С Рождеством

      Впервые они встретились, когда Лань Ванцзи было семь лет.       Тогда было первое Рождество, которое они с братом встречали без мамы, и маленький Лань Чжань никак не мог заснуть. Он тихо выбрался из-под одеяла и, стараясь не разбудить уже спящего Лань Сиченя, спустился в гостиную, которая ещё хранила тепло домашнего очага.       Там он устроился в высоком мамином кресле, прямо с ногами, хотя дядя всегда запрещал ему подобное, и молча смотрел, как в почти кромешной темноте в камине гаснут последние красные искорки угольков.       Кресло было мягкое, с невысокими широкими бортиками для локтей; на бархатной обивке кое-где уже были потёртости, но там, где ткань ещё была не затронута рукой времени, всё ещё остался рисунок маленьких, практически крошечных цветочков. Мама очень любила сидеть в этом кресле и читать вечерами напролёт.       Иногда, когда у братьев Лань было свободное от занятий время, они приходили к ней в гостиную: Сичень аккуратно устраивался на одном из подлокотников и приваливался к её хрупкому плечу; Ванцзи же она всегда сажала к себе на колени. И читала им вслух. Её обычно тихий голос в такие моменты всегда обретал силу. Она читала им про огромных огнедышащих драконов и славных отважных рыцарях, их побеждающих и спасающих из плена бедных принцесс. Порой истории были про магов, защищающих свой мир от злых колдунов, которые хотели его разрушить и поработить всех людей.       А иногда, обычно перед Рождеством, она рассказывала им о маленьких добрых существах, помогающих Санте разносить подарки. Они носили пушистые красные накидки с белым мехом, под которыми были красивые зелёные кафтаны, искусно вышитые серебристой нитью; на ногах их были забавные ботиночки с носами, загнутыми кверху, а на головах — большие мохнатые шапки с звонкими бубенчиками. Они путешествовали по всему миру на волшебных летающих санях, запряжённых девяткой оленей, и приносили детям подарки.       Всегда, когда мама увлечённо рассказывала про эльфов, Лань Чжаню и Лань Хуаню казалось, будто бы они сами превращались в весёлых помощников Санты: они с упоением рассекали зимний морозных воздух на волшебных санях, они пробирались в дома через дымоход и осторожно раскладывали подарки в развешенные на камине носки; они на пару съедали рождественское печенье с молоком, которое хозяева оставляли для своих ночных гостей. А потом, уже после рождественской ночи, они улетали обратно в свой огромный дом, находящийся на Северном полюсе, где наравне с остальными эльфами готовили подарки к следующему Рождеству, лепили снеговиков, играли в снежки, кормили северных оленей морковкой, а после катались на них по снежных сугробам.       Вновь и вновь перед глазами вставала удивительная картина: искрящийся в ярком солнце холодный воздух, чистое-пречистое голубое небо, огромный дом — или даже замок! — сделанный как будто изо льда, но который внутри был невероятно тёплым; большие северные олени, резвящиеся на снежной равнине; маленькие фигурки эльфов, суетящиеся вокруг дома-замка. И невероятно огромная фигура в красном меховом плаще, с длинной белоснежной бородой и добрыми голубыми глазами. В руках Санты — а никем иным эта фигура быть просто не могла! — дымилась большая чашка с горячим шоколадом, а сам он сидел на крыльце дома-замка в таком же огромном, как и он сам кресле, и молча наблюдал за своими помощниками.       Как бы Лань Ванцзи хотел быть одним из его эльфов! Хотел помогать Санте, другим эльфам, хотел завести много-много друзей! А то они с братом только учатся, и на веселье почти не остаётся времени, а на общение со сверстниками и подавно.       Лань Ванцзи безумно любил зиму. Он любил её так же сильно, как маму или брата. Он радовался, когда на улице выпадал первый снег, прикрывая словно покрывалом деревья в их саду, и расстраивался, когда приходила пора весны, а вместо снежной массы вдруг образовывались лужи. В такие времена он приходил к Сиченю. Или к маме. И они вместе сидели, иногда в тишине, а иногда мама опять рассказывала какую-нибудь сказку.       Только... в этом году, за несколько дней до первого снега мама ушла. Просто однажды братья Лань не увидели её, привычно сидящую в своём кресле, а дядя сказал им, что она больше не вернётся. Сичень в тот день убежал в их комнату, а Ванцзи просто не мог понять — как это «не вернётся»? Почти каждый вечер он приходил в гостиную, забирался в её кресло и всё ждал, когда же она придёт, тепло ему улыбнётся, ласково потреплет по волосам и усадит к себе на колени.       Он всё ждал и ждал, но она всё никак не приходила. И постепенно он начал понимать, что же имел в виду дядя. Мама не вернётся. Не вернётся так же, как в своё время не вернулся отец. Он понял, но не мог больше не приходить в гостиную. Не мог перестать сидеть в её кресле потому, что его всегда окутывал её особенный запах; он закрывал глаза, дышал полной грудью и представлял, как её маленькая ладонь гладит его по волосам. В голове звучал её голос — тихий, но наполненный особенной силой, способной оживлять все сказки.       Лань Ванцзи было семь, когда одна из сказок ожила.       Он сидел в мамином кресле с ногами, а глаза его уже слипались от того, что он хотел спать, когда в гостиной появились они. Сначала он подумал, что это дядя проснулся посреди ночи и спустился вниз, чтобы погнать его в спальню. Но потом он заметил, что высокая фигура была одета в меховую красную накидку, а на голове у неё была большая шапка, бубенчики на которой тихо позвякивали в такт шагам. Дядя бы точно такое никогда не надел — Ванцзи был свято в этом уверен, — поэтому он во все глаза смотрел на эльфа.       Внезапно эльф — совсем не такой, как рассказывала мама, и который был наверное даже выше его дяди! — остановился, а из-за его спины показалась низенькая фигурка в зелёном кафтанчике, который был наверное на размер больше, чем нужно. Мальчик осторожно выглянул из-за большого эльфа и с таким же интересом, который сейчас был у Лань Чжаня в глазах, принялся его рассматривать. — Дядя Цзян, дядя Цзян, — громким шёпотом обратился мальчик к большому эльфу, дёргая того за край накидки, — а это же человек, да? А почему он не спит? Ой, а он такой же маленький, как и я? Дядя Цзян, а почему?..       Большой эльф — дядя Цзян — тихонько шикнул на мальчика и медленно подошёл к Ванцзи, присев перед креслом на корточки: — Почему ты не спишь, малыш? — на его лице была мягкая улыбка, и вместо ответа Лань Чжань только внимательнее принялся разглядывать большого эльфа. Голубые, с лиловым оттенком глаза, просто лучащиеся добротой и лаской, тёмные пряди волос, выбившиеся из-под шапки. Видя неподдельный интерес к себе, эльф тихо рассмеялся, а после потрепал Ванцзи по волосам. — Тебе нужно спать, малыш, и давай договоримся? То, что ты нас видел — это большой-большой секрет, ладно?       Ванцзи быстро закивал головой, всё ещё распахнутыми от удивлённого восторга глазами глядя на большого гостя. — Хорошо, — ещё ярче улыбнулся эльф — так ярко, как дядя никогда не улыбался — и тихонько зашептал ему на ушко: — Пусть тени за окнами дышат, они нас с тобой не услышат... Навстречу юности летит игрушечный фрегат, А ты себе тихонько спи, мой маленький солдат... Пусть тени за окнами дышат... они нас с тобой не услышат...*       Лань Ванцзи было семь, когда он впервые увидел эльфов Санты.

❄❄❄

      Лань Ванцзи восемь, и он с нетерпением ждёт появления своих гостей. В прошлое Рождество, когда дядя увидел, что он снова заснул в мамином кресле, он только тяжело вздохнул, но не стал ничего ему говорить. Зато Лань Чжань, во всех подробностях помнящий предыдущий вечер, чуть было не рассказал, что произошло. Но он вспомнил о данном обещании и вспомнил, что дядя всегда называет его «выдумки» всего лишь его сном, поэтому тихо промолчал в ответ.       Но душа ребёнка не могла утаивать волшебства, поэтому сразу после завтрака Ванцзи взахлёб рассказывал Сиченю про их ночных гостей. И Сичень, как такой же ребёнок, как и Ванцзи, начал верить. Верить, что их мама рассказывала им далеко не сказки, а всё то, что она знала про эльфов.       Все зимние каникулы братья мечтали о том, как за ними прилетит на санях сам Санта и заберёт их в свой волшебный дом-замок, где их ждут необыкновенные приключения... Но ничего не происходило, и Лань Хуань, которому прошедшей осенью исполнилось уже девять лет, устал ждать. Он также, как и дядя, говорил Лань Чжаню, что это был всего лишь сон, но они не смогли убедить в этом самого Ванцзи.       Он всё ещё верил. Но уже не в то, что за ним прилетит Санта, а в то, что эльфы существуют. Потому что он их видел, видел собственными глазами.       Той зимой он сделал вид, что согласен с братом и дядей, но сейчас он вновь с ногами залез в мамино любимое кресло, вновь с закрытыми глазами вдыхал её особенный, всё никак не выветривающийся запах, и вновь ждал их появления. Потому что они не могли не прийти.       Старинные часы в углу гостиной пробили двенадцать. За окном яростно ревела метель, бросая в окно порывы снега, а в камине на этот раз огонь ещё не успел полностью затухнуть; оранжевые огоньки весело прыгали по всей комнате, изредка освещая стены, путаясь в пушистых лапах зелёной ели и отражаясь в стеклянной поверхности разноцветных шариков на ней. Лань Чжань сидел в кресле, а на низком столике, расположившемся прямо перед ним, стояла большая тарелка с рождественским печеньем и двумя стаканами молока.       Обычно семьи оставляли всего один стакан, но Ванцзи посчитал неправильным, что один из эльфов останется без угощения, поэтому вечером, когда и дядя уже лёг спать, пробрался на кухню и погрел ещё молока в микроволновке. Ведь на улице зима, к тому же — такая ужасная метель, и эльфы наверняка замёрзли, чтобы пить молоко холодным.       Глаза упрямо закрывались и Ванцзи всё чаще и чаще клевал носом, но он упорно не желал пропустить появление своих рождественских гостей, поэтому не давал себе закрывать глаза больше, чем на десять секунд. — Ты снова не спишь, малыш? — с улыбкой послышалось за его спиной, и Лань Чжань радостно вскочил с кресла.       Это был тот же большой эльф, что и в прошлом году, только в этот раз маленького мальчика с ним не было. Лань Чжань немного поник, но всё равно приблизился к большому эльфу и потрогал его красную накидку: — И правда из меха! — с радостным удивлением и улыбкой на лице воскликнул он.       Большой эльф тихо рассмеялся и вновь присел перед ним на корточки: — Ты специально не ложился спать, малыш? — Ага, — Ванцзи закивал головой, — я даже специально погрел ещё один стакан молока, но... с Вами нет мальчика... — Ах, Вэй Ин, — тепло улыбнулся большой эльф, — он немного приболел, поэтому не смог отправиться со мной. — А эльфы тоже болеют? — поразился Лань Чжань. — Конечно, — вновь рассмеялся его гость. — Мы болеем так же, как и вы, люди, — добавил он. — А Вы правда на санях летаете? А правда, что у Вас дома небо разноцветное? А правда, что—...       Мужчина засмеялся ещё громче и смех его звучал не менее звонко, чем колокольчики на его шапке: — Про сани — это правда. А разноцветное небо... Это называется северное сияние, малыш. Почти каждую ночь мы можем смотреть на то, как небо расцветает синими, зелёными и даже красными всполохами. Это происходит в атмосфере: наше Солнце способно создавать особенный световой ветер, который и окрашивает газы, находящие высоко-высоко над поверхностью земли... Ты же знаешь, что такое атмосфера? — То, что не даёт нам умереть, удерживая воздух вокруг Земли? Как будто кокон? — Верно, ты почти прав, малыш. Хотя, сравнение с коконом я слышу впервые. Но... ты же знаешь, что тебе нужно спать ночью? — Почему? — Вэй Ин тоже часто задаёт мне этот вопрос. Сон необходим для человеческого организма, потому что в это время ты отдыхаешь от всех событий, произошедших с тобой за весь день. А энергия, которая накапливается во время сна, позволяет тебе усердно трудиться весь следующий день. — А если я буду трудиться, я стану эльфом? — с любопытством поинтересовался Лань Ванцзи, в ответ вновь услышав мелодичный смех: — Эльфом можно только родиться, малыш. Да и к тому же, это же весьма трудная работа — разносить детям подарки всего за одну ночь. — Но ведь у вас там олени! И север... северное сияние! И... И Санта! — Санта? Верховный эльф? Его так называют в мире людей? — Да! Санта руководит всеми эльфами, следит за порядком и пьёт горячий шоколад каждый день! — Насчёт горячего шоколада не знаю, — ласковая ладонь пригладила его лохматые на затылке волосы, — но вот в том, что он так же, как и остальные эльфы, разносит подарки, я уверен наверняка! — Правда? А его можно увидеть? — Он обычно не показывается на глаза людям. В прочем, как и все остальные эльфы. Просто с тобой случилось исключение из правил. — А почему? — Ты просто не спал и увидел нас. А если ребёнок искренне верит, что это правда, он уже никогда не поверит в то, что это был всего лишь сон. — Тогда я никогда не перестану верить! — клятвенно пообещал Лань Чжань и даже поднял правую руку, как доказательство своих слов. — Хорошо. А теперь... тебе пора в кроватку. Проводить тебя до комнаты? — Не надо! — замотал головой мальчик. — Лучше спойте колыбельную, как в прошлом году! — Хорошо, — легко согласился большой эльф и, подняв его на несколько секунд в воздух, мягко опустил в мамино кресло. — Пусть тени за окнами дышат, они нас с тобой не услышат...

❄❄❄

      Лань Ванцзи девять и всего через два года он перейдёт в среднюю школу. Сичень говорит, что там скучно — учителя не шутят, как это было в начальной школе, а всё время нудно преподают свои предметы, но Ванцзи ждёт этого времени с нетерпением. Потому что там добавится несколько очень интересных уроков! И он станет уже совсем взрослым — одиннадцать лет, как-никак!       Лань Ванцзи девять и он снова сидит в мамином кресле, которое он едва уговорил дядю не относить на помойку. Потому что мамино. Он вновь с нетерпением ждал своих гостей; на низком столике опять стояла два стакана молока (тёплого, потому что на улице снова было холодно!) и большая тарелка с овсяным печеньем с шоколадом, а огонь из камина играл с тенями на ёлке и пушистой яркой мишуре, отражался в гранёном стекле стаканов и заставлял мальчика изредка прищуриваться, когда один из особо ретивых огненных зайчиков заглядывал ему в глаза.       Каждые пять минут он смотрел на большие напольные часы, стоящие в углу гостиной, но до двенадцати было ещё больше получаса, поэтому ещё минут пятнадцать назад он сбегал в их с Сиченем комнату и принёс оттуда учебник по истории. Его тихий голос читал книгу вслух для зелёной ёлки и яркого огня в камине, для огромного шкафа с сервизом и для... мамы. Потому что она не могла не прийти к нему в канун Рождества.       Лань Чжань представлял, как теперь уже она, а не Сичень, сидит на подлокотнике своего кресла и обнимает одной рукой Ванцзи за плечи, заглядывая в книгу и рассматривая редкие картинки. Её знакомый запах, который так и не выветрился из обивки, мягко лез ему в нос, только укрепляя его предположения касательно её присутствия рядом.       Он думал, а видела ли мама когда-нибудь настоящих эльфов? Ведь не могла же она так подробно описать их внешний вид, если бы никогда их не встречала, ведь так? Интересно, а она когда-нибудь разговаривала с ними? А пели ей ту же колыбельную, которую пели ему? А оставляла ли она дополнительный стакан молока, как это делал он? А видела ли она северное сияние? А если видела, оно такое, как рассказывал большой эльф? Или намного-намного красивее?       Конечно, рождественским утром в прошлом году он сразу побежал к дяде и попросил показать ему северное сияние. Дядя тогда немного поворчал для виду, но нашёл в интернете фотографию. И... Ванцзи разочаровался. Да, оно было ярким, цветным, но почему-то казалось ненастоящим. Почему, Лань Чжань не понял до сих пор, ведь именно таким он его себе и представлял.       В этом году он планировал расспросить большого эльфа поподробнее. И о северном сиянии, и об оленях, и о Санте, которого тот в прошлый раз назвал, кажется, «верховным эльфом». И он очень надеялся, что в этом году с ним придёт и тот маленький мальчик в зелёном кафтанчике примерно на размер больше, чем нужно. Его Лань Ванцзи тоже хотел расспросить обо всём!       Была ли у них школа? А преподавали там те же уроки, что и ему? Или их обучали специальному эльфийскому делу? А как проходило это самое обучение? А что...       Но планам Лань Чжаня не суждено было сбыться в этом году, потому что... он уснул. Прямо в кресле, в которое уже привычно забрался с ногами, с учебником по истории на коленях и с запахом мамы, окутавшим его, словно тёплым одеялом.       Он уснул и уже не видел, как ровно в двенадцать часов в гостиной появились трое: большой эльф, мальчик, которого Лань Чжань видел два года назад, и ещё один мальчик с немного серьёзным лицом и скрещенными на груди руками. Не видел, как кто-то из них взял с дивана, стоящего неподалёку, шерстяной плед и укрыл его им; не видел, как тихо они раскладывали подарки по носкам, висящим на камине, и не слышал, как перед самым уходом большой эльф уже привычно напел ему на ухо колыбельную. «Пусть тени за окнами дышат...»       Лань Ванцзи девять и он с изумлением рассматривал небольшую прямоугольную фотографию, на которой в ночном зимнем небе переливалось яркое северное сияние. Где-то внизу белели тёмные сугробы снега, а красивый свет лился с неба прямо на них, слегка окрашивая их в самые разные цвета.       Лань Ванцзи девять и он второй раз в жизни увидел чудо. В первый раз это были ожившие герои маминых сказок — эльфы, а сейчас он держал в руках простую фотографию, которую, однако, сегодня же попросит дядю поместить в рамку и поставить в их с братом комнате. Несмотря на небольшое разочарование в душе от того, что он не сумел встретить своих гостей в этом году, он был невероятно рад такому подарку. Ведь даже на фотографии казалось, будто бы яркие огни в небе движутся, перетекают из одного цвета в другой и даже, если долго-долго не отрываясь смотреть, превращаются в какие-то неведомые фигуры.       Лань Ванцзи девять. И он невероятно, безумно счастлив.

❄❄❄

      Лань Ванцзи... восемнадцать. И он наконец-то закончил школу. И среднюю, в которую так хотел поскорее попасть, и старшую, которую начал ненавидеть уже заранее — на втором году обучения в средней. Дело было в том, что это была не совсем школа, а скорее закрытый пансион для детей богатых родителей. Туда ходил и Сичень, который поначалу тихо злорадствовал (ему было тринадцать, когда Ванцзи пошёл в среднюю школу и тот ещё не знал, как много сил придётся ему прилагать), а после проникся усталыми глазами младшего брата и подтягивал того по тем предметам, которые Лань Чжань не совсем понимал.       Ненавидел школу-пансион Ванцзи далеко не потому, что там нужно было усердно работать. А потому, что они уезжали туда на время всего учебного года и возвращались только на летние каникулы. И все эти долгие годы обучения Лань Чжань, которого уже успели прозвать Ханьгуань-цзюнем (Ханьгуань — сверкать (талантами) и Цзюнь — благородный господин) за его успехи, не мог встретиться со своим первым настоящим чудом, эльфами.       Это продолжало оставаться его тайной все эти годы — поначалу одиннадцатилетний мальчик просто не хотел делиться ею со своими одноклассниками, а потом потому, что не хотел, чтобы его подняли на смех. Правда для всех разная, и то, что было очевидным для Лань Ванцзи, было далеко не очевидно для всех остальных.       Он продолжал верить, потому что не хотел, чтобы слова большого эльфа стали явью. Он не хотел, чтобы эти волшебные рождественские события стали казаться ему сном. Потому, что на его прикроватной тумбочке — и во время обучения в пансионе тоже — в тёмной тонкой рамке всё ещё стояла маленькая прямоугольная фотография. Его личное сокровище.       Ханьгуань-цзюню восемнадцать. И он впервые за долгое время встречает Рождество не в большой шумной компании одноклассников в пансионе, а дома, в гостиной, едва поместившись в мамино кресло с ногами. В камине весело трещит огонь — он уже не маленький мальчик, которому приходилось тайком выбираться из комнаты, чтобы встретить своих гостей, — Сичень празднует в компании своих друзей в университете, а дядя уехал в путешествие в горы. Дом полностью в его распоряжении.       Лань Ванцзи сидит в мамином кресле, которое дядя не решился отнести на помойку во время отсутствия племянника, пьёт из большой чашки дымящийся горячий шоколад и читает вслух книгу. Читает для себя и для мамы, чей запах — удивительно даже! — не выветрился за все прошедшие годы. На столике, расположившемся у его ног, стоит два стакана с тёплым молоком и огромная тарелка с овсяным печеньем. На улице в этом году не так холодно — даже снега почти нет, — но промозглый ветер, появившийся ещё в начале недели, упрямо бьёт в окна. В гостиной тепло, и уже не мальчик — юноша — слегка улыбается, пробегая глазами по книжным строчкам. — «...Все эльфы с нетерпением ждали Нового года, потому что это был единственный праздник, когда они получали подарки...»** — Хочу заметить, что «Новый год» — не единственный день, когда эльфы получают подарки, — насмешливо раздалось из-за его плеча настолько неожиданно, что Лань Чжань едва удержался от того, чтобы вздрогнуть. Он резко обернулся и застыл с широко распахнутыми глазами.       Рядом с ним стоял эльф. Не тот большой эльф, который пел ему колыбельную, а самый, казалось бы, обычный парень его возраста. Но на длинных распущенных волосах была красная меховая шапка, слегка съехавшая набок, на плечах — такая же накидка, а под ней изумрудно-зелёный кафтан, расшитый серебристыми нитями. С шеи небрежно свисал фиолетовый кулон, изображающий красивый узорный лотос. Эльф. — Ты... — едва смог из себя выдавить Лань Ванцзи. — Неужели не помнишь? — поразился парень. — Я Вэй Ин, мы виделись пару раз...       Неужто... тот маленький мальчик, который в первую их встречу застенчиво выглядывал из-за большого эльфа? Он... — ...подрос, — сказал вслух Лань Чжань, а Вэй Ин громко рассмеялся: — Всё-таки помнишь!       Он, казалось, ничуть не смущаясь, сел в позу лотоса прямо на полу, рядом с низким столиком и подле ног Ванцзи и, подняв стакан с молоком, отсалютовал им Лань Чжаню. Прижал стакан к губам и сделал маленький глоток. И вновь улыбнулся: — Ты заботливый, — довольно произнёс он. — Когда я приходил сюда в прошлые года, стакан был всего один, а молоко было таким холодным, что меня аж дрожь пробирала! — он не глядя взял из тарелки печенье и за один раз полностью запихнул его в рот. — И печенье вкусное! — Из пекарни на соседней улице, — автоматически ответил Лань Чжань, во все глаза разглядывая своего ночного гостя. Пожалуй, если бы на нём не было характерной эльфийской одежды, он бы принял его за самого обычного парня с длинными чёрными волосами и весёлыми серыми глазами. — Почему ты на меня так смотришь? — поинтересовался Вэй Ин; тарелка на столе была уже ополовинена. — Ты... обычный.       Эльф поперхнулся печеньем. — Ну конечно же обычный! Или ты ожидал увидеть какое-то низкое существо с длинными острыми ушами? — Нет, конечно, но ты... выглядишь почти как я. Как человек. — Разумеется! Мы все так выглядим. Как люди. Наше различие лишь в том, что мы имеем магию, а вы — нет. — Магию? — Ага! Магию сновидений. Напевая колыбельные, мы погружаем детей в сон — это защищает нас от обнаружения. — Вы скрываетесь? — с неподдельным интересом спросил Ванцзи, подаваясь вперёд и отставляя свою чашку с горячим шоколадом на стол. — Ну, не совсем... — покачал головой Вэй Ин. — Просто люди не должны знать, что эльфы далеко не сказка. Иначе бы они отправили на Северный полюс очень много исследовательских групп, которые бы искали наше местоположение. Конечно, они бы ничего не нашли, но... — он развёл руками будто бы в продолжение своих слов. — Мгм, — немногословно пробормотал Лань Чжань себе под нос, а после задал ещё один вопрос: — А ваш дом не видно со спутников? Они же в космосе летают и снимают Землю на камеру. — Если бы нас было видно со спутников, — рассмеялся эльф, запрокинув назад голову, и Ванцзи подвис, потому его смех был даже звонче и красивее звона его колокольчиков на шапке, — я бы тут так спокойно с тобой не сидел. Да и дядя Цзян сделал бы всё возможное, чтобы ты забыл о нашем появлении тогда, лет десять примерно назад.       Лань Ванцзи вновь что-то задумчиво пробормотал и потянулся за чашкой, но наткнулся рукой на второй стакан с молоком: — А почему ты один? Разве с тобой не должен был быть большой эльф? — Я уже достаточно взрослый, чтобы разносить подарки в одиночку, — немного насупился Вэй Ин, и Ванцзи всё-таки поспешил отпить из стакана, потому что иначе он бы продолжил неприлично пялиться на своего гостя. Молоко было действительно вкусным и всё ещё тёплым, а эльф немного подумав разломил последнюю печеньку пополам и протянул половину ему: — Держи, так ещё вкуснее. — Спасибо...       Вэй Ин засмеялся: — Это тебе спасибо! За заботу и за то, что не перестал верить! — А я по-твоему должен был всё забыть? — изумился Ванцзи. — Нет, я не об этом, а о том, что с возрастом детские воспоминания почти полностью стираются из памяти и взрослые начинают думать, что всё, что они видели, было сном. А ты помнишь. Я польщён. — Мгм... — Слу-у-ушай, — внезапно протянул эльф, — я всё давно уже хочу спросить, а как это — быть человеком? — В смысле? — Ну, в смысле, вас же так много! И почти большинство из вас живёт в огромных многоэтажных домах. И дети, где они учатся? В таких же школах, как и мы? А одежда? Она же странная! — он довольно-таки красноречиво посмотрел на чёрную футболку Ванцзи, на которой были изображены какие-то цветные разводы. — Думаю, — задумчиво произнёс Лань Чжань, — что мы действительно отличаемся друг от друга только тем, что у вас есть магия. Ну, и конечно же, тем, что это ваша одежда для нас странная, а не наоборот! — фыркнул он под конец. — А по поводу школ... Мы учим математику — науку про исчисления и цифры, физику — науку про то, как устроен наш мир и почему происходят те или иные явления. Мы изучаем историю нашей страны и нашего мира, чтобы знать и помнить, как и чем жили наши предки. Географию, чтобы знать, где и какое государство находится... — Ладно-ладно-ладно! — внезапно воскликнул Вэй Ин. — Хватит! Я понял, наши школы от ваших ничем не отличаются! И хватит про них, я даже сам уже не рад, что спросил про это! — А сколько лет вы учитесь? — не желал сворачивать тему Ванцзи, потому у него тоже было ещё очень много вопросов.       Вэй Ин картинно застонал и, схватившись руками за голову, опустил её на столик: — Да двенадцать лет мы учимся***, двенадцать, и хватит всё-таки про школы — мне ещё целый год там зависать! — А тебе сколько? — неожиданно спросил Ванцзи. Он ведь думал, что они одного возраста, а теперь получается, что эльф младше него? Или они просто начинают ходить в школу не в шесть лет, а в семь? — Мне семнадцать, — прогудел Вэй Ин со стола. — И правда младше, — удивился Лань Чжань. — А тебе сколько? — вскинулся эльф. — Восемнадцать, я уже на первом году университета. — Кру-у-уто, — протянул Вэй Ин. — Ты себе представить не можешь, как сильно я хочу уже закончить школу и пойти учиться на специальность! А то тем эльфам, которые ещё не закончили обучение, поручают самую скучную работу: упаковывать подарки там, подготавливать оленей к путешествию... — Погоди, а как ты тогда здесь оказался? — Упс... — эльф прикусил язык, видимо сболтнув чего-то лишнего. Он неловко почесал рукой затылок, из-за чего его шапка чуть вовсе не свалилась с его головы, а после огляделся и прижал указательный палец к губам: — Ты меня не видел, понял? На самом деле, я просто сбежал от своего брата, который сейчас разносит подарки по другим домам, вот и всё. — То есть, ты действительно должен был быть с кем-то вторым, а в идеале и вовсе сейчас быть на Северном полюсе?! — Ну-у-у... Да. — Поразительная наглость.       Вэй Ин, явно веселясь с реакции Ванцзи, фыркнул и неожиданно откинулся спиной на его на ноги: — На самом деле да. Когда вернусь, мне влетит от госпожи Цзян, но я сильно хотел увидеть тебя. Надеялся всё-таки, что этим Рождеством ты вернёшься домой.       Слова внезапно тронули что-то внутри Лань Чжаня, а в груди потеплело, поэтому он расслабленно усмехнулся и легко удержал собственную руку, что уже была готова стянуть с тёмной головы эту пушистую шапку и зарыться в мягкие волосы. — Я учился в таком месте, которое нельзя было покидать во время учебного года. — Невероятно! Там наверняка была ещё целая куча подобных нелепых правил! Ведь Рождество — семейный праздник, его нельзя встречать с кем попало! — Их там две тысячи. — Что? — Правил, говорю, две тысячи, — повторил Ванцзи, и Вэй Ин устало рассмеялся: — Отвратительно. Это действительно ужасно, что б ты знал! Для чего они вообще нужны? — Ну, нам говорили, что это воспитывает в нас самоконтроль и выдержку... — Я бы не выдержал! И в первую же ночь сбежал из этой школы! И мне было бы совсем не стыдно!       Лань Чжань тихо рассмеялся. Что ж. Этот эльф начинал нравиться ему всё больше и больше, он готов был провести в разговорах с ним хоть всю ночь, выведывая у него различные эльфийские истории, но... Их прервали. Да так, что на этот раз Ванцзи — а вместе с ним и Вэй Ин — действительно вздрогнули. Потому что голос доносился из... камина. — Вэй Усянь! Если ты сейчас же не вернёшься, я спущу на тебя собак, как только мы прилетим обратно домой! — Ой-ёй, — протянул Вэй Ин, а после расслабленно потянулся, прижимаясь тем самым к Ванцзи ещё плотнее, и быстро вскочил на ноги. — Мне пора, — извиняясь улыбнулся он. — Брат зовёт, и если я действительно сейчас же не приду к нему, он выполнит свою угрозу. Я правда был рад увидеться с тобой, мне понравились наши разговоры!       Лань Ванцзи встал из кресла вслед за ним и сейчас смотрел, как эльф быстро выкладывает из большого красного мешка, который до этого стоял где-то в стороне, небольшие, упакованные в красивую обёрточную бумагу коробочки прямо на стол. — Прости, мне некогда запихивать их в носки, — на ходу произнёс он, двигаясь в сторону входной двери. Лань Чжань, будто бы на привязи, двинулся прямо за ним, а потому несильно впечатался телом в его спину, когда тот неожиданно остановился. Эльф был почти на голову ниже его и телосложением поменьше, а потому Ванцзи носом уткнулся в мягкий мех на его шапке. Нос тут же зачесался и захотелось чихнуть. — Мне неловко об этом говорить... Но... Как тебя зовут?       Лань Чжань, если бы и так не стоял, замер бы на месте: — А ты не знаешь? — Откуда бы? — тоже удивился Вэй Ин, разворачиваясь к Ванцзи лицом и делая маленький шаг назад, чтобы нормально его видеть. — Мне никто его не говорил, а сам бы я это никак не выяснил.       Лань Чжань улыбнулся и всё-таки не удержался и ласково провёл рукой по волосам эльфа, поправляя сбившуюся шапку: — Меня зовут Лань Ванцзи. Лань Чжань — домашнее имя. — Хорошо! — расплылся эльф в радостной солнечной улыбке. — Будем знакомы! Я — Вэй Усянь, домашнее имя — Вэй Ин. В прочем, ты и так его знал, но всё же. — Верно. — Ну, тогда... — они стояли уже около самой входной двери и их разговор напоминал Ванцзи эти нелепые сцены прощания, которые обычно были в фильмах или книгах. — Пока? — он ещё раз улыбнулся ему и развернулся, взявшись за дверную ручку. — Постой! — Лань Чжань резко ухватил его за край накидки. — Ты ведь... вернёшься сюда в следующем году? — А я не должен? — Ну... мне ведь уже восемнадцать, я совершеннолетний. А эльфы приносят подарки только детям? — Кто сказал тебе такую глупость? — усмехнулся Вэй Ин, оглядываясь на него через плечо. — Для подарков нет определённого возраста или времени. Даже взрослым мы что-то, да приносим. А это ваше людское «совершеннолетие»... Да, оно по закону даёт вам право считаться взрослыми, но для нас оно совершенно ничего не значит. Так что да. Я обязательно вернусь. Обещаю. — Хорошо, — кивнул Ванцзи. — Я буду ждать, — произнёс он и отпустил край накидки.       Вэй Ин улыбнулся ему напоследок и толкнул от себя дверь. Уже на пороге он замер на несколько секунд: — Я тоже буду ждать. Лань Чжань.       Ханьгуань-цзюню восемнадцать. И пожалуй... он встретил того, кто навсегда запал в его душу, упрямо поселившись прямо в груди, там, где сейчас заполошно бьётся сердце. Пускай это был не человек — эльф, пускай они проговорили от силы всего полчаса. Но Ванцзи действительно будет ждать следующее Рождество так, как не ждал ничто иное до этого самого момента.

❄❄❄

      Лань Ванцзи девятнадцать. И он вновь сидит в тёмной гостиной, которую освещает только огонь в камине, в доме, который теперь официально стал его. Дядя переехал в небольшой загородный домик где-то на северо-западе страны, который присмотрел ещё в том году, когда ездил на Рождество в горы; Сичень же теперь живёт почти в центре города, откуда удобно ездить в университет и на работу.       Лань Ванцзи девятнадцать, и улыбка не сходит с его лица с тех самых пор, как его личный гость появился в его доме. Он снова сидит в мамином кресле, но уже не с ногами, а рукой осторожно поддерживая Вэй Ина, который на этот раз удобно устроился на подлокотнике, а не на полу у его ног. — ...Поверить не могу! У вас действительно каникулы летом? — поразился эльф, который успел скинуть свою накидку, которая упрямо — так же, как и шапка! — щекотала нос Ванцзи, на диван. — Ну да. А у вас когда? Зимой, что ли? — немного насмешливо поинтересовался Лань Чжань. — Конечно! — не замечая, однако, того, что вопрос был задан с небольшой долей сарказма, честно ответил Вэй Ин. — Конечно зимой! Это же самое лучшее время, чтобы отдыхать и веселиться! Снег у нас лежит круглый год, но именно зимой, когда даже днём не видно солнца****, лучше всего видно Северное сияние! Ты видел его когда-нибудь вживую? Оно гораздо красивее, чем на любой фотографии!       Лань Ванцзи счастливо рассмеялся, откинувшись спиной на спинку кресла, но всё так же продолжая поддерживать эльфа за талию. Печенье и молоко уже давно было съедено и выпито ими на пару, и сейчас они тихо делились своими воспоминаниями и знаниями друг с другом. В этом году у них было гораздо больше времени, ведь теперь Вэй Ин мог легально отправляться в мир людей, а это в свою очередь означало, что никакой Брат не явится за ним в самый неподходящий момент. — Постой, — отсмеявшись, произнёс Лань Чжань, — это значит, что ты ни разу не видел весны, лета и осени? Не видел, как красиво цветёт слива, как на деревьях распускаются зелёные листья, не видел, как потрясающе окрашивается листва на клёнах в красный и оранжевый?       Вэй Ин молча покачал головой и тогда Ванцзи осторожно поднялся со своего места: — Подожди минутку, ладно? — сказал он и как можно быстрее отправился в свою комнату, где в одном из альбомов было именно то, что ему нужно. — Фотографии? — удивлённо спросил его эльф, когда он вернулся с несколькими снимками в руках. — Да, — он присел обратно в кресло, а Вэй Ин с любопытством привалился к его плечу. — Вот так выглядит слива, когда распускает свои цветы в апреле. Правда красиво? — он протянул ему первую фотографию, на которой была изображена какая-то широкая река, по берегу которой тянулась целая вереница деревьев с розовыми и белыми цветами. — Красиво, — выдохнул эльф ему прямо в ухо, но не замечая этого — он во все глаза рассматривал буйство ярких красок. — У нас дома никогда не цветут и не распускаются деревья. И самым ярким, что я видел за всю свою жизнь, было как раз-таки Северное сияние... Но это... Почти так же невероятно...       Лань Чжань тепло усмехнулся и, оставив первую фотографию в руках Вэй Ина, протянул ему следующую: — Это лето, я тогда с братом и дядей ездил в горы.       Эта фотография была практически полностью зелёной. Среди моря деревьев то тут, то там выглядывали редкие каменные островки серого цвета, а момент был подобран так, что солнце только-только появилось из-за ближайшей горы, подсвечивая только верхушки деревьев и оставляя ещё многие-многие участки тёмными. — А это осень, — он протянул ему последний, третий снимок, который поразил Вэй Ина больше предыдущих двух вместе взятых.       Это была аллея, полностью залитая всеми оттенками багрянца. Высокое солнце кое-где пробивалось сквозь начавшую уже опадать листву и освещало почти чёрную плоскость асфальта и те листья, что лежали на нём. На нескольких далёких лавочках сидели люди, где-то поближе расположился старик с газетой в руках, а маленький мальчик играл с большой собакой с правой стороны от аллеи. — Это потрясающе... — с восторгом произнёс Вэй Ин, а после светящимися от счастья глазами посмотрел на Лань Чжаня: — Могу я забрать фотографии? Пожалуйста? — Конечно. Иначе бы я их просто не принёс...       И не успел он полностью договорить, как ему на шею с радостным визгом кинулся его эльф, крепко сжимая его в своих объятиях. Лань Ванцзи, первые пару секунд зависший на месте, аккуратно положил ему на лопатки свои руки и прижал тем самым к своему телу ещё ближе.       Он с нежностью вдыхал его мягкий запах, своим дыханием колыша длинные прядки волос, и тихо млел от того, как близко к нему прижалось это тело — сидя ранее на подлокотнике, Вэй Ину пришлось съехать с него Лань Ванцзи на колени, чтобы его обнять. И это было прекрасно. — Слушай, — осторожно начал Ванцзи, когда даже через несколько минут Вэй Ин не отстранился, — а это возможно... стать эльфом?       Да, он повторил свой вопрос, который задал большому эльфу — господину Цзяну — ещё когда был ребёнком. Тогда он спрашивал потому, что очень сильно хотел стать частью этой большой семьи, помогающей Санте дарить детям подарки. Однако сейчас же... он хотел стать семьёй Вэй Ину. Потому что не мог от него отказаться, не мог больше выносить разлуки длинною в целый год. Это для него слишком много. — Нет, — не отстраняясь сказал Вэй Ин куда-то в область его шеи. — Эльфом можно только родиться, — повторил он слова своего дяди. И внутри Ванцзи что-то отмерло; он ещё сильнее — гораздо сильнее, чем, наверное, следовало бы — прижал к себе своего гостя и уткнулся носом в стык шеи и плеча. — Но... — неожиданно рука эльфа осторожно коснулась волос Лань Чжаня, — эльф вполне может жить жизнью человека.       Ванцзи замер, а затем резко за плечи отстранил от себя Вэй Ина, расширенными глазами смотря прямо в счастливые серые глаза напротив: — Что ты только что сказал? — Я сказал, — Вэй Ин вновь нежно провёл ладонью по волосам на его затылке, — что эльф может стать человеком. В нашей истории подобные случаи далеко не редкость — бывало, что в Рождество эльф влюблялся в человека, а затем принимал решение остаться с ним на всю свою жизнь. Ты знаешь, а ведь у нас много таких сказок. И Сестра очень часто читала мне их перед сном. Поэтому я уже с самого детства мечтал, что найду кого-то, кого полюбит моё сердце, именно среди людей. Такие отношения не порицаются, и, если ты—...       Вэй Ин не успел договорить, когда немного влажные губы Ванцзи прижались к его губам, а большая ладонь запуталась в его волосах. Карие, с жёлтым отливом глаза на миг заглянули в серую глубину других глаз, а после закрылись. Язык нежно прошёлся по нижней губе и эльф коротко выдохнул ему в рот, после чего немного отстранился. — Если это да... — Конечно же это да, — улыбнулся Ванцзи. — Ты позволишь мне провести с тобой остаток жизни? Обещаю, я покажу тебе горы, покажу, как прекрасна ранняя весна и как тепло в начале осени. Покажу, каково это — просыпаться по утрам и не бежать на учёбу, а лениво пить кофе на кухне прямо в пижаме и смотреть в окно на залитую солнечным светом улицу. Покажу, как можно встречать Рождество по-другому, не так, как ты встречал его всю свою жизнь. Покажу тебе, как сильно люди умеют любить.       По глазам Вэй Ина скользнул яркий свет от огня, и они заслезились, а после его эльф потянулся за поцелуем сам: — Да. Да, да, да! На всё да.

❄❄❄

      Лань Чжаню двадцать два. Вэй Ину — на год меньше. И они на пару выдыхают большие облачка пара, держась за руки в тёплых перчатках, и смотрят на высокое и чистое зимнее небо. Кончики носов у них обоих покраснели, в прочем, так же, как и щёки; уши не мёрзнут под толстыми шерстяными шапками, а тёплый воздух из их ртов оседает на ресницах, постепенно застывая на них инеем.       Лань Чжаню двадцать два, когда он впервые увидел Северное сияние собственными глазами. Вэй Ину двадцать один, когда он впервые смотрел на Северное сияние с любимым человеком.