Проклятый

       Кэйа рассказывает детям Мондштадта историю о страшном монстре, который якобы выходит на городские улицы с наступлением темноты. Если попасться ему на глаза, то ты пропал: он сразу же утащит за собой во тьму.        Они внимательно слушают капитана кавалерии. Верят ему. Кэйа видит это по их глазам. И с заходом солнца детишки предпочитают остаться дома, чем бродить по опустевшим улицам.        В действительно никакого монстра, конечно же, не существует. Кэйа рассказал им это для того, чтобы никто из них не потерялся и не создал для рыцарей новую, совершенно ненужную для них работу.        Правда о том, откуда появляются чудовища была куда мрачнее и ужаснее. Её предпочитают навсегда позабыть, а любую память о проклятой стране и её проклятом народе похоронить.        Но Кэйа знает. Кэйа помнит. Потому что сам от них происходит. Но никому о ней не рассказывает.        Всё жители ныне исчезнувшего Каэнри’аха были обречены на превращение в монстров: таково наказание, посланное богами. Большинство из них оно настигло сразу, кого-то же по прошествии какого-то времени.        Кэйа на своем примере понял: от проклятья никак не скрыться. Рано или поздно оно настигнет.        Порой, в темноте ночи, Кэйа слышал, как они тихо зовут его по имени. И однажды он ясно осознал: скоро он и сам присоединиться к ним.        По какой-то причине проклятье действовало на него медленнее, чем на других. Кэйа предполагал, что дело в том, что он находится на земле, которую оберегают семеро Архонтов. Однако… Почему оно начало действовать на него именно сейчас?.. Что стало спусковой кнопкой?.. Ответа на этот вопрос, и даже предположений, у Кэйи не было.        В один из дней он просто почувствовал, что начал меняться. Это было странное чувство — будто что-то внутри него непоправимо сломалось. Поначалу Кэйа не мог понять, что именно. Но постепенно все начало проясняться, и он испытал самый настоящий ужас.        Первым пострадал его глаз, который он сразу же скрыл под чёрной повязкой, придумав для окружающих историю про дедушку-пирата — будто он только сейчас узнал о семейном наследии. Конечно, мало кто на самом деле поверил его словам, но, зная характер капитана кавалерии и его нестандартный взгляд на вещи, лишних вопросов они задавать не стали, предпочитая подыграть ему.        Кэйа боится того, во что может превратиться. Ему было известно, что проклятье отравляет сознание, искажает его, наполняя ненавистью, непреодолимой тягой к разрушению и жаждой мести всем тем, кого проклятье не коснулось. Людей, получившим благословение богов и их покровительство.        Кэйа не хочет для себя подобной участи. Однако время для того, чтобы подумать, как её избежать, у него пока что было.        Действие проклятья было мучительным, от того, что изменения в нём происходили медленно. А скрывать от окружающих под улыбкой и беспечным поведением то, что с ним происходит на самом деле, с каждым днём становится всё сложнее и сложнее. Даже учитывая то, что за время проведённое в Мондштадте он хорошо освоил этот навык, потому что вся его жизнь состояла из лжи и притворства.        Когда его ногти превращаются в длинные острые когти, Кэйа скрывает их под плотными чёрными перчатками, продолжая всё также широко улыбаться и шутить, хотя на самом деле хотелось громко завыть.        Он исправно выполняет всё поручения Ордо Фавониус, следуя своему прежнему распорядку, а голоса в его голове с каждым днём становятся всё громче и громче. Теперь они не только зовут его: они нашептывают ужасные, злые вещи, призывая отомстить жителям этого города. Говорят, что они должны испытать тот же страх, что когда-то испытали они всё.        Кэйа обхватывает голову руками, закрывает уши, не желая слушать. Только их никак не прогнать. И противиться им было не менее сложно. Пару раз он даже задавал себе вопрос: а не правы ли они?.. Что будет, узнай правду о нём его друзья?.. Отвернуться ли они от него, прогонять прочь? Назовут монстром, мерзким, отвратительным чудовищем?..        Он трясёт головой, стараясь подавить эти мысли и запрещая себе думать в этом направлении. Также капитан кавалерии признается сам себе, что не хотел бы знать ответы на эти вопросы. Потому что правда зачастую бывает слишком болезненна.        Как бы то ни было, Кэйа искренне полюбил Мондштадт, и этот город почти что стал для него домом. Поэтому последнее, что ему хотелось бы — навредить его жителям. Людям, которые приняли его и относились, как к равному.        Кэйа не может позволить голосам победить. Поэтому и находит для себя единственное возможное решение — оборвать всё это раньше, чем он станет опасен для Мондштадта.        Выбранный им для осуществления своего плана день был погожим: солнце ярко сияет в небе, а лёгкий, прохладный ветерок обдувает лицо Кэйи. Он смотрит вниз — туда, где тёмно-синие волны разбиваются об острые скалы.        На миг поднимает лицо вверх, прикрывая глаза. Конечно, ему страшно, но перспектива стать чудовищем и навсегда потерять собственную личность была куда страшнее.        Кэйа делает глубокий вдох. Считает до трёх, вспоминая всё те годы, которые он провёл в Мондштадте. Детство на винокурне, игры с Дилюком, с которым тогда они ещё были близки, служба в Ордо Фавониус, вечера в таверне…        Да… Это было отличное время.        И с этими мыслями он делает шаг в пропасть.