И имя мне — легион. [Лк. 8:30]

«Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень».

      Гарри нервно теребил в руках чашку со странным ярко-голубым напитком, от которого исходило несильное свечение и одуряюще свеже-сладкий запах, так и не решаясь пригубить. Дамблдор — худощавый старик с длиннющей бородой — возился у другой странной светящейся штуки (Поттер даже не мог охарактеризовать большую часть предметов его дома), нажимая огоньки и меняя их цвет, от штуки исходило вибрирующее гудение и пар.       Открыв подростку дверь, Альбус без слов завел его внутрь и усадил за стол. — Ты выпей, — произнес он, наконец, поворачиваясь к настороженному парню и присаживаясь рядом на странного вида стул — весь состоящий из круглых линий, изогнутый, неровный. — Если в тебе есть кровь Волдеморта, это убьет ее. Не бойся, лекарство не причинит вреда. Я уже выводил ту дрянь из твоего организма подобным способом. Гарри медленно поднес бокал к губам и глотнул нечто холодное, мятное и сладкое. Определенно вкусное, но очень странное: такого он отродясь не пробовал. И действительно, в голове будто прояснилось — из болота в студеный чистый ручей, словно даже дышать легче стало. — Ну… — старик почесал нос, хотя ни смущенным, ни растерянным не выглядел. — Вернее будет сказать «и снова здравствуй, Гарри». И вновь ты здесь, в четвертый раз. Честно говоря, я надеялся, что тебе уже удалось сбежать. Глаза Поттера шокировано расширились, и Альбус невесело хмыкнул. — И, конечно же, Волдеморт успел в который раз стереть все полученные здесь воспоминания и опять изменить восприятие. Все еще страшно? Болит спина? Помнишь, как я тебя… Пытал? — в голосе читалась легкая насмешка, а вот Поттер будто язык проглотил, даже вздохнуть лишний раз боялся. Не так он себе представлял встречу с человеком, подвергшим его страшному экзорцизму, не так. Подросток на самом деле уже успел навоображать всяких ужасов. — Но я рад, что и сейчас тебе удалось вырваться. Вот только вернуться придется все равно. О, нет-нет, и вовсе я не посылаю тебя на верную смерть, но без автомобиля добраться до города станет практически невозможно, к тому же есть один человек там… Увы, но пешком ты пытался уже два раза. — Что здесь вообще происходит, — разлепил пересохшие губы подросток, но когда Дамблдор пошевелился, чтобы просто сместить положение тела на стуле, дернулся и отпрянул, едва не упав со своего. Ужас сдавил горло. Спина болезненно заныла. — И-извините, сэр. Старик важно кивнул, а затем поднялся, пальцем молча указывая парню на дверной проем, в другую комнату. Там тоже оказалось множество предметов из Внешнего Мира, но на стенах — сухие венки из трав, на полках — книги и свитки. Гарри настороженно опустился в предложенное мягкое кресло, зорко наблюдая за Дамблдором, готовый в сию же секунду сорваться с места и побежать. Здесь тоже светилось множество разных огоньков и странное мерное урчание, как звуки кормящей кошки, хотя поблизости никаких животных не наблюдалось. — Прежде, чем ты начнешь задавать свои вопросы, а я — рассказывать очередные сказки, мне стоит кое-что тебе показать. Казалось, скажи все на словах, объясни, но нет — в первый раз у нас случилась очень неприятная драка из-за этого… недопонимания. Все же, бороться с Силой Волдеморта напрямую я не привык, прости уж старика за эту слабость. Альбус вытащил из подвесного и тоже странного на вид шкафа (у него дверцы сами по себе распахиваются, а ведь нельзя пользоваться Силой за пределами территории Общины! Чудеса.) кассету и вставил в видеомагнитофон — практически единственная узнаваемая здесь вещь из Внешнего Мира, помимо всякого сухосбора. Но ведь телевизора же нигде не…       Вместо маленького неясного окошка пузатой коробки вспыхнул огромный плоский экран, который ранее Гарри посчитал странной частью стены. Поттер уставился туда во все глаза. Да это словно зеркало, столько мелких деталей, яркие цвета, не видно микро-квадратиков, если подойти близко-близко, будто можно протянуть руку и попасть внутрь прошлого. Невероятно! Там оказался он, тоже привязанный к стулу, но вовсе не кричащий от боли, не окровавленный, без синяков и ссадин, и, все же, такой же напуганный и злобный.       Дамблдор окуривал помещение тлевшими веточками, обрызгивал мальчика водой (от которой тот даже не морщился), нечто бормотал под нос, на фоне играла странная музыка, нагнетавшая транс. Единственная жестокость проявилась, когда старик заставлял маленького Гарри пить ту голубоватую светящуюся жидкость, и постепенно выражение лица ребенка менялось: сначала яростное, затем недоуменное, а затем и растерянно-испуганное, осознавшее.       Казалось, Поттер приходил в себя, пока не повторились события с прошлой версии кассетной записи: маленькое тельце с силой ударилось об потолок, как будто его кто-то там мощно удерживал, выкручивая конечности, и впервые мальчик болезненно закричал в полный голос.

— Тик-так, тик-так, — прошептал Реддл, весело улыбаясь и щуря глаза от явного удовольствия.

— Волдеморт пришел за тобой, — просто и спокойно прокомментировал Дамблдор, даже не смотря в сторону огромного плоского экрана. — И пытается вернуть обратно, вот только мы уже успели вывести его кровь из организма. — ОМРОК БОЛГ РУГОРР МОРЕЙ, — громоподобный рычащий голос, нечеловеческий, звериный, ударил по барабанным перепонкам, запись пошла помехами, сидящий в кресле Гарри дернулся всем телом, перепугавшись по-настоящему. Этот голос ему не был знаком, он состоял словно из тысячи других рычащих голосов. — ЭРДЕЙ БОЛГ, ДНУГОРР! ИЗ ПЕПЛА СМЕРТЬ, В МЕНЯ, БОЛГ ЭРДЕЙ!       Свет в комнате задребезжал, мигая, отзываясь на звучание древней речи.       Гарри в панике зажал уши дрожащими ладонями, из обеих ноздрей брызнула кровь. Дамблдор быстро, очень поспешно махнул рукой, и звук из динамиков пропал полностью, только ребенок под потолком продолжал отчаянно извиваться и беззвучно распахивать в криках рот. — Полагаю, Волдеморт был очень недоволен, что его любимую игрушку отобрали, — так же уравновешенно заметил старик, присаживаясь рядом с тяжело дышащим парнем на корточки и размеренными движениями вытирая хлещущую кровь. — Реагируешь на этот язык, да? В прошлый раз начался тяжелый приступ, а падение с такой высоты... Пришлось принудить Главу дать тебе пропуск во… «Внешний Мир», чтобы вылечить переломы и тяжелое сотрясение. Нелегко пришлось. Повезло, что тело Тома Реддла было еще слишком маленьким, иначе все случилось бы куда раньше. Он слишком поспешил, желая стать множеством. Думаю, из-за того, что твой организм начал бороться с его кровью, получилось сбежать. Кажется, уже в тот момент ты хотел перестать использовать Силу, я прав? — Почему я?.. — прошептал Гарри, глядя, не мигая, как его юная версия шмякается об пол, больше не шевелясь, как к недвижному тельцу сбегаются люди. Рябь и помехи на записи исчезли. — Нет, почему именно я? — Предрасположенность к Силе? Видишь ли, на Старом Пепелище люди максимум могли разве что свечи особыми словами разжигать, да зверей уговаривать. Твое прямое общение с Бездной? Даже ее служители не могли себе этого позволить. Или чувства маленького мальчика?.. Вы тесно общались и дружили, не удивительно, что Том не захотел поглощать тебя, как остальных, но возжелал сделать равным. Сердце укололо болью, Гарри поморщился, выдерживая, но зацепился совершенно за иное: — Старое Пепелище? Вы знаете о нем? Старик посмотрел на подростка поверх очков, помолчав, будто примеряясь, а стоит ли выдавать эту информацию. Наконец, он выключил запись и немного усилил голубоватое свечение в длинных изогнутых светильниках под потолком, тоже присаживаясь в одном из кресел и переплетая узловатые пальцы.       Гарри тяжело сглотнул. В ушах до сих пор стояло эхо жутких голосов, слитых в один. По телу бегали мурашки, и парень старался не смотреть в сторону чернющего оконного проема, где качался на ветру густой лес. — Самая первая Община, где поклонялись Матери-Бездне, это уже много позже пришла религия Доброго Боже или «Дневного агнца», как раньше ее называли. Потом и остальные Общины, как вспышки бубонной чумы, появлялись и росли. Опережая твои расспросы: нет, никакого множества никогда не практиковалось, никто не мог общаться с Бездной, пусть люди и слышали ее песни — в скрипах половиц и сквозняках. Это легенды, которые я изучал, — Альбус улыбнулся. — Честно говоря, я бы и не поверил в них, не увидь своими глазами произошедшее почти пять лет назад. Гарри спешно кивнул, призывая продолжить. Пока что ему совершенно ничего понятно не было. Нечто такое про Старое Пепелище он и предполагал. Не зря же там настолько сильно и ясно ощущалась Мать. — Так уж случилось, что люди из «Внешнего Мира» прознали о существовании закрытого сообщества со своими законами, моралью и устоями, со своей властью, с толикой самой настоящей магии, иначе никак этот феномен и не назовешь. Наивные, открытые люди, совершенно как дети, доверяющие каждому, ведь и не ведавшие настоящего зла. Очень быстро власть захватили приезжие чужаки, кажется, беглые преступники — уже точно сказать невозможно, однако из «Внешнего Мира» мало кто захотел бы обменять комфортную жизнь на существование с аборигенами, только если ты не бежал оттуда. Разумеется, чтобы получить еще больше власти, удовлетворить свои алчные желания, поклонение Бездне — местной религии дикарей — им выгодно не было. Дамблдор не выглядел злым, насмешливым или издевающимся, он просто рассказывал. А Гарри глубоко-завороженно слушал. — Это был давно проверенный феномен союза религии и власти, удерживающий бедняков в узде. Изменение законов местной веры в угоду правящему звену, а следом — изменение богов, хотя Бездну вряд ли можно назвать божеством, но суть ты уловил. Итак, в закрытое необразованное общество начали продвигать нововведения: эффективные лекарства, удобрения для посевов, оружие для охоты, стройматериалы для домов и прочие удобства «Внешнего Мира», с которым могли справиться аборигены с тем уровнем развития навыков. «Откуда же столько даров?» «Как новый Глава смог вылечить смертельно больного ребенка?!» «Как же из земли могло вырасти нечто столь сладкое и яркое?» Так и появился Добрый Боже, постепенно затмевающий веру в Мать, пока даже одно ее упоминание не стало богохульством, ругательством и изменой. Это сейчас я рассказываю быстро и сжато, но созревал этот феномен годами, Гарри, потому что люди из «Внешнего Мира» живут гораздо дольше вас. Проще говоря: нет никакого «Дневного агнца», и кресты их жгли не потому что Добрый Боже прогонял Мать, а потому что Бездна жестоко и страшно злилась, — Дамблдор впервые выглядел неловко: — Если говорить на вашем языке примитивного понимания. А дальше… Работало самовнушение. Молитвы, ритуалы; люди изгоняли ими из себя присутствие Бездны. В день «экзорцизма» я просто вывел из тебя кровь Волдеморта, как вредоносный яд, и использовал гипноз. А дальше — ты справился сам. Повисла неуютная, зловещая тишина. Гарри долго молчал, обдумывая сказанное, пытаясь уложить раскрывшуюся правду по полочкам у себя в голове. Звучало страшно. Звучало так, словно вся твоя реальность — подделка, насмешка, словно тебя всю жизнь использовали. Тебе врали. Было очень больно. Поттер отчаянно не желал верить, что Доброго Боже не существовало. Но… Те изнасилованные девушки… Альбус не мешал подростку усваивать новую и дикую для его восприятия информацию, а лишь спокойно наблюдал за ним. — Получается… — Гарри посмотрел на старика. — Я думал, вы сторонник Боже, но, получается, вы приверженец изначальной религии, вы верите в Мать. Тогда почему… Почему, тогда, пять лет назад, вы… Я не понимаю. — Приверженец изначальной религии, смешно… — пробормотал Дамблдор, а затем открыто, светло улыбнулся: — Я атеист, Гарри. Я не верю ни в какого бога. Я просто ученый из «Внешнего Мира», согласившийся наблюдать за остатками дикарей древнего мира. Монополис оградил ваши Общины, сделал их заповедными охраняемыми зонами, как места существования последних живых аборигенов со своей исключительной культурой и раздельным с остальным миром развитием. Въезд посторонних людей запрещен, помимо, конечно, проблемы выживаемости и деторождения, среди преступников есть физически здоровые женщины и мужчины, соглашающиеся обменять память на свободу. Законы Монополиса заканчивают действие на территории Общин, и все, что там происходит, находится под юрисдикцией местных Глав и Старейшин. Очень удобно, главы зоопарков не несут ответственности за убитых внутри клеток птиц и бродячих кошек. — А выезд? Альбус прервался. Поттер глядел на него испытующе, с мрачной надеждой: только попробуй запрети, все равно — уеду, сбегу. — Монополис может предоставить убежище, незаконное, разумеется, друзья из «Внешнего Мира», как вы его называете, у меня есть. Под городом не так свежо и уютно, но если выбирать между участью становления множеством и жизнью во мраке и трущобах, между свободой и комфортом… Впрочем, выбирать — тебе. Я не местный спаситель, а только наблюдающий. Слишком уж мне приглянулся необычный мальчик со сверхспособностями, — Дамблдор опять улыбался. — Как если среди целого табуна белоснежных одинаковых баранов мне попался полностью черный. По неволе прикипаешь к нему взглядом и интересом. Гарри тряхнул головой, раздражаясь от непонимания этих странных, дурных речей. Этот человек сравнивает их Общину с животными? Дикарями? Насколько же высоко его чертово самомнение? Начинала подниматься злость. — Мы не аборигены, — прорычал Поттер, не справившись с гневом и обидой, сжимая кулаки. — И наша жизнь — не ваше чертово шоу, блять! — Не шоу, верно, — успокаивающе согласился мужчина, приподнимая руки. — Никто из Монополиса не следит за Общинами напрямую, высокая техника и биокоптика не работает на их территориях, а вмешательство — запрещено законом, как и посещение. Я — исключение, разумеется, через меня наши власти и наблюдают за развитием и популяцией Общин и их абори… жителей. Монополис хочет сберечь уклад и устои ваших Общин, как законсервированную банку с собственной экосистемой, отличной от остального мира, не позволив внешним бактериям ее разрушить. А я… Слежу, чтобы у Волдеморта и Бездны не нашелся способ выйти за границы никогда, иначе… Беда случится. Плохо будет. Мир канет в изначальную бездну, и все станут дикарями. Аборигенам не удержать технический прогресс, Том вместил в себя слишком… Впрочем, это другого толка разговор. Не так важно сейчас и в ближайшие сотни лет. Мы лишь изучаем и наблюдаем. — С какой целью? — угрожающе продолжил давить Гарри. — Во избежание стихийных болезней, массового истребления, голода и прочего. Дамблдор продолжал оставаться абсолютно спокойным на любые выпады подростка. — После случившегося на Старом Пепелище, Монополис принял меры. Они не могли позволить полного исчезновения Общин, это недопустимо, начали помогать поставками продовольствия, инструментов и материалов для постройки новых домов. И только-то. Никакого серьезного вмешательства в культуру. И даже появление множества — не бедствие. Это закономерность развития сопротивления и вмешательства «Дневного агнца». С научной точки зрения — эволюция, но это слишком громкое слово для подобного феномена. У меня есть собственные теории появления Волдеморта, если тебе интересно их выслушать, Гарри… — Нет. Сначала я хочу знать, почему Старое Пепелище вымерло. Том говорил, что трупов там больше, чем могил, его мать нашли в колодце, я слышал в том месте Бездну… — заметив, как блеснули научным интересом глаза Альбуса, Поттер нахмурился сильнее, замыкаясь в себе. Он не хотел быть подопытным растением, как семена пшеницы в маминых руках. Воспоминание о родителях укололо болью. — Блять, да плевать! Как же мои родные? А те жители, которых Волдеморт забрал себе, они… Альбус с силой опустил кулак на журнальный столик, резко чеканя: — Давай-ка по порядку. Мне не нравится хаос в твоих расспросах. Как и отвечать на них уже четвертый раз. Перебьешь меня еще раз, опять начнешь ругаться и истерить — разбирайся с ситуацией, как знаешь. Рот Гарри захлопнулся с негромким стуком зубов. Оказывается, Дамблдор может быть жестким и строгим в правилах, и первое (четвертое?..) впечатление о нем оказалось ошибочным: не легкомысленный неряшливый старичок с добродушным настроем спасителя. Впрочем, и сам подросток не особо с ним вежлив, хотя он полностью себя оправдывал, ведь узнать такую шокирующую правду…       Дамблдор еще некоторое время молчал, закрепляя свои слова тишиной перед тем, как продолжить: — Вымирание Старого Пепелища — не совсем корректное определение. Скорее, его исход, переселение по новым правилам, побег. Погибла в нем меньшая часть живущих, но достаточная, чтобы принять определенные меры выживания. Не все жители Общины захотели предать веру в Мать, и они продолжили тайно поклоняться Бездне, что Главу, правящего в те времена, совершенно не устроило. Где есть служители, там и ученики, продолжение веры, передача ее устоев. Невыгодно и опасно. Насколько я выяснил, таких людей предавали публичной демонстративной казни и тайным пыткам, видишь ли, кто бы не захотел получить себе сверхъестественные способности? Я уверен, в те времена Главы и их сторонники еще помнили, как именно появился «Дневной агнец», может, некоторые знают и сейчас, не допуская к власти никого постороннего. За этим всем они совершенно забыли, что если реальна Сила, физически зафиксированная, то вполне реально и существование Бездны, которая не станет терпеть присутствия чужаков на своей территории. — Сэр, — Поттер дождался паузы, чтобы вновь не перебивать, и старик кивнул. — Если вы утверждаете, что не верите в богов, то сейчас вы говорите, что Бездна, все же, реальна. — Я не отношу вашу Мать к религии или божественной сущности, — мягко произнес Альбус, прекрасно понимая, что никаких объяснений Гарри понять не сможет, не с тем, во что он верил всю свою жизнь. — Я говорю о псионике, душах, человеческой воле и энергии, не имеющей личины, не требующей молитв и правил. Эмоции и чувства обличают энергию в то угодное человеку, накапливают, делают образы действительными этому миру. Пожалуй, это место служит единственным источником и накопителем псионической энергии, где и возможны «чудеса». Где они вершились из столетия в столетие, становясь материальными. Конечно, это только моя теория. Можешь объяснять существование Бездны аксиомой существования богов и религии, мне все равно. Обращать твою веру в мой атеизм я точно не собираюсь, учитывая историю последствия вмешательств. Гарри медленно кивнул, общую суть улавливая, но очень многие фразы попросту не понимая. — Так или иначе, ваша Бездна накрыла Старое Пепелище яростью и безумием, заставляя убивать, пока люди не бежали оттуда, переселяясь совсем неподалеку, идя вдоль реки. С детьми, раненными, стариками, без должного количества провизии и тепла они далеко уйти не могли. К вопросу, почему вы вообще поселились столь близко к древнему месту. Думаю, примерно с этого момента люди начали по-настоящему чураться Матери, считая ее виновницей и злом, уничтожившей родной дом, не отслеживая причинно-следственную связь этих событий. — То есть, получается — виновен во всем Добрый Боже? Альбус изогнул губы в сардонической усмешке. — Виновны люди, всегда — люди. «Да бред какой-то», — Гарри посмотрел на свои пальцы. Волдеморт человеком явно не считался, как и его жуткие возможности. — «Бездна не причинила мне вреда, когда я еще верил в Боже… Из-за Тома? Да нет же, именно Добрый Боже — вовсе не добрый, и люди здесь не при чем». — Почему Бездна захотела сделать из нас множество? И почему жители других Общин не могут войти в это число? — Потому Восточная, Западная, Северная и Южная Общины — искусственно созданные по вашему подобию копии, здесь кроется самое интересное! Поттер вновь мимолетно скривился. Альбус опять ведет себя так, словно они все — интересные для изучения букашки, а не живые люди, с которыми приключилась страшная трагедия. От поведения старика делалось особенно мерзко. — Дележка власти — дело мутное, кровопролитное и дорогое. Имея в руках средство по замене памяти преступников, дикие территории за границами Монополиса и безграничную алчность самоуправства, беглые заключенные взялись формировать собственные мини-государства с безграмотными и наивными рабами-слугами, что и дома им построят, и еду вырастят-приготовят, и удовлетворят… другие потребности. Сам себе закон, сам себе судья, буквально мини-Рай на земле. Это… часть из еще одной мертвой религии, не обращай внимания, иногда я выражаюсь, забывая об уровне вашего просвещения. Мужчина не выглядел издевающимся или унижающим, и Гарри молча проглотил завуалированное послание об их умственном развитии. Опять. — Вот только… — Дамблдор тонко улыбнулся, чем-то невероятно довольный. — Им не хватило лишь одного: тысячелетий псионического воздействия на материю. Проще говоря: в их землях никакой Бездны никогда не существовало, а люди о ней никогда и не знали. Волдеморту не дотянуть свои пальцы до пустоты, он весь — состряпан из Бездны и ее отходов, существующих только на территории Старого Пепелища и его земель вокруг. На самом деле объяснение границ этого «монстра» невероятно простое. Поттер спешно кивнул, когда пауза затянулась, показывая, что внимательно слушает. — Коллективный Разум, по моему мнению, служит защитой от чужаков на территории, защитой от «извне», от чужой религии и законов, возвращение к изначальному, к древнему, к тому, что было до первого появления посторонних, до первого кровопролития. Появление Волдеморта — таблетка, уничтожившая инфекцию. Это не совсем удачный пример эволюции… И либо со временем каждое поколение начнет становиться все ближе к животным, к звериному существованию, либо — полное вымирание, потому что никакая разумная личность, пусть, с множеством рук, глаз и ног, не сможет выжить в таком безраздельном одиночестве. Блеснула слабая надежда неверным огоньком свечи: — А вы... Вы можете как-то это прекратить? Остановить Волдеморта, вернуть все, как было? Может, ему тоже нужно выпить это лекарство? И остальным жителям? Тогда все станет, как прежде! Лицо старика сделалось печальным и осуждающим, и он покачал седой головой в отрицании. — Значит, в итоге Том опять умрет? — голос стал высоким и неровным. Несмотря на все, несмотря на жуть, в которую превратился бывший друг, Гарри физически не мог вырезать из себя воспоминания и любовь к нему. — Это только моя теория, — мягко и утешающе откликнулся старик. — Я высказываю предположения о появлении этой аномалии, о Бездне, а не учу тому, что якобы «происходит на самом деле». Ты можешь вернуться и присоединиться к множеству Волдеморта, я уверен, став им, более не испытаешь ни горя, ни потерь. А можешь укрыться под Монополисом, если захочешь, почему я и помогаю осуществить любой твой выбор, моей любимой черной овечки. Посмотри сюда. Он вытащил из кармана своей одежды странный плоский камешек со светящимися точками и провел пальцем по одной из них. В ту же секунду небольшое пространство комнаты озарило голубое свечение линий, из которых выстроилась картина гигантских небоскребов, странных полос в небе, летающих машин и невыносимо-ярких неоновых огней всюду. Гарри завороженно коснулся воздуха, и очертания невероятного по форме здания пошли легкой рябью, доказывая, что удивительные футуристические пейзажи вокруг — только картинка из плоского камешка-диска.       Альбус глядел на действия Поттера с плохо скрываемым удовольствием. — Ты действительно ничего не знаешь о «Внешнем Мире». — Ты и правда намерен опять вернуться? Можешь остаться у меня, пожить здесь. Я не против такой компании, пока не мешаешься и не путаешься под ногами. Гарри напряженно замер возле входной двери. Да ни в чем он не уверен. Однако находиться возле старика, возомнившего себя богом на фоне дикарей, точно не горел желанием. Один раз уже тайно проник в Общину, четыре раза бежал оттуда, значит, не такой уж Волдеморт и всесильный, каким себя пытается демонстрировать. Необходимо добыть машину и заправить полный бак бензина, проскочить пост охраны, а карту, как добраться до убежища под Монополисом (именно его Альбус и показывал), старик ему дал. К тому же, в Общине все еще должен оставаться человек, который может помочь, а чужаки вполне способны задержать монстра. Справится. На этот раз — точно справится и сбежит.       Никто его не спасет. Никакого чудесного спасения снаружи. Они были просто муравьями под наблюдением ученых. Аборигенами, отсталыми дикарями, каким закрыт путь из этого вечно повторявшегося кошмара. — Я должен, — тихо ответил Гарри, решительно распахивая дверь и ступая на порог. В лицо ударила прохлада ночного воздуха, стрекот насекомых и невероятный запах нагретого за день дерева, хвои, цветов Теплого Периода. Альбус вышел следом и еле заметно судорожно выдохнул, хватая Гарри за предплечье. — Стой. Смотри. Он уже здесь. Поттер недоуменно посмотрел на напряженного старика, с удивлением впервые обнаружив на его лице отпечаток страха. Проследив за направлением взгляда Дамблдора, Гарри едва не захлебнулся воздухом: — Б-боже! Все жители деревни собрались здесь, стояли вдоль границы территории Общины. Молча, неподвижно и абсолютно беззвучно стояли и пялились на Поттера в темноте, и глаза их отсвечивали и бликовали, как у хищных животных. Вместе с ними стоял и Том, глядя на Гарри широко раскрытыми черными безднами. Люди не шевелились, будто чего-то выжидая. Чего-то или кого-то.       Альбус покачнулся и сделал шаг вперед.       В это же мгновение рой начал свое движение: жители Общины стали отступать, слаженно, ни разу не натолкнувшись друг на друга, как точный механизм, скрываясь в ночном мраке, шурша кустами и травой, молча, не выражая никаких эмоций, подобно мертвым теням. — Том, — прошептал Гарри, глядя на пугающее бледное лицо с болью. Волдеморт остался стоять последним, слегка пригнувшись к земле, его глаза тоже по-звериному отразили свет, взбешенный монстр испустил тихое, утробное рычание, и также бесшумно скрылся в лесной чаще.