Теория счастья

Паудер была в полном восторге. К ней подошли Вай с отцом, следом начали стягиваться другие посетители. — Как я за вас рада! — снова воскликнула девочка. — Давно пора, — хмыкнула Вай и дружески ткнула Джейса кулаком в плечо. — Ладно, дайте человеку в себя прийти, — велел Вандер, оттаскивая дочерей. Не тут-то было: Паудер извернулась угрём, выскользнула из его хватки и снова подбежала к Джейсу. Подпрыгнула, ухватилась руками за шею, а ногами уперлась в ремень и повисла вдоль спины. — Ура, я почти отчаялась! Ты же та-ак долго тянул. Я думала, Виктор состарится и помрёт, пока ты решишься. — Я… На самом деле… — Ой, да брось, — поддакнула Вай, высовываясь из-под отцовской руки. — Если б Виктору пришлось строить тебе глазки ещё активней, он бы окосел. Кексик обещала заглянуть завтра, она просто умрёт, когда я ей всё расскажу. Она считала, что ты тупой, как бревно, но я в тебя верила. Никто не может быть настолько бестолковым. — В смысле? — пробормотал Джейс, механически пожимая руку очередному постоянному посетителю, а Паудер засмеялась у него над ухом. — Вы позовёте нас на свадьбу? — Ладно, девчонки, хорош, — скомандовал Вандер, отцепляя свою младшую от Джейса. — Вы очень рады, это ясно, оставьте людей в покое. Он увёл девочек, напоследок кивнув и пообещав, что следующий заказ будет за счёт заведения — Джейс в жизни не был так благодарен. Впрочем, его тут же обступили другие посетители, ему пришлось снова пожимать руки и кое-как отвечать на бесконечный поток вопросов. Как вы познакомились? Почему ты так долго не решался? В какой момент понял, что чувства взаимны? Вместо ответа на последний вопрос Джейс извинился с вымученной улыбкой и отошёл. Дело в том, что этого момента не было. Только что он собирал с пола листы — и через секунду зал потонул в радостных криках и нескончаемых запасах конфетти. Он успел расслышать вопрос Паудер за секунду до того, как всё перевернулось с ног на голову, и осознание, чем это кончится, привело его в ужас. Он отчаянно хотел остановить девочку, потому что ясно видел выражение лица Виктора. Джейсу нравилось думать, что он хорошо различает эмоции своего партнёра. Он умел определить, хмурится тот неодобрительно или задумчиво. Мог перечислить все стадии улыбки, от едва заметной усмешки, сопровождающей полную самоуничижения остроту, до беззаботного смеха. Знал точный угол, под которым у Виктора сходились брови, когда он мучился от боли в ноге, и как широко распахивались глаза, когда расчёты наталкивали его на очередную блестящую мысль. Виктор тщательно скрывал эмоции, но порой они проскальзывали на лице — и Джейс упивался возможностью разгадать каждое крохотное выражение. Наблюдать за Виктором вот так было роскошью, доступной немногим, и Джейс бережно сохранял в памяти всё, что удавалось заметить. Он каждый день старался пополнить свою драгоценную коллекцию, а оставаясь один, перебирал в памяти лучшие находки. Он страстно мечтал однажды узнать все-все выражения лица Виктора, узнать его лучше, чем кто-либо другой. Сегодня Джейс об этом пожалел. Он точно не хотел бы никогда увидеть такой искренней боли. В тот момент Джейс был уверен, что Виктор всё знает. А ведь он вовсе не собирался влюбляться в своего партнёра. Просто… Виктор был настоящим гением. Такой сообразительный, способный мыслить с фантастической скоростью. Острый на язык и в то же время невероятно добрый. Джейс пытался убедить себя, что причины, по которым у него каждый раз при виде Виктора перехватывает дыхание — это лишь восхищение и признательность. Ведь именно Виктор, единственный из всех, заметил потенциал в работе Джейса. Несколькими фразами Виктор спас его жизнь, подарил ему светлое будущее и протянул руку дружбы. Виктор стал для него светом, который дарил утешение даже в самые трудные минуты. Той ночью, когда они сумели стабилизировать кристалл и парили под потолком, Виктор смотрел на Джейса, словно на драгоценность, и не догадывался, насколько он сам красив в этом мягком синем свете. Виктора просто нельзя было не любить. Джейс боролся изо всех сил, но безнадёжно шёл ко дну. Он понял, что пропал, в тот день, когда впервые услышал, как Виктор смеётся — у него просто дух захватило. Сотни раз он готов был выложить всё начистоту, но страх потерять самого близкого друга, соратника, партнёра заставлял его молчать. С каждым днём, что они проводили вместе, его тянуло к Виктору всё сильнее. Джейс без сна лежал в постели, пытаясь хоть чем-то занять голову: листал газеты и свежие выпуски журналов о промышленности, которые покупала его мать. Он был готов на что угодно, лишь бы сдержать рвущиеся наружу слова, когда расчёты на исходе дня теряли ясность и в мастерской воцарялась тишина. На что угодно, лишь бы заполучить внимание Виктора ещё хоть на мгновение. Джейс понимал, что такого человека не очаровать пустой болтовнёй. Он потратил уйму времени, чтобы выяснить, что Виктору интересно. Единственным беспроигрышным вариантом были новые знания — вот от чего Виктор никогда не отказывался. И с тем же энтузиазмом, который Джейс обычно проявлял к науке, он бросился изучать всё на свете: занятные магазинчики, политические течения, различные ремёсла. Да что там, когда Виктор заболел, Джейс потратил кучу денег, чтобы разыскать самую лучшую целительницу в городе. Кажется, он слегка перестарался: Виктор предпочитал не привлекать внимание к своему здоровью, уверенный, что и так выделяется из-за трости. И вот, в тот раз Джейс узнал, как на лице Виктора отображается гнев. Он не помнил точно, что тогда говорил, но в конце концов Виктор сдался. Закатил глаза, резко кивнул и согласился на встречу с целительницей. Джейс ждал его снаружи цветастого шатра, нервно меряя шагами мостовую. Неизвестно, в самом ли деле женщина обучалась своему ремеслу у небесной Сущности, но, когда Виктор вышел, он держался намного прямее, а такого здорового цвета лица Джейс не видел у него ни разу. Они проработали неделю в угрюмом молчании, прежде чем Виктор как бы между прочим обронил, что договорился о новой встрече с целительницей, и поэтому им придётся пообедать на час позже. После этого скромного примирения Джейс с новыми силами взялся за попытки завоевать внимание Виктора. К началу зимы он даже сумел изменить своё расписание так, чтобы их рабочие часы лучше совпадали. Пускай поначалу, выползая из постели ближе к полудню, он чувствовал себя разбитым и вялым, вечера в компании Виктора стоили любых мучений. Джейс вполне успешно вытаскивал своего партнёра из мастерской ради всяческих диковин и уличных торговцев, чьи товары были достаточно занятными, чтобы на них посмотреть. Однако с приходом зимы достойных поводов подворачивалось всё меньше. Виктор никогда особенно не стремился отдыхать и развлекаться, а когда стало холодно, он, казалось, готов был окончательно запереться в мастерской. Джейс почти отчаялся когда-либо отвлечь Виктора от работы, но тут неожиданно помогла его давняя подруга Кейтлин. Виктор очень любил кофе с молоком, и Джейс беззастенчиво пользовался этой слабостью. Достаточно было подать пальто, и вот они уже шагали по наполненным огнями вечерним улицам. Сколько раз ему хотелось взять Виктора за руку! У Джейса перехватывало дыхание, когда трость попадала на лёд или застревала в снегу — он был готов тут же подхватить Виктора, если тот потеряет равновесие. Да, Виктор был гордым человеком, но в подобной ситуации вряд ли он бы рассердился. К счастью, ничего подобного ни разу не случилось. И только по ночам Джейс часто представлял себе, чем это могло закончиться, против воли погружаясь в жаркие фантазии, которые оставляли его усталым и пристыженным. «Последняя капля» оказалась не такой, как описывала Кейтлин. Это было шумное и бойкое местечко, и Джейс весь взмок в первый вечер. Он был уверен, что Виктору здесь не понравится, но кофе оказался отличным, и спустя несколько часов, что они провели за разговорами, Джейс с восхищением отметил, каким беззаботным выглядит его партнёр. Ему потребовалось время — больше, чем хотелось бы, — чтобы набраться храбрости и позвать Виктора снова сходить в то кафе. Однако два визита быстро превратились в три, потом в десяток — и вот уже хозяин с дочерями знали их по именам. Если бы Джейс не видел, как работает магия, он бы поклялся, что «Последняя капля» заколдована. Мало-помалу характер Виктора менялся, и словно драгоценный камень под умелыми пальцами резчика, начинал сиять новыми гранями. Джейс по-прежнему жадно ловил каждое слово, оброненное во время бесед у очага, но радовался и тому, как Виктор проявлял себя в общении с другими. Тот старался поначалу никуда не отходить от Джейса, сбитый с толку вниманием девочек, а когда Паудер первый раз обняла Виктора в знак приветствия, он нервно схватил Джейса за рукав пальто. Однако малышка быстро сделалась его любимицей, пусть даже сам Виктор никогда бы этого не признал. Джейс наблюдал, как они общаются, как изящные пальцы Виктора скользят по листам с рисунками, когда он с серьёзным видом изучает придумки девочки, — и бережно сохранял в памяти эти мгновения. Когда Паудер, не моргнув глазом, устроилась у Виктора на коленях, словно всегда так делала, тот покраснел и в панике обернулся на Джейса. Виктор выглядел таким беспомощным и растерянным, что было невозможно удержаться от смеха. Он прекрасно ладил с детьми. В том, что обитатели «Последней капли» считали их друзьями, почти членами семьи, был лишь один недостаток: тайна Джейса очень быстро сделалась всем известна. Вандер и Вай наблюдали за ним, словно парочка хищных ястребов, поджидая удачного момента, чтобы его подловить. Когда Вай, доливая Джейсу кофе, спросила, не нужна ли добавка его парню, тот едва кружку не уронил от неожиданности. Выражение её лица говорило, что уже не выйдет дать задний ход и свести всё в шутку, поэтому Джейс велел ей помалкивать и пригрозил, что, если Вай сдаст его Виктору, он расскажет Кейтлин, насколько одна девчонка от неё без ума. С тех пор Вай соблюдала уговор, но это не мешало ей постоянно дразнить Джейса. Вандера припугнуть было нечем, и он решительно не поддавался на уговоры. Слишком уж ему нравилось вгонять Джейса в краску. Когда Вандер сказал, что им пора жить как полагается честным людям, Джейс думал, у него сердце из груди выпрыгнет. Как же повезло, что Виктор до сих пор понимал буквально многие пилтоверские выражения. И пока Джейс стоял весь красный от смущения, его партнёр горячо убеждал Вандера, что они вломились в лабораторию Хеймердингера из самых лучших побуждений. И разве можно было наблюдать, как Виктор, потрясая тростью, сурово выговаривает здоровенному громиле, и не влюбляться в него сильнее с каждой минутой. Они расположились у огня, чтобы обсудить запрос на стройматериалы для хексврат и послушать бесконечную историю успехов и феерических провалов Паудер на пути создания железной кошки, плюющейся разноцветным огнем, — и вот тогда Джейс вдруг осознал нечто важное. Не стоит больше пытаться присвоить все время и внимание Виктора. Вот такой — жизнерадостный, увлечённый — он просто сиял. Виктора очень украшало счастье. Джейс смотрел и не мог насмотреться. Да, пусть не он был причиной этого счастья, но таким Виктор нравился ему больше всего. Пришло время прекратить глупые игры. Джейс твёрдо решил, что сегодня вечером он признается. Расскажет о своих чувствах человеку, которому стольким обязан, и позволит ему решать. Если чувства не взаимны, если Виктор его отвергнет, если не захочет больше видеть — так тому и быть. До тех пор Джейс будет радоваться его обществу и в последний раз проводит до двери. По крайней мере, так он собирался поступить. До того, как пошёл заказывать кофе, потревожил задумавшегося Виктора, начал собирать бумаги, поднял ту дурацкую шестерёнку, из-за которой Паудер вообразила невесть что. До того, как Вай заставила его поверить, что он не обязан ограничиваться молчаливой привязанностью. Нужно было срочно поговорить с Виктором. Джейс выбрался из толпы и вернулся к креслам у камина. Они были пусты. Их пальто по-прежнему лежали на прежнем месте, рядом со стопкой бумаг, но Виктора в зале не было. Джейс быстро огляделся по сторонам, горло сдавила тревога. Виктор не ушёл бы один в такой поздний час, да ещё без пальто. По ночам мороз был настолько крепким, что приходилось прижиматься друг к другу, чтобы согреться. Нет, Виктор бы не сделал такую глупость. Вот только он был гордым человеком и лишь недавно стал позволять помочь ему одеться, вместо того чтобы мучиться самому и куда-то пристраивать трость. Джейс схватил оба пальто и бросился к выходу, на ходу натягивая собственное. Едва он оказался снаружи, ледяной ветер обжёг лицо, осыпал снегом. Если Джейс всполошился зря, можно будет просто вернуться назад и извиниться. Но что, если Виктор сейчас бредёт в одиночестве по холоду? Джейс поспешно двинулся их обычной дорогой к дому. Он не знал, как долго отбивался от вопросов и поздравлений, не видел, в какой момент Виктор ушёл. Скорее всего прошло минут десять, хотя казалось, что целая вечность. Виктор ходил медленно, и пусть после визитов к целительнице он стал увереннее держаться на ногах, когда дорога была долгой, ему всё равно приходилось полагаться на трость. Впрочем, Джейс не мог поручиться, что Виктор пойдёт их обычным путём. Он прекрасно знал город, и, если захотел бы затеряться, Джейсу в жизни его было не отыскать. Оставалось только надеяться, что Виктор выберет хорошо освещённую и расчищенную дорогу. Если же нет, Джейс намеревался обежать все улицы между академией и мостом. К счастью, понадобилось пройти едва ли половину пути до дома. Улица находилась на склоне, и Джейс с трудом поднимался вверх, оскальзываясь на снегу, припорошившем наледь. Он увидел Виктора в тени, между пятнами фонарей. Тот стоял, сгорбленный, тяжело опираясь на каменную стену ближайшего дома рукой, которой обычно держал трость. Вокруг шеи он обмотал подаренный Кейтлин шарф, но так и не спустил небрежно закатанные рукава рубашки. Виктор без остановки раскачивался, а плечи странно тряслись. Какое-то кошмарное мгновение Джейс был уверен, что тот умирает, задыхаясь от кашля. На него накатили воспоминания из детства, пробудив давний ужас. По меркам Фрельйорда сейчас в Пилтовере было жаркое лето. Там, на севере, морозных буранов боялись не меньше, чем ледяных троллей. Умом Джейс понимал, что так быстро холод никого не убьёт, но сердце сжималось при мысли о почерневших пальцах матери и колючем ветре, словно норовившем содрать кожу с лица. Он бы не хотел, чтобы Виктор пережил нечто подобное. Страх подстегнул Джейса, заставив почти бежать. Он так разогнался, что не сумел вовремя затормозить. Нога поехала по скользкой брусчатке, Джейс ухватился за плечо Виктора — и оба они чуть не рухнули. Устоять получилось только потому, что ботинок Джейса зацепился за брошенную трость, которая застряла в снегу. Он обернулся к Виктору, всё ещё вне себя из-за падения, которого едва удалось избежать, и приступа паники — голос прозвучал излишне резко: — Виктор! Ты с ума сошёл? Что ты тут делаешь? Зачем… Джейс осёкся. Он понял, что смотрит Виктору в макушку. Тот низко склонил голову, так что лица было не видно за прядями каштановых волос. Это была поза окончательно сломленного человека. Джейс сразу это понял: слишком часто он видел её в зеркале, висящем на двери. Из них двоих Виктор всегда был более стойким, умел держать удар и продолжать попытки во что бы то ни стало. Джейса так поразила эта картина отчаяния, что, когда Виктор повёл плечом, то легко сбросил державшую его руку. — Я возвращаюсь в мастерскую, у меня много дел, — пояснил он холодно и отчуджённо, однако не двинулся с места. Оба молчали, и слышно было лишь их тяжёлое дыхание. Виктор сгорбился ещё сильнее, измученный необходимостью контролировать свой голос. — Пожалуйста. Дай мне уйти. Джейса пронзило ужасное предчувствие. Это было похоже на те минуты, когда он стоял над пустотой в проломе стены своей первой мастерской. Он понял, что если сейчас ничего не предпримет, если позволит Виктору сделать этот шаг за грань, то их отношения изменятся навсегда, и не в лучшую сторону. В Джейса словно что-то вселилось. Он коснулся щеки Виктора, мягко приподнял за подбородок, сам не до конца осознавая, что собирается сделать. Их взгляды пересеклись. В широко распахнутых, блестящих глазах Виктора читался стыд, а Джейс хмурился по мере того, как до него доходило происходящее. — Не надо, — произнёс Виктор, его вздох был похож на всхлип. Джейс стоял так, чтобы полностью заслонить Виктора от метели, холодный ветер дул в спину. Он осознал сразу несколько вещей. Щека Виктора была такой мягкой… А ещё холодной. Но сгибался тот вовсе не в приступе кашля. Наконец, Джейс заметил, что у Виктора между зрачками и янтарной радужкой есть по тонкому золотому кольцу. Столько дней, недель, месяцев он потратил, чтобы узнать как можно больше о своём партнёре, а не заметил настолько важной детали. Никогда прежде Виктор не был так близко от него — и так далеко. Джейс убрал руку. Виктор снова опустил голову и отвернулся. Он напрягся, уловив какое-то движение, а секунду спустя Джейс укутал его в пальто и положил на плечи широкие тёплые ладони. — Ты совсем замёрз, — заметил он с коротким смешком, растирая Виктору руки, дыхание превратилось в облачко пара. — Просто… Просто не верится, что ты ушёл так далеко в одной рубашке. — Было душно, — парировал Виктор в своей привычной бесстрастной манере, Джейс легко мог вообразить, как его губы кривятся в самоуничижительной усмешке. — Не удивительно, когда столько народу. Джейс покачал головой, держа Виктора за руки, чуть выше локтей. — Ты же знаешь, они хотели как лучше. Вай просто пошутила. — Пошутила? — хмыкнул Виктор. — Ну, да… Такие уж у неё шутки, — неловко закончил Джейс. — Да, она сделала из меня отличного шута, — пробормотал Виктор, не сумев скрыть обиду. Джейс снова приподнял его за подбородок, пытаясь встретиться взглядом. — Нет, послушай, ты всё не так понял… — Представляю, как весело было, — упрямо продолжал Виктор, его глаза заблестели. — Просто обхохочешься… — Нет, — с нажимом повторил Джейс. — Никто над тобой не издевался. На самом деле… В общем, Вай дразнила меня. — Почему? Джейс рассмеялся. — Знаешь, Вик, ты очень умный, но иногда такой дурак. Виктор дёрнулся и уже открыл рот, чтобы ответить едким, без сомнения убийственным комментарием, но тут Джейс обнял его и крепко прижал к груди — и тот лишь едва слышно ахнул, ощутив тепло даже сквозь плотную одежду. Джейс подумал, что не забудет этот вздох до конца своих дней. — Что ты… — плотное шерстяное пальто заглушало голос Виктора. Джейс крепче стиснул руки, опустил голову ему на плечо. Разум говорил, что лучше бы ослабить хватку, но сердце, которому Джейс так давно не давал воли, требовало держаться изо всех сил. Казалось, Виктор сделан из стекла, такой изящный, невыносимо хрупкий. Он целиком скрылся в объятиях Джейса, и тот вдруг почувствовал себя огромным увальнем, который пытается удержать мыльный пузырь. Конечно, он знал, что Виктор худой, но под бронёй из форменной одежды было непонятно насколько. Пальцы Джейса скользили вдоль спины, и неожиданно вместо упругих мышц наткнулись на нечто жёсткое. Он ощупал округлую металлическую деталь — часть корсета, фиксирующего позвоночник, — и вновь восхитился своим партнёром. Виктор состоял из противоречий: он был стеклянным и в то же время стальным; несгибаемым, но мягким — слишком замечательным, чтобы прятаться в тени, как привык. Они простояли так довольно долго, пока Джейс набирался храбрости и подыскивал нужные слова. Вдруг, осторожно, словно ожидая разрешения, рука Виктора скользнула ему под пальто и медленно нащупала поясницу. — Ты сегодня странный, — пробормотал он с сильным акцентом, перекатывая слова на языке, словно пробовал их на вкус. — Что на тебя нашло? Джейс заговорил, уткнувшись в лацкан его пальто: — Как тебе понравится разделить со мной не только мечту, но и фамилию? Потому что, если ты готов, я с радостью возьму твою. Вздох Виктора был еле слышен, но он не укрылся от Джейса. Пути назад не было. Он вручил своё сердце и раскрыл истину, которую прятал так долго. Эта истина не нуждалась в красивых речах, произносимых с трибуны. И только Виктор мог решить, что будет дальше. Джейс напряжённо ждал, вдыхая свежий аромат мяты и эвкалиптового масла, а ещё едва заметный запах мела, который, похоже, не выветривался, даже когда Виктор уходил из мастерской. — Не могу, — он покачал головой. — Я не могу дать тебе фамилию, потому что у меня её нет. Я всю жизнь был просто Виктором. Он вздохнул и уткнулся лбом в грудь Джейса, тот снова крепко сжал его в объятиях. Джейс гладил металлические ребра корсета, одно за другим, а в голове крутились десятки возражений. В том, как прозвучало это «просто», было что-то виноватое, как будто Виктор признавался в собственной неполноценности. Джейс понимал, что в нижнем городе всё устроено иначе, пусть даже он мучительно мало знал об этом месте. Там не существовало кланов и наследуемых титулов — чтобы чего-то достичь, приходилось полагаться на собственные силы и упорство. Жители Пилтовера считали деньги и привилегии чем-то само собой разумеющимся и привыкли смотреть свысока на людей с другого берега реки, которым это было недоступно. Когда-то и Джейс был таким. Подобное положение вещей нелегко изменить. Джейс тоже был изгоем: только замужество матери обеспечило ему дом, имя и положение, которых хватило, чтобы получить покровительство и заставить людей забыть, что он не родился в Городе прогресса. В результате Джейс прекрасно устроился. А вот Виктор не мог рассчитывать на подобные привилегии. Он добился успеха в городе, который не желал его замечать, благодаря неустанной работе и выдающемуся уму. Такому человеку не требовалось покровительство дома или аристократическая фамилия, чтобы блистать. Виктор. Это было имя человека, которому Джейс был обязан жизнью. Человека, который всегда поддерживал его и разделял его мечту. Это имя заслуживало многих слов, и «просто» среди них не было. Виктор был потрясающим. — Вик, мне этого достаточно, — тихо сказал Джейс. — Я никогда не хотел ничего другого. Виктор резко вздохнул. — Что за глупости, — пробормотал он, цепляясь за рубашку Джейса, словно за спасательный трос. — Подумай, до чего нелепо это будет выглядеть на документах. Его слова прозвучали как начало типичной дружеской перебранки. Предложение мира, в котором Джейс отчаянно нуждался. — Раз так, возьми мою, — прошептал он в самое ухо Виктора. — Чтобы не было путаницы. Тот вздрогнул и тяжело сглотнул, Джейс почувствовал, как дёрнулся его кадык. — Знаешь, я до сих пор не понимаю некоторые пилтоверские выражения. — Давай я постараюсь выразиться понятнее, — предложил Джейс, чуть отклоняясь, чтобы заглянуть Виктору в лицо. Тот бросил взгляд на губы Джейса, тут же снова отвёл глаза и медленно проговорил: — Да, прекрасная мысль. Первый поцелуй был мимолётным касанием, невесомым, как пёрышко. Второй — тёплым и нежным. Третий сопровождался долгим вздохом, и Джейс не мог бы сказать наверняка, кому он принадлежал — оба словно забыли дышать. А потом Джейс потерял счёт. Один поцелуй перетекал в другой, рождая в горле Виктора что-то похожее на стоны. Они прижались друг к другу, растворяясь в этой близости. Джейс чувствовал, как горячий, влажный язык Виктора скользит по его собственному, мягкий, словно бархат. Как длинные тонкие пальцы поднимаются вдоль лацканов пальто всё выше, к шее, к затылку. Казалось, что он тонет, погружается всё глубже, следуя за этим невероятным чувством. Наконец они с неохотой оторвались друг от друга, чтобы глотнуть воздуха. Виктор дрожал всем телом, его лицо горело, и Джейс не разжимал объятий, пока тот не мог снова твёрдо стоять на ногах. Он любовался растерянным выражением на лице Виктора и никак не мог насмотреться. — Могу я считать, что мы договорились? — спросил он, целуя Виктора в висок. Тот отвёл глаза и с опаской ответил: — Боюсь, в этом вопросе для меня ещё много неясного. Как насчёт пойти куда-нибудь в тепло и продолжить разговор, чтобы я мог лучше вникнуть в детали? Джейс рассмеялся, он чувствовал себя счастливым и невесомым — это было даже прекраснее, чем той ночью, когда они парили под потолком в лаборатории Хеймердингера. — Что же, это не похоже на отказ, скорее на осторожное согласие, — заметил он, поигрывая бровями. Джейс вытащил из снега трость Виктора и предложил ему руку. Тот прищёлкнул языком, окинув Джейса полным сомнения взглядом, но взял под локоть. Они направились в сторону академии. — У меня всё ещё остались вопросы относительно твоей затеи с именами. — Да брось, Вик, — Джейс шутливо толкнул его плечом. — По-моему, Виктор Талис звучит отлично. Щёки Виктора вспыхнули, он резко вздохнул и откашлялся. — Я был бы признателен, если бы ты звал меня Витя. — Витя? — медленно проговорил Джейс, прислушиваясь к звучанию слова, и с удовольствием отметил, как широко распахнулись глаза Виктора. — Пожалуй, я могу пойти на такую жертву. Чего не сделаешь для своего чудесного партнёра. Есть ли ещё пункты, которые ты хочешь вынести на обсуждение, Витя? Виктор взглянул на него, сурово поджав губы. — Да, пошли быстрее. Хочу до утра успеть выяснить, на что ещё способен твой острый язык. Джейс поперхнулся. — Возможно, мне потребуются углубленные инструкции. — Джейс, ты умница, я уверен, что ты разберёшься, если как следует постараешься, — ответил Виктор с ехидной усмешкой. Джейс резко остановился, глядя на него во все глаза. Виктор мгновенно посерьёзнел, готовый извиняться за то, что перешёл границу, — и тут Джейс подхватил его на руки и чуть ли не бегом понёсся в академию. — Прости, — хмыкнул он в ответ на громкие протесты, — очень хочется поскорее приступить к работе. — За такое полагается штраф, — Виктор укусил его за шею, пока Джейс поднимался по лестнице академии, перепрыгивая через ступеньки. — Впрочем, возможно, найдётся способ компенсировать потери. — Витя, мне не нужны поблажки, — с улыбкой возразил Джейс и опустил Виктора перед дверью его жилища. — Я не боюсь переработок. Тот принялся рыться в карманах в поисках ключей, а Джейс, который и не подумал отойти, наклонился и поцеловал его в шею, прикусил кожу над ключицей. Виктор едва слышно выругался, опасаясь, что останется след, а Джейс уже двинулся дальше. Виктор схватил его за лацканы пальто — и тут же оказался прижат к двери. Ключи со звоном упали на пол, но никто не обратил внимание. — Довольно эгоистично, не находишь? — заметил Виктор, вывернувшись наконец из объятий, когда руки Джейса дерзко двинулись ниже пояса. Тот ослепительно улыбнулся и медленно наклонился. — Тебе ведь это нравится. — Боюсь, ты прав, — вздохнул Виктор и подался ему навстречу.