Месть за забытый ДР

      Ночь. Наруто, как всегда, за работой. Вчитываясь в очередной документ, он устало потёр глаза. Тяжело вздохнув, он откинулся на стуле.       «Отец», — голос сына вырывает из раздумий. Он вздрагивает, поднимая глаза. Боруто стоит перед его столом. Подросток явно чем-то недоволен. Брови его хмурятся, губы надуты.       «Боруто? Что-то случилось, раз ты сам пришёл ко мне, ночью?» — забеспокоился Наруто.       «Вставай», — голос приказной. Странно, Наруто никогда не слышал, чтобы сын говорил с похожей интонацией. Зачем Саске учит его такому?       «Что? — он не понимает. — Мне нужно работать».       Он попытался тепло и извиняюще улыбнуться.       «Нет, ты закончил на сегодня. Вставай». Наруто пытается скинуть наваждение, где-то он уже слышал такое.       «Но нет же, правда, мне нужно работать. Прости, Боруто», — он пытается оправдаться.       «Отец, ты глухой? Вставай я тебе говорю», — ничего не проскользнуло в глазах сына, но голос стал злее, холоднее. «Ну точно, Саске плохо на него влияет!» — раздосадованно проскользнуло в голове. Он тяжело вздыхает, окидывает взглядом неразобранную стопку с документами и, опёршись о стол, встаёт.       «Ну, хорошо, Боруто, я встал».       «Следуй за мной», — говорит сын и движется из комнаты. Наруто движется следом.       Они молчат, Боруто выходит из резиденции, Наруто следует. Когда сын сворачивает влево, он хмурится, ведь дом остаётся за спиной. Они молчат, когда проходят поместья Акимичи, Нара. Он думал, что они туда и идут, когда показалось здание, но нет — идут дальше.       Боруто берёт правее, он идёт за ним. Подходят к реке, но они идут вдоль неё. Наруто теряется в догадках. Дом давно остался позади, все остальные знакомые здания — тоже. И только когда они проходят озеро с разваливающимся старым мостиком, он начинает догадываться. И не ошибается, когда видит символ на потрескавшейся стене — старый, когда-то бывший красным с белым веер.       Он хмыкает, подходя к стене, касается облупившейся краски; мужчина замирает, задумавшись. Выныривая из воспоминаний, Наруто думает, что сын будет уже далеко — придётся догонять. Но, подняв голову, видит: сын стоит рядом и молча наблюдает за ним. А поймав взгляд, разворачивается и продолжает идти.       Наруто догоняет. Здание, которое привлекает внимание, возвышается впереди, как и ранее, вызывая трепет. Не сказать, что он раньше бывал здесь — возможно, раз. И то не помнил. А Боруто безошибочно, под покровом ночи, ступает по разбитым ступенькам так, словно знает каждую из них.       Пройдя в покосившееся здание, Наруто оглядывается — ничего не видно. Сын достаёт телефон и освещает путь. Переступая через разрушенные и прогнившие доски, подросток доходит до какой-то странно лежащей доски и откидывает ногой мешающий ему брусок.       Наруто уже ничего не понимает, просто следует за сыном, спускаясь в открывшийся проход. Он озадаченно оглядывается. Не видно вообще ничего.       «Зачем мы здесь?» — любопытство победило над ним.       «Скоро сам всё увидишь и почувствуешь», — даже не взглянув на отца, что-то странное ответил сын, чем-то увлечённо занимаясь. И вскоре мужчина понял, что Боруто зажёг свечу на столе. И стало чуть больше видно. Жуткое и старое место. Наруто поёжился, от свечи падали странные тени. Сын смотрит на свет; казалось, что он зачарован — медленно водил пальцем над пламенем.       «Отец, что вчера был за день?» — спрашивает Боруто, не отрываясь от свечи.       «Хм, двадцать седьмое марта вроде было», — Наруто напрягает память, но так и не может понять, чего же хочет от него ребёнок.       «Ты не помнишь, что это за день?» — голос становится хриплым, сын отрывается от созерцания огонька и идёт на него. «Хорошо, тогда я заставлю тебя запомнить. Ты станешь моим подарком. Подарком, который я возьму сам», — Наруто кажется, что Боруто сейчас врежется в него, хочет отступить, но тот лишь обходит его. Что-то ищет, но он не может разглядеть что. Света слишком мало.       Боруто встаёт, подходит к отцу вплотную: «Ты до сих пор не сообразил?» — заглядывает в глаза.       Наруто тушуется, хочет оторвать взгляд, спрятаться, но он лишь молча мотает головой. Сын прижимается, а он отшатывается, отступает, но запинается о что-то мягкое и приземляется на него, растерянно моргая. Когда поднимает глаза, он понимает, что Боруто слишком близко. Чуть-чуть податься — и коснёшься.       Наруто испуганно смотрит на сына, который нисколько не стесняется его пристального взгляда. Он пытается отползти, но Боруто не позволяет, садится сверху, прижимая собой бёдра отца к мягкому, расстеленному на деревянном полу футону, перехватывая его запястья.       «Ты говорил, что поможешь мне, если у меня будут проблемы, так ведь?» — сын говорит спокойно, изучающе, прощупывая почву. Наруто сжался, ощущая, как чужие пальцы пропускают его меж своих, образуя замок. Ему и так было беспокойно, а теперь и вовсе от слишком холодного и безэмоционального голоса сына, который кажется таким неестественным. А в этой кромешной тьме, освещаемой лишь жалким дрожащим огоньком от свечи, так и вовсе Боруто выглядит страшным.       «Да-а», — он и так понимает, что проиграл эту ещё не начавшуюся игру, несмотря на то, что он сильнее подростка. Он не станет применять силу к своему ребёнку.       «Хорошо. Тогда скажи, как я должен наказать тебя?» — от удивления глаза Наруто расширяются. Он пытается дёрнуться, но Боруто прижимает его руки к полу, наклоняясь. «Ты оставил меня вчера, отец, — безразлично сообщает сын. — Ты осознаёшь, как сильно ты был не прав, оставив своего сына в семнадцатый день его рождения?»       И тут Наруто понимает! О ужас, который скользит в его глазах, Боруто довольно ухмыляется.       «Теперь ты осознаёшь, как сильно провинился?» — шепчет сын, перекидывая руки над головой, опускается ниже. Наруто, в попытке отвернуться, поворачивает голову, а его ребёнок пользуется этим. Он слышит, как Боруто вдыхает, касаясь носом его кожи.       «Боруто! Что ты делаешь? Прекрати…» — неуверенно просит Наруто. Но будто бы вообще не настаивает, а говорит словно в попытке убедить себя в своих словах.       Сын не отрывается от шеи, дышит ею, наполняя лёгкие, а говоря, касается её губами.         «Нет, папочка», — Наруто дёрнулся от пробежавшей по телу волны, ощущая влажный язык на напряжённой шее. Он зажмурил глаза, чувствуя, как его щёки краснеют, но вряд ли это в такой темноте можно разглядеть.       «М-м, а ты сладкий, папочка», — голос и тон сына — Наруто чуть не застонал. Но сдержался, он ещё не потерял себя. Он ощутил, как Боруто перехватил его руки своей одной за запястья, а освободившейся конечностью взял его за подбородок, в упор смотря в глаза.       «Папочка, ты такой… такой сексуальный», — Наруто почувствовал себя неуютно, когда сын отстранился и изучающе оглядел его лицо. А затем вновь приблизился. Он ощущает язык Боруто на своём горле, на кадыке — парень ведёт им дорожку, заводя за ухо. Он дёргается от сводящей всё тело судороги. Мужчина теряет голос. Тот просто застревает в горле, когда сын вводит горячий язычок в его ушной проход. Наруто не сдерживается, протяжно стонет. Он слышит довольную усмешку и ощущает, как его медленно имеют в ушко. Язык то пропадает, тогда он надрывно выдыхает, то появляется, тогда он громко вздыхает.       «Папочка, ты же будешь послушным? И примешь всё, что я смогу тебе дать?» — Боруто интонационно, раз за разом вкладывает в «папочку» столько пошлого инородного смысла, что оно откладывается в сознании отца как самое эротическое воспоминание. Его сын разве что сам не стонет и не облизывается с ехидными, безумными, пляшущими в его глазах чертями. Только от этого одного простого для родственных отношений слова, но в иной интерпретации, у светловолосого мужчины начинает сильно тянуть в штанах из-за накатившего возбуждения.       Наруто не отвечает, лишь стонет так громко, как позволяет совесть. Он чувствует, как рука с его подбородка пропадает, а затем ощущает, как его кофта расстёгивается, падая в стороны, открывая доступ к его телу. Он не открывает глаз и лишь чувствует, как руки с его тела пропадают.       Отец не знает, что и думать. Он потерян и огорчён. Ему страшно признать, что он хочет продолжения. Мысль безумная и неадекватная для родителя по отношению к собственному сыну. Но ведь именно это сейчас заставляет его нервы щекотать. Но он не успевает соскользнуть в омут раздумий над всей ситуацией, вновь чувствуя фиксацию на себе. Наруто ощущает, как на его закрытые глаза ложится повязка. Откуда она взялась, у Боруто же ничего не было в руках? На запястьях он тоже чувствует тугие сдерживающие элементы, видимо, сын связывает их.       «Я… я», — Наруто силится что-то сказать. Но нет никаких связных мыслей. Он лишь продолжает ждать, что дальше сделает его малыш.       «Тише, папочка. Я позабочусь, чтобы в следующий раз ты не забыл в такой день обо мне», — на тихий страстный шёпот отец реагирует не хуже, чем на любые другие ласки, — стонет.       «Я не забуду, прости меня», — просит он. Так же тихо и с придыханием. Облизывая пересохшие губы, он ощутил чужой язык. Протяжно застонав, он попытался сжать зубы. Но ощутил, как Боруто с силой кусает за губу, а рука его отодвигает футболку и движется по бедру в бок, оглаживает поясницу.       «Бору-уто, мы не…» — он не успевает договорить, как чувствует язык, скользнувший в приоткрытый рот. Он застывает, когда ощущает влажную и тёплую плоть. Наруто вздрогнул, ощущая, как рука, оставив его бок, проскользнула меж их животами, опускаясь к его вставшему члену. То, что его сын возбуждён, он ощутил давно. Но всё же ему хотелось думать, что своё возбуждение ему удаётся скрывать от лежащего на нём сверху ребёнка. Но как же он ошибался.       Наруто потерял голову, и, когда чужой язык опять толкнулся, он оплёл его. Сам, залезая в чужой рот, ласкал так глубоко, что ощущал, как сын дрожал на нём от переизбытка чувств. Он поймал его первый стон.       Для Наруто стало шоком восприятие того, что его безумно заводит понимание того, что всё, что с ним происходит, и эти эмоции — ему дарит собственное дитя. Отцу так захотелось обнять сына, потрогать его, ощутить тело юноши, которое в его руках будет выглядеть как маленькая игрушка. Ему кружило голову понимание того, что сын слабее, меньше, а его маленькое в сравнении с ним, но уже совершенно не подростковое, а приобретающее взрослые черты тело может вызывать такое возбуждение, стоит Нанадайме лишь представить, как парень оседлал его бёдра, кажется таким хрупким и обманчиво слабым в мускулистых руках взрослого мужчины.       «Ками… Боруто, развяжи мне руки. Я хочу касаться тебя», — простонал Наруто, выгибая спину под лаской своего члена.       «Нет, папочка, терпи. Это твоё наказание».       Наруто взревел: «Ты же понимаешь, что, если я захочу, я порву то, чем ты связал меня?»       «Конечно, но ты не сделаешь этого». Он выгнулся — член под плотными штанами и сидящим сверху сыном ныл, требовал ещё больше внимания. Он неосознанно приподнял бёдра, ударяясь в тело на себе.       Боруто взвизгнул, задыхаясь простонал: «Ах, да что ты делаешь?! Я и так хочу тебя безумно, держусь из последних сил, а ты?!»       «Ну так прекрати эту пытку! И сделай уже что-нибудь или боишься?» — Наруто сам не поверил, что сказал это.       «Ничего, я не боюсь! Просто… — ему показалось, что сын облизывает губы. — Это мой первый раз!»       Наруто казалось, что ещё немного — и он сойдёт с ума! Он сам пытался заставить Боруто продолжать, когда тот не мог решиться. «Да что же я творю?!» — паника в его голове стала подниматься, а мысли — лихорадочно проноситься, но, видимо, то, что он ничего не видит, делало своё дело. Он выныривает из своих мыслей сразу же, как слышит шелест одежды. Но не ощутил касаний, значит сын раздевает себя. Он нервно сглотнул. Как же он хотел видеть это! Почему он испытывает такие странные чувства и мысли? Просто иррациональные.       «Боруто, пожалуйста, я хочу тебя видеть!» — умоляюще просил он. Молчание в ответ было слишком долгим. Наруто уже было решил, что сын ему не ответит.       «Ты понимаешь, что, если я развяжу тебя и сниму с тебя протектор, обратной дороги не будет. И тогда то, что будет дальше, — будет добровольным и забыть будет невозможно», — казалось, что он задумчиво кусает губы. Так вот чем Боруто перевязал глаза! Протектор! Точно. Но его новый без ленты, он надевается через голову, а этот… значит этот принадлежит Саске.       «Я… Я знаю, Боруто. Я знаю. Но я больше не могу. И в таком положении я не смогу помочь тебе, ты сам сказал. Это твой первый раз. Не видя, я не смогу…» — он не успел договорить, сын слез, лязгнула бляшка ремня, и звучно, с грохотом упали штаны. Наруто шумно выдохнул.       «Не волнуйся, папочка, я сделаю всё сам», — он ощутил, как Боруто опустил руки на его талию, очерчивая тело, спустился к штанам, расстегнул их. Наруто приподнялся, позволяя стянуть с себя их.       «Ты же простишь меня?» — он не успел ни о чём подумать или ответить. Лишь почувствовал, как Боруто хватает за футболку и резким движением в разные стороны рвёт её, издав сладкий стон под аккомпанемент треска ткани. А Наруто ему вторит. Ощутив, как руки ползут по его прессу, отдаваясь жаром в нижней части, дёргая член.       «Ах, папочка», — услышал Наруто между поцелуями своего торса голос сына. Он застонал, поднял связанные руки и, на ощупь найдя волосы сына, запутал в них свои пальцы. Он, потянув назад, услышал и ощутил, как тот громко стонет и тянет голову в другую сторону от его рук, создавая более сильное натяжение.       Наруто, испугавшись, что вовсе вырвет волосы, отпустил. Он ощутил, как маленькая рука опускается на грудь и скользит, задевая соски. Его дёрнуло, тело выгнулось, и он услышал одобрительное хмыканье. А рука поднялась к горлу, легонько сжав пальцы на нём. Отец простонал, откидывая голову.       «Папочка, ты такой развратный», — Наруто услышал тихий шёпот, будто внутри себя. И следом за ним ощутил, как его самого твёрдой рукой, будто это действие выполняется постоянно, берут за волосы и тянут на себя. И тянут до тех пор, пока он не движется за рукой.       «Давай же», — слышится как через вату. В ушах стучит кровь, и Наруто понимает ещё до того, как чувствует, — член попадает ему в рот. Он задыхается. Кислород будто застыл в лёгких и не движется, а Боруто давит, давит ему на шею и крепко держит волосы.       Наруто заглатывает, упирается руками в отведённое бедро сына. Он не дышит. Держится сколько может и, когда мысль, что он сейчас задохнётся, появляется в голове, пытается отстраниться. Но не получается, Боруто держит слишком крепко. Словно забыв о том, что он тоже человек и ему нужен кислород. Он мычит из последних сил, глаза начинают закатываться. И как через вату он слышит довольный голос.       «А ты думал, я с тобой не справлюсь?» — и вот он — спасительный кислород. Наруто жадно глотает воздух, не обращая внимания на то, что по щекам бегут слёзы, вытекая из-под протектора. Придя в себя, он ощущает, как его легонько гладят по спине, успокаивая.       А Наруто, как под дурманом, сам шарит руками и находит член. Довольно ухмыльнувшись, он встаёт на колени, нагибаясь, чтобы вновь забыться и потерять кислород. И опять до последнего. Почти до потери сознания. А вновь хватая ртом воздух, он чувствует, как Боруто водит большим пальцем по губам. Он, подчиняясь, берёт его в рот, посасывая до перенапряжения в щеках. Ответ ему — прекрасный и горячий стон.       Хозяин берёт его за щёку и вновь тянет на себя, Наруто следует за рукой. Но, вопреки ожиданиям, Боруто не насаживает его на член, а просто утыкает в него, меняя пальцы во рту.       «Чёрт, так неудобно», — разочарованно сообщает парень.       Наруто ощущает, как пальцы пропадают изо рта, а голову его сын спихивает с себя. Он хватается на удачу и ловит за руку. Боруто пересаживается и тянет его за собой.       «Иди ко мне», — зовёт.       Он следует за рукой. Не понимает, как и куда. Но, подчиняясь, делает то, что от него хочет сын. А тот тянет его к себе на колени. Наруто хочет возразить. Ему не нравится та мысль, которая бьётся в голове. Это он хочет взять своего сына, а не чтобы сын взял его. Это кажется странным. Ведь он сильнее и бёдра у него больше, да и член, наверное, тоже больше. Не само то, что он думает об этом, странно, а именно различие этих вариантов. Сами вариант, сейчас его не пугают, об этом он будет думать позже.       «Но, Боруто, послушай…» — но договорить ему не дают. Во рту вновь появляются пальцы, и он вновь забывается. Опять со страстью и желанием посасывает и лижет их. Под его разочарованный вздох сын убирает их, берёт сухой рукой его связанные запястья и перекидывает себе через шею. И обе руки скользят по его спине, откидывая неснятый плащ в сторону, сжимает под громкий стон Наруто ягодицу, а влажная скользит ниже.       Наруто стонет и расплывается в крепких объятьях в тот момент, когда чувствует, как влажные пальцы гладят его напрягающееся розовое колечко. Боруто словно балуется, слегка нажимая, но не входя, играет, издевается. А он… он рычит, выгибается, горячо дышит в грудь сыну. Носом он чувствует маленький бугорок — горошинку, и с жадностью, будто голодный, а он действительно голоден, вцепляется в сосок зубами. В рот попадает ткань, и ощущения не те. Если бы он мог, сгрыз бы сына всего — ходить ему потом в закрытой одежде, пряча следы.       «Чёрт, Бо-ору-уто, наклони голову, пожа-алуйста», — стонет он. Сын делает, что его просят, а он поднимает руки, на ощупь хватает футболку и, сладко мстя, рвёт её. А после вскрикивает, вернее, так громко стонет, что он переходит в полувскрик. Из-за того, что ощущает, как в ответ Боруто входит в него сразу несколькими пальцами. Он хватается зубами, не разбирая, что попадает в рот, кусает, сжимая челюсть, тянет, рвёт. А сын лишь громче дышит, играя в нём.       «Папочка, ты хочешь, чтобы я вошёл в тебя?» — между укусами слышит Наруто, после слов впиваясь и рыча так сильно, что сын не выдерживает — стонет. Он держится, не отвечает, лишь сильнее выгибая спину, чтобы рука доставала глубже. И взвизгивает под довольную ухмылку сына, когда тот попытался вставить запястье.       Наруто, молча закусив губы и задрав лицо, снимается с пальцев. Он шарит руками за собой и, дав себе всего секунду, попытался сесть на член.       «Нет. Я же сказал, что всё сделаю сам», — возмутился Боруто.       «Молчи, я итак распрощался с последней совестью, сыну отдаюсь. Связан, не могу даже насладиться твоим лицом. А ответственность мне всё равно потом нести». Наруто ощутил, как руки с бёдер пропали, а за ним и протектор с глаз.       «Я просто хочу видеть твои глаза, папочка, когда ты ощутишь меня в себе».       Теперь уже Наруто после таких слов не решается открыть их.       Но всё же распахивает. Сквозь тени проступило лицо сына, его горящие, налитые кровью щёки, блестящие желанием и похотью нежно-голубые глаза. А на его шее висел тот чёртов протектор, он его узнал. Наруто поднял руки, погладил сына по щеке, опустил взгляд ниже.       «О, Ками! Боруто… чёрт, прости, я просто разодрал тебя», — все ключицы, плечи сына были в крови и мелких ранках. Кое-где кровь стекала тоненькой струйкой. А Боруто лишь раз вскрикнул. Крепкий малый.       Сын усмехнулся: «Можешь зализать мои «раны», папочка».       Наруто потонул в этих голубых глазах, сколько же там было намешано эмоций. Он не выдержал, подчиняясь, наклонился и на пробу лизнул. Медленно вылизывая грудь, кровь, потёрся щекой о сосок, вернул свои руки за шею сына. Поднял голову и с ехидством приблизился к чужим губам, еле коснувшись кровоточащих губ, осознанно вцепился в них, вылизывая и широко открытый рот.       Наруто не отрывал глаз от тяжело дышащего, стонущего сына. Поймав взгляд, он кивнул ему, подтолкнув его руку к члену.       Сын всё понял — он ощутил резкую распирающую боль. Он выдохнул и уткнулся в закрытую протектором шею сына, он очень приятно холодил висок. Наруто, сжав челюсти, несколько раз толкнулся.       «Возьми меня за бёдра», — прошептал Наруто, ощущая, как руки тотчас легли на его сильные и накаченные ноги.       «Да, папочка», — о, сколько же ехидства он услышал в этом голосе. Он резче двинулся, сжимаясь, и услышал, как сын ойкнул и, несколько раз выпучив глаза, пытался вздохнуть — безрезультатно.       «То-то же», — съехидничал он в ответ. И запрокинул голову, набирая темп, утягивая Боруто на себя, держа их обоих.       А сын… «Я смотрю, ты сильно злорадствуешь, любишь, когда над тобой доминируют, а, отец?» — Боруто первый раз сбился со своего «папочка».       Наруто был недоволен. Напрягся, подумав, что переборщил, в глазах сына появилось что-то новое. Но не успел он понять, что же это, как ощутил, что рука пропала с бедра, и в тот же момент она оказалась сжатой на его горле. Он закрыл глаза, ощущая, как кислорода стало меньше, а в висках застучало с удвоенной силой.       Рот сам собой приоткрылся в попытке вдохнуть; на уголке глаза появилась слезинка. А он ускорился до предела, пока ощущал эту дурманящую разум духоту. Дышал он очень громко, или ему лишь казалось, ведь он слышал только стук в ушах и собственное сердце, а его дыхание их перекрывало.       Горло саднило, но он всё равно простонал: «Бо-оруто, ах… глубже-е», — он ощутил, как сын выпрямился, поёрзал под ним. Когда рука пропала с горла — обида так накрыла его, что захотелось разрыдаться. Но сын словно понял его, прочитав это в глазах. Стянул со своей шеи протектор, перетянул ему горло им, ровно так, чтобы дышалось сложнее и сжатие чувствовалось. Он одобрительно вдохнул, расширяя ноздри неглубоко — лента не позволяла.       Наруто ощутил, как руки вернулись на бёдра, сильно сминая их, впивая ногти в плоть, оставляя следы. С силой сын помогал двигаться, с меньшей амплитудой, но резче, быстрее, более дёргано. Наруто стонал громко, всё тело сводило, но ему хотелось чего-то ещё, чего-то большего. Он уже не думал, его вели чувства. И в какой-то момент он рванулся слишком сильно, слезая с члена, и встал на колени, замирая, облокотившись на стену над сидящим на попе сыном. Наруто ахнул, ощутив, как его член оказался в горячем рту.       «Ками… сынок, ты прекрасен», — зажмурившись и смотря вниз на двигающуюся блондинистую голову, он трахал сына в горло, который с лёгкостью принимал в себя его большой член. Наруто видел, как из его глаз полились слёзы, видел, как сын завёл руки за спину, прогибаясь, и сцепил в замок. Казалось бы, он возбуждён — больше некуда. Но, ощущая, как глубоко и с какой отдачей сын сосёт, его член задрожал в горле, утыкаясь в гортань.       «А-ах», — чуть не истёкшись, Наруто собой прижал сына к стене. Удерживая его, он, мысленно считая, с силой дёрнул руки, развязывая их. Дёрнувшись тазом из малыша, он наблюдал, как тот изводится кашлем. Он перевёл взгляд на член сына.       «Тебе понравилось», — довольно ухмыляясь, констатировал он. Присев под пристальным взглядом Боруто, он опустился, вылизывая его живот от спермы. А после, под громогласный крик, вобрал ещё стоящий член в горячий рот, лаская его, а пальцами огладил меж бёдер. Сын выгнулся, вскрикнув.       «Да-а, папочка, да-да-да, мне понравилось. Пожалуйста, войди в меня, скорее», — судорога накрыла Наруто. Он, не соображая, постарался очухаться, дав себе несколько секунд, заглотив член, мелкий — взвизгнул. Он вошёл в него пальцем. «Хо-очу, я хочу тебя, пожалуйста, не тяни».       Наруто кусал губы, томясь, наблюдая, как сын со всей дури насаживается на его пальцы. Он не выдержал, взревел. Подхватив Боруто на руки, облокотил на стену. Схватив свой член, он заглянул сыну в глаза. А тот прошептал беззвучно: «Пожалуйста».       Он ощутил, как сын положил руки ему на плечи, утыкаясь лбом в одно из них. Выдохнув, он вошёл.       «Ты в порядке?» — Наруто еле удержался, чтобы сразу не стартануть с места в карьер. А сын молчал. Отец погладил по спине, медленно опуская на себя, но, когда вошла головка, он очень шумно выдохнул — сын с рывком сам сел и поднялся. И снова сел, закусывая губы.       Хватаясь за крепкие бёдра, Наруто двинулся сам, толкая сына в стену. Наблюдая, как подросток откидывается на неё, под уже, видимо, не такие болезненные толчки, а ноги сцепил за его спиной.       По мере того как он двигался, выражение лица у Боруто становилось более сладким и пошлым, это раззадоривало Наруто. Он прижался к сыну, сильнее вжимая его бёдра в себя, каждый раз, заходя так глубоко, как только возможно. Сладко, прикрывая глаза от удовольствия и почти урча.       «Папочка, ты самый лучший», — простонал сын, когда Наруто в очередной раз насадил его на себя.       Когда глаза Наруто были прикрыты, он ощутил пальцы, которые чуть ослабили протектор на его шее, а сами сжались на горле. Он сладко простонал, прикусив губу; а после — горячий и мокрый язык, который лизал его губы. Он уткнулся лбом в стену. Сдерживая себя.       «Папочка, кончи в меня», — выкрикнул Боруто.       Наруто со всей дури долбанул сына о стену, втрахивая в неё.       «Держи тогда горло сильнее», — повелел он. И почувствовал, как голова кружится. Задохнулся он не от нехватки кислорода, а от количества чувств, взорвавшихся внутри, что заставило скопившееся напряжение резко порваться. Он чуть не закричал, но не смог и звука издать из пережатого горла. Понемногу начиная терять сознание после оргазма, Наруто сильнее, в последний раз толкнулся, до конца изливаясь. И только после этого он ощутил, как хватка слабеет.       Сын отпускает ноги и аккуратно пытается дотянуться носочками до пола. Но Наруто не отпускает, подкидывая Боруто выше, зажимая под своим ртом. Он упирается рукой в стену, а сын обхватывает его шею ногами. И тогда он вновь хватает его член ртом. Но, поглядев на жадный взгляд сына — передумал. Он ставит его на расстеленный под ними футон. А сам встаёт на колени, ложась лицом на него.       «Сыночек, возьми меня», — шепчет Наруто и незамедлительно протяжно стонет. Сын уже подчинился — трахает с остервенением. Мужчина перестаёт чувствовать, когда колени трутся, просто с силой упирается в пол, чтобы фиксировать себя, когда сын входит, вгоняя глубже.       Наруто стонет громко, сжимая простынь в кулаках. Широко расставляя ноги и чувствуя, как сын ещё и пальцами растягивает, открывая ещё больше его дырку. Он со всей силы сам долбится о его бёдра, в момент сближения друг с другом с гулким шлепком ударяется. Сын хватает за горло, тянет на себя, вгрызаясь в середину шеи, чуть не откусывая плоть.       Наруто, кончая опять, сильно сжимается, слыша, как выкрикивает сын, а после ощущая, как внутри стало горячо и распирающее чувство ещё большей наполненности. Он чувствует, как сын пытается выйти. Но не позволяет, ещё раз насаживается, жмурится, стонет. И ещё. И третий раз.       «Ах, папочка, у меня сейчас опять встанет», — Наруто приходит в себя, но уже поздно, Боруто уже перехватил инициативу и трахал вновь сам.       «А-а, ещё, сыночек, глубже, м-м, вот так, да». Он чувствует себя наркоманом, который получил дозу. Но, видимо, так теперь и будет. Неизвестно, что будет дальше, но сейчас он хочет ещё и ещё, и больше. Он никогда не задумывался и не спал с мужчинами. А тут… у них с сыном их общий «первый раз». Который он присвоил себе. И, как-то не успев остановиться, слова сорвались с языка.       «Боруто, ты — мой. Узнаю, что ты с другим мужиком спишь, я тебя накажу. Жестоко. Тебе не понравится. Я тебя вытрахаю так, что ты месяц шевелиться не сможешь», — и только когда слова сорвались с губ, до него дошло, что он сказал. И со злости он стал сильнее насаживаться.       «А женщин, значит, трахать можно?» — закусив губы, спросил сын.       «Блядь, арх. Потом, всё потом, иначе я сейчас тебе даже дышать в чужую сторону не позволю», — тяжело дыша, сквозь зубы прошипел Наруто, прикрыв глаза.       «А ты собственник, папочка», — ехидно улыбнулся Боруто, смахивая мокрые от пота волосы со лба.       «Что-то мне подсказывает, что я могу стать для тебя кошмаром», — тяжело выдохнув, протянул Наруто.       Дышали оба загнанно. Тихо простонав, сын кончил вновь. Наруто лишь ощутил повторное увеличивающееся распирание. Долбанулся ещё дважды со всей дури и выпустил сына из себя. Сил хватило лишь перевернуться и притянуть Боруто к себе.       «Боруто, мы таких дел натворили…» — с хриплым вздохом сказал старший.       «Угу. Пап, это ты виноват. Ну как ты мог забыть про меня? Я тебе совсем не важен?» — прохныкал Боруто, шмыгнув носом. После всего, что произошло, вопрос для Наруто казался глупым и диким.       «Шутишь? Я ради тебя на сделку с совестью пошёл. Она же сожрёт меня. Как мне Хинате теперь в глаза смотреть?»       «Поэтому я и не хотел глаза тебе развязывать. Чтобы ты не так сильно себя корил, ведь виноват-то я», — прикрыв глаза, тяжело дыша, уткнувшись носом в тёплую большую грудь отца, проговорил Боруто.       Наруто вместо ответа нагнулся и, поймав губы сына, сразу углубил поцелуй, властно и сильно, вылизывая его язык.       «С днём рождения, мой дорогой мальчик. Как ты и сказал, свой подарок ты взял сам. Боруто, ты же понимаешь, что это безумие не может повториться?» — Наруто, увидев намокшие глаза и слезинки на красных щеках, сам хотел разрыдаться. Но он понимал, что может пойти только на одну уступку. Иначе это будет невозможно скрыть. «Не чаще раза в год, сын мой». Он искренне улыбнулся, увидев, как просияли голубые глаза.       «А теперь признавайся, почему ты повёл меня именно сюда? Ты же тут всё подготовил. Саске подсказал, да?» — Боруто отвернулся, его уши покраснели. Наруто увидел это лишь потому, что тёрся о него носом.       «Да, сенсей рассказал про это место. А сюда, потому что тут стены блокируют бьякуган».       Наруто серьёзно посмотрел на сына, который под столь пристальным взглядом расхохотался. Смех его был столь заразителен, что он не удержался и, поддавшись, тоже засмеялся.       Отсмеявшись, Наруто накрыл их одеялом и сам в тот же момент отрубился.