Алый Клинок

Закат. Кровавый свет, что заливал небосвод, смывая с него лживую синеву, уходит за горизонт. Уступая место чёрному … настоящему … небу этого мира. Оно постепенно, но так резко чернеет, что не успеваешь осознать, как вокруг остаётся одна лишь тьма. Холодный воздух проникает внутрь, наполняет лёгкие и, словно собирает усталость, которой становится всё меньше с каждым выдохом, что даже неосознанно вдыхаешь глубже. Хочется, чтобы этот холодный ночной воздух мог проникнуть между мозгом и черепом, прочистить голову от еле ощутимой головной боли, которая живёт казалось бы только в собственных мыслях. Иллюзия. Совершенно напрасные чувства, которые никогда не появятся, а только становятся очередной уловкой собственного предательского мозга. Как и почти всё остальное. Бледные звёзды начинают ритмично мерцать высоко в этих иллюзорных … лживых и притворных … небесах, что кажутся такими красивыми, но являются обжигающе холодными и совершенно … бездушными. Такой далёкий свет, что даже не греет, не имеет смысла видеть в этой тьме. Проносятся мысли в её голове, как она уже поднимается на холм. Пустынная холмистая местность тянется до самого горизонта во все стороны, создавая чувство мертвой … кладбищенской … тишины … и фантомное присутствие смерти. Впереди, в паре сот метрах, виднеется лес. Высокие деревья, что скребут само небо своими верхушками, а развеваясь от сильного ветра, словно оставляют на нём, как лезвие меча на воде: разводы, трещины и когтистые царапины, будто бы от чудовищных клыков, когтей и рогов. Все эти аналогии мелькают в её голове, перед самими глазами, словно тоненькой нитью пронзают висок, простреливают голову и пробивают черепную кость. По фантомным трещинам, как от горячего ветерка, что обдувает лоскуты содранной кожи, мелькает … боль! Она щупальцами заползает в каждый уголок её сознания, выворачивает наизнанку, словно вытягивает через ушные раковины куски мозга, которые тут же будут раздавлены мышечными спазмами, но … хватит! Молчаливый, непроизносимый даже в мыслях, приказ самой себе. Рефлекс, танец импульсов внутри, а на деле лишь секунда, за которую всё это произошло со стороны. Хватит медлить. Мысли покраснели от наполнившей и раскалившей их решимости, прозвучали внутри голосом, который так сильно отличался от её настоящего, а она зашагала дальше. Лес был очень густым, начиная уже с самого края. Деревья плотно стояли друг к другу, что их ветки сплетались в своеобразные паутины, а множество другой растительности, словно заполняло пробелы в этой естественной вязи. Придется потратить кучу сил, чтобы пробраться через него, обходить слишком долго, а искать лазейки в это время суток — идиотизм. Резко стало светлее. Она плавно, но очень быстро, совсем как хищница на охоте, полуобернулась, контролируя боковым зрением край леса, и увидела в небе полную луну, которая навевала … камера … воспоминания. Картинка перед её глазами замельтешила, как при помехах, и резко исчезла. Чёрное небо и яркая луна сменились грязным каменным полом в той камере на Райской Твердыне. Её правая рука неосознанно легла на эфес меча, который она постоянно носила с собой, словно была рыцарем, а не магом. Она могла отправить его в своё карманное измерение, но без него было неуютно, словно она отрывала от себя кусок плоти, а тот кричал и просился обратно. Такое же самое мельтешение, помехи, как перед глазами снова появляется чёрное небо и яркий круг бледного света, что уже не имело никакого значения. Её фокус сменился на совершенно иной. Вместо концентрации на зрении, она теперь причувствовалась к холодному металлу в руке и на теле. Меч был слишком привычен для её мозга, мышц и руки. Доспехи же, тяжесть которых обычно оставалась фоном, теперь заполнили собой её сознание. Вторая … Нет! … Настоящая! … кожа! Мысли тонко нарезали недавно нахлынувшие воспоминания, а из леса что-то потянулось к ней. Чувство опасности и смерти окутали её сознание, но не вонзились в него, а стимулировали моментальную ответную реакцию. Изнутри. Из самых глубин её подсознания. Вбитая на уровень базовых инстинктов, перед мысленным взором мелькнула картинка. Даже не мысли, а тонкое осознание, что не объяснить даже навыками пространственных магов, которые очень тонко чувствуют окружающее пространство, словно оно часть их самих, крайне чётко создало трёхмерную модель в её голове. Зрачки высвободили из себя густую плотную тьму, радужки глаза сверкнули кровавым, а такая же аура окутала её тело подобно покрову. Такому тонкому, что не увидеть даже сильнейшим магам. Такому прочному, что не пробить и богоизбранным. Такому смертоносному, что уже невозможно от неё убежать … Алый Клинок! Не словами, но собственным абстрактным представлением о себе самой же предстала в ней эта мысль, как уже всё закончилось. В радиусе пары десятков метров все деревья были срублены, словно трава лёгким взмахом острой косы. Они стали накреняться, падать с противным треском, ударяясь друг о друга, а она стояла на месте. Всего лишь высвободив окутывающую её манну, она создала импульс, что распространился в форме шара. Все подрезанные деревья, и даже больше, были разбиты в труху и на мелкие щепки, которые отлетели далеко в лес. Пни, что остались бы после атаки мечом, были с корнями и землёй вырваны и откинуты далеко за пределы образовавшегося круга смерти. Участок леса был уничтожен, а на его месте появился кратер с аккуратной возвышенностью прямо по центру. Прямо перед ней лежала горизонтально разрубленная туша, что по габаритам напоминала лошадь, но внешне походила на пса. Вытекшая кровь уже образовала большую лужу под трупом, а вывалившиеся кишки толстыми червями расползлись по земле. Внутренние органы выпали и напоминали островки посреди кровавого моря, а из разрубленного напополам желудка показались чьи-то, напоминавшие человеческие, останки. Она зачарованно смотрела на кровь, которая пробудила в ней ещё одно воспоминание. Но оно было намного более радостным, чем предыдущие! Впереди одна лишь смерть, а позади все отступают, убегают, оставляют здесь одну. Все они, друзья, бегут обратно, страшась совсем не тех вещей. Страшась смерти, а не рабства. А в меня уже летит … не видно, что летит, он закрыл меня собой, старый дедушка в той робе, что была там на всех нас! Умирая, он сказал: живи свободной, улыбайся, как в тот раз! И труп его упал к её ногам, а враги ещё остались, они всё так же бежали, переступая через трупы, даже своих же товарищей, словно через какой-то мусор! Чёткая цель: убить их всех! Ударила в голову, направила мысли, вусмерть влила в неё множество сил Или умру и труп здесь сгниёт, всё также оставшись в этих цепях Или убью Ради свободы! Своей и всех нас! Всех этих мерзких тварей! Шаг за грань, за горизонт! Перейдена последняя черта! Мгновение. Беспамятства миг, … *** … а перед её глазами уже разлилось кровавое озеро. Сотни разорванных трупов лежали в своей собственной крови, порубленные на куски и с вывалившимися наружу внутренностями. Десятки оторванных конечностей конвульсивно дёргались, бултыхаясь в собственном кровавом соку. С этой силой, я смогу победить! С этой силой, всё будет не напрасно! Ни их смерти, ни моё спасение! Ведь … я всё-таки убила их всех! Вид этого кровавого озера никак не действовал на неё, не вызывал даже малейших эмоций, жалости или обычных физиологических позывов, на которые её организм в тот момент уже был не способен, и не мог выдать на это какие-либо ресурсы. За этим воспоминанием потянулись другие, что в сравнении с ним были какими-то бледными и намного менее чёткими. Палачесса, что вырвала ей правый глаз за попытку побега, а потом медленно раздавила его ногой, заставляя смотреть на это ещё одиннадцатилетнюю Эрзу! А потом … чёртов предатель! Почему … Без ответа вопрос, что абстрактно промелькнул, не облачаясь в слова. А мозг, все его нервы и, словно сами бегущие по ним электрические импульсы — всё это невыносимо болело, взрывая, разрывая изнутри её череп. Она откинула голову назад, видя перед глазами настоящее чёрное небо, а ноги сами несли её из кратера, параллельно кромке леса. Но в её мыслях было только его предательство, из-за которого все они остались там, а спаслась только она … с ним. Мысли о её единственном друге, что был с ней по одну сторону, этой, отделявшей их двоих от всего остального мира, кроме того острова, стены, вывели её из этого кошмара. Все эти чувства, мысли и воспоминания пронеслись, проигрались в её сознании за какие-то десятки секунд, максимум пару минут. Эрза позволила им свободно нестись по её нервам, прекрасно зная, что не сможет ими управлять, словно всё также была рабыней на том острове. Глубокий вдох. Тот же ритм, что и раньше, а меч, которым она разрубила монстра, уже был в её ножнах. На нём даже не осталось крови как из-за скорости и силы атаки, так и потому, что она неосознанно распространила свой покров и на него. Запах от трупа доходил даже сюда, что разъедало глаза, но это не вызывало в ней малейших позывов. Отойдя ещё чуть дальше, она села на землю, а спиной прислонилась к дереву. Она всё также стискивала рукоять меча, который решила вытащить и положила на колени. Прикрыв глаза, она силой мысли создала защитный рунный круг около шести метров в радиусе. Уже скоро. Я вернусь домой, в гильдию. Небольшая мечта: в очередной раз вернуться живой. Быстрее бы встретится с тобой, мой единственный друг … уже засыпая, она улыбнулась … как же я рада, что забрала тебя с собой … не словами, но самим абстрактным осознанием пронеслась сквозь рассудок … с того проклятого острова! С той Проклятой Райской Твердыни!