Друг детства

— Чонгук, прости меня... — из глаз текут слёзы. Они оставляют влажную дорожку на щеке, капая прямо в реку. Сейчас, или никогда... Чимин уже отпускает руки, как чувствует, что его хватают сзади. Пак не двигается. Он в непонимании. Кто? И зачем? Чимину становится неудобно висеть, поэтому он ставит свои ноги на мост. — Ты совсем с ума сошёл?! — незнакомец продолжает держать Пака. Мало ли что удумает. — Это ведь не решение проблем! — А вам-то что? Это вас не касается, — Чимин плачет. Плачет так, как никогда не плакал. Незнакомец ничего не отвечает. Он пытается перенести Пака обратно на мост, а не за его пределы. — Зачем вы это делаете?! Отпустите! — Чимин попытался снова перелезть через перилла, но он почувствовал боль на щеке. Ему дали пощёчину. Очень сильную. — Ты сумасшедший! Не нужно этого делать! — Вы не понимаете! — Чимин сел, прижав к себе ноги и закрыв руками лицо. Он всё ещё не осознаёт, что он попытался сделать. Внутри всё сжалось. Так больно. Сразу нахлынула обида на всех. Даже на спасителя, который не дал доделать начатое. — Я-то как раз-таки понимаю. Я здесь, чтобы сделать то же самое... — парень ухмыльнулся и резко выдохнул. Вот балбес. Он сам хотел спрыгнуть с этого моста, но не дал сделать это другому человеку. — Тогда... Если вы сами хотели... Зачем остановили меня? Для чего? Делали бы то, за чем пришли! — Чимин в истерике. Он мог спокойно покончить с собой, но теперь не может. Теперь он силён. Нет, он не слаб, потому что не может. Он силён, потому что не может больше позволить себе это. Из присутствующих, а именно Чимин и его спаситель, не могут произнести слово «суицид». Либо это слово слишком тяжёлое для произношения, либо они осознают, что пытались его совершить. — Со стороны это выглядит стрёмно. Вот и передумал, — всё это время спаситель был повёрнут спиной к Чимину. Сейчас же он повернулся лицом, и Пак смог разглядеть черты лица этого человека. Выглядит на 16-17, то есть, примерно как Чимин. Ростом тоже примерно такой же, как и Пак. Волосы светлые. Лисьи глаза, взгляд хищный, но в то же время грустный. Про руки можно вообще молчать. — Ты мог бы и поблагодарить. Я тебе вообще-то жизнь спас. — А... Спасибо? — Чимин ответил неуверенно, словно не зная, нужно ли. — Тебя хоть как звать? — взгляд потеплел. Поднялся один уголок губ. Можно сказать, что парень улыбался. Хотя это он и делал. — Пак Чимин. А вы? — Чимин ещё не уверен в том, что говорит. Но он уверен, что этому человеку доверять можно. Робость постепенно исчезает. Но про истерику, с которой всё началось, можно помолчать. — Я Мин Юнги. Мне 16. Учусь в старшей школе <...>. Хотел совершить суицид, потому что задолбался от этой жизни. В школе буллят, родители в меня не верят, хотя я для них делаю всё возможное. Ну, вроде всё сказал, — Юнги рассказывал это так спокойно. Его голос ни разу не дрогнул. Если бы свою историю рассказ Чимин, он бы расплакался. Но попытаться стоит. Мин Юнги вызывает доверие. — Я Пак Чимин, — снова повторил своё имя. — Мне 16. Учусь в старшей школе <...>. В школе проблемы с одноклассниками и учителями. Из-за этого я стал плохо учится и стал драться с одноклассниками и другими ребятами с параллелей, — на этом месте голос Чимина слегка дрогнул. Юнги сел рядом с ним, показывая, что слушает, что выслушает, и что ему можно рассказать всё, и что ему можно доверять. Пак глубоко вздохнул и продолжил рассказ. — Из-за всего этого родители считают, что я порчу репутацию семьи. Знаешь компанию «Секвондже»? — Слышал где-то... А вспомнил! Компания «Секвондже», лучшие машины! Это ещё та компания, которая сотрудничает с «Hyundai». Мои родители там себе машинку прикупили. — Это компания моего отца, — Чимин поник. Не хочется вспоминать разговор с отцом. — Он не хочет, чтобы после него я был директором, — Юнги слушает очень внимательно, боясь перебить. — Он хочет отдать её Чонгуку. Это наш сосед, мой друг. Бывший друг... — Почему бывший? — Юнги не хочет нагнетать обстановку, но желание узнать, кто такой Чонгук, и почему он бывший друг, сильнее. — Два дня назад, после разговора с отцом на тему компании, я ушёл из дома. К несчастью я встретил Чонгука, который шёл к нам. Чёрт... Тогда был день, когда познакомились наши семьи... — Чимин закрылся руками с головой. Он себя винит во всём. — Мой отец сказал, что он передаст компанию Чонгуку. Меня постоянно сравнивают с ним, говоря, что он хороший, а я нет, что он послушный, а я нет... — начинает холодать, поэтому Юнги снимает с себя джинсовку и накрывает ей Чимина, чтобы тот не замёрз. — Родители считают, что я должен быть примером для Чонгука. И из-за этого я подаю ему плохой, знаете ли, пример! Если он правильный и хороший мальчик, то поймёт, что хорошо, что плохо. Но я знаю, я поступил плохо, сказав, что виноват он. Но виноват ведь я, — Юнги запрокинул свою руку на плечо Чимина. Паку стало легче. Он встал и хотел уйти в неизвестном направлении, но Мин ему не дал. Юнги позвал его к себе домой. Юн живёт один, поэтому Чимин согласился пойти. Поживёт дня два и уйдёт. Немного неловко. За всей этой ситуацией наблюдал Чонгук. Он видел, как Чимин собирался прыгать, как пришёл Юнги. Чон отчётливо слышал истерику Чимина, а разговор слышал через раз. Гуку больно. Очень больно. Его друг бросил его. Чонгук не хотел, чтобы Чимину было плохо из-за него. Может, лучше отказаться от предложения Джереми? Так будет лучше. Но сейчас можно пойти домой и сказать, что Чимин в полном порядке.

* * *

Начался дождь. Хорошо, что до дома осталось немного. Чонгук весь промок. В ботинках вода, футболка прилипает к телу. Из-за того, что штаны также мокрые, тяжело ходить. Эта погода полностью описывает настроение Чона. Родители Чонгука были очень взволнованы. Домой к Чонам пришли Паки. Что одна семья не знает, где их сын, что другая. Как воспитывать детей? Убегают, грубят, кричат, игнорируют. Что за подростки такие пошли? Гром. Молния. Дождь. По окну стекают капли, обгоняя друг друга. Семьи сидят, раздумывая о том, где могут быть их дети. — Может Чонгук сейчас у Тэхёна? — предположил Джисун. Это вполне возможно, раз они друзья. — Я сейчас позвоню ему, — Джисун достал телефон из кармана и начал набирать номер Тэхёна. Благо Чон попросил номер ТэТэ у сына. Так, на экстренный. Хорошо, что пригодился. Гудки идут так долго. Сколько же можно? Господин Чон позвонил Тэхёну уже пять раз, но ни на один из звонков, тот не ответил. — Чёрт! — Джисун швырнул телефон на пол. — За что это всё?! Если бы не Чимин, Чонгук бы не исчез! — Я сам не рад, что Чимин общается с Чонгуком, — Джереми снова за своё. Су А и Ёнджи начинают сходить с ума. Ну и пусть общаются, если им хорошо. Что в этом такого? — Я говорил, что он преподаёт Чонгуку плохой пример. Сам из дома ушёл, потом и Чонгук повторил. — А вам не кажется, что это уже слишком? — не вытерпела Ёнджи. — Если Чимин и подаёт плохой пример Чонгуку, то это мы где-то не уследили! Значит, в этом есть наша вина! Да, Пак Джереми? Ведь всё так? — она сорвалась на крик. Она перешла на формальности. Джереми молчит. Ему нечего сказать, но задуматься есть над чем. Это ведь правда. Раньше Чимин всегда хотел что-то сказать, а его прогоняли. Его никогда не пытались выслушать, потому что вот Чимин, весь такой плохой мальчик. Пусть он только вернётся, его обязательно выслушают. Телефон Джисуна резко раздался звонкой мелодией. Ему кто-то звонит. Тэхён. — Алло? Это Тэхён? — голос Джереми очень беспокойный. — Да. Господин Чон, что-то стряслось? — Тэхён в недоумении. Что произошло, что Чон Джисун такой взволнованный? — Чонгук у тебя? Просто скажи, он у тебя? — Су А начала теребить подол платья. Она всегда так делает, когда действительно нервничает. — Нет, его нет у меня. Он пропал? — теперь очередь Тэхёна нервничать. Чонгук для него — самая важная, неотъемлемая частичка жизни. Он готов пойти на всё ради Чона. — Вы ему пробовали позвонить? — Телефон выключен... — Чон вспоминает эти тщетные попытки дозвониться. Су А успела даже проронить пару слезинок. — Куда он мог пойти? — сразу после этого вопроса входная дверь открывается, и в дверном проёме оказывается Чонгук. Госпожа Чон скорее кидается к сыну с объятиями. — А знаешь... уже неважно. Он пришёл. Извини за беспокойства, — Чон старший медленно убирает телефон на столик, и встаёт. Женщина продолжает обнимать сына, который стоит и не двигается. Господин и госпожа Пак смотрят на действия Чонгука, на действия родителей. Им становится так больно на душе, что они не могут сейчас также прижать сына к себе и сказать, что они были неправы. — Чонгук, быстрее беги в душ. Включи воду погорячее. Ты весь замёрз, — Су А не может сдержать эмоций. Она улыбается, смеётся, но в то же время она плачет. Джисун подходит ближе и обнимает сына и жену. Так уютно. Чонгук не может сдержать слёз. Он не сдерживается и обнимает родителей. — Быстрее. Я не хочу, чтобы ты простыл, — Чонгук выпутывается из объятий родителей и, кивнув матери, бежит наверх. — Давайте подождём его. Может, ему есть, что сказать? — Су А и Джисун идут обратно к Пакам. — Хорошо, так и сделаем, — ответила Ёнджи.