Последствия слежки

      Итану просто нужна была его канистра с бензином. Он знал, что оставил ее в сарае для инструментов на заднем дворе. Конечно, он также знал, что кто-то в его доме физически не способен вернуть вещи на место. Он бормотал что-то себе под нос, возвращаясь в дом, чтобы проверить гараж, задаваясь вопросом, насколько тонким может стать его терпение, прежде чем оно полностью и по-настоящему сломается. После жарких дебатов было решено, что гараж останется незапертым в течение дня. Роза наконец-то стала достаточно взрослой, чтобы понимать, что лучше не осматривать гараж своего дяди.       Щелкнув выключателем, Итан оглядел комнату. Его первоначальное сканирование не выявило того, что он искал, он вздохнул и вошел, чтобы осмотреться. Хотя он был уверен, что в данный момент она, вероятно, находится в подвале, ему нравилось рыскать среди мастерских и увлекательных творений. Итан опустился на деревянный стул, стоявший перед чертежным столом, на спинке висело потрепанное пальто.       Разбросанные бумаги демонстрировали различные эскизы и чертежи многих запутанных механизмов. Итан был поражен вниманием к деталям в дизайне. Иногда этот человек может быть ослом, но он был действительно блестящим инженером. Под стопкой скомканных бумаг лежала длинная металлическая трубка со странным соплом на одном конце. Он поднял ее, чтобы как следует осмотреть.       На ее боковой стороне был напечатан серийный номер, но ни имени, ни инструкций, ни описания найти не удалось. Казалось, она была сделана из стали, никаких сварочных швов, винтов или болтов не было видно. Удивляясь, почему эта штука похожа на самодельную бомбу с распылителем, Итан почувствовал, как жидкость внутри сдвинулась. Легкомысленный и чрезмерно любопытный, верный своей форме, он прищурился на насадку — и брызнул себе в лицо.       — Агх, какого хрена! — он зашипел.       Итан выронил трубку и прижал руки к лицу, чтобы вытереть глаза. Жгло, но не ужасно, больше похоже на пот в глазах. Это было облегчением. Запах был странным, резковатым для носа, но в то же время знакомым? Пахло довольно приятно, хотя он не мог понять, почему. Он схватил подол своей рубашки и отодвинул стул, чтобы встать. Вытирая лицо о футболку под расстегнутой пуговицей, он, спотыкаясь, направился к двери в дом. Итан сделал всего несколько шагов, прежде чем начал ощущать действие неизвестной жидкости.       Кровь стучала у него в ушах, сердце учащенно билось, когда на поверхности его кожи выступил пот. Его руки стали липкими, а во рту внезапно пересохло. Попытка продолжить движение к двери привела к неожиданным и неприятным результатам. Между его ног нарастала проблема — настойчивая эрекция. Независимо от того, чему он только что подвергся, это активировало самые животные сексуальные стимуляторы в его теле, тестостерон поступал в его кровь в дозах, которые казались смертельными. Он едва обратил внимание на то, что теперь громко дышал, его майка была пропитана потом. Его колотящийся пульс почти заглушил звук тяжелых шагов, приближающихся к двери с другой стороны.       Последовала тяжелая пауза между тем, как шаги остановились, затем дверь распахнулась под силой одного из тяжёлых ботинок. Карл Гейзенберг вышиб дверь, держа в руке солнечные очки. Он глубоко вдохнул, и его глаза расширились, светясь под полями шляпы.       — Что ты сделал, Уинтерс… — медленно произнес он, переводя взгляд с Итана на канистру на его столе и обратно на Итана.       К сожалению, Итан был выше всяких слов. Ему потребовалось сто процентов самообладания, чтобы сохранить достоинство. Да, прошло много времени с тех пор, как они с Мией расстались. Да, прошло много времени с тех пор, как у него были какие-либо физические отношения с кем-то. И хотя Итан не делал свою личную жизнь широко известной, он довольно рано осознал себя в зрелом возрасте. Хотя эта идея приходила ему в голову в редких случаях, он никогда бы не признался, что гладил себя в уединении в душе, вызывая в воображении образы в своей голове. Этот человек был невозможным, рассеянным, упрямым, даже грубым. Ныряющий в мусорный контейнер, лишенный сна, кофейный гремлин, у которого, казалось, был протест против бритья. И все же здесь стоял Итан, в голове которого проносились греховные мысли о том, чему может подвергнуть его мускулистое тело перед ним.       Хищный взгляд, которым он был устремлен, вызвал дрожь у него по спине. Его спина была липкой от пота, он почувствовал, как капля скатилась к поясу его боксеров. Человек-волк приблизился к нему, дикая мысль о бегстве промелькнула в его мыслях, но Итан все еще застыл на месте. Он с трудом сглотнул.       — Гейз, что было в той канистре? — голос Итана был хриплым, он не казался раздраженным из-за того, что его облили неизвестным веществом.       Похоже, Гейзенберг тоже был за пределами слов, Итан видел, что он борется с трансформацией. Глаза светились желтым, клыки выглядывали из-под его губы, он вырос на несколько дюймов за несколько мгновений между тем, как распахнул дверь и подошел к Итану. Он рычал, приближаясь к нему. С каждым шагом, который он делал ближе, Итан отступал назад, пока его пятки не коснулись ножек деревянного стула. Он чуть не споткнулся об неё, когда Гейзенберг схватил его за воротник рубашки. Мускул на его челюсти дернулся, и его борьба с самообладанием потерпела неудачу, Гейзенберг дернул Итана за рубашку в резком поцелуе.       В голове Итана зазвучали всевозможные противоречивые сигналы тревоги, несколько от шока и отвращения, но почему-то больше от волнения и предвкушения? Что, черт возьми, этот спрей сделал с ним? Мозолистая рука, схватившая его за запястье, была еще теплее, чем он сам, другая рука двигалась от воротника рубашки к горлу Итана. Большой палец Гейзенберга лежал на сонной артерии Итана, чувствуя тяжелый пульс через кожу. Итан не был уверен, почему он не боролся, чтобы разделить их губы, он определенно не приказывал своему рту открыться. Однако его тело говорило ему, что он наслаждается этим. Сильно.       Вместо ожидаемого вкуса старой сигары, Гейзенберг был на вкус мятной зубной пасты. Хотя это было приятным сюрпризом, мозг Итана пытался переключиться, логика подсказывала ему остановиться и воздержаться. Прежде чем логика и разум смогли взять бразды правления в свои руки, Гейзенберг просунул бедро между ног Итана. Итан жалобно заскулил. Этот звук подстегнул Гейзенберга на действия, его руки потянулись, чтобы схватить отворот пуговицы Итана и стащить ее с плеч до локтей. Это эффективно удерживало руки Итана по бокам, когда Гейзенберг отступил назад и опустился в свое рабочее кресло, прервав поцелуй, чтобы притянуть Итана к себе на колени.       Покрасневший и взволнованный Итан ёрзал на Гейзенберге, который, должно быть, только что принял душ. Волосы Карла были слегка влажными, от него пахло любимым мылом Итана. Итан открыл рот, чтобы потребовать объяснений, что это за жидкость и почему она так на него действует. Вместо этого Гейзенберг снова заполнил его рот своим языком, соединив их бедра вместе. Звук, вырвавшийся у Итана, был совершенно жалким. Гейзенберг был слишком доволен собой, издавая самодовольное рычание, когда их эрекции соприкоснулись. Ненасытная похоть разлилась в паху Итана, когда грубые руки Гейзенберга скользнули под его рубашку и отодвинули ее в сторону, задевая его соски толстыми пальцами.       В какой-то момент глаза Итана закрылись, у него не было много времени, чтобы отреагировать, когда Гейзенберг снова прервал поцелуй. Горячий, влажный язык прижался к одному из сосков Итана, он резко ахнул и дернул бедрами, извиваясь, чтобы освободить руки от рубашки. Карл схватил Итана за бедра и впился когтистыми пальцами в его кожу, чтобы успокоить его. Итан перестал извиваться, и Гейзенберг на мгновение отпустил его. Он поставил Итана на ноги и стянул с себя рубашку. Что-то в том, как он расстегнул ремень, говорило о том, что в этом был злой умысел. Почему, почему это так возбудило Итана?       Итан почувствовал себя так, словно пережил внетелесный опыт. Гейзенберг, восьмидесятилетний сумасшедший инженер ликан, стоял перед ним без рубашки и смотрел на него, как на добычу. И по причинам, недоступным его пониманию в данный момент, это зрелище вызвало у Итана самую болезненную эрекцию, которую он когда-либо испытывал. Его сердце бешено колотилось в груди, Итан понимал, что на самом деле он должен открыть рот и что-то сказать, освободить руки и пойти в свою комнату, чтобы скрыть свой стыд.       Вместо того чтобы сделать что-либо из этого, Итан позволил Гейзенбергу расстегнуть свои джинсы и бесцеремонно стянуть их вниз. Он снова опустился в кресло и открыл ящик своего стола. Итан решил спросить, зачем Карлу понадобился тюбик с вазелином в гараже, но вскоре его отвлек вид Гейзенберга, смазывающего свой член. Он был… великодушного размера, мягко говоря. Гейзенберг отбросил закрытый тюбик в сторону и схватил Итана. Смазанные пальцы скользнули в него без предупреждения, и он застонал, злясь на предательство своего тела и наслаждаясь ситуацией. Освобожденный член Итана уже протекал.       Повернув Итана лицом к себе, Гейзенберг легко коснулся его пальцами, почти доведя его до оргазма от одной только подготовки. Когда он был удовлетворен, он убрал пальцы и раскрыл Итана, направляя его медленно садиться на свой подергивающийся член. Итан зашипел, когда его дырочка нетерпеливо растянулась, но не смог заставить себя протестовать. Его внутренности кипели от вожделения, прямо сейчас он больше заботился об облегчении, чем о своей морали.       Гейзенберг одобрительно застонал:       — Мм… Хороший мальчик.       Итан посмотрел на него через плечо:       — Гейз… Заткнись. Просто… не говори.       Гейзенберг усмехнулся:       — Мы оба знаем, что я не понимаю, как это сделать, — он притянул Итана к себе на колени, — Ах! Ммм… Хм, так туго.       Покраснев от вожделения и смущения, Итан закрыл глаза на эту сцену, но его гормоны выиграли войну. Глубоко погруженный в него, Гейзенберг вяло толкнулся в его простату. Озноб пробежал по шее и рукам Итана, когда чувствительный пучок нервов был чрезмерно возбужден. Он стиснул зубы, решив не доставлять Карлу такого удовольствия… ну, для его собственного удовлетворения. Честно говоря, Итан боролся с тем, чтобы не кончить, задаваясь вопросом, как долго он сможет это тянуть. Он так давно не испытывал оргазма, что даже не делал этого сам.       — Ч-черт возьми, перестань так сжиматься, — предупредил Гейзенберг.       — Иди нахуй, — сказал Итан по привычке.       — О, ты уже, малыш, — Гейзенберг прорычал. — Я мог бы отпустить тебя прямо сейчас. Я бы поспорил на свой молот, что ты просто трахнешь себя на моем члене.       Итан ненавидел себя за то, что он был абсолютно прав, он знал, что прошел точку невозврата.       — Закрой. Рот, — проворчал Итан, когда Гейзенберг толкнулся в него.       Он чувствовал, как Гейзенберг ухмыляется ему сзади. Он позволил Карлу установить устойчивый темп после нескольких мучительных минут медленных толчков, чтобы тело Итана приспособилось. Руки Итана теряли чувствительность, но он еще не заметил этого, потеряв разум от удовольствия быть растянутым и наполненным. Он невольно застонал вслух.       — Вот так. Наслаждайся, — напевал Гейзенберг.       — Я сказал, заткнись, — ответил Итан без особой убежденности.       Одна рука сжимает бедро Итана, другая обхватывает его за горло, чтобы притянуть его обратно к груди Гейзенберга, спокойное поведение исчезает. Итан чувствовал, как в нем нарастает оргазм, он долго не протянет. Когда он сжался, Гейзенберг подавил вздох, член пульсировал внутри Итана.       — Черт возьми, Итан, — проворчал он, крепче сжимая горло Итана.       — Я… Не могу… Ммф! Ха. Я ничего не могу с этим поделать, — отрезал Итан между толчками.       Гейзенберг вонзил коготь указательного пальца в горло Итана, прокусив кожу. Он откинул голову Итана назад, чтобы положить себе на плечо, не сбавляя шага в толчках. Кровь хлынула из открытого пореза, Карл поймал поток языком и жадно зарычал. Боль и удовольствие смешались во что-то неописуемое. Зарывшись в шею Итана, Гейзенберг достиг своего предела и громко застонал. Защитная реакция Итана отключилась, когда оргазм обрушился на них обоих.       — О боже, Гейз! Карл… Я собираюсь… — он не смог закончить предложение. Сдавленный крик прервал его крик.       — Ах, чёрт возьми, Итан. Я готов наполнить тебя, ммф! — он тяжело дышал сквозь окровавленные зубы, двигаясь снова и снова, когда окрашивал внутренности Итана своей спермой.       Бесстыдно вскрикнув, Итан растаял, когда жар пролился на него. Его стоны были слабыми, как и его ноги в этот момент, кончая так сильно, что он испачкал собственную грудь и рубашку. Член пульсировал и подергивался, он почувствовал, как последние силы покидают его, когда Гейзенберг продолжил облизывать все еще кровоточащую рану на его шее. Умственные способности медленно возвращались, Итан поежился.       — Давай, Гейз, дай мне встать. — он звучал так, словно скулил.       — Уже не «Карл»? — Гейзенберг ухмыльнулся, уткнувшись в шею Итана.       Итан закатил глаза под прикрытыми веками. Гейзенберг осторожно сел прямее и поднял Итана с себя. Он встал и позволил Итану восстановить равновесие, прежде чем они снова заправились в джинсы. Застегивая ремень, Гейзенберг по-волчьи ухмыльнулся Итану.       — Ты позволишь мне сделать это снова или мне снова облить тебя феромонами ликана? — он приподнял бровь, глядя на него.       — Заткнись.