И демон в красном почувствовал себя матерью...

Еще не сгорела и одна палочка благовоний как мирно спящий Се Лянь в истерике начал кричать на весь храм. Не открывая глаз малыш колотил руками по циновке, сдернул с себя алую мантию и все ближе подползал к Хуа Чэну. Князь демонов подхватил ребенка и прижал его к себе мягко поглаживая по волосам. — Что случилось, Ваше Высочество? Что-то болит? Вам что-то приснилось? Хуа Чэн продолжал поглаживать принца и тихо с ним разговаривать. На долю секунды Се Лянь успокаивался и снова погружался в сон, но что-то ему на столько сильно мешало, что с каждым разом крик становился все громче. Поняв, что поглаживания не спасут ситуацию, Хуа Чэн направил немного духовной энергии в свою руку и мягко провел ею по ребенку. В обычной ситуации ему хватило бы просто дотронуться до принца, чтобы понять в чем проблема, но Се Лянь в истерике вертелся на столько энергично, что уже отпинал Хуа Чэна в грудь и почти свалился на циновку. В голове Хуа Чэна тут же зазвенело множество громких голосов. «Что за ужас? Прекратите этот крик» «Откуда здесь ребенок?» «Просто заткните его чем нибудь!» «Ваше Высочество Наследный Принц, прошу, ответьте нам!» Оказалось, что малыш Се Лянь не потерял духовную энергию и таким образом к его сети духовного общения смогли подключиться небесные чиновники. Своими громкими голосами они разбудили Се Ляня. «Прошу всех закрыть свои рты» — В сеть духовного общения вошел Хуа Чэн. Одной рукой он прижимал к себе ребенка, а второй продолжал поглаживать его по голове. — «Его Высочество не может сейчас ответить вам. Не создавайте беспорядков.» «Чего это Собиратель Цветов под Кровавым Дождем нами командует? И почему Его Высочество не может ответить?» «Спустись со своего воображаемого пьедестала и посмотри. И захвати своего друга по разуму» «Да как ты…» — Хуа Чэн смог на время заблокировать поток духовной энергии Се Ляня, поэтому голоса резко стихли. Наконец успокоившись принц смог снова уснуть, пока на руках его укачивал Князь демонов. Дверь храма Пу Цзы в этот день открывалась по меньшей мере пять раз. Каждый из толчков по хрупкому деревянному основанию был легким. Хотя местные жители давно реконструировали здание, заходящие все еще старались обращаться с ним очень бережно, в отличие от двух небесных чиновников, что лишь своими постукиваниями могли проломить череп трехметровому монстру. — Генерал подметающий пол на столько сильно любит раздражать всех в радиусе тысячи ли? — Хуа Чэн все еще сидел на циновке с Се Лянем на руках покачивая его из стороны в сторону. Он даже не поднял взгляда на вошедших богов войны. — И чем это так занят Его Высочество, что не может выкроить и минуты, чтобы ответить в системе духовного общения? — Спит. Выражение лиц Фэн Синя и Му Цина было бы сложно описать даже повестью в несколько томов. Одновременно они выражали и крайнее удивление, и негодование, испуг и заинтересованность. Они поочередно смотрели то на ребенка, то на Хуа Чэна. Первым очнулся Фэн Синь: — Этот ребенок… Он? Это Его Высочество? Как это произошло? Хуа Чэн помотал головой. — Пока неизвестно. Духовные силы Его Высочества не пострадали. Я на время их заблокировал. Хуа Чэн снова положил малыша на циновку и накрыл своей мантией. Убедившись, что на сей раз Се Лянь крепко спит, он аккуратно встал и подошел к генералам. — Небесные чиновники могут помочь. — Му Цин скрестил руки на груди и прислонился к стене. — Чем же? Спросят у Лин Вэнь? — Тц… — Нет, мы правда могли бы помочь. Например, забрать его наверх. В Небесной столице сейчас будет куда безопаснее. — Фэн Синь ударился в рассуждения, но почувствовав на себе яростный взгляд Хуа Чэна моментально умолк. — Будто я соглашусь на это. — Он не твоя собственность. Откуда тебе знать, где Его Высочество будет чувствовать себя лучше? Или Собиратель Цветов под Кровавым Дождем не рассматривает никаких вариантов кроме как «оставить своего возлюбленного рядом с собой во веки веков»? — Тебе лучше сейчас же заткнуться. Или небесные чиновники просто хотят замести следы? Ты думаешь, я не начал подозревать вас с самого начала? — Что ты сейчас сказал? — Му Цин уже не мог сдерживаться и схватил Хуа Чэна за ворот. — Может представишь к своим обвинениям еще и доказательства? Не зная, кого из них успокаивать первым, Фэн Синь схватил руку Му Цина и попытался ее отдернуть. Однако, тот мертвой хваткой вцепился в демона. — Му Цин, успокойся! — Я опять в чем-то неправ? — Нет, я не… Не успел Фэн Синь закончить фразу, как их втроем связала Жо Е, свободным концом раздав подзатыльники. Лента весь день пролежала у стола для подношений, но не выдержав разразившейся ссоры решила заткнуть всех довольно необычным методом. От удивления Хуа Чэн вскинул брови. Фэн Синь молчал, а Му Цин, кипевший от злости, извивался и громко ругался в адрес Жо Е. — Лучше развяжи нас! Какого черта? Ты слишком много берешь на себя! Не выдержав поток брани лента обернулась вокруг рта Му Цина, заставляя его замолчать. В храме наконец стало тихо. — Собиратель Цветов под Кровавым Дождем, мы правда могли бы забрать Его Высочество в Небесную столицу если понадобится. — Если того будут требовать обстоятельства. А пока он останется со мной. Заметив, что атмосфера разрядилась, Жо Е отпустила своих пленников, поспешив вернуться к Се Ляню. Она улеглась рядом с ним, поправив одним концом мантию, что успела съехать от ворочаний. — Его Высочеству что-нибудь нужно? — Более-менее дружелюбным тоном спросил Му Цин. Хуа Чэн вскинул бровь. — Например? — Еда, игрушки, одежда? Фэн Синь, тут только у тебя есть сын. Может быть ты скажешь что-нибудь? — Что я должен сказать? В последний раз я дарил Цуо Цуо погремушку, но он ее погрыз. А потом погрыз мою руку. Не уверен, что все дети делают точно так же. — «В последний раз»? Когда это ты успел встретиться с Лан Чан? — На прошлых выходных. — В унисон ответили Хуа Чэн и Фэн Синь. Конечно же Князь демонов — градоначальник не мог не знать о посещении Призрачного города небожителем. Тем более, что сам, по просьбе Се Ляня, еще несколько месяцев назад говорил с Лан Чан о возможности общения Фэн Синя с сыном. — Ма… Мааа… Маааа..... — послышалось тихое хныканье. Фэн Синь, Му Цин и Хуа Чэн одновременно обернулись. Потирая глаза маленькими кулачками, Се Лянь сидел на циновке. Вокруг него обернулась Жо Е, нежно гладя по голове и пытаясь успокоить. — Мамааааааааааа!!! С похныкиваний Се Лянь перешел на громкий плач. Хуа Чэн сразу же бросился к нему, пытаясь утешить. Присев рядом, он взял малыша на руки и, поглаживая его по спине, начал покачивать. — Все хорошо, Ваше Высочество. Не за чем так плакать. Но ребенок и не думал внимать словам Хуа Чэна. Се Лянь лишь начал плакать громче, со всей силы толкая своего демонического няня. Первым на помощь бросился Му Цин. То ли он не выносил детского плача, то ли вид страдающего от бессилия в такой ситуации Хуа Чэна выводил бога войны из себя. Он достал свой меч и быстрым шагом подошел к Се Ляню. — Ваше Высочество, Се Лянь, посмотри что у меня есть. — Он покрутил Чжаньмадао перед малышом. — Тебе же нравится оружие. Возьми, только не надо плакать. На долю секунды Се Лянь и вправду перестал лить слезы и даже заинтересовался предметом, появившимся в его поле зрения, но стоило ему схватить Чжаньмадао за рукоять, он тут же вспомнил о причине своего беспокойства. — Мамааааааааааа!!! — во всю голосил ребенок, не давая демону и небожителям и шанса на свое успокоение. Хуа Чэн продолжал покачивать его, а Му Цин обхватил голову руками и только причитал «Пусть это закончится, пожалуйста!». — Ваше Высочество! Ваше Высочество… Гэгэ… Не плачь. Мама… Мама ушла, но скоро вернется. Все хорошо. — Все, тихо! Что это за звук? — до сих пор стоящий в дверях Фэн Синь наконец пришел в себя. — Это называется «детский плач», Фэн Синь. — раздраженно цокнул Му Цин, все еще сидя на полу. — Нет, не это. Кто-то поет. — Кто тут может петь? Не неси чепухи. У меня сейчас голова лопнет от истерики Его Высочества. — Поэтому закрой рот и слушай! — огрызнулся Хуа Чэн. — Я тоже что-то слышу. Мужчины прислушались. Помимо Се Ляня, который начал потихоньку смолкать, откуда-то доносилась легкая мелодия, напоминающая колыбельную. Ее будто кто-то слабо мурлыкал себе под нос. Оглянувшись по сторонам, они пытались найти источник звука, но безуспешно. Хуа Чэн взглянул на Се Ляня и вскинул брови. Малыша окутывала белая шелковая лента. Одним концом она приглаживала ему волосы, а второй обернулась вокруг запястья мальчика. В тишине, нарушаемой лишь мелодией колыбельной, Фэн Синь подошел к циновке и присел на одно колено. — Это Жо Е? Лента Его Высочества поет для него? — Никогда не видел чтобы магические артефакты пели. — покачал головой Му Цин. — А что на счет тебя, Собиратель Цветов под Кровавым Дождем? Хуа Чэн не ответил. Он знал, что Жо Е не обычный магический артефакт, но Се Лянь никогда не рассказывал ему о том, где смог его получить. Однако, эта мелодия была ему знакома. Иногда, сидя перед свитками, Се Лянь напевал ее. «Эта музыка греет мне сердце. Когда я был маленьким, то отказывался засыпать с няней, что привели для меня родители и тогда мама брала меня на руки и сама убаюкивала, напевая эту мелодию. На самом деле я плохо помню свое детство… Но эта музыка, кажется, никогда не выйдет из головы…»