Последняя искра

Адриан не верил. Он абсолютно не верил, что такое вообще может произойти - он всегда безмерно уважал своего отца, считал его недосягаемой вершиной, высот которой он едва ли сможет достичь. Но отважно пытается, отдавая учебе и работе в модельном бизнесе всего себя. У него болят пальцы от уроков фортепиано, болит спина от часовых позирований, болят глаза от постоянного чтения литературы. Адриан старается, но он все равно не идеален. Одна фальшивая нота при показательной игре для отца. А перед этим, как назло - он провел на патруле почти всю ночь и проспал. Натали была занята поручениями по делам фирмы и не разбудила его, и Адриан опоздал на съемку. Младший Агрест видел, как терпение отца, без того не бесконечное, дает трещину. Он ожидал наказания, даже почти не удивился, когда Габриэль вошел в его комнату ближе к вечеру. Но такого он не ожидал даже от него. Когда отец велел ему раздеваться, Адриан не понимал. Дрожащими руками стягивая одежду, он ожидал, что отец остановит его, но тот лишь молча наблюдал, не сводя с него ледяного взгляда. Когда он приказал повернуться спиной и упереться локтями в поверхность стола, младший Агрест считал, что отец лишь выпорет его... Что он заставил его снять всю одежду только, чтобы Адриан чувствовал всю силу его гнева. - Я уже проводил с тобой беседу, Адриан, - голосу Габриэля вторил звук расстегиваемого ремня. - И мне казалось, что ты меня понял. - Я понял, отец, - судорожно пытаясь сглотнуть ком в горле, шепчет младший Агрест. - Твои сегодняшние действия противоречат твоим словам, - вкрадчиво отвечает Бражник. - Мой сын должен быть идеален во всем, и мне придется применять другие дисциплинарные меры в качестве наказания. Адриан зажмурился, со страхом ожидая удара, но его не произошло. Габриэль грубо обхватил бедра сына, с силой сжимая их - наутро там точно расцветут синяки. Младший Агрест задохнулся, ощутив, ЧТО упирается ему меж ягодиц. - Отец... Прошу, не надо! - Это тебе же во благо, Адриан. Габриэль сильнее надавил на него, вынуждая практически лечь на стол. Адриан попытался отстраниться, но его схватили за волосы, резко оттягивая. - Ты смеешь оказывать мне сопротивление? - Пожалуйста, не надо, - всхлипывает он, но попытки остановить отца уже не предпринимает. Адриан чувствует себя узником, которого ведут на эшафот - всюду стража, кругом толпа. Не выбраться, спастись шанса нет. Когда Габриэль, отпустив его волосы, толкнулся внутрь, крик застыл в горле парня. Вцепившись пальцами в стол, он не мог даже вздохнуть, боль будто разрывала его пополам. Он прокусил нижнюю губу до крови и даже не чувствовал этого, пытаясь абстрагироваться, чтобы не сойти с ума. В какую-то минуту Адриан натыкается на блеск желтых глаз Плагга - тот застыл от шока. Он неосознанно качает головой. Вмешательство квами может иметь непоправимые последствия. Еще чуть-чуть, еще немного... Если он вытерпит это, он продолжит быть Нуаром. Если сумеет продержаться, то будет еще много ночей, которые он проведет рядом с его Леди. Еще... Еще... Слезы, смешиваясь с кровью, стекали по подбородку на стол. Он чувствовал, как мышцы растягиваются под плоть отца. Такие же податливые, как и он сам, под гнетом его воли и авторитета. По ногам текло теплое и липкое, в тишине звучало сорванное дыхание Габриэля, а толчки становились жестче и быстрее. Адриан перестал просить: бесполезно. Он мечтал только о том, чтобы заткнуть себе уши и не слышать этого омерзительного хлюпанья, шлепков кожи о кожу. Больно. Плохо. Невыносимо. Адриан не знал, в какой момент этот ад все-таки закончился. Помнил расплывчато, как отец отпустил его и ушел, молча захлопнув за собой дверь. Парень сполз на пол, кривясь от боли, и пришел в себя только когда Плаггу удалось его растормошить. Осторожно, почти ползком, он добрался до ванной. Трясущимися руками пытался отмыться, стереть с себя прикосновения отца. Хотелось выть от безысходности, сорваться на крик, но он знал, что не может себе этого позволить. На глаза попалась бритва, и Адриан, недолго думая, полоснул ею левую руку чуть ниже запястья. Боль привела в чувство. Дышать стало легче, и Агрест, просидев на полу несколько минут, сумел унять бешено колотившееся сердце. Пошатываясь, он поднялся, кое-как обернул вокруг бедер полотенце и вышел в комнату. - Ты с ума сошел?? Адриан слабо улыбнулся Плаггу. Тот, кажется впервые совсем не думал о еде - в другое время он бы уже извел его требованиями накормить на сон грядущий. Квами с ужасом смотрел на окровавленную руку хозяина. - Тебе надо к врачу!! - Не надо врача... Заживет, - глухо прошептал он, роясь в аптечке. - Заживет?! - Плагг задохнулся от возмущения. - Твоего папашу надо в дурку!! Агрест ничего не ответил, обрабатывая порез от бритвы и обматывая руку бинтом. Криво завязав узел, он снова поднял взгляд на квами. Тот смотрел вниз - с состраданием и сожалением, и Адриан обнаружил, что полотенце окрасилось в красный. Увы, сегодня он вряд ли сможет прийти на патруль. - Ледибаг! - воскликнул Плагг, будто читая его мысли. - Я позову Ледибаг, она поможет тебе добраться до больницы, и... - Не смей, - прошипел Адриан, снова ковыляя в сторону ванной. - Если... Если Она об этом узнает, я точно умру. - Но... - в отчаянии начал было квами, но Агрест жестом остановил его, снова закрываясь в ванной. И Плагг подчинился. Он боялся сделать ему еще больнее. Но знал, что если представится возможность, то он не побоится применить катаклизм против Габриэля Агреста. *** - Нуар!!! Крик его Леди застыл в ушах Адриана, но он не смог заставить себя пошевелиться. Акуманизированный злодей уже занес над ним свою лопату, и только в последний момент мелькнувшая перед носом леска йо-йо уберегла Агреста от получения больших травм. - Прости, - прохрипел он. Адриан верил, что справится. Но случившееся вчера напоминало о себе не только душевными страданиями, но и ощутимой болью внизу. Агрест ходил, прихрамывая, а неудачный прыжок заставил его едва не потерять сознание от боли. Видимо, его вид говорил за себя, и Ледибаг отложила расспросы до лучших времен. Она увела Кота в безопасное место и скрылась. Нуар с горечью смотрел на свои трясущиеся руки. Дожились. Теперь он вообще ни на что не годен, он не способен даже помочь своей Леди... Адриан осторожно выглянул из-за угла, с удивлением увидев самого себя, ловко уворачивающегося от летящих в него семян. Значит, Леди уже успела попросить о помощи Рену Руж. По крайней мере, она там не одна. На душе стало немного легче. Увидев пролетевшую стаю божьих коровок, он было облегченно улыбнулся, но тут же улыбка сменилась страхом и растерянностью. Ледибаг завершила битву, а значит, сейчас она начнет допрашивать его. Сумеет ли он скрыть от нее ужасающую правду? Не лучше ли... по тихому убраться отсюда? По правде говоря, он вынашивал эту идею еще с самого начала, ведь ему придется объясняться за свое отсутствие на вчерашнем патруле. Но Нуар не мог уйти, не убедившись, что битва окончена в пользу его Леди, и она не пострадала. Глубоко вздохнув, он вытащил шест, увеличил в размерах и, опираясь на него, как на костыль, аккуратно заковылял прочь. Пройдя буквально несколько метров, он вздрогнул, услышав свист лески йо-йо. Кажется, уже поздно. - И куда это ты собрался? - раздался до крайности возмущенный голос позади, и парень пожалел, что вообще сдвинулся с места. Оцепенев от ужаса, он, тем не менее, наклеил на лицо самую что ни на есть жизнерадостную улыбку и обернулся. Ледибаг уперла руки в боки и сурово смотрела на него. Было ясно, что его улыбка совершенно ничего не решит. Но он хотя бы попытался. - Я... Я... - Ты не явился вчера на патруль, - дрожащим от гнева голосом начала героиня, делая шаг в его сторону. - Ты даже не смог отбиться от акуманизированного сегодня! Чего тебе стоило выбить из его руки эту чертову лопату и разбить ее катаклизмом?! Он ведь был так близко!! Сказать в свое оправдание ему было нечего, и Адриан понуро опустил голову, продолжая опираться на шест. Агрест слышал шаги его Леди, но все же вздрогнул, когда она положила руку ему на плечо. - Что случилось? - уже мягче спросила она. - Какие-то проблемы? Всего лишь изнасиловал собственный отец. А так все отлично, просто замуррчательно. - Был очень занят вчера, извини. - Занят? - вздернула бровь Ледибаг. - Ты всегда предупреждаешь меня... - Прости. Не смог. - Ладно, - ее голосу вторил писк сережек. - Надеюсь, что сегодня на патруле мы будем вместе. Как обычно. - И я, - улыбнулся Кот. Леди кивнула, но что-то заставило ее промедлить, прежде чем уйти. Она обернулась, снова наблюдая, как Нуар, опираясь на свой шест, ковыляет в сторону. Что-то было не так. Героиня зацепилась йо-йо за выступ у стены и вернулась, приземляясь прямо перед носом напарника. Тот с секунду пребывал в замешательстве, а потом попытался снова отшутиться. - Моя Леди уже успела соскучиться по мне? - Я уже использовала свой талисман! Почему ты все еще хромаешь?! Нуар побледнел. Он уже решил, что легко отделался, но напарница была умна. Даже слишком. - Это... Ерунда. - Так это не акума ранила тебя сегодня?! - ахнула она. Кот понуро покачал головой. Страх, что она вытрясет из него правду, разбушевался с новой силой, к горлу подкатил ком, и Адриан начал задыхаться. Он отчаянно цеплялся за шест, пытаясь остановить паническую атаку, но тот выскочил из пальцев, с глухим стуком покатившись по асфальту. Ледибаг не позволила ему упасть, осторожно опускаясь наземь вместе с ним. Кусая губы от растерянности и переживаний, девушка обняла напарника, шепча ему на ухо первое, что придет в голову. Спустя какое-то время, поглаживая Кота по светлым волосам, она стала замечать, что он успокаивается. Жалость душила ее, ужасно хотелось помочь, только она не знала, как. И когда он наконец поднял голову - растрепанный, несчастный, с опухшими от слез глазами, Маринетт была готова на все, что угодно, только бы поднять ему настроение. Кот от души поблагодарил ее, умоляя об одном: ничего не спрашивать. Скрепя сердце, Дюпен-Чен пообещала ему, и Нуар на мгновение замер, будто решаясь. А потом быстро, почти невесомо, коснулся губами ее щеки. Ледибаг вздрогнула, внутри что-то шевельнулось, но это чувство тут же исчезло, когда он отстранился. А Кот снова достал шест, мысленно готовя себя к тому, что нужно встать. Маринетт поднялась, хватая его под левую руку, чтобы помочь, но он вскрикнул, машинально отдергивая от нее конечность. Слезы затуманили ее глаза: обещала ведь не спрашивать. Она молча помогла ему подняться, не касаясь болезненного участка, и наблюдала, как он скрылся во тьме переулка. С ним случилось что-то ужасное, и так просто это оставлять она не собиралась. *** Дюпен-Чен так и не смогла уснуть. Она опять провела патруль в одиночестве, впрочем, на сей раз, без особого удивления. Вернувшись домой, Маринетт принялась выводить на бумаге теории, которые, казалось бы, могли помочь ей выяснить причины состояния напарника и помочь ему. Но шел час за часом, в урну летели скомканные клочки бумаги, а пазл в голове все никак не хотел складываться. - Ему больно двигаться, он хромает, Тикки! При том, с его ногами все в порядке. Когда я обнимала его в подворотне, я касалась его и локтями, и коленями, и ему не было больно! Квами задумчиво молчала. Ее уже давно снедала нехорошая догадка, но она от всей души надеялась, что ошибается. - И что с его рукой... Ох, ведь все было в порядке, скорее всего это произошло именно вчера, и поэтому он не пришел... А я еще и кричала на него, - Маринетт уронила голову на стол. Переживания за Кота в буквальном смысле не давали ей покоя, и она отправилась в школу невыспавшаяся, разбитая и еще более рассеянная, чем обычно. Алья то и дело тыкала ее в бок, не давая заснуть и получить нагоняй от учительницы. В один из таких моментов Дюпен-Чен, уклоняясь от тычков подруги, навернулась и упала со скамьи. Она слышала смех одноклассников, голос учителя, который велел ей подниматься, но все это звучало как фоновой шум, не достигая ее сознания. Потому что она видела только левую руку Адриана, криво перевязанную плотным бинтом. Это могло быть просто совпадение, правда же? Но совпадение это или нет, у него тоже наверняка что-то случилось. Маринетт медленно поднялась. Коту было больно, когда она коснулась его руки чуть ниже запястья, а у Адриана была забинтована почти вся рука. Край бинта скрывался уже под рукавами рубашки. - "Совпадение" - помотала головой Дюпен-Чен. А что если все-таки нет? Агрест не поднимался со скамьи почти весь день. Маринетт все порывалась спросить у него, что с его рукой, но не решалась. Нино при ней атаковал его расспросами, к которым внимательно прислушивались и Алья, и Хлоя, но парень всякий раз отшучивался, усиливая подозрения окружающих. Ледибаг продолжала наблюдения, надеясь, что она делает это не слишком очевидно. И вот, звенит финальный звонок, и все опрометью кидаются вон из класса. Действительно, стоит погожий денек, к чему задерживаться в душной аудитории? Даже учительница собрала свои книги и покинула класс. Остались только они. Маринетт и Адриан. Дюпен-Чен, затаив дыхание, осторожно складывала в сумку по одному карандашу. Она не знала, в курсе ли Агрест, что она все еще здесь, поэтому старалась не шуметь. Тот, казалось, вообще ничего не замечал. Он тоже медленно сложил принадлежности в сумку, положил ее на стол и замер. Глубокий вздох, усилие над собой. Нуар медленно кладет руки на парту и пытается встать. Первая попытка явила собой неудачу. Вторая почти удалась, но он тут же опустился обратно, а с губ сорвался болезненный стон. Из глаз брызнули слезы, Адриан задохнулся от бессилия. Больно, но надо встать. Надо идти, ведь скоро занятие по китайскому, спасибо, что хоть не тренировка по фехтованию, Горилла уже ждет... Третья попытка, и кто-то осторожно подхватывает его под здоровую руку. Он вздрагивает и видит Маринетт, которая, ни говоря ни слова, помогает ему подняться. Одноклассница молча берет со стола его сумку и подставляет плечо. Адриан обескуражен, он пытается поблагодарить ее, но она качает головой, а застывшая в глазах печаль пугает Агреста. Они бредут по коридору вместе, и от молчаливой поддержки ему становится немного легче. - Адриан, - вдруг произносит Маринетт, и они останавливаются. Где-то позади от сквозняка хлопает дверь аудитории. Агрест молча смотрит в пол. - Я знаю, что обещала не спрашивать, - решительно произносит Дюпен-Чен. - Но ты всегда можешь все мне рассказать... Она отпускает его руку у самых дверей. Дальше - нельзя, там столько людей, и никто не должен заметить его состояния. Агрест сделает над собой усилие и дойдет до машины сам. Так он думал, но слова Маринетт буквально выбили почву из под его ног. Этого не может быть. - ...Если ты и правда доверяешь мне так, как говоришь, Котик. Адриан резко оборачивается, но Дюпен-Чен уже отправилась обратно - она планировала позаниматься сегодня в библиотеке. Он кусает губы в растерянности, но время не ждет, и парень медленно распахивает двери и выходит на улицу. *** Ледибаг болтает ногами, свесив их с крыши, и подставляет лицо приятному ветерку. Близится вечер, загораются огни. Она знает, что он придет. И не ошибается - опоздал, двигается осторожно и медленно, но он здесь. Ледибаг улыбается краешком губ, жестом кивая на место рядом с собой. Кот ложится, растянувшись во весь рост - так легче, чем сидеть. - Как ты узнала? - негромко спрашивает Нуар. - Твоя рука, - вздыхает Маринетт. - И это не считая того, что оба знакомых мне блондина вдруг одновременно начали ходить враскорячку. Парень вонзает когти в ладонь. Сказать что-то, придумать, и они закроют эту тему. Он хочет похоронить эти отвратительные воспоминания далеко-далеко в сознании. - Нарвался... на драку. Вот и наваляли мне, - бормочет он. - И не тронули лицо? - Промахнулись, - шипит Агрест. - Значит, задели только руку и...? - ДА! - выкрикивает Адриан. - Почему ты не можешь просто поверить мне? Почему ты не хочешь понять, что я... Маринетт подрывается, усаживается на колени подле него. Какое-то мгновение они молча смотрят друг другу в глаза, и Нуар замечает, как ее наполняются слезами. Ему становится стыдно, он хочет извиниться, стереть пальцами дорожки прозрачных слез, бегущих по ее щекам, но Ледибаг лишь отталкивает его руки, наклоняется и порывисто целует. Кот шокированно застывает, прежде чем сомкнуть веки и раствориться в ее прикосновениях. Когда она отстраняется, Нуар едва дышит, сердце бешено колотится, но это чувство другое, приятное. Он смотрит снизу вверх на свою Леди, и понимает, что может ей рассказать. Она - та последняя искра, что еще не истлела в костре его жизни. И он знает, что эта искра заставит пламя снова разгореться.