не то время, не то место

гань юй часто попадала в неловкие ситуации. самым-самым был, разумеется, тот случай, когда она застряла в горле чудища. больше тысячи лет он венчал вершину списка «неловкие ситуации, в которые попадала гань юй». но потом случилось кое-что. событие, которое пинком сбросило ту историю с первого места. началось всё с ежегодного праздничного вечера, который торговая гильдия фэйюнь устроила после сбора урожая, во время праздника лунной охоты. приглашали на него либо богатых, либо знатных, либо известных. разумеется, приглашение поступало и цисин. таким образом в тот вечер гань юй оказалась в парадном здании гильдии. спустя примерно два часа светских разговоров, уверений в искренней дружбе и желании помочь случился небольшой казус. гань юй, одетую в простое рабочее платье (она не успела переодеться после трёхчасовых переговоров с бастующими рудокопами из разлома), приняли за служанку и потребовали от неё немедленно, сию же минуту («иначе уволю тебя, паршивка»), принести со склада бамбуковые доски. гань юй могла постоять за себя. она могла. честно. но не тогда, когда с ней разговаривали так грубо и властно. поэтому она послушно отправилась на склад. и там, копаясь в ящиках, внезапно услышала скрип двери. инстинктивно — сама не зная зачем — спряталась за стеной из ящиков. но, как оказалось чуть позже, сделала это зря. потому что те, кто потревожил её, были настолько заняты друг другом, что не замечали ничего вокруг. сначала гань юй услышала протяжное «о-о-ох», а затем звук удара о ящик, удара, судя по громкости, весьма и весьма болезненного. её первым порывом было броситься на помощь человеку, который, очевидно, ощущал себя настолько плохо, что не управлял собственным телом. она сделала один шаг из-за ящиков и почти сделала второй, но замерла. сначала в недоумении, а потом в смущении, когда поняла природу этого звука. мнущего одежду, судорожно дышащего, чпокающего звука. гань юй покраснела так, как будто проглотила мешок заоблачных перчиков. и отступила на шаг. святые архонты. лучше бы на склад проникли какие угодно чудища — хиличурлы, маги бездны, демоны, да хоть сам осиал, — кто угодно. только не два человека, которые не сумели дотерпеть до конца вечера и искали уединённое место, чтобы поцеловаться. хотя, судя по тому, что гань юй слышала… это был не «просто поцелуй». во-первых, он был долгим (по ощущениям гань юй, молившейся, чтобы он поскорее закончился, длился примерно тысячу лет). во-вторых, (не заставляйте её произносить это ещё раз), жарким. в-третьих. это были два парня. из-за темноты на складе гань юй поняла это только тогда, когда они заговорили. она заткнула уши мизинцами, чтобы ничего не слышать, но, увы и ах, она была адептом. а адепты слышали всё. к счастью гань юй, два нарушителя её спокойствия не клялись друг другу в вечной любви и верности (почему-то ей казалось, что все разговоры влюблённых должны быть такими). нет, обсуждали они то же самое, что и все гости сегодняшнего вечера — сватовство старшего сына и наследника фэйюнь. гань юй не вникала в эту тему — в конце концов, светские сплетни были вне её компетенции, — поэтому после краткого колебания освободила уши и прислушалась. — между прочим, для нас с тобой тоже важно, чтобы родители мо хан согласились выдать её за моего брата, — убеждал первый парень. гань юй от удивления забыла сделать вдох. брата?! — почему это? — если брат удачно женится, — тишина и едва слышный шелест, — то моим родителям станет совершенно на меня плевать. молчание. молчание. тишина. гань юй чувствовала напряжение даже через заставу из ящиков. — ну… не смотри на меня так! — нервно добавил парень. — ладно, им будет плевать не на меня, а на… хм… то, с кем я буду? если подгадаем удачный момент для признания, то они даже примут это благосклонно. ну, по крайней мере, я надеюсь… хм… интересно, стоит ли объявлять сегодня, после удачной помолвки, или подождать свадь… — син цю. голос был напряжённый. даже трагичный. гань юй уже поняла, что не сможет ни сбежать, ни закрыть уши, и смирилась с тем, что ей придётся отвратительно и низко подслушивать чужие разговоры. и — что самое отвратительное и низкое — ей стало любопытно. осознав это, гань юй подумала о том, что со стороны властелина камня было бы милосердно сбросить на её голову метеорит. и избавить её тем самым от мук совести. — что — син цю? — уверенный удар каблука о пол, шуршание ткани и едва различимый силуэт, появившийся из-за ящиков (гань юй замерла, чтобы не выдать себя движением). — не смотри на меня так! и жалеть меня тоже не надо! мне всё равно на отношение родителей, и ты прекрасно об этом зна… — я знаю, — одновременно со словами послышался осторожный шаг, едва слышный. потом снова шелест ткани, и второй силуэт приблизился к первому. так близко, что гань юй зажмурила глаза. — знаю, что тебе не всё равно. но если ты не хочешь говорить об этом сегодня — хорошо. гань юй ожидала услышать те же звуки, которые слышала, когда эти двое только попали на этот склад неловкости. но снова ошиблась. и решила, что любовным романам доверять не стоит. после молчания, продлившегося с десяток бешеных ударов сердца гань юй, она услышала лишь громкий усталый вздох. и слова: — чун юнь, — син цю передразнил серьёзность недавнего обращения. — хорошо, твоя взяла. мне расхотелось целоваться. доволен? давай вернёмся в зал. гань юй возликовала. и снова помолилась всем архонтам (и богам заодно), чтобы чун юнь согласился. но он молчал. тяжело. долго. а потом спросил неуверенно: — ты обиделся? гань юй преодолела желание хлопнуть себя рукой по лбу, как это часто делала кэ цин. даже она. даже она уже поняла! — если бы я обиделся, — раздался недовольный голос, — я бы запер тебя здесь. а так я просто не хочу продолжать этот разговор. я, знаешь ли, планировал хорошенько повеселиться этим вечером. гань юй почувствовала то, что пряталось за этим небрежным «я не обиделся». и молила, чтобы второй парень тоже понял (кажется, она уже всерьёз стала переживать за эту пару). но. боги снова её не услышали. — ох, хорошо, — с облегчением произнёс чун юнь. — тогда давай выйдем. как раз я уже не красный. самое вре… договорить он не успел. гань юй зажмурила глаза, но было поздно. она тоже не успела. увидела, как первый силуэт приблизился ко второму настолько близко, что почти слился с ним, и потом… о, архонты. снова этот влажный звук. смилостивитесь над бедной гань юй и лишите её слуха, пожалуйста. спустя примерно тысячу лет — предыдущие тысячи лет жизни гань юй не казались такими же долгими, как время, проведённое в кладовке под звуки поцелуев двух парней: одного — очень, очень обиженного (очень), и второго — который не хотел, чтобы его целовали сейчас, но не слишком-то и сопротивлялся, — спустя тысячу и один год бедняжка гань юй вновь услышала голоса. — зачем… зачем ты снова… я же опять красный… — слабым голосом произнёс чун юнь, как будто собирался вот-вот грохнуться в обморок. гань юй предположила, что дело в длительном кислородном голодании. о том, что его вызвало, она предпочитала не думать. — раньше ты не был против поцелуев. но если они тебе надоели, так и скажи, — син цю старался говорить печально, но восторг в голосе выдавал его с головой. либо гань юй уже научилась различать оттенки его голоса. наверное, это самое бессмысленное умение, которым она овладела, потому что в её планах на ближайшие пятьдесят лет значилось держаться как можно дальше от этих двоих. не потому, что ей было неприятно. просто после сегодняшнего вечера она не сможет взглянуть им в глаза. хотя, кажется, кэ цин рассказывала что-то об очках с тёмными стёклами, которые изобрели в фонтейне… — я не против, — голос чун юня сделался почти что умоляющим, — просто… не здесь и не… ай, ладно, — воскликнул он, а затем гань юй подпрыгнула от глухого стука, который определила для себя как удар кулаком по дереву. звук был тихим, но неожиданным. — давай уже выйдем отсюда. и вернёмся через сад. мне полегчает, если я засуну голову в фонтан. — куда ты так торопишься? вечер в самом разгаре. на наше отсутствие никто не обратит внимание. — дело не в нашем отсутствии! дело… в присутствии, — беспомощно закончил чун юнь. но добавил уже уверенно: — архонты, син цю! ты же прекрасно знаешь, что здесь ещё кто-то кроме нас. не притворяйся. … … … гань юй пережила войну архонтов. сотни руководителей цисин разной степени строгости и адекватности. десятки адептов и даже властелина камня. но не могла предположить, что смерть настигнет её на складе парадного здания торговой гильдии фэйюнь, посреди ящиков и корзинок. жизнь — воистину — непредсказуемая штука. — ну знаю, и что? раздался вздох, а затем мягкие шаги. за ним последовал скрип двери, за которым гань юй едва расслышала конец разговора: — а что если там кто-то из твоей семьи? или кто-то, кто может рассказать твоим родителям? — ну, мы же всё равно собирались… … только когда вокруг вновь воцарилась безмолвная ночь, гань юй вдохнула. выдохнула. тяжело села на пол и нервно рассмеялась. кэ цин ей ни за что не поверит.