И их история никогда не закончится

- Ребята, а какие у вас планы на Рождество? Запах праздников уже витал в воздухе, так как погода становилась все холоднее и холоднее. В общежитии, конечно, было включено отопление, и участники наслаждались редкими выходными. Поскольку последние пару недель они практиковались без перерыва, все девять из них решили остаться дома и, возможно, провести какое-то время вместе, вдали от своих кумирных обязанностей. «Восстание Стражей» только что закончилось по телевизору, когда пришел вопрос Джисона. - Я навещу своих родителей, - ответил Чонин. - Я собираюсь в путешествие со своей семьей, - добавил Минхо. В комнате раздался хор голосов, все они говорили, что тоже планируют поехать домой и провести Рождество со своими семьями. Все, кроме двух человек. - Я не могу позволить себе поехать обратно в Австралию, и моя семья была здесь только в прошлом месяце на концерте, поэтому я остаюсь здесь, - сказал Феликс, и, хотя он попытался скрыть это, все они могли услышать разочарование в его голосе. Как бы сильно Феликс не любил Рождество и был счастлив, что его участники наконец-то смогли провести какое-то время со своими семьями, с тех пор, как он приехал в Корею, он всегда чувствовал горечь в это время года. Его семья была в Австралии, отмечая праздники все вместе, а он был там один, получая максимум видеозвонков по скайпу, если ему везло. В прошлом году всем участникам удалось поехать домой, даже Чану в Австралию. Они извинялись снова и снова, но Феликс не мог и не хотел просить их остаться. Он ценил семейное время, и если у него не было своего собственного, он не хотел красть его и у своих друзей. - То же самое и со мной, билеты слишком дорогие в это время года, - объявил Чан, не чувствуя себя таким грустным, как Феликс. Чан давно начал называть Корею своим домом, и, хотя Австралия всегда была для него особенной, его не слишком огорчала мысль не ехать обратно. Конечно, он невероятно скучал по своей семье, но за годы, которые он потратил на практику, чтобы стать айдолом в одиночестве, он также привык находиться вдали от них. Тем более, что его родители посетили Корею всего месяц назад, так что не увидеть их снова так скоро для него было не так уж больно. Вот почему он даже не думал о том, чтобы ехать домой. Он знал, как грустно чувствовал себя Феликс в прошлом году, проводя все это время в одиночестве в стране, которая все еще была ему не слишком знакома, в то время, как все его друзья развлекались со своими близкими. Поэтому он поговорил со своими родителями за несколько недель до этого и решил, что он составит компанию Феликсу, особенно потому, что перспектива проводить все это время наедине с младшим казалась Чану мечтой. - Подожди, ты тоже останешься здесь в этом году? - спросил Феликс, удивленный тем, что впервые услышал эту новость. Он изо всех сил старался убедить себя, что он нормально проведет Рождество в одиночестве, но объявление о том, что Чан из всех людей остается с ним, сделало его счастливее, чем должно было быть. Он покраснел при этой мысли. - Да, мы можем отпраздновать вместе, если хочешь, - предложил Чан, чувствуя в животе бабочек при виде искры, быстро пробивающейся к глазам Феликса, теперь сияющим, как звезды. - Похоже на предложение, - согласился Феликс, сияя, как начищенный чайник. Чан чувствовал, как его уши горят, но он притворился, что не замечает этого ради своего достоинства. Ухмылки на лицах их друзей были всем, что ему нужно, чтобы знать, что его попытка скрыть, насколько он взволнован, не увенчалась успехом. Однако яркий румянец на щеках Феликса помог ему преодолеть смущение.

🎅🎅🎅

Мальчики собирались уходить, все заканчивали паковать свой багаж. Все они решили отправиться в путешествие в понедельник, за три дня до Рождества, и вернуться после Нового года. Пока Чанбин собирал рюкзак в их общей комнате, Чан лежал на кровати и смотрел, как его друг передвигается по комнате. - Итак, вы с Феликсом останетесь одни на всю следующую неделю, возможно, даже больше, - начал Чанбин, и по тону, который он использовал, Чан прекрасно понимал, к чему все идет. - Да, - просто подтвердил Чан, стараясь не выдать свое волнение. К сожалению, Чанбин слишком хорошо его знал. - Ты наконец-то получил шанс признаться ему, - вынес вердикт он. - Признаться в чем? Что он у меня самая большая слабость, и я бы дал ему кусочек луны, если бы он просто сказал, что хочет этого? - Чан шутит своим фальшивым, слишком мягким тоном, пытаясь скрыть, насколько правдивы эти слова на самом деле. - Или что он тебе просто нравится. Но если ты хочешь выразиться так, конечно, - поддразнил Чанбин, поймав пару носков, которые Чан бросил ему в месть. - Я не могу понять, как ты можешь так оптимистично относиться к этому. Ты знаешь, как это будет неловко, если я признаюсь, а он меня отвергнет? Мы работаем и живем вместе, - сказал Чан. Он хотел верить в свою правоту, что Чанбин не в своем уме даже верить, что это был риск, на который он мог пойти. - Откуда ты знаешь, что он не чувствует того же к тебе? - Чанбин ответил без промедления, и Чан вспомнил разговор, который у них был давным-давно, когда Чанбин впервые заговорил с ним о его чувствах к младшему. - Он никогда не проявлял ко мне никакого интереса вне группы, - практически прошептал Чан, слишком хорошо зная, что это был слишком слабый повод для Чанбина, чтобы оставить тему. - О, так что, краснеть, как подросток, каждый раз, когда ты рядом с ним, должно считаться нормальным? - поддразнил Чанбин, пытаясь образумить Чана. - Кроме того, Феликс никогда не проявлял интереса к другим людям. - Мы — айдолы, он не может приглашать людей на свидания каждые две секунды. Для Чана разговор был утомительным. Чанбин был прав, и именно по этой причине его мозг работал в два раза усерднее, чтобы найти оправдание, почему Чанбин должен был ошибаться. Если он позволит младшему убедить его, Чан рискует испортить отношения не только с Феликсом, но и со всей группой. Он никак не мог принять это во внимание. - Послушай, Чан-хен, я единственный, кому ты рассказал о своих чувствах к Феликсу, верно? Я имею в виду, что другие тоже знают, но не потому, что ты им сказал, - начал Чанбин, останавливая все свои действия, чтобы полностью сосредоточиться на разговоре. - Почему ты думаешь, что Феликс не поступил так же? Может, он тоже признался одному из парней, как и ты? Либо ты действительно слеп, хён, либо заметил какие-то сигналы от него, но слишком напуган, чтобы действовать в соответствии с ними, - серьезно сказал Чанбин, без малейшего следа первоначальных поддразниваний. Если и было две вещи, о которых заботился младший рэпер, так это счастье его друзей и благополучие его группы. У Чана и Феликса было так много шансов быть счастливыми вместе, но они были слишком напуганы, чтобы даже думать об этом как о возможности, запихивая на задний план, как будто это было чем-то раздражающим, от чего они хотели избавиться. Чан молчал несколько секунд, его мозг пытался полностью уловить все, что Чанбин вывалил на него, прежде чем усвоить услышанное. - Что значит, все уже знают? Ты им сказал? - закричал он, широко открыв глаза. Чанбин громко рассмеялся: - Мне и не нужно было. Табличка с надписью "выпороть" была бы менее очевидной, чем то, как ты ведешь себя рядом с ним. Чан покраснел, но не стал возражать против слов Чанбина. Он может бояться своих чувств, но он не был таким тупым и знал, что иногда, даже если он не хотел этого, его действия говорили громче любых слов. Он был довольно ласковым человеком и привык проявлять свою любовь через физический контакт, но с Феликсом это было на совершенно новом уровне. Младший всегда выглядел таким очаровательным и милым, что все, чего он хотел, - это обнять его до смерти и вечно держать в своих объятиях. - Я не могу вот так просто подойти к нему и признаться, это просто отпугнет его, а я не хочу этого сейчас, когда у меня, наконец, есть возможность побыть с ним наедине, - вздохнул Чан во второй раз, в конце концов перестав притворяться, будто не знает, о чем говорит Чанбин. Конечно, признание по-прежнему звучало для него как катастрофическое решение, но подтверждение идеи не обязательно означало, что он должен был продолжать в том же духе. - Прежде всего, перестань называть его своим младшим братом! Клянусь богом, если бы моя любовь продолжала называть меня так, я бы почувствовал себя максимально зафрендзоненным, - посоветовал Чанбин, и Чан не мог не кивнуть. Хотя этот термин был знаком привязанности, Чан понимал, насколько обманчивым он может быть. Он, вероятно, заплакал бы, если бы Феликс продолжал называть его старшим братом каждый раз, когда они общались как на камеру, так и за ее пределами. - Я не думаю, что есть подходящий момент или способ сделать это, ты просто плывешь по течению и делаешь то, что кажется правильным в данный момент. В конце концов, это Рождество, если ты загадаешь желание, вы двое, возможно, уже будете встречаться к тому времени, как мы вернемся, - поддразнил Чанбин, но ничто не могло скрыть настоящую сладость в его голосе. Прошло некоторое время с тех пор, как Чан в последний раз молился звездам, но в ту ночь, когда багаж мальчиков стоял на пороге дома, он уставился в окно на темное небо. Когда придет время, я признаюсь ему.

🎅🎅🎅

Когда все семеро парней отправились на такси к месту назначения, общежитие осталось бы пустым, если бы не двое австралийцев, оставшихся позади. В первый момент Чан почувствовал себя почти скованно от мысли остаться наедине с Феликсом теперь, когда он обдумывал идею использовать эти дни, чтобы признаться ему. Однако ему потребовалась всего минута, чтобы понять, что, в конце концов, Феликс всегда был тем же самым Феликсом, и с этим напряжение исчезло. Был поздний вечер, и они оба были заняты развешиванием рождественских украшений по общежитию. - Не могу поверить, что Рождество через два дня, а мы все еще не поставили елку, - надулся Феликс с гирляндой на плечах. - Ребята все равно собирались уезжать, так что на самом деле это наша вина, потому что мы здесь единственные, - заметил Чан, который тоже боролся с коробкой украшений, которую мама Джисона прислала им более двух лет назад. Феликс остановился в своем движении и посмотрел на него безразлично. - Ты всегда должен быть таким, Крис? - спросил он, заставив Чана рассмеяться. Вскоре Феликс бросил своё занятие и присоединился, их смех перекрыл звук музыки, исходящей из динамиков Чана. Чан не мог не улыбнуться, глядя на эту сцену: они вдвоем украшали общежитие, дразня друг друга, а на заднем плане играла тихая музыка. Все это было так интимно, и Чан понял, что, какой бы ни была эта неделя, никто не сможет испортить ему это воспоминание. - Кстати, хён, ты хотел сделать что-то конкретное на этих каникулах? - спросил Феликс, балансируя на цыпочках, чтобы добраться до верхушки елки и повесить звезду. - Не совсем, честно говоря, я просто хочу расслабиться и повеселиться. Мы очень много работали в этом году, мы заслужили перерыв, - признался Чан, и в его счастливом голосе скользнула усталость. Ему нравилось быть айдолом, это было то, кем он всегда хотел быть, и он упорно работал для этого, но он не мог притворяться, будто это не было иногда неимоверно тяжело. Работы было невпроворот, она всегда шла с раннего утра до поздней ночи, а выходные у них были настолько редкими, что все они тратили их, пытаясь восстановить силы для следующего плотного графика. Феликс кивнул: - Ты больше, чем кто-либо. Чан вопросительно посмотрел на него, не понимая, что он имел в виду. - Ты работаешь намного больше, чем любой из нас. Ты пишешь наши песни, аранжируешь их, записываешь и, кроме того, занимаешься танцами, когда у тебя есть свободное время, - перечислял Феликс, звуча так убедительно, что Чану показалось, будто его ругают за то, что он не видит очевидного, - Кроме того, как лидер, ты также присутствуешь на всех встречах с PD-нимом. Чан молчал, его щеки покраснели с каждой секундой. Не то чтобы его участники не воздавали ему должного за его тяжелую работу, но все же признание Феликсом всего этого задело его по-другому. Чан отошел от коробки, которую пытался открыть, и молча обнял Феликса, пытаясь передать всю свою благодарность, которую он испытывал к младшему. Немного удивленный, Феликс вскоре ответил на объятие, притянув Чана еще ближе, свет фонарей, сияющих вокруг его плеч, отбрасывал тени на стену. Когда Чан отстранился, он посмотрел на Феликса, его глаза сияли счастьем и такой, такой любовью. - Что это было? - спросил Феликс, все еще не понимая, насколько значимыми были его слова для Чана. Чан пожал плечами, улыбаясь: - Не знаю, мне просто захотелось тебя обнять. С удовлетворением он увидел, как щеки Феликса стали ярко-красными, и румянец заставил веснушки на его коже выделяться вдвое сильнее. - Ты такой дурак, - пожаловался Феликс, толкая Чана в плечо, чтобы увеличить расстояние между ними. - Иди повесь эти украшения, чтобы я мог приготовить горячий шоколад, когда мы закончим здесь. Они оба не могли скрыть своих улыбок всю оставшуюся ночь, пока они пили горячий шоколад, сидя на диване, а на их коже плясали разноцветные огоньки.

🎅🎅🎅

- ХЁН! Крик раздался из гостиной, и Чан вскочил с кровати, его зрение все еще было нечетким из-за сна и холода, ударившего по голой коже. Дрожа от волнения, Чан как можно быстрее побежал к Феликсу, паникуя при мысли о том, что могло случиться, чтобы парень кричал так рано утром. Когда он добрался до гостиной, его встретил Феликс в полной безопасности, прыгающий, как ребенок. - Хён, идет снег! - воскликнул он так, словно это было лучшее, что когда-либо случалось в его жизни. Чан был уверен, что если бы это был не Феликс, он бы с радостью убил того, кто осмелился разбудить его так рано утром, крича как сумасшедший. Феликс лучезарно улыбнулся ему и повернулся к большому окну перед ним, его глаза были сосредоточены на снежинках, покрывающих каждый дюйм окружающего мира. - Я ненавижу тебя, - сказал Чан, плюхнувшись на диван, как будто его ноги не могли выдержать вес его тела так рано утром. В этот момент Чану захотелось ненавидеть Феликса по двум причинам. Во-первых, у него чуть не случился сердечный приступ, и он был вынужден покинуть удобную теплую постель, когда часы еще не пробили восемь утра. Во-вторых, то самое сердце, которое Феликс почти остановил своим криком, теперь билось в два раза быстрее при виде младшего, такого мягкого и приятного, взволнованного чем-то, к чему Чан привык уже почти десять лет. Все, что он увидел, прежде чем закрыть глаза, раскинувшись на диване, - это Феликс, надувшийся на него, как побитый щенок. Именно потому, что его глаза были закрыты, он не видел, как Феликс подошел ближе, пока не почувствовал, как тело того рухнуло на его собственное, как теплое одеяло. Внезапно мысль о том, чтобы проснуться так рано в такую холодную погоду, уже не казалась ему такой плохой, если это означало, что Феликс обнимает его в качестве извинения. - Не думай, что объятия могут так легко избавить тебя от неприятностей, - проворчал Чан. На самом деле, они могут, и Чан почувствовал, как смех Феликса сотрясает его тело, когда тот обхватил его за талию, прижимаясь еще сильнее. - Хён, может, сходим куда-нибудь позже? - спросил Феликс две минуты спустя, когда Чан уже собирался заснуть во второй раз. Старший что-то пробормотал и крепче обнял младшего, так, что голова Феликса покоилась на изгибе между его плечом и шеей. - Дай мне вздремнуть, а потом я, возможно, подумаю над этой идеей, - сказал он немного яснее. Час спустя они оба проснулись в обнимку, причем конечности одного так плотно обвивали другого, что было почти невозможно понять где чьи. Чан с радостью остался бы в таком состоянии на весь день, но Феликс все еще хотел выйти на улицу, снег на улице взволновал его еще больше. Они шли по дорогам Сеула, заполненным людьми, бегущими купить последние подарки, которых им еще не хватало. Все было покрыто белым, но даже пронизывающий холод не мог заставить Феликса перестать скакать, как взволнованный щенок. - Знаешь, что мы должны сделать? - спросил Чан, когда они заканчивали допивать свой кофе в кафе компании. Феликс покачал головой, наклоняясь. - Мы должны приготовить собственный рождественский обед на завтра. Как обычно, дома, без еды на вынос или рамена, - предложил старший и по тому, как заблестели глаза Феликса, он понял, что ему понравилась эта идея. Как бы эгоистично это ни звучало, Чан хотел отпраздновать Рождество с Феликсом так, как это делает семья. Даже несмотря на то, что он был очень влюблен в младшего, парень заслужил достойное празднование Рождества даже вдали от дома, и Чан был полностью за это. Выпив последний глоток кофе, Феликс встал со своего места и, убедившись, что Чан тоже закончил, протянул ему руку. - Тогда пойдем покупать продукты, Крис! - сказал он и почти выбежал из здания, как только рука Чана оказалась в его меньшей руке. Избавившись от беспокойства о том, что кто-то увидит их, Чан наслаждался ощущением переплетения их пальцев, оставляющих следы на свежем белом снегу.

🎅🎅🎅

Через час после начала их попытки приготовить обед на следующий день Чан уже сомневался в правильности своего жизненного выбора. - Ликс, ты собираешься отрезать себе половину пальцев? - участливо спросил Чан, обеспокоенно глядя на то, как Феликс пытается нарезать овощи тонкими ломтиками. Они решили попробовать приготовить жареного цыпленка — рождественская традиция обеих семей. Пока Чан был занят подготовкой курицы перед тем, как поставить ее в духовку, он поручил Феликсу почистить картофель и нарезать овощи. Судя по всему, это было уже слишком сложной задачей, и Феликс был на волосок от того, чтобы отправиться в больницу пришивать его пальцы на место. - Слушай, я стараюсь! У меня лучше получается печь десерты, чем готовить еду, - пожаловался Феликс плаксивым голосом. - О да, как в тот раз, когда ты готовил блины с Сынмином? - поддразнил Чан, вспомнив, как забавно было наблюдать, как двое его друзей устраивают беспорядок на кухне, одновременно находясь в прямом эфире с фанатами. - Это все была вина Сынмин-и, - защищался Феликс, - завтра утром я приготовлю тебе блины, а потом посмотрим. Чан притворился, что не обращает внимания на то, что его сердце слегка замирает при мысли о том, что Феликс приготовит ему завтрак, сцена была настолько домашней, что он даже не мог думать об этом как о чем-то другом. - Теперь мне страшно, - сказал он вместо этого, - я даже не знаю, почему я позволил тебе приблизиться к кухне. Феликс насмешливо улыбнулся, наклонившись ближе, и сказал: - Потому что иначе тебе было бы грустно и скучно. В конце концов, Хэнбоки приносит людям счастье. Чан на секунду задумался над словами Феликса. Тот самый Феликс, который поднимал ему настроение каждый раз, когда он чувствовал себя подавленным, но точно знал, когда нужно промолчать, когда это необходимо. Феликс, который знал, что теплое объятие может творить чудеса, когда Чан был в стрессе, и знал, что иногда лидеру просто необходимо держаться подальше от внимания. Он улыбнулся так мягко и ласково, что даже дразнящая ухмылка Феликса превратилась в теплую улыбку. "Ты правда делаешь это."

🎅🎅🎅

На удивление, курица получилась довольно вкусной, как и овощи с картофелем. Они планировали разогреть все на следующее утро, чтобы их обед действительно напоминал рождественскую домашнюю еду. Измученные часами, проведенными на кухне, они решили просто посмотреть фильм, наконец положив усталые конечности на диван. Солнце за окном уже село, и часы на стене показывали почти одиннадцать вечера. Единственный свет в гостиной исходил от телевизора и рождественской елки в углу, цвета которой делали все вокруг немного ярче. - Хён, - позвал Феликс, - что вы обычно делали на Рождество дома? Фильм, который они выбрали, они оба видели сотни раз, его крутили каждое Рождество, так что они не возражали против разговора при его просмотре. - Честно говоря, ничего особенного. Мы обычно устраивали большой обед, подобный тому, который мы приготовили сегодня, ели все вместе и обменивались подарками. Мы засиживались часами до бесконечности, - усмехнулся он, нежно вспоминая воспоминания. - Ты скучаешь по тем временам? - внезапно спросил Феликс, и Чан, наконец, понял, куда клонится разговор. Его губы превратились в мягкую улыбку, когда он наблюдал за парнем рядом с ним, таким сильным, но таким уязвимым. - Я скучаю по семье и друзьям, но я всегда хотел этого, с самого детства. Я люблю Австралию, но Корея сделала меня тем человеком, которым я являюсь сегодня, и я не думаю, что смогу вернуться туда, оставив то, чему научился здесь, - объяснил он, его голос был нежен и стремителен, словно он разговаривал с ребенком во время грозы. - А как насчет тебя? Ты скучаешь? - спросил он, уже зная ответ, но полагая, что Феликсу нужно все отпустить. - Как сумасшедший, - признался Феликс, - я не такой, как ты, я не вырос здесь. Все до сих пор кажется мне таким незнакомым, даже спустя три года. - Его губы расплылись в улыбке, но это была не та его обычная улыбка, способная осветить темную комнату. Вместо этого она была горькой и немного печальной, и Чан был чрезвычайно благодарен за то, что Феликс доверяет ему настолько, чтобы открыться в своей неуверенности. - Но все же, - продолжил Феликс, его голос стал более решительным, - вы все заставляете чувствовать себя как дома. У меня сердце разорвется, если я перееду обратно в Австралию и оставлю вас всех здесь. Так что да, я скучаю по дому, но я счастлив там, где я сейчас. От этого признания сердце Чана растаяло еще больше. Каким бы ни было их будущее, Чан хотел только, чтобы его участники были счастливы и здоровы, и тот факт, что он, по-видимому, очень помог Феликсу почувствовать, что Корея может стать и его домом, был лучшей наградой, которую он мог получить. - Я счастлив, что остался здесь с тобой в этом году. Было неправильно оставлять тебя здесь одного, - сказал Чан, надеясь, что Феликс почувствовал, насколько правдивы его слова. - Я бы никогда не попросил тебя бросить свою семью ради меня, но я тоже рад, что ты остался здесь со мной, - улыбнулся Феликс, так нежно потянув уголки губ, что это как-то глубже задело. Увлекшись разговором, они не замечали, как часы медленно приближаются к полуночи. Только когда телефон Феликса загорелся от серии сообщений, они увидели время. - Смотри, уже полночь! - воскликнул Феликс, его голос все еще не был таким громким, как днем. - С Рождеством, Крис. Все это казалось таким домашним, что Чан чувствовал, что он может лопнуть от любви. - С Рождеством, Ликс, - просто сказал он, не отрывая глаз от того, как Феликс, казалось, сиял в темноте. Хотя Чан не хотел обнадеживать себя, он не мог не заметить, что Феликс смотрит на него с такой же интенсивностью, их глаза ведут разговор, который они слишком боятся вести устно. Чанбин сказал ему, что он почувствует, когда наступит подходящий момент для признания, и, боже, как же Чан хотел вымолвить эти слова прямо там и тогда. Но даже инстинкт не мог сделать его менее трусливым. - Я купил тебе кое-что, - выпалил он вместо этого, радуясь, что было слишком темно, чтобы заметить, как его уши покраснели от нервозности. По крайней мере, удивленное выражение лица Феликса заставило его сосредоточиться на чем-то другом. - Я знаю, что мы договорились не дарить подарки, потому что нас слишком много, но у меня давно была эта идея, и сейчас как раз подходящий момент, - продолжал он, боясь, что этот простой жест может выдать слишком многое. - У меня тоже кое-что есть для тебя, - вклинился Феликс, заставив Чана мгновенно замолчать. Если бы его уши все еще не горели, он бы почувствовал удовлетворение от того, что Феликс тоже нервничает. - Правда? - тупо спросил Чан. Причина, по которой Чан купил Феликсу подарок, хотя они договорились не делать этого, заключалась в том, что Феликс был настолько важен для него, что игнорировать его было почти неправильно. Феликс заслуживал этого, и если бы это дало ему хороший повод побаловать его, не слишком явно, что ж, он бы согласился. Одна только мысль о том, что Феликс мог думать о нем то же самое, лишила его дара речи. - Правда, - уверенно сказал Феликс, вставая с дивана, чтобы достать подарок, который он надежно спрятал в шкафу. Чан воспользовался шансом сделать то же самое, и через две минуты они оба снова оказались на диване, но теперь у них на коленях лежали два небольших пакета. Когда Феликс предложил Чану сделать это первым, старший глубоко вздохнул. Нетвердыми руками он передал подарок Феликсу, который, несмотря на неопределенную атмосферу в комнате, выглядел взволнованным, как ребенок. Прежде чем что-то объяснять, Чан позволил Феликсу развернуть упаковку. Когда он заметил, что брови Феликса нахмурились, он снова заговорил. - Ты всегда говорил, что тексты, которые ты пишешь, плохие, потому что твой корейский шаткий, но ты даже не понимаешь, насколько ты улучшился за такое короткое время, - начал Чан, прочищая горло, чтобы унять дрожь. - Будь увереннее в себе, Ликс, и дай себе шанс написать то, что ты действительно хочешь. Если бы не свет, отбрасывающий тени в комнате, Чан не заметил бы, как слезились глаза Феликса при этих словах. - Я хотел быть тем, кто даст вам вашу первую официальную тетрадь для лирики, - закончил Чан, и комок в горле наконец-то прошел, когда он все сказал. Как бы подарок не казался чем-то особенным для человека, который их не знает, он был для Феликса, и он не мог поверить, что Чан так много думал об этом. - Хён... - Феликс запнулся, слишком тронутый, чтобы должным образом поблагодарить старшего. Вместо этого он решил обнять Чана за шею, осторожно отложив сначала свой новый блокнот. Чан сначала опешил, затем тихонько захихикал и обнял Феликса за талию, отвечая на объятия. Феликс немного отстранился, надувшись на улыбку Чана: - Теперь мой подарок будет казаться таким плохим. Чан почти не сомневался в этом, и, зная, что Феликс не торопился обдумывать подарок, старший уже был уверен, что он ему понравится. Трясущимися руками, как это было у Чана раньше, Феликс протянул ему подарок, внимательно наблюдая за реакцией. Когда Чан разорвал обертку, он понял, почему Феликс был так тронут его подарком, потому что теперь он сам был на грани слез. В его руках лежала фотография в рамке, на которой они двое счастливо улыбались в камеру, обняв друг друга. - Это первая фотография, которую мы сделали вместе более трех лет назад, когда я присоединился к компании, - напомнил ему Феликс на случай, если Чан об этом забыл. Но Чан не забыл, на самом деле та самая фотография была и на его ноутбуке, и на его телефоне, везде были сделаны резервные копии, чтобы он никогда не мог ее потерять. Очевидно, Феликс перешел к следующему шагу. - С тех пор мы были отличной командой, не так ли? Я бы никогда не выжил в этом бизнесе, если бы не ты, и, прежде всего, я не был бы тем человеком, которым являюсь сегодня. Я выбрал эту фотографию, потому что я надеюсь, что ты сможешь вспомнить, как много ты сделал для меня и для нас с самого начала, - объяснил Феликс, его голос дрожал и был неуверенным, как и у Чана. Боже, Чан был так влюблен в этого парня. В нем было что-то такое, чего Чан еще не мог понять. Феликс говорил все те вещи, которые Чан всегда надеялся услышать, как будто они впервые оказались на одной волне. Как будто Феликс испытывал к Чану такие же сильные чувства, как и тот к нему. Значит, краснеть, как школьница, каждый раз, когда ты рядом, - это нормально? Слова Чанбина прозвучали в его голове. Неужели Чан всегда был слишком напуган, чтобы принять во внимание тот факт, что Феликс действительно может чувствовать то же самое? Неужели он был слишком ослеплен страхом, чтобы заметить, что нежность, которую он испытывал к Феликсу, была такой же, как и у Феликса к нему? Только когда он лежал в постели один в ту ночь, он полностью осознал ситуацию и понял две вещи. Во-первых, до конца недели он собирался наконец признаться Феликсу. Во-вторых, как бы безумно это ни звучало, он был абсолютно уверен, что Феликс испытывает к нему те же чувства.

🎅🎅🎅

(Из приоткрытой двери Чан мог видеть, как Феликс ходит вокруг, прижимая телефон к уху, а другой рукой дико жестикулируя в воздухе.) - Я же говорил тебе, что он не заметит, если ты напишешь это там! - раздался по телефону громкий голос Джисона. - Я знаю, но я не знал, где еще, - защищался Феликс. - Я же не мог сказать ему, чтобы он посмотрел на оборотную сторону фотографии, не возгорая. Чан нахмурился и, прежде чем Феликс заметил его, вернулся в свою комнату. Сидя на кровати, он посмотрел на фотографию в рамке, которую поставил на тумбочку, прежде чем взять ее в руки. Он вынул фотографию из рамки, и перед ним предстал аккуратный почерк Феликса. "Тогда, сейчас и на долгие годы спасибо. Я люблю тебя, Крис, Феликс" Легкими шагами и с широкой улыбкой на губах он направился завтракать, следуя запаху блинов, которые Феликс ждал, когда он проснётся, чтобы их приготовить.

🎅🎅🎅

Рождество и все последующие дни прошли в робких улыбках и слишком долгих взглядах, от которых они сильно краснели каждый раз, когда их глаза встречались. Что-то определенно изменилось в их поведении, как будто бы они оба понимали, к чему все идет, но все еще были слишком напуганы, чтобы полностью признать это. Только в первый день Нового года Чан понял кое-что очень важное. Он хотел начать год с Феликсом рядом. - Что мы будем делать сегодня вечером? - спросил Феликс, пока они болтали с участниками через групповой чат. Чан задумался на мгновение, прежде чем пришел к выводу. - Я не думаю, что нам следует ехать в центр города, там будет слишком много людей, и я действительно не хочу, чтобы фанаты испортили нам ночь, - начал Чан, видя, как лицо Феликса упало от мысли не праздновать. - Так что же нам делать вместо этого? - спросил он, немного надувшись. Все их друзья либо праздновали с семьей, либо присоединялись к людям в городе, чтобы дождаться, пока часы пробьют полночь, в то время как они были вынуждены оставаться внутри, чтобы их не узнали. Чан глубоко вздохнул и решил действовать: - Предоставьте это мне. Его слова были простыми, но для его ушей они звучали как первый шаг к тому, что могло быть либо благословением, либо катастрофой. Ближе к вечеру Феликс заметил отсутствие Чана, который сказал, что будет занят пару часов, и так и не рассказал Феликсу о своих планах на вечер. Только когда часы пробили восемь, Чан вернулся в общежитие и застал Феликса лежащим на диване и играющим в какие-то игры на своем телефоне. Младший был не так оживлен, как обычно, вероятно, потому, что большую часть дня он провел в одиночестве, и ему все еще было горько от мысли, что он не празднует, но Чан надеялся, что сможет все исправить. - Ты готов идти? - внезапно спросил Чан, даже не уверенный, что Феликс услышал, как он вошел. Младший определенно не ожидал, что он выйдет из общежития, и удивленное выражение его лица выдало это. - Мы идем гулять? Подожди, мне нужно переодеться? - нетерпеливо спросил Феликс, уже забыв о своем раздражении. Чан улыбнулся: - Ты и так выглядишь потрясающе. Комментарий, который в прошлом можно было расценить как поддразнивание между друзьями, теперь имел гораздо большее значение. Феликс покраснел от комплимента, но Чан не мог не заметить счастливую искорку в его глазах. - Пойдем, - взволнованно воскликнул он, взял запястье Феликса в свою руку и снова направился к выходу из общежития. Теперь, когда его план был запущен, Чан больше не мог контролировать свою нервозность. Он знал, что есть большая вероятность того, что все пройдет отлично, но какая-то часть его души все еще боялась, что он как-то неправильно все понял. Чан очень не хотел начинать новый год с неловкого разговора о безответных чувствах. Феликс все еще не понимал, куда они идут, но он доверял старшему настолько, что позволил ему вести себя туда, куда он планировал. Когда в поле зрения появилась дверь на крышу, Феликс начал понимать, что происходит, и прошло совсем немного времени, прежде чем они выбрались наружу, и он, наконец, смог узнать, где Чан провел большую часть своего дня. Одеяло на земле выглядело мягким и уютным, подушки на нем казались еще более удобными. Рядом с ним стояла корзина, наполненная, как Феликс мог предположить, едой и напитками, а на земле лежал динамик, готовый к тому, чтобы любой из их телефонов подключился и добавил саундтрек к уже завораживающей сцене. Феликс потерял дар речи от удивления и умиления. Чан знал, что ему было грустно от мысли, что Новый год вообще не будет праздноваться, поэтому он приложил все усилия, чтобы организовать что-нибудь в последнюю минуту. Благодаря напряжению ожидания, которое создало между ними столько времени, проведенного наедине, идея Чана о праздновании очень напоминала романтическое свидание, и Феликс почувствовал себя еще более счастливым. - Я знаю, что это немного, но отсюда мы, по крайней мере, можем увидеть фейерверк, - начал Чан, потирая рукой затылок. - Мы не можем пойти в центр города, но я все равно чувствую, что мы должны как-то отпраздновать вместе. Голос Чана так сильно дрожал от нервозности, что он был удивлен, что сумел разобрать фразу целиком. Феликс почувствовал это и, мягко сжав руку, которую все еще держал, заверил его: - Это прекрасно, Крис, правда. От мягкой, нежной улыбки Феликса у Чана чуть не подкосились колени. Они уселись на одеяло, и Феликс с удовольствием отметил, что, несмотря на загрязнение города, небо было достаточно чистым, чтобы увидеть звезды. Чан открыл корзину, лежавшую рядом с ним, и, как догадался Феликс, она была наполнена едой - всем тем, что Феликс любил, а старший постарался не забыть. На заднем плане играла медленная музыка из любимого плейлиста Чана, и даже шум машин на дороге не мог разрушить атмосферу, которую они создали для себя. Часы медленно приближались к полуночи, а они все болтали, ведя себя не хуже, чем обычно, препираясь и смеясь вместе. Еда не заставила себя долго ждать, и вскоре они снова смотрели на ночное небо, звезды ярко светили на них, делая все еще более особенным. - Знаешь, я не думал, что эти праздники получатся такими, - признался Феликс, его глаза отражали свет звезд, как сами маленькие галактики. Чан был очарован. - Что ты имеешь в виду? - спросил он, и у него перехватило дыхание. - В прошлом году, когда я не смог отпраздновать дома, мне было очень грустно и одиноко. Я боялся, что в этом году будет то же самое, - начал объяснять Феликс, его обычный низкий голос скрывал дрожь. - Но вот ты здесь, и ты делаешь все, чтобы этого не случилось. Сказав это, он повернулся и посмотрел прямо на Чана, словно умоляя его подтвердить то, что, как ему казалось, он уже понял. Чан почти чувствовал, как секунды приближаются к полуночи, и снова вспомнил, как сильно он хотел, чтобы до конца года Феликс мог назвать его своим. - Помнишь, я говорил тебе, что билет на самолет слишком дорогой, чтобы вернуться домой? - спросил он, и Феликс кивнул. - Правда в том, что к тому времени я уже поговорил с родителями, сказал им, что хочу остаться здесь с тобой, и они согласились, - признался Чан, чувствуя себя достаточно смелым, чтобы не разрывать зрительный контакт с Феликсом. Вместо того чтобы смутиться или застесняться от неожиданной информации, Феликс улыбнулся, и слова Чана заставили его почувствовать себя очень счастливым. Уже второй раз после Рождества они оба чувствовали, что многое осталось недосказанным, но на этот раз не было необходимости говорить об этом, они оба это чувствовали. - Значит, Джисон не играл со мной, - сказал Феликс, и его тон стал поддразнивающим. При звуке имени младшего Чан побледнел. - он сказал мне, что слышал, как ты разговаривал с Чанбин-хеном о своих планах на эти каникулы, - продолжил он, как будто Чан был недостаточно смущен. Если Чан тогда не вспыхнул, то он решил, что сможет пережить все. Его уши были вишнево-красными, когда он понял, что это значит: - Так ты знал об этом все время?! Феликс громко рассмеялся, увидев выражение чистой паники на лице Чана, но в то же время он вложил свою руку в руку Чана, как будто это каким-то образом должно было все исправить. Если честно, так оно и было, но Чан почувствовал, что его сердце могло полностью остановиться от этого жеста. - Джисон сказал мне, но я ему не поверил, - защищался Феликс, медленно осознавая, в чем они наконец признались друг другу, - это просто не казалось правдоподобным, учитывая, что мы постоянно находимся в центре внимания. На этот раз Чан не смог сдержать смех. Он был так влюблен в Феликса, что было странно даже думать о будущем, в котором младшего не было в его жизни, а тем временем Феликс даже не замечал ничего особенного в том, как он вел себя с ним. Их руки все еще были переплетены, и Чан опустил взгляд и посмотрел на них с самой мягкой улыбкой на губах. - Я бы сделал это намного раньше, если бы мы не были айдолами. Я думал, что смогу просто забыть об этом, пока это не пройдет, но этого не случилось. И вот я здесь, выставляю себя дураком перед тобой, - усмехнулся Чан, чувствуя облегчение от того, что не может открыться и наконец-то выдать то, что держал в себе годами. - Когда ты сказал мне, что тоже хочешь остаться в Корее на каникулы, я подумал, что это какой-то знак судьбы, - признался Феликс, слова так и просились наружу. - Если бы ты не сделал первый шаг сегодня, я бы сделал. Улыбка Чана могла бы расколоть его лицо пополам от того, насколько огромной она была.Впервые за такое время он не боялся сказать свои следующие слова. - Ты мне действительно нравишься, - признался он, и, как заклинание, тяжесть, давившая на его плечи, внезапно снялась. - Ты мне тоже нравишься, - улыбка Феликса смягчилась еще больше, если это было возможно. Тем не менее, он все еще не мог сдержать насмешек: - На самом деле, я думаю, что другая формулировка мне нравится больше. Подожди, что это было? Ах, да! «У меня к тебе самая большая слабость, и я бы подарил тебе кусочек луны, если бы ты только попросил». Как бы он ни был смущен тем фактом, что Феликс знал обо всем этом разговоре и даже помнил его точные слова, ничто не могло испортить окончательного признания, прозвучавшего из уст младшего. Часы словно ждали, когда они пробьют полночь, в небе зажгутся фейерверки, и разноцветные огни присоединятся к яркости звезд и луны. Их пальцы все еще были переплетены между собой, пока они смотрели, как фейерверк взрывается у них на глазах. В глубине души Чан знал, что это было очень банально, вся сцена была такой, но никогда за миллион лет он не упустил бы возможности сделать такое особенное воспоминание с Феликс. Фейерверки все еще окрашивали темное небо, когда Чан повернулся к Феликсу, который выглядел красивее всех звезд и фейерверков вместе взятых. Когда Феликс почувствовал на себе взгляд Чана, он тоже перестроился, их взгляды встретились, а на губах заиграли ласковые, знающие улыбки. Последовавший за этим поцелуй стал идеальным воплощением всех тех чувств, которые им пришлось держать в себе за годы знакомства. Здесь, без фанатов и камер, которые смотрели на них, ничто не было таким знакомым, как соприкосновение их губ. То, что они наконец-то нашли в себе смелость признаться друг другу и самим себе в своих чувствах, не означало, что все будет легко. Они все еще были кумирами, постоянно находились на виду у публики, и у них все еще были поклонники, которые никогда бы не приняли их любимиц в отношениях, тем более с другим парнем. Однако теперь они могли рассчитывать на мягкие объятия и такие же нежные поцелуи после долгого и утомительного дня, на знакомое лицо, рядом с которым можно просыпаться каждый день, и больше не сдерживать свое счастье из-за страха. А главное, благодаря друг другу, они наконец-то почувствовали, что у них есть дом вдали от дома, семья вдали от кровных родственников. В канун Нового года Чан поблагодарил звезды за исполнение его рождественского желания.