Последний танец

— Ты что себе вообразил, Люциус?! — угрожающе проговорила Галадриэль, подходя все ближе к застывшему перед ней мистеру Малфою. — Думаешь, твоей свободе нет предела?! Неужели Сильвия и прочие тебя уже не удовлетворяют? Захотелось новых ощущений, не так ли?! Я просто тебе поражаюсь! Найти какую-то несчастную студентку! Танцевать с ней посреди толпы, да еще и на глазах у сына! А потом что ты с ней сделал? Ненавязчиво провел до ее комнаты?! Люциус тяжело вздохнул и ответил безнадежно спокойным тоном: — Нет. До нашей гостиной. — Даже так?.. А теперь слушай меня внимательно. Я говорю тебе последний раз, и ты знаешь, что я могу сделать, если ты меня не послушаешь... Ты не святой. И я не святая. Мы оба делаем то, что каждому нравится, но — соблюдая рамки. Она схватила его за ворот сюртука и произнесла: — Запомни: если из-за твоих выходок что-нибудь произойдет с Драко, повторяю, если с ним хоть что-нибудь случится, твоя участь будет крайне печальной. Он же твой сын, Люциус! Как ты можешь так с ним поступать? Люциус хотел было высказать Галадриэль все, что он думает по поводу этого маленького предателя и притворщика, но она вновь опередила его. — Подумай об этом, милый, — напутственно произнесла Галадриэль и вернулась в медотделение, экспрессивно хлопнув дверью перед самым его носом. Люциус остался один. Он чувствовал себя полнейшим идиотом, растерянно смотря на закрывшуюся дверь. Осмотрев пустынный, темный коридор, он прижал ладонь ко лбу и тихо выругался: сегодняшний день оказался в тридцать раз хуже, чем вчерашний. Мистер Малфой совершенно не представлял, что ему делать. Ехать домой при сложившихся обстоятельствах было бы верхом цинизма; с другой стороны, он прекрасно знал, что Галадриэль не подпустит его к Драко. Поняв безвыходность своего положения, Люциус медленно побрел по коридору, надеясь найти какой-нибудь пустой класс или комнату, чтобы не ночевать под дверью медотделения... когда внезапный звук заставил его вскинуть голову. Он увидел ее. Не замечая ничего вокруг, Гермиона шла навстречу ему быстрым шагом, полностью погруженная в мысли о профессоре и несостоявшемся объяснении. Ее длинные каштановые волосы, словно волны, взлетали по бокам, а грустный взгляд был опущен. Обрывки воспоминаний промелькнули в голове Люциуса, заставляя прокрутить все события в обратном порядке... И — внезапно он застыл на месте, словно под ударом молнии, от одной чудовищной мысли, страшного чувства, парализовавшего его тело и душу. Он смотрел на нее, проходящую мимо, — и не мог оторвать взгляд... Все мучившие его мысли и догадки воплотились в одну фразу, заставив его замереть во всепоглощающем ужасе... Он любил ее. Его сердце взметнулось, словно крылья дракона, руки безвольно упали, а взгляд вспыхнул таким страхом, какого он не знал никогда. «Нет... нет...» — кричало его подсознание, отчаянно сопротивляясь всесильному чувству... Он не мог любить, не должен был поддаться свету, он, воплощение тьмы, столько лет презиравший все связанное с добром... Ему казалось, что он умирает, что рухнувшие стены погребут его под своими обломками, но — свет был сильнее... Забытое, навечно оставленное в самых темных уголках души чувство владело им, пробуждая счастье, покой, его собственное «я», так долго скрывавшееся под внешним холодом и бесстрастностью... Она плыла мимо, как ангел, снизошедший с небес, как само добро, сама любовь... а он стоял, застыв в неповторимом чувстве, и длинная тень за спиной была тем, что осталось от его черной души... Впервые он не знал, что делать и что сказать, словно неопытный юнец перед первым поцелуем... Слова не находили выражения, и он молчал, не в силах нарушить пульсирующую тишину — не в силах позвать ее и встретиться с ней взглядом, когда она обернется... но она не обернулась — и не увидела его искаженное, горящее ужасом лицо... Как в бессознательном тумане, он видел ее удаляющуюся фигуру... Сердце бешено билось в груди, тьма сменялась светом, а в мыслях застыло: «Я люблю тебя...» Он очнулся в пустом коридоре, судорожно вдыхая холодный воздух. Его разум отказывался верить в происшедшее, а сердце пылало огнем. Все прошлое превратилось в пустой звук, весь мир перестал существовать — на этой земле были лишь он и она... Слезы бежали по его горящим щекам, а приоткрытые губы беззвучно шептали ее имя, то имя, которое нельзя забыть... Ее улыбка сияла перед его глазами, та самая улыбка, на миг промелькнувшая в стремительном танце, когда он сжимал ее нежные пальцы — так давно, словно в другой, прошлой жизни... Ад и небеса, ложь и правда — все было забыто ради нее одной... Он в отчаянии обхватил себя руками, содрогаясь от беззвучных рыданий... Неосознанная мечта исполнилась — он любил, вопреки себе самому... «Это не я», — звучал далекий голос, прорываясь сквозь невыразимое страдание, терзавшее его измученную душу... Свет из окна падал на его влажные от слез щеки... Слова, образы, мысли — все смешалось в одном сияющем чувстве, изменившем его душу... Глаза заволок странный туман... Ему казалось, что он медленно растворяется в окружающей полутьме... Он терял сознание, слыша эхо своих мыслей... Его рука бессильно скользнула по стене... Он почти погрузился в пленительную темноту, когда далекие отзвуки шагов заставили его поднять голову. То, что увидел Люциус в дальнем конце коридора, невольно возвратило его в реальный мир. — Какого черта... — услышал он свой голос, звучащий словно со стороны, и почувствовал, как левая бровь до боли привычно поднимается вверх. Под его взглядом застыл не кто иной, как Гарри Поттер... до сих пор облаченный в его собственное пальто. Но с каким патологическим ужасом взирал Гарри на возникшего перед ним мистера Малфоя... Юный герой нервно вздрогнул и понял, что ему конец. — Ах ты, маленькая сволочь... — прошипел окончательно пришедший в себя «истинного» Люциус, смахнув рукой блестевшие на щеках слезы. — Ты что себе вообразил, волшебник недоделанный?! Поттер тупо застыл на месте, в ужасе смотря на то, как не на шутку разъяренный мистер Малфой медленно приближается к его драгоценной персоне, вытягивая из трости волшебную палочку. — Это что на тебе?! — прокричал Люциус, в бешенстве указывая своим магическим оружием на злополучный предмет гардероба. — Это что, я тебя спрашиваю?! — Это... ваше пальто, — еле слышно прошептал насмерть перепуганный Поттер, смотря на полированное острие палочки, как на гремучую змею. — Верно! И каким образом, хотелось бы знать, оно оказалось на тебе?! Отвечай!! Гарри не представлял, что ему делать и что говорить, поэтому лишь пожал плечами, изо всех сил стараясь изобразить на лице невинность. Пребывая в дикой ярости, Люциус схватил Поттера за воротник и заорал: — Немедленно снимай его и давай сюда!! Поняв, что это последний шанс спасти свою жизнь, Гарри немедленно начал стаскивать пальто со своих плеч, но безнадежно запутался в порванной подкладке и во второй раз за сегодняшний богатый событиями день оказался на полу. Не собираясь ждать подъема юной знаменитости, Люциус схватил родное пальто за ворот и дернул его на себя с такой силой, что бедный Поттер отлетел в сторону, как мяч для квиддича. Пока испуганный насмерть Гарри пытался вернуть своему телу вертикальное положение, мистер Малфой в отчаянии рассматривал порванное, испачканное и затасканное учеником пальто. Он вскинул разъяренный взгляд на Поттера и тихо прошипел: — Где вещи? — Какие вещи?.. — робко спросил Гарри. — Мои вещи, придурок!! Где они?! Повинуясь жестокой судьбе, юный ученик полез в свои карманы, чтобы вернуть законному хозяину присвоенные им предметы. Любовно поцеловав бесценную записную книжку, Люциус пристально взглянул на Гарри и произнес: — Это не все. Куда ты дел мои брошки? Гарри понял, что его жизнь висит на волоске. Дрожащим от неизмеримого страха голосом он попытался объяснить что-то насчет Рона и «дружеского подарка», но Люциус явно не был в настроении для бесед. Палочка в его руке начала медленно подниматься по направлению к голове Гарри. Тот испуганно прикрыл ладонями запотевшие очки и приготовился умирать... Заветные слова «Авада Кедавра» уже готовы были сорваться с губ мистера Малфоя, когда неожиданное воспоминание заставило его остановиться и задумчиво опустить свои длинные ресницы. Люциус вспомнил Лили Поттер. Он видел в застывшем перед ним юном сопляке далекую тень ее дьявольского облика — и ничего не мог с собой поделать. Своенравная студентка Лили, рыжеволосая spider woman, была чуть ли не единственной женщиной, которая смогла отказать неотразимому мистеру Малфою, и уж точно была единственной, кто умудрился при этом проткнуть ему ногу остро заточенным каблуком. Глубокое уважение и — что тут скрывать — страх, который после этого случая испытывал Люциус к мисс Эванс, заставили его ностальгически улыбнуться и спрятать волшебную палочку в трость, которая, кстати, появилась у него именно из-за печальных последствий того события. Поттер в диком ужасе взирал на происходящие с мистером Малфоем перемены. — Пожалуй, сегодня я убивать тебя не буду, — все так же задумчиво проговорил Люциус. — Но — с одним условием. — Да?.. — еле слышно пропищал перенервничавший Гарри. — Ты покажешь мне комнату Гермионы, — тихо и отчетливо произнес мистер Малфой, и в полутьме коридора двумя огоньками блеснули его коварные глаза.