И дорога цветов так длинна

Зайдя рано утром в комнату старшего брата, Саске громко рассмеялся, увидев, как он расплетает мелкие косички. — Ты безнадёжен, брат, — сказал он и подошёл к нему, чтобы помочь. Акина уже проснулась и бегала по дому с кучей пуфиков, кладя их на их прежнее место. Когда Итачи зашёл на мансарду, она уже была прибрана, за исключением одного. Девушка стояла на стуле и тщетно пыталась достать до крюка в самой высокой части потолка, где были закреплены растяжки, чтобы снять их. Она чуть не вскрикнула, когда его крепкие руки обхватили её под коленями и подняли вверх. Акина сначала ошарашенно посмотрела на Учиху-старшего, затем отцепила растяжки, которые упали на пол. Однако Итачи и не подумал отпускать её, всё ещё держа на весу. — Можешь отпустить меня, — сказала она ему. Парень чуть ослабил хватку, и девушка съехала вниз, прижимаясь к нему вплотную. — Осталось только посуду помыть, — сказала она, выбираясь из его объятий. — Не нужно, этим уже Саске занимается, — ответил Итачи, когда они спускались на первый этаж. — Может, выпьешь со мной кофе? — предложил он. — С удовольствием, — согласилась она. И вот они снова за одним столом: он, она и Саске. Итачи вдруг представил, будто они так собираются каждое утро, что она живёт в его доме, что она с ним, и задумчиво улыбнулся. После кофепития она, посмотрев на часы, собралась уходить. Ведь скоро надо будет идти на работу. — Спасибо за помощь, — поблагодарил Итачи. — Тебе спасибо, — ответила она, коснувшись его руки, и он проводил её ласковым взглядом до двери. Помня своё обещание Якумо, она пришла в кабинет Цунаде во время обеденного перерыва. — Ты отдаешь себе отчет в том, что сила Якумо опасна. Я не хочу сказать, что она намеренно навредит тебе, но никто не может гарантировать твою безопасность, когда ты рядом с ней, — ответила Цунаде на просьбу Акины о посещении Якумо Курамы. Она пообещала продолжить дело Третьего Хокаге и в этом отношении. — Счастливому человеку нет причины кому-то вредить, а она очень одинока. Позвольте, госпожа Хокаге, — уговаривала её Акина. Пятая задумалась. — Хорошо, пока один раз в неделю, — согласилась Цунаде после короткого раздумья, подписав свиток с распоряжением. Воодушевленная, она возвращалась в библиотеку и решила на этих выходных обрадовать Якумо. Так постепенно жизнь возвращалась в привычную колею. Парни ходили на миссии, и всё плохое, что случилось до этого, стало постепенно забываться. В один из подобных тихих дней, когда лето уже почти вступило в свои права и погода радовала теплом, Хару сидел на мансарде, которая служила ему личной комнатой, и собирал походный рюкзак. Это уже давно вошло в привычку, ведь его команду могли послать на задание в любой момент, и он привык быть к этому готовым. Тибо был уверен, что Хаку занят тем же самым, ведь этому он научился у него. Проверяя кунаи, не надо ли их подточить, его вдруг посетило неясное чувство тревоги. Мышцы напряглись, ощущая чужое враждебное присутствие. Пальцы инстинктивно сжали оружие, перехватив его для удара. Что-то подсказывало, что он в комнате не один. Парень оглянулся по сторонам... никого. «Может, показалось...» — подумал он, вернувшись к своему занятию. Однако инстинкт самосохранения бил тревожным набатом и заставлял оставаться настороже. — Здравствуй, маленький принц, — вдруг услышал он около самого уха. Хару вскочил на ноги и, прислонившись к стене, выставив руку с оружием перед собой для защиты, стал озираться по сторонам. Он по-прежнему был в комнате один. — Успокойся, я не собираюсь тебе вредить, скорее, наоборот, помочь тебе. Насколько хорошо ты знаешь своего друга? Несчастного сироту, которого подобрал отшельник и всему его научил? Так знай, маленький принц, это всё ложь. Единственную правду, которую он о себе сказал, это имя и то, что он действительно сирота, хотя своего отца убил сам. На самом деле он наемный убийца и бывший ойнин Скрытого тумана, подручный одного из самых опасных преступников и мечников тумана. Он-то и научил его всему, что знает сам, и помог ему развить собственные способности. А теперь подумай, для чего он солгал и втерся к тебе в доверие... — говорил его невидимый собеседник. — Почему я должен тебе верить? — произнес Хару, стараясь выяснить местоположение врага, но каждая фраза звучала с разных сторон, и парень терялся в догадках, где тот находится. Одно было ясно: его цель — дискредитировать Хаку в его глазах, но зачем... «Странная техника», — думал Тибо. Сталкиваться с чем-то подобным ему ещё не приходилось. — Я и не рассчитывал, что ты поверишь мне без доказательств, и они у меня имеются, — произнёс собеседник. Прямо перед ним, как из воздуха, появились белая маска ойнина с красной волной и протектор со знаком деревни Скрытого тумана. Они упали рядом с ним на пол. Хару безотрывно смотрел на них, и что-то внутри ёкнуло. — И это не всё. Спроси у Учиха Саске, Харуно Сакуры или у Наруто Узумаки. Они тогда были в одной команде. И наверняка помнят тот бой на недостроенном мосту в стране волн, когда они защищали инженера и сражались с дьяволом Скрытого тумана, Момочи Забузой и Хаку Юки. И будь осторожен, маленький принц, ему наверняка нужно то же, что и всем, кто охотится за вами, из-за чего вам приходилось всю жизнь скрываться и убегать, — говорил невидимка, и после всё стихло. Исчезло чувство чужого присутствия. «Этого не может быть... Неужели и он», — подумал он, не до конца веря в то, что говорил его невидимый собеседник. Хару вспомнил их первую встречу. Тогда чужака он воспринял в штыки, впрочем, как всегда. Но его доброжелательность и желание стать другом показалось ему искренними, особенно после совместных тренировок. После того, как они оказались в одной команде и прошли экзамен чунинов, слаженно работали на миссиях, прикрывая друг друга, он окончательно проникся доверием к нему. Ведь родители и сестра так же тепло к нему относились. «И что теперь... выходит, он враг... Быть того не может... Есть только один способ проверить», — подумал он, покидая свою комнату. Наруто и Сакуру найти ему не удалось, они были на миссии, но, к счастью, Саске оказался дома. Хару спросил о той миссии и роли Хаку в ней, искренне надеясь, что слова невидимого собеседника всё-таки не подтвердятся. — Да было дело. Ловко же тогда он провёл нас, даже Хакаши не сразу догадался... И тот бой на мосту... Я тогда проиграл ему и не особо помню, чем он закончился, давно это было. Но это правда, что он был подручным Забузы и его таланты для его возраста впечатляли. Он тогда был чуть старше нас, а мы только недавно получили протекторы и покинули академию, — ответил Саске, усмехнувшись своим воспоминаниям. — И тебя не насторожило присутствие в деревне и в твоем квартале настолько опасного человека? — удивился Хару. — У каждого человека есть скелеты в шкафу, а у шиноби их на порядок больше. И если уж Пятая приняла его, то мне незачем было ворошить прошлое. Но почему ты об этом спрашиваешь? Вы же друзья, наверняка он рассказывал тебе о себе, — удивился Учиха-младший. — Рассказывал, да, видимо, не всё, — произнес Тибо и вернулся домой. Он лёг на кровать в своей комнате и тихо лежал, прислушиваясь к своим чувствам. «Ловко же он провел нас тогда...» — то и дело всплывали в памяти слова Саске. «Чуть старше Саске. Значит, и насчет своего возраста тоже солгал», — понял Хару, ведь он был младше Саске на год. Досада не давала покоя. Он расслабился, потерял бдительность, позволил себя обмануть, подвергнув своих родных опасности. «Что же тебе нужно на самом деле... Неужели и ты...» — думал Хару, лежа на кровати, прикрыв глаза тыльной стороной руки. «Почему он тогда так долго тянул... Когда намеревался действовать? И что планировал делать: убить, похитить и шантажировать или просто украсть? А тянул время, чтобы никто из нас даже не подумал, что это его рук дело», — пришел он к выводу. Сердце болезненно сжалось. Как же он мог так просчитаться? Парень решительно поднялся с кровати и покинул дом. На Коноху опускался вечер, даря прохладу после дневной жары. Тибо направился к дому Хаку. Тот собрал походный рюкзак на случай, если их отправят на миссию, и решил заняться стиркой. Вытащив тазик с бельём к верёвкам, натянутым в огороде, стал вешать одежду и простыни, тщательно расправляя их. Узнав знакомую поступь Хару за спиной, не сразу обернулся. Тот стоял поодаль и смотрел на него пустым взглядом. — Хару, — произнес Юки, закончив вешать бельё, не особо удивившись визиту своего соседа. Он часто приходил к нему вечером. Они пили чай на крыльце и разговаривали. — Слушай, я тут вспомнил, что ты о себе рассказывал. Того старика-отшельника случайно не Момочи Забуза звали? — произнес Тибо спокойным холодным тоном. Хаку испуганно замер, ему казалось, что сердце перестало биться. Тело покрылось холодным потом. «Как... Откуда он узнал... Ведь я убил того человека...» — лихорадочно думал он. — Что ж, ойнин скрытого тумана, не хочешь рассказать, зачем устроил этот спектакль? У тебя же была какая-то цель, верно? Хотелось бы узнать, какая, — голос Ясухару отдавал сталью. — Хару, я могу всё объяснить, — произнес побледневший Хаку. — Ух ты, уже и отговорку придумал. Только стоит ли... Я говорил с Саске, и он подтвердил, кто ты и чем занимался. А я, дурак, повелся на разговоры о дружбе и прочей чепухе. Представляю, как ты смеялся за моей спиной, что так легко обвел вокруг пальца кучку олухов, — с горечью в голосе говорил Хару, бросив к его ногам маску ойнина и протектор деревни Скрытого Тумана. Вещи из его прошлой жизни. — Хару, ты не прав, я, конечно, виноват, что солгал, но я бы ни за что... — произнес Хаку упавшим голосом, сознавая, что теперь всё кончено. — Заткнись. Интересно, в своей силе ты тоже небось сдерживался. Покажи мне свою истинную силу, силу ойнина, — произнес Хару, и его изумрудные глаза потемнели от гнева и ярости. — Я не хочу с тобой драться, — сказал Хаку. Парень невольно напрягся, чувствуя угрозу от своего друга. — А я с удовольствием, — ответил Хару и, вмиг оказавшись рядом, тут же последовал мощный удар кулаком в лицо. Он смог защититься блоком, но удар был невероятно силен. Срывая бельевые веревки, Хаку отлетел в сторону, покатился кубарем, пытаясь сгруппироваться. Затем медленно поднялся. — Прости, — тихо произнес Юки. — Ни за что, — уверенно заявил Тибо и, оказавшись снова рядом, обрушил на него комбо из кулачных ударов, закончив коленным ударом в солнечное сплетение. Хаку на миг перестал дышать и рухнул на колени, позволяя себе только защищаться. Но не все атаки удалось заблокировать. Затем последовал удар ногой в живот. Дышать стало больно, и изо рта хлынула кровь. Хаку закашлял, пытаясь подняться. Но Хару сам поднял его, резко прижав к стене квартала напротив его дома. Юки держался за бок, полагая, что сломаны ребра. Хару схватил его за шнурок подвески и сильно натянул. — Где же твоя хваленая сила? — со злобой спросил Хару. — Я никогда... не подниму... на тебя руку, — хриплым чужим голосом произнес Хаку, вцепившись в его руку, чтобы тот не задушил его. Внезапно ощущение того, что Хару хочет его убить, закралось в душу леденящим оцепенением. — Ничтожество, ты ещё смеешь делать мне одолжение, — разозлился Хару, снова ударив его в лицо, затем в живот, дернув за шнурок. Тот лопнул, и кулон в виде снежинки покатился по каменной мостовой. Потом последовал ещё один удар и ещё. Постепенно он потерял им счет, и с каждым разом его защита ослабевала. Он даже практически не чувствовал боли. Хаку понял, что с каждым ударом он близок к беспамятству. Тибо явно был не намерен его щадить и без жалости выплескивал на нем боль и разочарование, которые были в каждом ударе, в его ненавидящем взгляде. «Вот, значит, как всё закончится», — думал Хаку, оседая на землю. Затуманенным взглядом он отыскал тот самый кулон и успел протянуть к нему руку и зажать его в ладони. — Больше никогда не приближайся ни ко мне, ни к моей семье. Отныне для меня ты умер, — сказал Хару и, бросив его на земле, пошёл прочь, даже не задумываясь над тем, что оставляет его в беспомощном тяжелом состоянии, давая понять, что дальнейшая судьба Хаку его больше не интересует.   — Прости, — еле слышно прошептал Хаку и потерял сознание. Придя домой, Хару поднялся в свою комнату и, сняв одежду, лег на кровать, не рассчитывая заснуть в эту ночь. Сердце разрывалось от сознания того, что тот, кого он считал лучшим другом, обманул и предал его. «Никому не доверять... больше никому и никогда», — решил для себя он. Юдай торопливым шагом шел по улицам Конохи, спеша в квартал Учиха и надеясь, что Хаку ещё не лег спать. Он должен был вернуть ему свиток с техникой, которую изучал, и совершенно забыл про это. Уже совсем стемнело. Камацу забежал во двор дома Хаку и обомлел, увидев погром в огороде, сорванные бельевые веревки с простынями, сломанный забор. Не надо было большого ума, чтобы догадаться, что здесь случилась трагедия. Юдай забежал в дом, позвал Хаку, но тот не откликнулся, прошёл по комнатам, даже в ванную заглянул, но дом оказался пуст. «Что же произошло?» — недоумевал блондин. Страх завладевал его чувствами. Он вышел за калитку на дорогу и только там, озираясь по сторонам, заметил неясный силуэт. Было совсем темно, и парень поначалу подумал, что ему показалось, но всё-таки решил подойти ближе. И чем больше он приближался, тем больше узнавал розовое кимоно и черные, разметавшиеся по земле, длинные волосы. Юдай бросился к нему, перевернул на спину. Его лицо было синим от побоев, одежда в крови. — Хаку, — позвал он его и, припав ухом к груди, всё-таки различил редкое тихое биение сердца. «Жив», — облегченно вздохнул Камацу и, взвалив его на плечи, потащил в госпиталь. Срочно в госпиталь вызвали Шизуне и бригаду оперативных ирьёнинов. Над Хаку уже склонились медсестры, подготавливая его тело к операции. Шизуне осмотрела его. — Боже мой, кто мог такое с ним сотворить, — удивилась женщина. На теле Хаку живого места не было. Лечение с помощью медицинских техник должно было стабилизировать его состояние и приблизить выздоровление, ускорив регенерацию тканей, и медики искренне надеялись, что они не опоздали. В центре огромного зала седьмой реанимации находилась гигантская сложная пентаграмма в виде квадрата, круга и четырёхконечной звезды. В её центре лежал Хаку. В основаниях каждого угла квадрата сидел один ирьёнин, питая чакрой пентаграмму и печати, которые в ней находились. Медикам приходилось менять друг друга каждые три часа, как только объем их чакры начинал иссякать. Было нелегкой задачей и восстановление тканей, так как это требовало безошибочного контроля чакры. И Шизуне строго за этим следила, принимая в этом непосредственное участие. — Как он? — поинтересовалась прибывшая в госпиталь Цунаде. — Плохо. Как будто его молотом били. Странно, его способности ниндзя феноменальны, так почему... Не понимаю... Неужели нашелся тот, кто превзошел его по скорости? Не нравится мне всё это, — говорила Шизуне во время короткого перерыва. Цунаде сидела в своем кабинете, изучая результаты первичного обследования. И картина складывалась удручающая. Из него как будто пытались сделать фарш, но чем больше она об этом думала, тем больше ей казалось, что он не особо защищался от атак. «Почему Хаку... Кто же напал на тебя», — думала она. Если он очнется, то это будет просто чудом.