Воины света

Война. Это то событие, коснувшись которого хоть совсем чуть-чуть и мимолетом, не забудешь его никогда. Не важно, страдают знакомые, близкие или просто люди твоей страны — это ужасно. Это оставляет отпечаток на всю жизнь... Она пришла внезапно. Откуда не ждали: территории темных эльфов всегда были тихими и спокойными. Эти существа предпочитали не контактировать ни с кем, оставаясь в некой изоляции. А тут со стороны их лесов начали выходить целые армии непонятных существ — вроде и люди, но совсем не люди, бо могут раствориться, как туман, и собраться в другом месте. Они не продвигались мерным строем и шагом, нет. Они появлялись внезапно в каком-то месте страны, будто искра, и исчезали вновь, не оставляя никого в живых... Точнее, просто не оставляя никого: деревни и города были пустыми после. А следующее появление было уже дальше — вглубь территорий. Жизнь Изуку стала более или менее размеренной: днем она старалась никому не попадаться на глаза — даже ела отдельно, гуляла по территории дворца (больше тренировалась на укромных площадках или сидела в библиотеке), а вечером поучала порцию «ласк» от мужа — он каждый раз ее порол. Причем каждый раз это было по-новому — трость, ремень, тонкая цепочка от фамильного кулона или цепь потолще от часов. Очень редко шлепал ее руками. В такие моменты двушка чувствовала, что в нее что-то упирается — а шлепал он ее обычно перекинув себе через колени — но дальше никогда ничего не происходило. И он все так же не позволял ей ложиться на кровать, оставляя спать на коврике, как собаку. И почти всю ее одежду он таки испортил: из всех привезенных вещей оставил чемодан с записями, книгами и важными мелочами. Теперь она ходила в одежде совсем чуть-чуть лучшей, чем у служанок... В общем-то ее и можно было принять за служку, которая забыла надеть косынку и у которой есть господин-покровитель, щедро одаривающий ее золотом — украшения на Изуку Тойя не тронул, оставив ей и серьги, и браслеты, и кулоны. Жаловаться она не имела права — первый день ее этому научил, кстати, также и насторожил — Изуку боялась Шото. И, видимо, не зря. Однажды — через пару месяцев после заключения брака — Тойя с самого утра уехал с поручением от отца. Тогда пропажи населения только начались, и никто не знал, что это такое и что происходит. Он уехал, прихватив с собой добрую часть рыцарей. Никто не знал, куда и на долго ли. Никто не знал, каким именно было поручение. Изуку надеялась, что хоть немного сможет отдохнуть и восстановиться — каждодневные побои переживать было все тяжелее, а лекаря (ни мага, ни просто травника) Тойя к ней не подпускал. В тот день она даже вышла к завтраку, успев краем глаза увидеть что-то странное: Фуюми и Нацуо стояли слишком близко друг к другу, но как только поняли, что не одни в зале, резко отстранились... Появилась прислуга с подносами, появился и Шото, который отослал служанку от Изуку и принялся сам лично ей все накладывать, приговаривая, что принцесса наконец почтила их своим обществом, чему он несказанно рад. После завтрака он также не оставил ее в покое — ходил везде вместе с ней, много говорил и улыбался, шутил и ждал реакций от нее. Иногда они пересекались со старшей сестрой, и от ее взгляда становилось холодно, а Шото только хмыкал и пускался в дурашливые разговоры вновь... Он успел рассказать ей, что раньше отец больше всего ждал от Тойи, что сам лично тренировал его, что вкладывал много сил и времени в его обучение. Говорил, что от Нацуо Энджи никогда ничего особого не ждал, как и от Фуюми — она же девочка. Говорил про то, что со временем внимание короля переключилось на него — Шото, и это бесило Тойю несказанно. Говорил, говорил, говорил... Им принесли что-то типа обеда прямо на лужайку, где Изуку вдруг захотела сплести венок. Она слушала его внимательно и подумала, что, может, он и не такой уж плохой человек? Может, он просто не знает, как надо общаться с посторонними людьми и не умеет этого делать? Может, ему самому нужен хороший собеседник и внимательный слушатель? Так прошел весь день — в гуляниях и разговорах. Сегодня Изуку решила не проводить тренировку, а немного отдохнуть, как уже говорилось, но поток слов ее изрядно утомил. Направились домой, но почти в последний момент Шото решил показать ей хранилище артефактов. Точнее, он предложил, а она не отказалась. Идут куда-то на нижний этаж. Окружающая обстановка нагоняет жути: вокруг темно и только редкие факелы горят, тут даже нет магического освещения. Где-то слышится капель. Сыро и затхло. В общем-то похоже на хранилище, но у Изуку что-то свербит, не дает покоя ощущение того, что что-то не так. Они приходят в какой-то большой зал — ни охраны, ни заклинаний. Хранилищем тут даже не пахнет, не то, что артефактами. — Где мы? - спрашивает она у спутника. — На нижнем ярусе нашего замка. — Вы говорили про хранилище артефактов, принц... Так где оно? — Неужели ты действительно подумала, что я тебе — вражьей принцессе — покажу наши артефакты? Ты — дура. Ну, или сразу поняла, куда и для чего я тебя зову на самом деле... С этими словами он притянул девушку к себе и попытался поцеловать. Она такого не ожидала, но тело сработало само: легко вывернулась из захвата, а после пнула под колени сзади так, что Шото, который гораздо выше и крупнее нее, упал на колени только так. Это его взбесило: он метнул заклинание в убегающую девушку и притянул ее им, а потом резко швырнул на пол. От удара о твердую кладку у Изуку выбило весь воздух из легких, и ее дезориентировало. Принц же времени не терял: использовал свою магию и приморозил ее ноги и руки к камням, чтоб не вырывалась и не брыкалась; сел ей на бедра и разорвал платье на груди, оставив целым только тонкое нижнее. Его ноздри раздулись, а зрачки расширились — да, дворцовые девки не идут ни в какое сравнение с ней, с ее нежной белой кожей, хоть и покрытой в некоторых местах шрамами, с ее приятным тонким ароматом тела... вообще с ней. — Не смей! - кричала она, пытаясь вывернуться из ледяного захвата. — Пфф, а кто меня остановит? — Не смей! Я — жена твоего старшего брата! Брата! Я запретна для тебя! Я не хочу. Не надо! Она кричала и извивалась, не в силах сделать какого-то хоть мало-мальски действенного движения. А он смеялся. Ему было весело наблюдать за ее тщетными попытками освободиться, ему было весело от этой непокорности. Он был убежден, что у девушки ненасытный аппетит в постельных делах, и хотел это проверить... Склонился над шеей, по которой провел носом, отстранился и резко сжал ее маленькие груди в своих больших ладонях. — Мммм, - девушка закусила губу, - Мне больно. — Да? А я всегда думал, что девушкам приятно от этого... Что ж, ты хочешь сказать, что меня все они обманывали? — Отпусти, - тихо, совсем тихо. — Не-а! И склоняется уже над грудью, обводя языком сосок и целуя его. Изуку жмурится. Ей больно, противно и обидно. Момент, в который зала наполняется шумом, от нее ускользает. Слышится топот, разговоры, лязг металла. А после все смолкает единомоментно... Тойя. Тойя, который стоит с зажженным факелом в руке и смотрит на них. Тойя, позади которого столпились его рыцари, снимающие и убирающие оружие. Тойя, который мгновенно сатанеет и несколькими чеканными шагами достигает их... … Который легко развеивает заклинание брата и хватает девушку за руку. Тащит куда-то «вглубь» зала. На самом деле оказывается, что у этого помещения два входа/выхода. И тот, из которого появились солдаты во главе с ним, находится гораздо ниже в скале, на которой расположен замок. А сам этот зал — хранилище обмундирования и вооружения, которое используется в вылазках и походах. Он тащит ее за руку, как в их первый день. Зубы сцеплены, губы плотно сжаты, а глаза полыхают праведным гневом. Он залепил ей рот каким-то заклинанием, так что она не может вымолвить и слова. Страшно... Еще страшнее, чем было несколько минут назад. А потом все становится понятно: муж притащил ее волоком на позорную площадку для солдат. Закрепил ее руки в наручах, подвесив их высоко над ее головой. Сорвал все еще почти целое платье, порвал нижнее платье на спине... И ушел. Изуку знала, что сейчас будет. Она не видела, но знала, что Тойя ушел сейчас за кнутом, который закреплен неподалеку. Она знала, что пощады не будет — к ней ее никогда и ни у кого нет. Откуда?.. Она через это уже проходила: через позорный столб, наручи и кнут. Через боль, обвинения и унижение. Только в прошлый раз это совершал другой «самый близкий» человек — отец. Отец, который взбесился от того, что его дочь в шестнадцать лет не смогла пройти в рыцарском конном турнире дальше второго круга. Она тогда участвовала в нем под именем принца. И всем было объявлено, что принц Изуку сам захотел тягаться с матерыми рыцарями в этом турнире, сам вызвался, несмотря на недостаток физической массы, роста и мощности. Все сам(а), ага. А тут... Тут она тоже без вины виновата. А Шото смотрит за всеми приготовлениями из дальнего угла, и не ясно, что он сейчас испытывает. Изуку абстрагируется. Знает, что не удержит крик, знает, что будет невыносимо больно, знает, что силы он на нее не пожалеет. Все это знает. И кричит сквозь залепленные заклятьем губы. Пытается удержаться и не плакать — это даже получается до пяти ударов, пока кончик кнута наконец не рассекает одну из крупных мышц — кожа рассекается кнутом сразу, с первого касания. Сколько всего ударов делает «благородный и любимый» муж девушка не запоминает — отключается. В себя приходит на рассвете от щекочущих лицо лучей. Холодно, а она еще и в одном тонком разодранном платье, пропитавшемся ее кровью. Ладно, хоть обувь есть. Да, лекаря опять не позвали, да и в бессознанку упасть дали. А вот отец тогда специально удерживал ее в сознании, чтобы она чувствовала, но тогда его мать кое-как смогла утащить... Да и лекаря сразу позвали, он-то кровотечение и остановил. А тут нет. Она приходит в себя и непроизвольно стонет — заклинание уже снято. Кое-как разлепляет глаза и видит несколько солдат, которые стоят по периметру площадки и смотрят на нее: несмотря на кровь и раны, им есть, на что посмотреть. Изуку плохо. Мутит и от боли, и от потери крови, и от отвращения ко всем и вся. Поразмыслив немного, девушка пришла к выводу, что Шото каким-то образом знал, что брат вскоре появится в зале с рыцарями. Наверное, какие-то заклинания есть, оповещающие хозяев о пересечении границ. — А что вы стоите и смотрите? Она же так умрет сейчас?! - Нейджиро орет как ненормальный. Да, он видел вчерашнюю картину, но также он видел и удерживающее заклинание, и слышал крики — Нам велено просто наблюдать... — Ну и дебилы. Она же умрет так! Не обращая внимания на других, он освобождает ее из кандалов, подхватывает падающее тело и уносит в лазарет. Там сам лично смотрит за тем, как ее лечат. Со временем девушка розовеет, приходит в относительную норму. Но сверх необходимого лекарь не делает. Ну хоть так... После этого Изуку вообще никому на глаза не показывается — даже спит где-то в библиотеке, а еду тащит, как маленький вор, пока работники не видят. Унизительно. И отвратительно. Кто бы мог подумать, что она — дочь короля одной из самых сильных стран на континенте — будет не жить, нет, существовать вот так? Никто... Хотя ей кажется, что отец, все же, знал о возможности такого исхода. Она восстанавливается и прячется. Ото всех. Все также ходит серой неприметной мышкой, гуляет у речки или озера, засиживается в библиотеке. Однажды на берегу реки ее перехватывает младший принц — он появляется так незаметно, что Изуку аж подскакивает, когда замечает его, а потом отползает на несколько шагов. — Подожди. Пожалуйста, подожди. Я хотел извиниться и объясниться. — Не надо, - отворачивается. — Надо! Да, я поступил неправильно: я хотел «вывести тебя на чистую воду» - показать всем, какая ты подстилка и слабая на передок. Ты ж вражья принцесса, ты априори такая. — Почему ты так решил? И зачем тебе это надо было? — Затем, что некоторые подданные начали тебе симпатизировать. А увидев лично, что ты такая тварь, которая в отсутствие мужа ложится с его братом, люди бы изменились. — И? — Что «и»? — Для чего тебе это надо? Он все равно не может меня убить пока, иначе опять начнется война между Светом и Огнём. А на данном этапе это похуже того, что происходит на этой территории. — Да, возможно, ты права. А я поступил отвратительно. Он сидел на том же расстоянии, которое она оставила между ними, не приближаясь. — Это действительно отвратительно, принц Шото. — Ну что, мир? - протягивает ей руку. Девушка колеблется, но после все же протягивает руку без слов. — Ага, попалась! - ехидно тянет он, - Ты действительно дура тупая, раз такая доверчивая. Когда это говорил, Шото сначала притянул ее к себе, после повалил на землю, а после оседлал бедрами грудную клетку и руки. Опять ловушка. Опять Изуку со своей верой в хорошее в людях попала так глубоко и так глупо. Он давил ей на челюсть, чтобы она разомкнула, другой рукой он спешно расстегивал свои штаны. Ноги приморозил, руки зафиксированы... Точно не выбраться. Тут Изуку слышит спасительный смех от девушек рабочих. Они останавливаются в отдалении и обращаются к Шото: — Эх, принц! Ну что ж вы все никак не угомонитесь? - кричит одна, самая смелая, - Где же только находите все новых?! Тут ее одергивает другая девушка и что-то шепчет. Первая хмурится, а потом делает малозаметное движение и отправляет сообщение кому-то. Ответ приходит почти мгновенно уже в виде ледяного существа, которое несется непосредственно к Шото и голосом Фуюми начинает на него орать: — Ты, мелкий противный паразит! Хватит трогать эту девочку! Неужели не понимаешь, что ты ее так подставляешь перед Тойей? Ах, понимаааааешь и делаешь специально? Ты ведь знаешь, что он со своим характером может ее просто напросто убить. И тогда новой войны не избежать! Отпусти ее немедленно, иначе я тебе твой маленький писюн оторву и заморожу! А потом подарю на свадьбу твою в качестве главного подарка!!! Да, Фуюми была страшна в гневе. И она действительно могла сделать такое... Шото отпустил Изуку и та рванула, что было сил в сторону своей комнаты. После она не выходила из нее несколько месяцев вообще. Служанки, которые остановили ее личную трагедию, сами приносили ей еду и пытались разговорить госпожу, сидящую на полу и одетую почти также, как они. У них в голове не укладывалось, что господа могут обращаться друг с другом так.