, как и снаружи. Никакое это не местечко для лучшего пребывания, а самое настоящее чистилище. Я зашла, и моё тело не смогло больше двигаться. От страха замерла, не смогла сделать и шагу, дыхание перехватило и дар речи совсем пропал. Я была не одна. В голову мысли пришли, что, может, это всё - мираж! Я стаю одна, а люди вокруг меня — секундный кошмар. И так всё и было в моей голове, до поры до времени до того, как они промолвили мне слова. Я взлетела как птица по лестнице, потеряв какие либо задние мысли о последствиях. Шаги за мной ускорялись, были все громче. Те люди пытались догнать меня, заговорить, но я отвергла хотя бы одну возможность этого. Думала, может, уже смогла скрыться, можно веру в жизнь хоть малую не отпустить, но вот оно — место, где пред глазами никто не мелькнул. Моя рука скатилась по стене, дышать было тяжело. Но вот, мне помешал так дышать один шаг. Шаг, что был чуть ли не смертельным для меня. Стоя у окна, и получив моральные толчки, я в полёта порыв уплыла вниз. Это отвратительное ощущение горечи и адской боли в теле никак не прекращалось, всё тело болело, ныло, молило о помощи! Осколки кустарникам с цветами украшением стали, а эти люди все вокруг шептались. Кровь моя отблёскивала и блик красивый бросала, пока веки у глаз моих закрывались. Думала наивно, что это всё — конец! Что последний мой вздох не услышит не один подлец, но как мои мысли были не верны. Вскоре я почувствовала прикосновение чьей-то руки, нежной и приятной. Но эта рука принесла и много бед. Вместо того колокольного звона, и трепета наших маленьких сердец, сейчас: скрипки, с сломанным смычком, гитары, что расстроенными были, пианино, что о боли завывала, и куча старых мужчин, с странным выбором одежд. А потом боль эта взмыла с новой силой, и мелодии страх мне не малый наводили. Там электронника, что бит имеет быстрый слишком, барабаны, что уже по ушам били, взывания волков всем о беде трубили. Метал громкий, невыносимо жужжащий, перекликающийся с нежной укулеле, уже в голове зудящей. Я не понимаю, за что мне этот кошмар! Мысли не вывожу, везде что не звук — то страшный орган. Увы, эту музыку мне не понять. Вальс до смерти мне под неё танцевать.