Забытая встреча

Софиты, трек, опять софиты и мерцание камер. Вот она слава, которую хотел Молния, к которой стремился и которой достиг. Вот только в реальности она оказалась дотошной, а от этого иногда нервирующей. -Ты смог показать, что чемпион, в очередной раз. – произнес горделиво Хадсон, положив свою руку на плечо ученика, которым гордился всем сердцем. -Это благодаря вам, - произнес Монтгомери и обнял за плечо своего тренера, одарив его улыбкой и подняв при этом кубок. Вспышка и это фото войдет в историю. Вскоре Молния идет по коридору, в одиночестве, пытаясь осмыслить все. Хорнот сейчас отправился по делам, ему нужно было встретиться кое с кем, после чего они обязательно всей командой отправятся в кафе и будут много обсуждать что-то. Чемпион сам не заметил, как вышел в сад. Мозг включился только в момент, когда блондин уже сидел на бортике фонтана и водил рукой по прохладной воде. Свежий воздух заполнил легкие, край глаза заметил силуэт сбоку, там оказался мальчишка, лет четырнадцати-пятнадцати, который практически лежал на скамье, лишь спиной облокачиваясь о подлокотник. Юнец держал в руках альбом, в котором рисовал. Его отсвечивала лампа, которой похоже хватало для того, чтобы усердно рисовать. Паренек был брюнетом, не то чтобы узкие, но и не то чтобы округленные серые глаза отражали напряженность, как и уже сформировавшиеся скулы. Черные, как смоль волосы, бликовали при свете фонаря. Правая рука упиралась локтем о спинку скамейки. Резко мальчишка присел, оказавшись в позе лотоса, но не остановился. Молния вздрогнул, осознав, что у него отвисла челюсть и что он засмотрелся. Голубые глаза резко перекинулись на куст, стоящий в противоположной от юнца стороне. А потом и вовсе посмотрел на воду в фонтане. -Молния Маккуин? – раздался уже ломающийся мальчишечий голос, который все еще был детским, но при этом в нем отзывалась уже взрослость. Монтгомери посмотрел на молодого художника, вскинув брови. -Да? – удивленно выдохнул, а потом словно отошел от оцепенения. - Что? – уже серьезнее добавил. Теперь он уже ожидал, что его попросят о автографе, фото или еще чем-нибудь, что обычно требуется фантам. Чемпион увидел в серых глазах детское и совершенно не болезненное восхищение, которое обычно у многих похоже скорее на зависимость, а еще в них горело любопытство и радость от встречи. -Можете… - мальчишка словно подавился воздухом. Волнение захлестывало его, однако на лице практически не отражалось. Тишина затянулась, а Молния успел подумать о то, что именно могло скрываться после «Можете». – Вы когда уезжаете? – задал явно отстраненный вопрос от того, что хотел изначально спросить. -Послезавтра. – ответил совершенно спокойно Маккуин. Детская наивность забавляла его, а тут она явно пыталась прятаться за смелостью и отвагой. Обычно дети гораздо смелее просят его о автографе, а тут… было и происходило что-то необычное. Паренек поджал свои губы, словно расстроился, и сделал едва заметный вдох, будто бы набираясь смелости. -Можете завтра прийти сюда? – выпалил парень на одном дыхании, чем удивил Монтгомери еще больше. Его брови поползли на лоб, глаза округлились, и он не знал, что ответить. -Во сколько? – произнес первое пришедшее на ум. Вновь раздалась тишина, которая совершенно не напрягала. -В двенадцать. – вскоре произнес брюнет, а потом словно опомнившись, добавил. – Утра… Полдень. – мальчишка начал запинаться. Монтгомери согласно кивнул, поднялся и направился к юнцу, который резко прижал свой альбом к груди, словно защищая работу от раскрытия. Маккуин остановился перед юнцом, и его рука зависла в сантиметре от черных волосы. Серые и голубые глаза смотрели друг на друга. -Можно? – спросил Маккуин, намекая на возможность погладить по волосам. Мальчишка едва заметно кивнул и лишь еще крепче прижал к себе свой альбом, прикрывая тем самым свою дрожь. Блондин в этот момент лишь заметил католический крест, который находился на футболке, а не под ней. «Он верующий? Или просто крещеный?..» - пронеслось совершенно не уместно в голове Монтгомери. -Эй! Джеки! – раздался тонюсенький девичий голос. Мальчишка тут же вздрогнул и посмотрел на проход между кустов. Голос девчонки доносился от стадиона Диноко. -Мне пора… - выпалил юнец и спрыгнул со скамьи, после чего побежал ко входу в стадион. За промелькнувший миг Молния заметил, что юнец едва доставал ему до груди своим ростом. -Джексон! Мама ругается, что ты опять на долго пропал! Ты забыл про время! – вновь донесся тот девичий голосок, такой горделивый и звонкий. Монтгомери стоял еще какое-то время, осмысливая произошедшее. ** Весь оставшийся вечер будучи в своей комнате в номере, Джексон рисовал. Он хотел доделать свой рисунок уже к завтрашнему дню. Его рука начала дрожать, из-за чего приходилось делать правки чаще. Сердце бешено стучало, ладони так ни кстати вспотели. -Джеки, уже девять. – прозвучал строгий голос матери, что вошла в комнату. -Еще час, пожалуйста. – протянул умоляюще юный художник, его взгляд говорил о многом и это удивило Викторию. Ей редко приходилось видеть, когда старший сын смотрел на нее взглядом, буквально кричащем о том, что ему это нужно, что для него это очень важно. Женщина выдохнула, подошла к сыну и посмотрела на рисунок. Ее сердце пропустило удар и тут она вспомнила о просьбе отпустить завтра Джеки на стадион Диноко к полудню. -В десять спать. Если так хочешь закончить, то поставь будильник и встань раньше. Но не слишком. – произнесла Виктория и, чмокнув сына в затылок, вышла из его комнаты, после чего юнец тут же продолжил рисовать. Вновь раздался скрип двери, на этот раз в комнату вошла девочка, на вид чуть младше Джексона. В руках она держала коробку карандашей, дорогих. -Я тут тебе дервенд принесла, мама разрешила. – произнесла девочка и положила железную коробку на стол. Паренек сначала вздрогнул, а потом посмотрел на набор, выдохнул, не веря своим глазам. Киори редко когда разрешала пользоваться ее художественными материалами. ** Джексон поднялся в семь утра и, быстро умывшись, продолжил доделывать свой рисунок. Софи, его сестра лишь получше укуталась под свое одеяло и продолжила спать, когда ее брат сел за стол. Они спали на одной кровати, но под разными одеялами. В парк перед стадионом Джексон приехал к полудню и за это время успел сто раз пожалеть о своей затее. Его привез отец, который договорился здесь встретиться кое с кем. Время тикало, а находясь на том же месте, где и вчера вечером, юный художник измывался от ожидания. Ему уже казалось, что лучше сбежать, но никак не дарить то, что может просто не понравиться. В голове так и звучала фраза матери, прозвучавшая пару лет назад «Не всегда рисунок, лучший подарок. Порой его сложно оценить и отнестись к нему достойно». Почему-то эти слова отозвались в голове юнца именно сейчас. Однако отступать было нельзя. Джексон решил, что пойдет до конца, а в случае чего примет позор с достоинством. К тому же он Шторм, а Шторм никогда не сдается. -Привет. – раздался голос Монтгомери где-то рядом. Джексон тут же выпрямился и посмотрел на гонщика, которым восхищался, которого обожал и в которого был влюблен. Да, это тупо. Четырнадцатилетняя ничего не стоящая влюбленность. А сердце билось так, словно хотело выскочить. В голубых глазах горело удивление. Молния не думал, что вчерашний юнец говорил серьезно о встрече. Ему казалось, что если он придет, то тут никого не будет. Однако Джеки сидит на скамейке, все на той же, и держит в руках листок. «Неужели, попросит автограф? Хотя… Вряд ли. Он мог это сделать вчера. К тому же с каждым шагом я вижу, что этот листок, похож на… Рисунок?» - пронеслось в голове Маккуина. Он не был голоден на внимание публики и прессы, к тому же его, наоборот, начинало от этого уже тошнить. Просто «дать автограф» это слишком очевидная мысль, когда видишь кого-то с листком, к тому же явно ждущего тебя. Джексон видел, как менялись эмоции на лице Монтгомери. Сначала шло удивление, потом радость, а теперь интерес, совершенно мягкий. -Джеки?.. -Джексон. – выпалил мальчишка, перебив Маккуина, что вскоре остановился прямо перед ним. Буквально в шаге… Джексон находился в шаге от легенды. От того, с мыслями о ком засыпал последние полгода, от того, кто будил в нем пыл, и от мыслей о котором хотелось сбежать. А прямо сейчас Джеки желал лишь исчезнуть, чтобы не видеть, как над ним могут просто посмеяться. Ведь зачем великому двадцати однолетнему чемпиону, который в очередной раз доказал, что легенда, самому Молнии Маккуину, рисунок малолетнего фаната? «Ну что ж, Джексон. Нужно принимать позор с честью…» -Это вам. – произнес юный художник и подал рисунок, заглянув в голубые глаза. Молния еще не отошел от удивления, которое словил минуту назад, когда ему сказали полное имя с интонацией «называйте меня так!», а теперь ему вручают рисунок. Маккуин взял листок и уже сейчас видел красивую работу, перевернул ее и у него отвисла челюсть. Джексон впивался и четко следил за каждой мелькнувшей эмоцией на лице легенды и ни разу не увидел на нем отвращение, призрение или раздражение. «Мне дарили подарки в виде рисунков. Но этот… Джексон явно много рисует. А еще… Плавность линий, выдержанность анатомии, явно просвечивающийся стиль. Это все невероятно хорошо для столь юного возраста. К тому же в этом рисунке есть… душа?..» -Как вам? – уже более уверенно спросил и встретился с мягким взглядом Молнии. Искренним, не наигранным. А может, он просто был хорошим актером? -Невероятно. – выдохнул Монтгомери, еще раз осмотрев рисунок. Это был портрет самой легенды автоспорта. Молния Маккуин, сидящий на капоте своей шевроле корветте, и обнимающий одно свое согнутое колено, показанная ухмылка на лице так и кричала «я победитель!». – Это прекрасно. – добавил спустя какое-то время. ** Молния сохранил тот рисунок несмотря на то, что с тем мальчишкой его жизнь больше не сводила. А потом уже сам портрет потерялся. Однако несмотря на это, подпись «Доларейн» на краю листка позволил найти в инстаграме аккаунт, где публикуются рисунки. Годы стерли из памяти, как именно Маккуин достал тот аккаунт. Толи решил просто по приколу вбить ник в инстаграме, толи нашел один из рисунков на просторе интернета с ссылкой на автора. Сам Джексон продолжил рисовать, вкладывать душу в свое творчество, оно стояло наравне с тем, чтобы совершенствоваться как гонщику. Вот только… Встреча Монтгомери и Джексона оказалась стерта из памяти, как и факт того, что они вообще познакомились, забрав вместе с собой тот рисунок. Будто бы этого никогда и не было. Однако однажды этим двоим пришлось встретиться вновь…