Два разных.

Что чувствует человек любящий в отношениях покуда больше? Что чувствует человек, который так рьяно преследовал цель быть с любимым; игнорируя напрочь все здравые мысли, чувства собственные и доводы собственных друзей. Чонгук не ведает. Он не хочет отвечать на многочисленные вопросы в собственной голове. Он помнил, как с нетерпением ожидал день рождения Юнги и делился планами со старшим. Помнил как тот улыбался и отвечал, мол, не спеши. Контрольная фраза стала выстрелом в их любовь; ведь не прошло и двух недель после этой фразы, - расстаются. Расстаются по желанию Хёна. И довод весьма нелогичный для восприятия младшего, который сердце своё отдал изрезанное после Тэхёна. После Тэхёна у которого счастье с Чимином и безумство их. И Чон, признаться, завидует. Он смотрит печальными тёмными глазами на происходящее, смотрит и не верит. У него мир рушится от фразы любимого «отъебись от меня, Чон». У него всё внутри разом сломалось, а в какой-то момент надламывается покуда сильнее. Он видит Мина практически везде, грезит иллюзиями о возможности воссоединения и мечтает как настоящий безумец. Как настоящий искушённый ангел демоном, мечтает оказаться рядом с тем лисом. У Чона мысли не кончаются никогда. Не успевает отследить когда образ старшего в мыслях возникает, когда воспоминания сжимают горло в противном коме. Он тонет в чувствах, идёт медленно и верно на дно. Он догорает как спичка в слепой надежде и чувствах: любит и ненавидит, прикоснуться хочет и оттолкнуть в одночасье. Коктейль безумия коим он напивается сполна после последнего месяца лета. Он ненавидит лето. Ненавидит эти яркие лучи солнца и шкерится от всего связанного с этим. Он умело выстраивает вокруг себя баррикады, кричит о нежелании более сближения и всем видом своим демонстрирует, что ему лучше всего без Юна. Но тот словно наркотик, который младший юзал вместо обедов и ужинов. Тот проник куда-то под кожу. Пропитано им абсолютно всё и это сводит с ума. Старший везде и нигде абсолютно. Он во снах является, душит своего оленёнка словами любви и лаской. Прижимает так крепко к себе, целуя в висок и обещая забрать того к себе. А Чонгук? Он не против оставаться в этой иллюзии. Не против прижиматься спиной к груди того, улыбаясь так ярко словно весь Сеул осветить готов. Он цепляется пальцами за руки парня, шепчет тихое «не уходи, пожалуйста»... И... Просыпается с мокрыми щеками и комом в горле. Ни вздохнуть, ни заговорить не может. Тянется к ментоловым сигаретам в пачке, затягивается так быстро подобно спасению. Чонгук ненавидит себя за излишнюю слабость. Чонгук ненавидит себя за остатки чувств. Чонгук любит Юнги, а Юнги его не любит больше. Юнги никогда больше не поцелует его так трепетно и сладко, не погрузит его в сладкую негу. Не посмотрит больше и не скажет ему о том, что любит больше всего в этой жизни. Они не уснут в обнимку больше и не будут громко обсуждать фильмы, изредка тянувшись к друг другу за поцелуем. «Их» – нет, есть Чонгук и Юнги уже отдельно. На все времена. Разбитый Чонгук и счастливый Юнги. Отдельные дороги, отдельные судьбы.