Спросите Минхо

Его, кажется, пригвоздило к полу в квартире Хвана. Он не хочет двигаться с места, типа, лет сто или сто один год, он никуда отсюда уходить не хочет. Здесь так хорошо пахнет пролитым алкоголем и пьянящим мужским парфюмом, и лапшой быстрого приготовления, и стиральным порошком от незаправленой кровати, что не хочется променять эту комнату ни на одну другую, нудную, безликую. Феликс не хочет уходить, и он признает, что дело совсем не в запахах и лени от выпитого, а в одном парне, хозяине этой комнаты. Хенджин отрывается от созерцания мельтешащей картинки на экране ноутбука. Низкопробный боевичок не в состоянии никого зацепить, больше двух минут подряд фильм смотреть не получается ни у Феликса, ни у кого-либо. И Хенджин тоже, выхватив взглядом одну сценку, поднимает взгляд на него и подмигивает. Феликс не знает, что может означать это подмигивание, не знает, стоит ли ему ответить — он просто теряется, смотря на Хвана немигающими глазами, будто хочет просканировать, прочитать с него инструкцию по дальнейшим действиям. Джисон комментирует происходящее на экране, и ему поддакивает Чанбин. Минхо подпиливает ногти угрожающе длинной пилочкой, Чан зевает, прикрывая рот двумя ладонями внахлест, Чонин и вовсе уже дремлет на плече у Сынмина. Хенджин улыбается каким-то своим мыслям. Феликс отхлебывает еще пива, отчаянно желая, чтобы никому не пришло в голову закругляться. — Будем расходиться? — так некстати спрашивает Чан. — Завтра в универ не надо, — предпринимает попытку спасти ситуацию Феликс. — Мы стесняем Хенджина, — говорит Чан, улыбаясь, будто объясняет очевидную вещь маленькому ребенку. — Тогда конечно, — соглашается Феликс и не двигается с места. Все встают, собираются, Чонин отчаянно трет заспанные глаза, а Феликс все пьет пиво, поглядывая на Хенджина, который заинтересованно смотрит на монитор. — Я потом закроюсь, можете просто захлопнуть дверь, — говорит Хенджин, оставаясь с Феликсом наедине. Подвигается к нему ближе, спрашивает в лоб: — Что? Феликс моргает недоуменно, улавливая запах его парфюма чертовски близко, так что от него почему-то чувства обостряются и хочется сгрести Хвана в охапку и вдыхать этот запах бесконечно с его кожи. — Не прикидывайся дурачком, — говорит Хенджин, и Феликс срывается с места. Его немного шатает от пива, когда он собирает по комнате телефон, павербанк и футляр с солнцезащитными очками. Он хочет уже последовать примеру товарищей и убраться вон, но его хватают за лодыжку, приковывая к месту. — Что? — на этот раз спрашивает Феликс, на что Хенджин просто начинает смеяться. — Ли Феликс, кончай придуриваться и ответь, почему ты пялишься на меня каждый раз, когда мы оказываемся с тобой в одном помещении? Феликсу хочется спросить, почему он сам строит из себя дурачка, который ничего не понимает. Он приседает на корточки и пытается отлепить пальцы Хенджина от своей ноги, но тот переплетает свои пальцы с его, заглядывая ему в глаза. Взгляд у него смеющийся, искры так и сыплются. — Не бойся, скажи мне. Но Феликс боится. Он знает, что Хенджин знает, уже все сам понял, но сказать ничерта не может и тупо пялится ему в глаза. — Давай сделаем вот как, — предлагает Хенджин. — Я зажмурюсь, не буду тебя смущать, а ты сделай все, что захочешь. И он правда закрывает глаза, еще и ладонями для верности, смешно оттопырив локти и улыбаясь с ноткой насмешливости. Феликс понимает, к чему это. Он предлагает поцеловать его или сделать нечто того же уровня близости. Но Феликсу страшно чуть ли не до дрожи, и он вскакивает, чтобы, схватив рюкзак, сбежать, хлопнув входной дверью и чуть ли не падая на ступеньках. Внизу толпятся друзья, горланят одну из тех попсовых песен, которые так хорошо заходят нетрезвому мозгу. — Ты где застрял? — спрашивает Джисон. Вечно все понимающий и тем иногда подбешивающий Минхо закатывает глаза. — В туалете, — врет Феликс. Джисон, видно, уже готовится шуткануть на этот счет, но его вдруг притягивает к себе Минхо и что-то шепчет на ухо. Джисона увлекает разговор с ним, он забывает про Феликса, который может наконец выдохнуть спокойно. Он мог бы, если бы не такой же понимающий, как у Минхо, взгляд Чана. Черт.