Все время этого мира

- Иногда я думал, что потерял тебя навсегда. Хуа Чэн замирает, смотрит в глаза Наследного Принца, но взгляд того направлен в себя, в тот туман, который иногда затмевает его душу. Хуа Чэн молчит, ничего не говорит, ждет пока Се Лянь соберется с мыслями. Они редко говорили о том годе, потому что разговоров (признаний, рассказов о прошлом, и еще куче признаний) хватило в первые месяца, но время от времени, он видел, что его мужу надо было выговориться. - Иногда я выходил, запускал еще один фонарик, и думал: “какой он будет по счету?”. И цифры меня не пугали, но меня пугало то, что это навсегда. Это…. это было страшно, потерять тебя, когда только нашел, потому что знаешь, у нас было так мало времени. Се Лянь проводит пальцами по щеке Хуа Чэна, и прислоняется своим лбом к его. Их постель освещена только мягким лунным светом, и несколькими свечами вокруг, и этот момент кажется настолько интимным, настолько он пропитан искренностью и доверием, что дыхание замирает. - Иногда я думаю, что должен был догадаться раньше, должен был, ты же был таким… Таким… - Хуа Чэн только открывает рот, чтобы начать спорить, но на его губы ложится чужой указательный палец. - Чшшш, Сань Лан, этот спор мы закончили давным-давно. И вправду, закончили - выиграл Хуа Чэн, но с переменным успехом, потому что Его высочество отказалось признать что он был настолько невинен. - Сейчас, ты знаешь, я не могу представить жизнь без тебя, мне трудно вспоминать тот год. Иногда… - Се Лянь переходит на шепот - Иногда мне страшно, что ты опять исчезнешь. Просто растворишься, словно сквозь пальцы, или с тобой что-нибудь случится. Я не тот человек который постоянно думает о таком, но… Ты самое дорогое, что у меня есть, Сань Лан. Иногда во снах... Я... Ты... Я так боюсь тебя потерять. Наконец Хуа Чэн отмирает, завороженный неожиданной исповедью, притягивает Се Ляня к себе, и тихо шепчет на ухо: - Я никогда никуда не денусь, гэгэ. Обними меня покрепче, видишь, я самый настоящий. Я всегда буду рядом, я люблю тебя, я никогда тебя не оставлю. Больше никогда. Се Лянь сжимает вокруг него руки еще сильнее, утыкается в грудь, и пытается дышать размеренно, унимая бурю внутри себя. Хуа Чэн шепчет всякие глупые признания и планы на жизнь, потому что знает, как это важно для Се Ляня, потому что помнит. Помнит, как в первый месяц Се Лянь вскакивал от кошмаров, и первым делом хватался проверять рядом ли Хуа Чэн. Помнил, как сам не смел засыпать, боясь что проснувшись, он обнаружит что все до этого было сном. Помнит, что они даже не могли отойти никуда от друг друга - сразу что-то липкое и тревожное охватывало сердце, и отступало лишь когда они были на расстоянии протянутой ладони. Помнит, как они никогда не покидали кровать, пока оба не проснулись - открыв глаза, увидеть пустое место рядом было сравни еще одной смерти. Тогда им тоже приходилось заверять друг друга долгими ночами, долго держать друг друга в объятиях, потому что до боли в сердце надо было удостовериться, что все это правда. Пришлось потратить много времени, чтобы поверить. И Хуа Чэн готов был пройти все это заново, заново шептать Се Ляню что он завтра проснется, и его Сань Лан будет рядом, что потом они пойдут проверят дела в Призрачном городе, а послезавтра останутся в Храме Водных Каштанов, и будут целый день валяться в кровати. Хуа Чэн готов был повторять это столько раз, сколько нужно, потому что теперь у них есть все время этого мира.