Спокойное лицо и горькие слезы

— Стой! Резкий крик нарушает тишину. Вэй Ин вздрагивает. Меч, прижатый к шее, валится из его рук. В отражении зеркала стоит Цзян Чэн. В более украшенных одеждах, когда он уже стал главой ордена. Но волосы, почему-то распущенные, струились по плечам. Цзян Чэн не любил такую причёску, считал её неудобной, даже просто хвост не завязывал. Но не волосы были самым странным. Нечто другое. Цзян Чэн плакал. Хоть он и стоял со спокойным лицом, слёзы стекали по его щекам. Он замер, протягивая, руку к Вэй Ину, будто не мог протянуться дальше. Вэй Ин посчитал бы, что Цзян Чэн жив, если бы сам не вынес тело своего шиди с поля боя на своих руках. Вэй Ин до сих пор помнит холод кожи, безжизненное выражение лица самого близкого человека и кровь, что залила его одежды. — А-Чэн… — Вэй Ин отодвинул лезвие меча от своей шеи, чтобы дрожащими руками не сделать свою смерть более длинной и мучительной. — Шиди, почему ты плачешь? Я не смог защитить тебя как обещал, не смог удержать на позициях великих орден, что ты доверил мне. А шицзе? Цзинь Цзысюань? Они все ушли, Цзян Чэн… Что мне теперь делать? Цзян Чэн молча стоял, отражённый в зеркале, и всё ещё плакал. Хотелось схватить эту протянутую руку, притянуть к себе, обнять это тело, чтобы почувствовать тепло кожи, как перед осадой Безночного города. Хотелось пропустить мягкие волосы через пальцы, чтобы убедиться в том, что этот человек жив. Но это было не так. Цзян Чэн мёртв. Мертва Цзян Яньли. Мёртв Цзинь Цзысюань. До этого погибли супруги Цзян. Все. Они все оставили Вэй Ина одного. Он смотрит на меч в своих руках. Саньду. Любимый меч Цзян Чэна. Его собственный меч, Суйбянь, Где-то потерялся. Его ещё страшнее брать в руки. Может, он надеялся, если убьёт себя именно мечом Цзян Чэна, они окажутся рядом. — А-Чэн… Я так не могу. И Вэй Ин снова приставляет лезвие к своей шее, запрокидывает голову, намереваясь покончить со всем и вернуться к своей семье. — А-Сянь! Вэй Ин снова вздрогнул. Сердце пропустило удар. В горле встал ком. Сначала показалось, что это сказал дядя Цзян, потому что только он и шицзе называли его так. Но это был явно голос Цзян Чэна. Шиди ещё подался вперёд, будто желая отобрать свой меч. Слезы всё ещё текли по его спокойному лицу. Вэй Ин и сам уже плакал. Он уже просто не знал, что делать, как всё вернуть. Как двигаться вперёд. — Помнишь тех врачей клана Вэнь, Вэнь Цин и Вэнь Нина, которые помогли нам спастись из окружённой Пристани Лотоса? Хотя как ты можешь помнить, ты был без сознания… Они во многом помогли мне. Но… — Вэй Ин закусил губу, но больше не сдерживаясь зарыдал, — Я убил их обоих! Они помогли нам, своим врагам, а я выполнил приказ этой сволочи Цзинь Гуаньшаня! Он сказал, что иначе ордена Юнмэн Цзян не станет! Я думал, что другого выбора не было. Но выбор… Выбор был всегда… А в результате Юнмэн Цзян всё равно пал, стал обычным орденом. Цзян Чэн задрожал. Вэй Ин всё ещё смотрел на него через отражение в зеркале, боясь повернуться. — А-Чэн… Я так больше не могу. Глаза застилала пелена слез. Он зажмурился. — А-Лин, — укоризненно. Вэй Ин будто воздуха лишился. А-Лин. Цзинь Лин. Маленький сын Цзинь Цзысюаня и Цзян Яньли, племянник Цзян Чэна, родившийся после его смерти. Вэй Усянь обернулся к Цзян Чэну. Всё ещё волосы, спокойное лицо и слёзы. Он потянулся пальцами к тонким пальцам своего шиди. Но как только он коснулся их, Цзян Чэн растворился в воздухе, как настоящее видение. Всё ещё плачущий. В воздухе повисло тихое: «А-Сянь»